Ненавижу любить тебя Алиса Ковалевская Семь лет назад я оскорбила Кирилла Сафронова на выпускном, отказавшись быть его девушкой. Что мог предложить мне парень, чья мать – поломойка?! Меня ждал Гарвард и отличные перспективы…Тогда я и не думала, что жизнь развернётся на сто восемьдесят градусов. Мы снова встретились. Только теперь Кирилл – самоуверенный мерзавец, чемпион, чьё имя знает весь мир, а я… Я вместо Гарварда экономлю на всем, чтобы позволить себе новую кофточку из позапрошлой коллекции любимого модельера.Я думала, его чувства не прошли.Но ошиблась. Дважды.В нём и в собственных чувствах.Никогда его больше не желаю видеть! Никогда! Несмотря на тест, показавший две полоски через месяц после встречи выпускников. Алиса Ковалевская Ненавижу любить тебя Пролог Карина Уверена: если бы не обещание, данное мне отцом ещё в прошлом году, фигушки он разрешил бы собрать всех дома. Но слово, как говорится, не воробей. Так что пришлось папочке предоставить квартиру в моё полное пользование в обмен на сданные с первого раза экзамены. – Чего тебе? Рядом стоял одноклассник. Сафронов. Конечно, кто ещё это мог быть? – Давай отойдём. – Он показал на дверь. Музыка играла громко, но не настолько, чтобы не слышать друг друга. Я помедлила. Не отстанет ведь. Подруга ждала, что я скажу. Отошью или нет. – Ну пойдём. Кирилл отвёл меня к пустому диванчику. Виднеющийся как на ладони из панорамного окна ночной город мелькал огоньками. Придержав подол вечернего платья, заказанного у итальянского дизайнера специально для выпускного, я посмотрела на Кирилла из-под ресниц. Он сунул руку в карман. Достал коробочку. – Это что? – Подарок. – Открыл её. Внутри оказалась подвеска. Взяв, я рассмотрела её со всех сторон. Дешёвое барахло. Даже не золото – серебро с невразумительными камешками. – Будешь моей девушкой? – вдруг спросил он. Несколько секунд я смотрела на него молча. Он серьёзно? Не удержалась и засмеялась. Взяла его за руку и вложила подвеску. – Ты посмотри на себя, Сафронов! Ты кто такой? – Карина… Он напрягся. Одноклассники начали обращать на нас внимание. Давно надо было показать ему, где его место. Хотя… его ухлёстывания порой забавляли. – Что? Мальчик-попрыгайчик. Я в Гарвард поступаю, Кирилл. Гар-вард! А ты кто? – А я собираюсь выиграть чемпионат Европы. Я фыркнула. Возле нас стали собираться ребята. Машка шепнула что-то своему недотёпе Феньке. Нашла тоже, с кем замутить. Кирилл сжал зубы. Божечки, да он злиться умеет! – Так вот выиграй для начала хоть что-нибудь, а потом подкатывай. – Ты же говорила… – Что я тебе говорила? Пару буковок на дереве вырезать тебе дала? Тоже мне! Твоё фигурное катание – фуфло. Спорт для девочек. А я с девочками не встречаюсь. Так что отвали, Сафронов. – А если я Олимпиаду выиграю? – вдруг спросил он тихо. Я засмеялась. Выиграет он! Кирилл злился всё сильнее. Я улыбнулась. – Ты – никто. Твоя мать полы моет в школе. Какая тебе Олимпиада? – Такая же, как тебе Гарвард, – процедил он. Швырнул подвеску на диван и пошёл к двери. Я проводила его взглядом. Одноклассники примолкли, кто-то свистнул. Ко мне подошла Машка. – Зря ты так. Вот уж её мнение интересовало меня в последнюю очередь. Я пожала плечами и взяла с тарелки тарталетку с икрой. Папочка постарался, чтобы праздник удался. Покрутила и положила на место. Посмотрела на одноклассников и улыбнулась. – Давайте зажжём эту ночь. С новой жизнью! – Я подняла бокал шампанского. – И… пусть эта жизнь будет охрененная! Глава 1 Семь лет спустя. Карина Новость о встрече выпускников стала для меня неожиданностью. В последние годы я почти не общалась с бывшими одноклассниками. Да что там, вообще не общалась. Не до того было. – Ты уверена, что его не будет? – уточнила у Дашки на всякий случай, когда такси остановилось у ресторана. Узнав, по сколько все скидываются, чтобы арендовать его на вечер, я хотела отказаться. Но не отказалась. Когда я была где-то в последний раз? Придётся, конечно, ограничить расходы на ближайший месяц, но вида, что у меня что-то не так, я не подам. – Куда ему до нас, – ответила подруга, выходя из машины. Пришлось последовать за ней, хотя в последние минуты я стала сомневаться, стоит ли идти. Бывшая одноклассница оправила плащ. Оглянулась на меня. Я прочитала название на вывеске. Да уж, куда ему до нас. – Карин, ну что ты как неживая! – Да иду я. Я поправила сумку. Когда-то сидящее идеально платье стало свободно в бёдрах. Похудела. Оно и не удивительно: в последние месяцы я вертелась как белка в колесе. Догнала Дашку уже в дверях. – А если придёт? – Придёт и придёт, – уже с раздражением ответила она. – Ты же не девчонка, Карин. Может, перестанешь? Может, и перестану. И правда не девчонка. Только если бы она знала чуть больше, понимала бы, как это для меня важно. Слава богу, она не знала. Встреча одноклассников… Сколько лет прошло с выпускного? Семь? Подумать только… Входя в ресторан, я мысленно взмолилось об одном: только бы он не появился. Только бы не встретиться с ним. Он от души посмеётся, увидев меня сейчас. Замученная, в старом платье… И это не беря в расчёт остальное. А ему наверняка доложили и о моём неудачном замужестве, и о крушении жизни. *** Что Дашка, будь она неладна, соврала, стало ясно сразу же. Мне, дуре, стоило бы раньше подумать: откуда ей знать, будет он на встрече или нет?! Её нынешний удел – стразы на ногтях и помещающиеся в клатч собачки. Вот только я себе не то что стразы не могла позволить, плохенький маникюр – и тот не всегда. – Да ладно, – донёсся до меня голос бывшего одноклассника, – не выкатывай яйца. Сафронов нас всех обскакал. – Кстати, он обещал медаль показать… Нервно сжав ножку бокала, я отошла в сторону. Сафронов-Сафронов-Сафронов. Его фамилия звучала вот уже битый час из каждого угла. Добился успеха? Да не он один добился успеха! Шум вдруг смолк. Что случилось, я поняла мгновенно. Сердце бухнуло о рёбра и полетело вниз. Как в замедленной съёмке, я обернулась. Это действительно был он – тот, кого я когда-то высмеивала. От него веяло небрежностью: лёгкая щетина, джинсы и расстёгнутый пиджак, надетый на футболку. В руках – большой плюшевый медведь. Несколько лет назад я бы посмеялась, появись он с медведем, но сейчас было не до смеха. Взгляд Кирилла остановился на мне, хотя к нему уже подошло несколько наших одноклассников. Я стиснула бокал сильнее, когда он, кивнув кому-то, направился прямо ко мне. – Привет, Кари. – Он не рассматривал меня, не усмехался. Даже в глазах не было пренебрежения. А я почувствовала себя убогой. – Привет, – выдавила кое-как. Помнит ли он это платье? Видел меня в нём раньше или нет? Как ни пыталась, вспомнить не выходило. Кирилл отодвинул поднос с напитками и посадил медведя на столик передо мной. Кивнул на него. – Привёз тебе подарок. Вот теперь он улыбнулся. Только уголками губ, кривовато. – Достался мне на Играх. Подумал, тебе понравится. – Не стоило. – Да ладно. Почему нет? От него пёрло самоуверенностью. В ауре его силы я просто потерялась. Нет, это платье он не видел. Точно не видел. Один из одноклассников хлопнул его по плечу, пожал руку. – Показывай, – потребовал с усмешкой. – Ты, чертяка, наделал шуму. Моя Машка вставала в четыре, мать её, утра, чтобы посмотреть на тебя. Но, блядь, это того стоило! Оба глухо, по-мужски, засмеялись. Ещё раз пожали руки. Кирилл похлопал друга по спине и подмигнул той самой Машке. Из моих бывших одноклассников получилась отличная пара. Когда-то Маша была моей подругой, но стоило ей начать встречаться с Афанасием, дружба разладилась. И увы, по моей вине. – Ты их всех сделал, Кир, – улыбнулась она. – Боже! Когда ты прыгнул этот четверной, а потом ещё один… Я чувствовала себя лишней, но отойти не решалась. Не могла. Ребро ладони соприкасалось с плюшевым медведем, а пустой бокал оттягивал руку, хотя был лёгким. Дура! Кирилл сунул руку в карман пиджака. Секунду спустя на столе красовалась золотая олимпийская медаль. Вокруг нас собрались все, кто был на вечере. Неожиданно Кирилл приобнял меня. – Как тебе? Красивая, правда? Я засмотрелась на медаль, как и остальные. Подняла голову. Кирилл не сводил с меня взгляда. – Я же говорил, что стану чемпионом. А ты не верила. Только я хотела ответить, он поднял руку выше, к вырезу на спине. Чувственно провёл по голой коже. Я неровно выдохнула, но отойти так и не смогла. Даже не попыталась. Его демоническая полуулыбка, о которой в последние годы не упомянул только ленивый, завораживала. Тысячи болельщиков по всему миру, золото в личных соревнованиях и в командных четыре года назад, а теперь ещё два. Четырёхкратный олимпийский чемпион, вот кем стал Кирилл. – Тост! – провозгласил Афанасий – его лучший друг. – За бесконечные возможности нашего парня! Ты, Кирюха, сделал не только всех на этих Играх, но и всех нас! Одноклассники поддержали. Кто смехом, кто улыбками. Кто-то принялся хлопать в ладоши, подтянулись и остальные. Кирилл снисходительно улыбался. – Спасибо, – сказал он, когда все умолкли. Сделал широкий жест в сторону двери. Все посмотрели туда. Официант вкатил тележку с огромным тортом в виде олимпийских колец. Ещё один – с дорогим алкоголем. – Ты ж, мать твою, – присвистнул Афанасий. Машка подошла и смачно поцеловала Кира в щёку. – Я всегда знала, какой ты классный. Меня раздирало обидой и досадой. Одноклассники потянулись к торту, и в конечном итоге мы с Киром снова остались наедине, если не считать медведя. – От меня поздравления примешь? – спросила тихо. – Смотря как будешь поздравлять, – ответил он так же тихо и повернул меня к себе. – Столько всего случилось, а одно не изменилось… – Провёл вдоль позвоночника. Вторая рука опустилась ниже, почти мне на задницу. – Ты всё такая же красивая, Каринка. Поглаживал – и при этом неотрывно смотрел в глаза. Я и сама не поняла, как получилось, что он вывел меня на центр зала. Музыки почти не слышала. Кирилл вёл в танце, и я безропотной овцой следовала за ним. Я тоже вставала в четыре. И тоже не пропустила ни прокат его короткой программы, ни произвольной. Ни командные соревнования, ни даже показательный номер, который уже не мог повлиять на золото. Да и не смог бы, потому что его, как и всё остальное, Кирилл откатал безупречно. Он продолжал поглаживать меня по голой спине. Руки покрылись мурашками, низ живота неожиданно стянуло. – А как твои дела, холодная девочка? Холодная девочка. Я вздрогнула. Никто не называл меня так, кроме него. Язык словно распух и перестал слушаться. – Всё хорошо, – выдавила дежурное враньё. Он мягко улыбнулся и развернул меня в такт музыке. Сжал ладонь. Мы встали у столика, и Кирилл, вложив мне в руку бокал с шампанским, показал на ребят. – Извини, нужно уделить им время. Я скоро. Мне только и оставалось, что смотреть ему вслед. Мелкими глотками я пила шампанское, думая, что прийти сюда было плохой идеей. Кожа пылала в местах, где Кирилл касался меня, плюшевый медведь таращился стеклянными глазами. Присев на ближайший стул, я попыталась отыскать среди остальных Кира. Сделать это труда не составило. Он был в центре внимания. В руках его появилась бутылка виски. Один из одноклассников похлопал его по плечу, когда он, свинтив крышку, плеснул каждому в стакан. В том числе и себе. Маленькая щупленькая Нелли подошла и встала рядом. Он приобнял её, что-то сказал, и она заливисто засмеялась. – Я не… – разобрала я её звонкий голосок. Дальше не расслышала, но, судя по тому, что Кир откупорил другую бутылку, догадаться было нетрудно. Бокал у меня в руках незаметно опустел. Я взяла другой. Шампанское было сладким и воняло дешевизной. Как раз мой уровень. Невесело усмехнувшись, я сделала большой глоток. Встретилась с медвежьим взглядом. – А когда-то звездой была я, – сказала то ли ему, то ли самой себе. Коснулась стоящего около него пустого бокала своим и, отпив, опять нашла Кирилла. Нелли всё тёрлась рядом. Конечно! Она же мечтала пойти с ним на выпускной. С другой стороны стояла высокая, как каланча, Анька. Ещё и туфли натянула на каблучищах. Второй бокал тоже опустел. Пузырьки ударили в голову, но поняла я это, только когда встала. – Ох ты ж… – выдохнула, ухватившись за край стола. Несколько пар танцевало в центре зала. Среди них были и Кирилл с Нелли. Пока я давилась дешёвым игристым, он ни разу не вспомнил обо мне. Да и зачем? Предательская горечь жгла душу. Сама виновата. Нелли привстала на носочки, Кир склонился, и она что-то зашептала ему на ухо. Остатки шампанского я допила из бутылки залпом и присела на край стола. Медведь будто погладил меня мягкой лапой. – Я жалею, – сказала ему. – Хотя… Какая тебе разница? Ты всё равно ничего не понимаешь. Музыка изменилась, из медленной перешла в ритмичную. Кирилл вдруг оказался рядом. – Ты сегодня в центре внимания. – Получилось с долей злости. – Хотя ты, наверное, привык? – Привык. Кирилл взял бокал. Понюхал, пригубил и с отвращением поставил на стол. Я икнула. Тихо засмеялась и приложила руку к губам. Взяла такой же себе. – Дурацкие пузырьки… – Мне нужно ехать, Кари. Я подняла взгляд. Кирилл смотрел мне в глаза, и от этого его взгляда, стало жарко и холодно одновременно. – Поедешь со мной? – тихо спросил он, коснувшись моей руки. Нет, он не просто касался. Взял ладонь и большим пальцем выводил спираль. От центра шире и шире, а потом обратно. И продолжал смотреть. Я хотела сказать, что не могу. И руку хотела убрать. Но не смогла. – Помнишь, ты говорила, что я вначале должен чего-то добиться, а уж потом… От его тихого, бархатного голоса стало ещё жарче. – Не надо, Кирилл. – Не хотела, но в голосе промелькнула просьба. Я собралась с силами и повторила: – Не надо. Давай не будем о прошлом. – А как насчёт настоящего? Вновь эта демоническая полуулыбка, лишающая воли. Я слышала смех, слышала возгласы, но видела только его. Кирилл посмотрел в сторону. Мне тоже пришлось. К нам приближались две девушки. Вернее, бабы. Потому что узнать в расползшихся коровах прежних семнадцатилетних девчонок было трудно. Кирилл заулыбался так, словно они были победительницами конкурса «Мисс Вселенная». Когда только появились? Я и не заметила, как они вошли. – Софка, Настька! – Он взял два бокала и дал каждой. – Вы тоже тут. А я слышал, у вас по двое на нос. Одна заулыбалась. Лицо её не стало от этого менее круглым. – Скоро третий. – Она похлопала себя по животу и вернула Киру бокал. Пока они трепались ни о чём, я молчала. Только сердце выдавало тревогу и нерешительность. Пила шампанское, а в голове звучал голос Кирилла. «Поедешь со мной?» За несколько лет я лишилась всего, он же стал живой легендой. И даже ничего не знающий о фигурном катании человек не мог не слышать имени Кирилла. Кирилл Сафронов – четырёхкратный олимпийский чемпион, гордость России, человек, вписавший своё имя в историю. Пузырьки шампанского щекотали горло, разум туманился всё сильнее. Когда уродины отошли, Кирилл повернул меня к себе за локоть. – Так пойдёшь? Его взгляд пронзил меня насквозь. Оставленная им невидимая спираль на ладони вспыхнула. – Я уезжаю. Я была слишком пьяна, чтобы принимать решение. Может, именно это он и прочитал в моих глазах, потому что решил сам: – Пойдёшь. Кирилл повёл меня к выходу. Я хотела взять с собой бутылку шампанского. Как ни крути, а на ресторан я скинулась вместе с остальными. Но Кир поставил её обратно. – Оставь ты эту дрянь. Купим по пути нормальное. *** До этого дня врученные победителям и призёрам Олимпийских игр машины я видела только по телевизору. Огромный белый внедорожник мигнул фарами. У ресторана подобных машин больше не было. Да и не могло быть. – Садись. – Кирилл открыл дверцу. Едва я села, вручил мне бутылку шампанского. Не того, что стояло на столиках, – эту он купил, когда мы уходили. Коснулся руки, талии. – Нужно пристегнуть тебя. Он был так близко, что сердце колотилось о рёбра. Вставил ремень в крепление, но руку не убрал, задержал на бедре. – Я пришёл сюда только из-за тебя, Карина, – сказал он и дотронулся до моего виска. Я прикрыла глаза. Медведь на заднем сиденье, холодное шампанское и… его горячие губы. Вначале поцелуй был мягким, но с каждой секундой становился настойчивее. Я отпустила себя, и язык Кира ворвался мне в рот. Вторая рука легла на затылок. Он целовал неспешно и глубоко, будоража сознание. И этого парня я когда-то послала? Дура-дура-дура! Боже, какой же я была дурой! – Если не остановишь меня, раздену тебя прямо тут, – коснувшись моего лба своим, просипел он. Я нервно, коротко засмеялась – Это не очень хорошая идея. – Согласен. Кирилл сел за руль. Мне хотелось ещё шампанского. Нет, не шампанского. Заглушить сомнения и непонятно откуда появившуюся робость. – Дай сюда. Он забрал бутылку, развинтил проволоку и, придерживая пробку, откупорил. Вернул мне. – Бокалов нет, но, уверен, ты справишься. Я рассматривала его. Как же он возмужал за эти годы! Он и раньше-то был высоким, сильным, мужественным, но теперь… – Ты злишься на меня? – С чего это? – Кир, я… – У тебя холодное шампанское, а ты болтаешь. – Он показал на бутылку, выводя внедорожник с парковки. Я вздохнула. И опять щекочущие горло пузырьки. Только мужчина рядом совсем не тот, к которому я привыкла. Не тот, за которого я по глупости вышла замуж. А тот, за которого, тоже по глупости, не вышла. Которому не дала даже шанса. Кирилл А она была хороша. Всё так же хороша, чёрт её дери во все дыры. Прямые чёрные волосы и яркие глаза. Увидел – и переклинило. Думал, не вштырит, а нет. Надменная, она не подошла, как другие. Её точёное тело стало совершеннее, черты лица утратили детскую наивность. А уж когда она оказалась рядом в машине… – Чего-нибудь хочешь? – спросил, хотя на деле было похер. Она по-бабски замялась. Да блядь! Сколько вас таких прошло через мою койку! – Да нет… – ответила неловко. Для полноты осталось добавить пресловутое «наверное». Миллион раз пришлось объяснять за бугром, что значит наше «да нет, наверное», не сосчитать. Но это пыль. Я всё-таки остановился возле частной кондитерской. Девочки любят сладкое. Вернулся с набором каких-то там пирожных. Она всегда любила кофе и шоколад. Чёрный кофе, чёрный шоколад и ваниль. Положил ей на колени. – Отвечаешь за сохранность. – А если не сохранятся? – спросила игриво, придерживая бутылку за горло. Вчера Олька почти так же сжимала пальцами мой член. Но то была Олька. – Большой потери не будет. Потери в самом деле не будет. Тем более до дома рукой подать. Чёрт возьми! А я ведь рад был встретиться с ребятами. Но Карина – совсем другое дело. Карина Я могла предполагать что угодно. Только не то, что окажусь в выставленной несколько лет назад на продажу квартире. Выставленной на продажу моим отцом. Элитный кирпичный дом с закрытой территорией неподалёку от центра. Чисто, несмотря на раннюю весну с её привычной грязной слякотью. Двенадцатый этаж двенадцатиэтажного дома с выходом на мансарду. Когда Кирилл проводил меня в кухню-гостиную, узнать в которой прежнюю оказалось не так просто, я чуть не разрыдалась. Из окна открывался прекрасный вид на Москву-реку. – Ты купил нашу квартиру, – выдавила я, готовая пьяно разреветься. Как же я любила стоять тут утром с чашкой кофе! Когда-то… – Вашу? – бросил он небрежно. – Этим занимался мой менеджер. Чья она, я не имел понятия. Я проглотила слёзы. – Не знаю, вкусные ли они, – Кир раскрыл коробку с пирожными ручной работы, – но в кондитерской рекомендовали именно их. Шампанское я оставила в коридоре. Хотела сказать ему об этом, но он опередил: открыл бутылку белого вина и наполнил бокалы. – Честно говоря, я устал от людей, Карина. Рад, что мы с тобой одни. В кухне зазвучала музыка. Мелодия из прошлого. Одиннадцатый класс, выпускной. Я встала как вкопанная. Кирилл нежно улыбнулся, и его улыбка придала мне уверенности. Несмело подошла, положила руки ему на плечи. Его – сразу же опустились мне на талию. – Ты злишься на меня? – Злюсь? – Он откинул волосы с моего лица. – Поверь, Кари, это отнимает слишком много сил. Я предпочитаю направлять их на другое. Кухня была огромная. С каждым аккордом я оказывалась всё ближе и всё острее чувствовала его твёрдый член. Кирилл смотрел на меня. Поглаживал по спине, опускаясь всё ниже, пока руки не оказались на бёдрах. Мы остановились. Музыка продолжала звучать из колонок, а мы стояли на месте. И тут он резко, рывком, задрал моё платье. Подтолкнул меня к столу. – Да к чёрту церемонии! Я не успела опомниться, как Кир уже прижимал меня. Держа за волосы, целовал, а платье поднималось выше. Тронул резинку чулка и усмехнулся мне в губы: – Чёрт! А я ведь начал забывать, какая ты… – Какая? – Я запустила пальцы ему в волосы. Волосы у него были жёсткие, щетина – колючая. И пах он божественно. Не то что мой бывший муж. Запах бергамота с тонкими нотками цитруса и чуть заметной пряностью. Я ткнулась ему в шею и поглубже втянула воздух. Тихо засмеялась. – Смешно? – сразу спросил он. Я замотала головой. Губами тронула горячую кожу и сорвала с него пиджак. Одна ладонь прошлась по груди, по крепкому прессу. Пальцы сами вычертили каждый кубик. Зарычав, Кир завладел моими губами, и я послушно приоткрыла рот. Не сильно. Откуда-то вспомнился давний совет подруги: никогда не раскрывай пасть, когда тебя целует клёвый парень. Правда, Кир был уже не парень. Но в грязь лицом ударить все равно было страшно. Молния сбоку платья разошлась. Я задышала чаще. Не осталось преград – платье он снял в долю секунды. Я – его футболку. – Давно хотел этого, – просипел он, припав к моей шее. Я едва не задохнулась от острого, пронзившего всё существо возбуждения. Каждая клетка наполнилась огнём, низ живота свело. – Да ты уже готова… – Его губы прошлись по шее, пальцы – по плоти под трусиками. – Сладкая мокрая девочка. – М-м-м… – только и выдавила в ответ. Внезапно он резко вогнал пальцы в меня. Я вцепилась в его волосы. Запрокинула голову, захлёбываясь возбуждением. Инстинктивно сжала ноги. Кирилл поцеловал за ухом, лизнул, поцеловал и снова прошёлся языком, медленно входя пальцами. Так медленно, что я начала сходить с ума. Блаженное тепло разлилось по телу. Он убрал руку. Поднёс к лицу и, глядя мне в глаза, потянул носом. Для того, чтобы не залиться румянцем, мне нужно было быть куда пьянее. Он лизнул пальцы. – Ты вкусная. – Невесомо поцеловал в губы. Ладони легли мне на бёдра. За колени он поддёрнул меня ближе к краю стола. Глядя в глаза, расстегнул ремень. – Знаешь, как долго я хотел этого? Я не смогла ответить. Боялась. – Да, Карина, с того самого дня. Это звучало почти страшно. Но страх забылся, как только в меня упёрлась головка члена. Глядя в глаза, он подался вперёд. Не взял махом, а наоборот, входил медленно, проталкиваясь миллиметр за миллиметром. – Боже… – Я запрокинула голову. Не знала, как удержаться на грани разумного. Всхлипнула, ногтями впилась в его плечи, а он всё продвигался вперёд. Огромный, мощный, натягивал меня. – Кирилл, – застонала тихо, жалобно. – Чувствуешь, как я хочу тебя? Я чувствовала. Он вошёл до конца, и я прижалась к нему, обхватила руками мощные плечи. Кир чуть подался назад и вперёд, с каждым движением увеличивая амплитуду. Взял меня за ягодицы и, войдя, прижал к себе. Посмотрел в лицо. Зрачки у него стали огромными, щетина казалась совсем чёрной. Я всхлипнула. И ещё раз, как только он толкнулся сильнее. Внезапно он отстранился и, развернув, толкнул меня на стол. Прижал рукой и снова вошёл. – Кирилл! – вскрикнула я, дрожа. Он сдавил ягодицу. Второй ладонью придерживал за талию. Медленное движение – и сразу быстрое. – Вот это я и представлял, когда стоял на пьедестале, чёрт тебя дери, Карина, – просипел он, склонившись к моему уху. – Ты же сказала, что подпустишь меня, когда я докажу, что то, чем я занимаюсь, не дерьмо собачье. Я и правда так сказала. Дура! Но ответить ему сейчас не сумела, только судорожно выдохнула, цепляясь за стол. Он принялся трахать быстро и жёстко. Входил размашистыми толчками, насаживал меня, крепко удерживая. В голове были только пузырьки от шампанского, в теле – жар. Его член проникал глубоко, задевал чувствительную точку. Приподняв, Кирилл сжал мою грудь. Сдавил сосок, ущипнул и прикусил плечо. – Да… – зарычал он. Поцелуй в шею, толчок до предела. – Какая же ты… Ногти заскребли по столу. Сквозь ресницы я видела стенку. Светлые обои и другой конец стола, на котором зеленоватым маячком мелькала бутылка итальянского шампанского. Он сгрёб мои волосы. Потянул – несильно, только так, чтобы я подняла голову – и, войдя до предела, поцеловал в шею. – Да… Да, Кари…. Сознание окончательно рассеялось. Я чувствовала только его мощные удары и собственную бегущую по венам кровь. Несколько толчков, и Кирилл, глухо застонав, кончил. Сперма толчками выплёскивалась в меня. Я всхлипывала, ловя отголоски его оргазма. Мне оставалось совсем немного, чтобы… – Не люблю быть эгоистом. – Голос его прозвучал совсем хрипло. Пальцы оказались на клиторе. Сжав, он помял его, потер. Спираль внизу живота закрутилась в одно мгновение. Он послюнявил пальцы и стал водить ими по кругу. – Кирилл… – Не понимая, за что держаться, я изогнулась. – Кирилл! Словно провалившись в темноту, я потерялась. Билась в сладких конвульсиях, а он продолжал ласкать клитор. Касался губами затылка, шеи, пока я, обессиленная, не повалилась на стол. Дышала, а воздуха не было. Его просто не хватало. Кирилл похлопал меня по заду. На спину что-то упало. Я уткнулась лбом в стол. Из-под отяжелевших век смотрела, как он обошёл его. Присел на противоположный конец и взял бутылку. – Ты свободна, Кари. Не сразу поняла, что он говорит. Слова дошли только спустя несколько секунд. Я приподнялась. На пол что-то упало, и я, опустив взгляд, поняла, что это трусики. Мои трусики. Когда он снял их?! – Ч-что? – Свободна. – Бутылкой он указал на выход. – Ты говорила, что будешь моей, если я стану олимпийским чемпионом. Я им стал. Четырёхкратным. – Кир пренебрежительно усмехнулся. – Но, так и быть, одного раза мне достаточно. Знаешь… – Он сделал глоток из горлышка, – это того не стоило. Хотя… За четыре медали я тебе благодарен. Ты была хорошим стимулом. – Стимулом? – переспросила я, стремительно трезвея. – Да, – небрежно ответил Кирилл. – Стимулом двигаться вперёд. Ты, конечно, того не стоила, но… – Он отсалютовал мне бутылкой. – Всё равно спасибо. И за хороший секс тоже. А теперь надевай трусы и на выход. Такси я, так и быть, тебе вызову. Глава 2 Карина. Месяц спустя Разве могло быть иначе? Господи, да какая же я идиотка! Глядя на медленно, но верно проявляющуюся на тесте вторую полоску, я ругала себя на чём свет стоит. Впервые за последнее время я позволила себе расслабиться, ни о чём не думать. И вот итог. После шампанского всё было таким простым… Кирилл, предложение поехать к нему. Я так устала постоянно жить в напряжении, крутиться как белка в колесе, что наплевала на правила. – Ты долго там будешь торчать? – раздалось из-за двери туалета. – Что у тебя? Стоило открыть, в ноги мне бросилась собака подруги – чихуахуа размером с миниатюрную кошку. Зато радости мелкая выразила столько, словно не видела меня месяц. – Ничего хорошего, – вздохнула я, протянув Дашке тест. Она не взяла. Только мазнула взглядом и сразу же заявила: – Тебе нужно ему рассказать. – С ума сошла? – устало и беззлобно ответила я и прошла в кухню. Дашка потопала за мной. Собака увязалась следом и, сев напротив, уставилась глазами-бусинками, как будто что-то понимала. – Не создавай себе лишних проблем. – Какие проблемы, Даш? Он меня вышвырнул! Поимел как шлюху с трассы и выставил за дверь. А теперь ты предлагаешь мне прийти и сунуть ему в нос вот это? – С досадой я кинула тест на стол. – Ты хоть понимаешь, как он изменился?! Он… Это не тот Кирилл. Добился славы и стал жестоким и заносчивым. Правильно говорят: когда нищие дорываются до славы и денег, им башню сносит. – Всё сказала? Дашка поманила собаку, и та, процокав коготками по плитке, подошла к нам. Получила заслуженную вкусняшку. Подруга выглядела недовольной. Я рассчитывала, что она поддержит меня. Знала же, как Кирилл поступил. Но вместо этого Дашка долго молчала, почёсывая ноготками со стразами чиха за ухом. Успокоившись, отправила собаку на лежанку. – Ты отшила его у всех на глазах, – вместо слов поддержки сказала она. – И не просто отшила. Ты посмеялась над ним, Карин. Чего ты хотела? Я его не поддерживаю, но и осуждать не могу. Мой тебе совет: расскажи Кириллу про беременность. Не создавай сама себе сложности. Конечно! Зачем создавать себе сложности? По мнению Дашки, всё вообще должно быть как дважды два. Завести себе богатого папика, который её содержит, и переживать только о том, чтобы соответствовать его представлениям о прекрасном. Другое дело, что она стала единственной, к кому я смогла обратиться, когда муж оставил меня на улице с огромными долгами. И жила я у неё уже так давно, что перестала чувствовать неловкость. Собака опять завертелась около нас, и Дашка сползла на пол. Засюсюкала, причмокнув пухлыми ботексными губами. Посмотрела снизу. – Правда, она классная? Я не ответила. Взяла тест и кинула в мусорку. Громко захлопнула дверцу. – Он специально купил нашу квартиру, Даш! Он всё это сделал мне в отместку, представляешь?! – И что? – Она села прямо на тёплый, с подогревом, пол. Собака залезла ей на колени. Теперь обе они смотрели на меня тёмными глазами. – Сделал и сделал. Того, что ты залетела, это не меняет. А вот с этим спорить было бессмысленно. В моей ситуации ребёнок – последнее, чего я хотела. Вернее, дело было не в желании, а в возможностях. Накопленных денег с трудом хватило бы на месяц в съёмном жилье, а переезжать в однушку отца тоже было так себе перспективой. Дашка молчала. Почёсывала чиха за ухом и смотрела на меня. – Ты меня, конечно, извини, – нарушила она повисшую тишину, – но я не готова нянчить твоего ребёнка. Тем более у него есть отец. И не абы кто, а четырёхкратный олимпийский чемпион. Это не тот случай, когда тебе некуда деваться. – Она опять помолчала. – Или ты не собираешься оставлять ребёнка? Вопрос прозвучал как раз тогда, когда я пыталась убедить себя, что это самое правильное. Только почему-то подействовал он наоборот. Сердце отозвалось протестом. Слова подруги вызвали горечь. Хотелось, чтобы она обняла меня и сказала, что мы прорвёмся, со всем справимся, что я могу жить у неё сколько угодно и ни о чём не думать и ещё что-то вроде этого. И ладно, что совесть не позволила бы мне согласиться. Наверное, не позволила бы. – Даш, я только что узнала, что беременна от мужчины, с которым переспала по глупости, – ответила довольно резко. – Я ещё понятия не имею, что собираюсь делать, а что нет. Но тебя я услышала. – Надеюсь, что услышала. Прозвучало это с сарказмом. Дашка встала, собака зевнула и поплелась за ней. Квартира у Дашки была хорошая: две маленькие комнаты и огромная кухня-гостиная, где мы сейчас и сидели. За спиной зазвякало, послышался шум воды. Подруга обратилась к собаке и опять засюсюкала, как будто за минуту до этого мы и не разговаривали. Стало ещё обиднее. Было ещё кое-что, о чём до сих пор Дашке я не говорила. – Он женится, – сказала я ей в спину. Подруга развернулась и вопросительно посмотрела на меня. Я вздохнула и, взяв телефон, открыла браузер. Нашла статью и протянула телефон ей. Статья попалась мне в тот день, когда я почувствовала неладное. Задержка у меня была всего раз в жизни, да и то из-за резкой смены климата. А тут… – Она актриса, – заметила Даша и вернула телефон. Как будто я сама не знаю, что актриса. Разница-то какая? А чего я ждала? Что он всё это время думал обо мне? Что и медали свои завоёвывал, только чтобы мне что-то доказать? Нет, конечно. Но месяц назад поверить в это, пусть даже после шампанского, было не так сложно. – Какая разница, кто она. Не буду я ему ничего говорить. Сама справлюсь. – Дело твоё. И правда моё. Как бы ни было горько это признавать – моё, да и только. Может, ещё Кирилла, но его это не касается. Уж точно не после того, как он выставил меня за порог, едва я успела натянуть трусы и надеть пальто. Кирилл Хрен знает, какая сука слила газетчикам номер, который я использовал исключительно для личных нужд. Мало того, что на первом было по сотне пропущенных за день, так теперь не умолкал и телефон, отключить который я просто-напросто не мог. – Да! – рявкнул в трубку. Да чёрт дери! Думал, это по делу, но из динамика с ходу прозвучал вопрос, не мог бы я выделить время для интервью какой-то там газетёнке. – Нет! – обрубил девицу на корню. – На ближайший месяц у меня всё расписано под завязку. Да блядь! Только на секунду отвлёкся, как на дорогу выскочила бабка. В прямом смысле выскочила, будто чёрт из табакерки. Вдарил по тормозам. Машина вильнула, телефон зазвонил снова. Провожая взглядом и не подумавшую ускориться старушку, я пытался унять нервы. Порой жалел, что не курю. К примеру, в такие моменты. – Слушаю, – ответил на ещё один вызов. Это тоже оказался не тот звонок, которого я прождал всё утро. Да и хрен бы с ним. Но голос у звонившей девушки был приятный, да и начала она не нахраписто. Представилась и очень тактично спросила, могу ли я разговаривать. – Вообще-то нет, – ответил я, тронув машину. – Но так и быть, отвечу на пару вопросов. Первым делом она спросила по поводу окончания или продолжения карьеры. Нет, заканчивать я не собирался. Сделать перерыв – да. А дальше видно будет. Что до мотивации… На этом месте у меня всегда появлялось желание мрачно усмехнуться. В своё время хорошей мотивацией для меня послужила злость. Но на одной злости далеко не уедешь. Сейчас я просто знал, что могу сделать больше – то, что не делал никто до меня. Собрать в единое целое технику и презентацию. Замахнуться на третьи Игры? А почему, собственно, нет? Выходить на лёд, когда тебе под тридцать, и бороться с голодными до побед мальчишками – то ещё дерьмо. Как правило, в фигурном катании возраст проигрывает молодости. Но правила существуют, чтобы их нарушать. Следующий вопрос касался моих дальнейших планов насчёт выступления в ледовых шоу. Я уже подписал пару контрактов, великой тайны в этом не было. Но пока было много другой текучки. Съёмки, почести. Сегодня я урвал целый день и собирался заняться тем, чем действительно хотел. Свернув разговор, подумал, что неплохо бы появиться на катке не с пустыми руками. Хоть проставиться уже успел, больше – не меньше. Неподалёку от катка был отличный магазин. Так что проблемы выбрать, чем побаловать тренерский штаб, не составило. Через десять минут после этого я вошёл на каток. – Кирилл! – первым бросился ко мне мальчишка из средней группы. Так и есть, занятия только закончились. – Кирилл, а ты медали покажешь? – В следующий раз. Как звали паренька, я не знал. Зато меня тут знали все. Тренер кивнул, как только я подошёл, пожал руку. После возвращения с Игр потренироваться в полную силу я успел только несколько раз, и это раздражало. Но деваться было некуда – официоз никто не отменял. – Не ждал тебя сегодня. А это ещё зачем? – Тренер показал на пакеты. – Да так. Чтоб было, – усмехнулся и передал их ему. – Молодёжь порадовать, да и перерыв на кофе никто не отменял. Постепенно к катку стала подтягиваться другая группа. Ребята помладше – от семи до десяти. За что я уважал тренера помимо прочего, так это за то, что в первую очередь он смотрел на талант, характер и желание учеников тренироваться. Деньги были не главным. Если бы не это, возможно, я бы не стал тем, кем стал. Так что многим я был обязан Сан Санычу. Тренировка началась по расписанию. Я тоже вышел на лёд, на сей раз – чтобы провести незапланированный мастер класс. – Твой, – кивнул тренер на борт после того, как я поправил одного из пацанят. Катался тот хорошо, но уверенности в себе ему не хватало. Оно и не удивительно: в росте он значительно опередил своих товарищей, но остался при этом щуплым. Ничего, парень, когда-то я тоже прошёл через это. Но где теперь я, а где остальные. – Газетчики, чтоб их, – выругался я себе под нос и подъехал к бортику, чтобы выключить телефон. Но в этот момент тот снова зазвонил. Да что за херня?! Вместо привычной мелодии мобильный надрывался голосом попсовой певички. Оля, будь она неладна! И что за дурацкая привычка?! Говорил же ей, чтобы не брала мой мобильный. И уж тем более ничего не меняла. Но нет! – И что ты можешь сказать в своё оправдание? – Сам не понял, но почему-то её звонок вызвал улыбку. Несмотря на выкидоны, я рад был звонку невесты. Олька сразу поняла, о чём я. Поняла она, и что я не злюсь. – Что очень соскучилась. Ты на катке? – Да. – Я тут близко. Буду через пять минут. И не говори, что так сильно занят, что не можешь оторваться. Такого я и не сказал. Если красивая баба, да ещё и невеста, готова сама приехать, нужно быть маразматиком, чтобы послать её. *** Конечно, в пять минут Олька не вписалась. Да я и не рассчитывал. Накинул ещё столько же и оказался прав. Когда она появилась на катке, Сан Саныч приосанился. Ещё бы. И не сказать, что Оля была суперкрасоткой, но цепляла не по-детски. Не просто так я решил жениться на ней. Невысокая миниатюрная блондинка с яркими серыми глазами, она была действительно хороша. – Привет! – Оля подошла и, приподнявшись на носочки, чмокнула меня в губы. Я приобнял её за талию. – Где была? – Да так… С менеджером встречалась, – ответила она словно нехотя и посмотрела на каток. По льду рассекали дети. Две девчонки и несколько парней. Удивительное рядом: обычно все было наоборот. Но Сан Саныч отсекал посредственность с ходу. У старого чёрта была чуйка на ребят, способных двигаться дальше. На бортике лежала раскрытая коробка конфет. Запрещёнка, конечно, но Сан Саныч иногда позволял нам лишнее. Каждый из группы получил по конфете. Оля тоже взяла одну. Пока она мусолила её, я наблюдал за ребятами. – Наши с тобой дети тоже будут кататься, – сказал, чётко понимая, что так оно и будет. Некоторые фигуристы были категорически против того, чтобы дети шли по их стопам: бесконечные травмы, разрывы связок, синяки. Но блядь! Всё это стоило того. И, глядя на двух хрупких девочек, чьи коньки оставляли след на льду, я готов был до хрипа повторять: это того стоит. – Рано об этом, Кирилл, – отозвалась Оля. Я посмотрел на неё. Она тоже повернулась ко мне. Только что настроение было отличным, но, посмотрев в её глаза, я напрягся. Да и Олька стала не такой, как секунду назад. – Ты скажи ещё, что удел женщины – семья, дом и всё на этом. И что я дома сидеть должна. – А почему нет? Я могу дать тебе всё, что нужно. Могу тебя обеспечить. Она взяла ещё одну конфету. Покрутила в пальцах и вернула на место. Посмотрела на каток и снова на меня. – У меня тоже есть амбиции, Кирилл, – сказала она неожиданно твёрдо. – Ты добился своего, я – нет. Стать женой олимпийского чемпиона – это, конечно, круто. Но я не хочу навсегда остаться актрисой третьесортных ролей. Ты должен меня понять. Я стиснул зубы. Понять? Да на хрена мне что-то понимать?! Квартира – первое, что я купил после победы на прошлых Олимпийских играх. Выросший в нищете, я знал, что нужно детям. Любовь и бабки. Как ни крути, одно без другого никак. Оля молча уставилась на каток. Я вдруг понял, что она темнит. Вместе мы были уже три года, и изучить её я успел. – Говори. – Я хотела попросить тебя отложить свадьбу. Вот этого я не ожидал. Оля опять посмотрела на меня. Пристально и очень серьёзно. – Мне предложили попробоваться на роль в хорошем фильме. Пробы будут проходить в Голливуде, Кир. Это шанс для меня. Я молчал. Сам чувствовал, как по скулам гуляют желваки. Олька продолжала: – Я должна там быть. Не попробую сейчас, больше такой возможности может не представиться. – Нет, – сказал решительно. – Либо твои пробы, либо свадьба. Выбирай. Она задрала нос. Глаза сверкнули. Да срать мне на её злость! Не для того я выстраивал всё, чтобы ждать бабу, какой бы она ни была. Оля не отводила от меня взгляда. – У нас свадьба на носу. И я не собираюсь её откладывать. Таких актрис, как ты, пруд пруди, а твой Голливуд… Она не дала мне договорить: – Поговорим, когда ты успокоишься, Кир. Потом неожиданно улыбнулась. Подошла, обняла и поцеловала в подбородок. Да что за херь?! Я оттолкнул её. Она состроила недовольную мордашку. – Я тебе всё сказал, – выговорил так, чтобы дошло: я не шучу. – Через два дня у нас помолвка. Через месяц – свадьба. – Хорошо. – Она в последний раз посмотрела на каток. Взяла с бортика крохотный рюкзак, закинула лямку на плечо и пошла к выходу. Понимай, называется, как знаешь. Да я и не собирался это понимать. Никак. У неё на пальце моё кольцо, друзья в курсе, что я собрался жениться. Остальное неважно. Две девочки на катке расшалились, начали выпендриваться. Чёрт подери! Хочу дочь. Нет, двух. У нас с Олькой будут красивые дети. Двое, а может, трое. Семья, дети, дом. Да, это то, что мне нужно от женщины. Об остальном я позабочусь сам. *** После Олиного ухода на катке я пробыл недолго. К чему вымещать собственное поганое настроение на детях? Сан Саныч внимательно смотрел на меня, пока я прощался с молодняком. – Ты парень горячий, Кирилл, – остановил он, когда я уже собрался уходить. – Не руби сгоряча. Тебе это всегда мешало. – Да всё нормально, – нехотя ответил я. Тренер кривовато улыбнулся. За эти годы кем он мне только не стал: наставником, другом, опорой и поддержкой. И срать, что разница у нас чуть ли не в сорок лет. Я крепко пожал ему руку, а он – мне в ответ. Быть четырёхкратным олимпийским чемпионом приятно, но ещё приятнее быть уверенным, что для важных тебе людей это ничего не меняет. Кем ты для них был, тем и будешь всегда. Самим собой. *** По пути домой заехал в алкогольный магазин. Бар ломился от бутылок, но всё надоело уже давным-давно. Остановился я на бутылке хорошего красного. Бокал на ночь – самое то. Куда лучше, чем закидываться валерьянкой. После возвращения с Игр нервы были на пределе, порой казалось, что я перестаю различать время суток и дни недели. Гонка по встречной – вот что это напоминало. Только я осушил бокал, в дверь позвонили. Открыв дверь, я наткнулся на Дашку. Ну ни хрена себе! – Ты что тут забыла? – спросил с ходу. Мы и в школьные годы не особо ладили, потому особенно странно было видеть её на пороге собственной квартиры. Мне уже доложили, что именно у неё и живёт Карина. Сука, некогда задиравшая нос и считавшая себя небожительницей. Смешная всё-таки штука – судьба. – Ничего. Разговор есть. – Ну проходи, раз разговор. Она зашла сама. Ждать её я не стал. Пока она возилась в коридоре, достал ещё один бокал, наполнил и подал ей, едва она вошла в кухню. Дашка взяла. Странное дело, но при всей её гламурной вылизанности неприятия она не вызывала. – Карина беременна, – внезапно заявила она. Я посмотрел на бокал с вином. На Дашку. Нет, чтобы такое почудилось, красного сухого точно недостаточно. Да и Дашка идиоткой не выглядела даже в школе. Сейчас до неё тоже быстро дошло, что я жду разъяснений. Правда, давать их она не торопилась. Подошла к подоконнику, села на него задницей и скрестила лодыжки. Как будто бывала у меня в гостях чуть ли не по пять раз в неделю. – Карина беременна, – повторила она. – От тебя. – С чего такая уверенность? – Хватит, Кирилл, – поморщилась она. – Мы с тобой знаем, что она не из тех, кто ложится в койку с каждым встречным. – Дашка помолчала и добавила: – Я знаю, что вы переспали. А ты наверняка знаешь, что она живёт у меня. – Допустим. – Ну вот и всё. – Она взяла бокал обеими руками и сделала глоток вина. – Я бы могла тебе ничего и не говорить. Там уж сам думай, мальчик большой, мозгов хватит. Глава 3 Карина Перед домом отца пришлось напустить на себя непринуждённый вид. Приехала к нему я совсем не для того, чтобы «обрадовать» новостью. Позвонил папа утром и спросил, когда у меня найдётся для него минутка. Уж не знаю, что ему понадобилось, говорить по телефону он не стал. Как же меня раздражала эта его манера изображать из себя забытого дочерью отца! – Найдётся минутка… – пробурчала я себе под нос, набирая код домофона. Как будто бы я никогда ему время не уделяла! Приезжала каждый раз, когда было нужно. Но нет. Отец встретил меня у открытой двери. Таким я не видела его давно: в глазах странный азарт, да и настроение у него, в отличие от моего, было приподнятое. – Что случилось? – спросила с подозрением. Хорошие новости не заглядывали к нам давно. В свете последних событий я так и вовсе опасалась любых перемен. Голова шла кругом от мыслей. Но чем больше я думала, тем поганее становилось на душе. – Возможно, мне удастся сохранить бизнес. Я застыла в наполовину расстёгнутой куртке. Назвать бизнесом остатки дела можно было лишь с натяжкой, но если бы это случилось, возможно, за несколько лет мы смогли бы выплатить долги, оставленные мне мужем. Отец жестом показал в кухню. Я всё-таки разделась. На столе стояли чашки и открытая коробка конфет. Моих любимых. Папа подготовился, только мне уже несколько дней кусок в горло не лез. – Если всё пойдёт хорошо, у нас останется две точки, Карина. С учётом набежавших процентов рассчитать что-то сложно, но мы хотя бы пойдём в плюс. Я присела на стул с удобной деревянной спинкой. Стиснула кулаки. – Если я расплачусь с Васиными долгами, смогу наконец снять себе комнату, – сказала в порыве, продолжая думать о своём. Отец улыбнулся уголками губ. Подошёл и положил руку мне на плечо. – Угораздило же тебя выйти замуж за такого проходимца. Но ничего… Всякое бывает. Я не виню тебя. Я резко подняла голову. Даже рот приоткрыла, чтобы напомнить ему, что он был совсем не против этого брака. Наоборот – всячески расхваливал будущего мужа, не уставая говорить, что он – прекрасная партия. Зато когда тот свалил с горизонта, прихватив с собой любовницу и по совместительству мою тогдашнюю лучшую подругу, «хороший парень Вася» превратился в проходимца и «всякое случается». Но что толку сейчас вспоминать прошлое и портить отношения с отцом? Что мои проблемы – сугубо мои, папа не сказал ни разу. Даже когда наши дела пошли из рук вон плохо, он поддерживал меня. – Ты правда думаешь, что мы можем что-то сохранить? – спросила я с сомнением и надеждой. Энтузиазм отца угас. Он сел рядом и похлопал меня по руке. Я посмотрела на него из-под ресниц. За последние пять лет отец сильно постарел. Сперва неудачное вложение большой суммы, приведшее к тому, что нам пришлось отказаться от привычного образа жизни и продать часть бизнеса, потом проблемы с нечистым, как выяснилось, на руку заместителем. Довершением всего стали долги, оставленные мне бывшим мужем. – Если всё получится, ты сможешь пойти учиться, – негромко сказал отец. – Не в Гарвард, конечно… – Не надо, пап, – остановила я. Вздохнула, поднялась и принялась разливать чай, чтобы чем-то занять руки. Но чувствовала, что отец смотрит на меня. Когда у нас начались проблемы, речь о Гарварде идти перестала. Я подала документы в несколько московских вузов, но пройти на бюджет не смогла ни в один. Отучилась два года на платном, а потом денег не осталось. Академ, за ним ещё один… Вернувшись за стол, взяла конфету. – Мои любимые… Отец, судя по всему, почувствовал фальшь. Присмотрелся. – У тебя какие-то проблемы? А когда у меня их не было? Но если бы я начала перечислять отцу всё, что случилось за последний месяц, легче бы от этого не стало. Да, папа, проблемы. Я беременна от мужчины, который меня ненавидит. Единственная подруга ясно дала понять, что, если я решу родить, на её квартиру можно не рассчитывать, а своей у меня больше нет. И это только часть проблем. – Да просто не выспалась. – Я наигранно зевнула. – На работу надо, а не хочется. – Посмотрела на часы. – Сейчас попьём с тобой чаю и поеду. Хочется… не хочется… Папа вроде поверил. По крайней мере, с вопросами приставать не стал. *** Пока мы пили чай, разговаривали о мелочах, стараясь не касаться болезненной темы. Квартира у отца была маленькая, как раз для одного человека. Нашу огромную, с панорамным окном в гостиной, он подарил мне в день свадьбы. Но её пришлось продать, чтобы погасить долги. Да и то не хватило. Что муж вложил все деньги и прогорел, я узнала только тогда, когда он исчез. И что теперь должна выплачивать за него долги – тоже. Денег Вася назанимал столько, что, услышав озвученную мне сумму, я потеряла дар речи. Это было бы даже смешно, если бы люди, у которых он назанимал, не пришли прямо к нам домой и не объяснили, что случится, если я не заплачу. – Ладно, пап, мне пора. – Я начала собираться. Час действительно был поздний, и позволить себе опоздание я не могла. Не хватало лишиться половины зарплаты из-за нелепых штрафов. – Скоро всё наладится. Я улыбнулась уголками губ. Вышла в прихожую и обмотала шею шарфом… Вот же я кретинка! – Пап, а деньги-то откуда? – Всё ждал, когда ты спросишь, – таинственно улыбнулся отец. – Твой одноклассник помог. – Одноклассник? – В душу резко закралось недоброе предчувствие. Пальцы застыли на шарфе. – Кирилл Сафронов. Я подавилась воздухом. Сафронов?! – И… каким образом? То есть… – Он сам позвонил. Предложил встретиться, ну и слово за слово… Как в тумане, я продолжала одеваться. Голос отца звучал близко и далеко. Молния на куртке, сапоги… – Ясно всё, – выдавила напоследок. Пока ехала в лифте, думала, мозги вывернутся. Кирилл решил дать денег отцу?! Откуда ему вообще известно, что у нас проблемы? Не такой уж у меня был нищенский вид, чтобы он смог это понять. Или всё-таки такой… Одно ясно – это не случайность. *** – Карина! – Напарница влетела в подсобку с таким видом, словно увидела восьмое чудо света собственными глазами. – Ты не представляешь… Я и правда не представляла. Пятнадцатиминутный перерыв только начался. Всё, что я успела, – это отвинтить крышку с бутылки купленного по дороге йогурта и достать булку. – Пойдём! – Напарница попыталась выхватить у меня из рук йогурт. – Да что такое? – Я встала. Экспрессивностью она не отличалась, так что произойти должно было нечто из ряда вон. – Может, для начала скажешь? Я, вообще-то, хотела поесть. – Потом поешь, – отмахнулась она. – Твоя булка никуда не убежит. Ты не представляешь, кто у нас тут. Да ещё с таким псом… Его, кстати, Стёпка зовут, если что. – Кого? Что за Стёпка? – Я судорожно пыталась вспомнить всех Степанов, каких только могла. На ум пришёл только один певец, да и то известный в довольно узких кругах. – Сенбернара, – пояснила сменщица, выходя в зал. – А его хозяин… Я встала как вкопанная. Около витрины с самыми дорогими игрушками стоял Сафронов. Ещё одна напарница улыбалась ему, поглаживая по голове огромного, как из старого, всеми любимого фильма, сенбернара. Лохматый пёс повернул голову. Его хозяин тоже. Прошёлся по мне взглядом и закинул в корзинку для покупок мягкого жирафа. Самую любимую мою игрушку из всех, что у нас продавались. Пёс вильнул хвостом. Первая растерянность прошла, вместо неё стала просыпаться ярость. – Ты специально сюда пришёл? – подойдя, резко спросила я. – Неужели во всём городе не нашлось другого зоомагазина? – Зачем мне искать другой, если этот был по пути? – как ни в чём не бывало ответил он. – Кари, мир больше не вертится вокруг тебя, прими это. Меня не волнует твоя жизнь. Если я что-то делаю, то делаю это только потому, что так удобно мне. Я покупаю квартиры, которые мне нравятся, и хожу в магазины, которые мне удобны. Кто ты такая, чтобы я делал что-то из-за тебя? Несмотря на то, что говорил он тихо, напарницы всё слышали. И молчали. У меня пылали щёки, от злости и обиды трясло. Кирилл словно бы что-то вспомнил. Взгляд его задержался на моём лице. – Да, кстати, у меня к тебе разговор. Давай выйдем. – Никуда я не пойду! – выпалила я прежде, чем успела подумать. – Можем поговорить тут. – Он красноречиво кивнул на девчонок. – Если тебя это устроит. Сенбернару наскучило стоять на месте. Подавшись вперёд, он обнюхал мои ноги и фыркнул, только что нос не сморщил. Отошёл, не проявив интереса, ткнулся в руку одной из напарниц и, остановившись возле хозяина, тихо заскулил. Сафронов коснулся его огромной головы. – Сейчас пойдём. На кассе он поставил полную корзину. Я потащилась следом. И опять в душе появилось странное, недоброе предчувствие. Напарница стала пробивать игрушки и лакомства. – Хорошо, давай выйдем и поговорим. Он не ответил. Между его пальцев мелькнула банковская карточка. Премиальная, блин! Только когда с покупками было покончено, Кирилл удостоил меня взглядом. Кивнул на дверь. Напарницы так и молчали. Я вышла за Сафроновым и с ходу спросила: – Что тебе нужно? И какого ты… – Договорить не успела. Кирилл вытащил из кармана несколько крупных банкнот и сунул мне в карман. – Здесь достаточно, чтобы сделать аборт в хорошей клинике. Избавься от проблемы. – Проблемы?! – взвилась я, едва до меня дошёл смысл его слов. – Это не проблема! Это ребёнок! – Это проблема, – зло отчеканил он. – Мне не нужно твоё наследие. Сделай аборт. – Я не буду делать аборт! – Комкая, я достала деньги и швырнула ему в рожу. – Катись к чёрту! Ты женишься, вот и женись! Я… Громкий лай заставил меня отступить. Сенбернар гавкнул снова. Сафронов усмехнулся. Презрительно, гадко. И снова его пёс залаял на меня, хотя я стояла молча. – Если ты не хотел проблем, нужно было позаботиться о предохранении. Или тебя не учили пользоваться презервативами?! – прошипела я. – Баба, которая прыгает в койку по первому щелчку пальцев, сама должна думать о предохранении, – так же спокойно отчеканил он. Ботинком подтолкнул ко мне смятую купюру. – Избавься от проблемы. Придерживая пса, он пошёл к стоящему поодаль внедорожнику. В мою сторону больше не посмотрели ни тот, ни другой. Я догнала их. Схватила Кира за рукав пальто и развернула. – Ты козёл, Сафронов! – Не спорю, – презрительная усмешка. – Другие успеха не добиваются. Он разжал мои пальцы, посмотрел в глаза. На то место, где мы стояли недавно. – Не решишь проблему сама, будем разговаривать иначе. – Потом нажал на брелок, и машина мигнула фарами. Кир открыл дверь. Пёс забрался на заднее сиденье, а сам Сафронов сел за руль. И всё. Внедорожник исчез. Я поплелась к магазину. Деньги так и валялись на мокром асфальте. Хотелось наступить на них, пройти мимо. Но… я подобрала купюры. Не для того, чтобы сделать аборт. Просто… Какая разница? Кир всё равно этого не увидит. Глава 4 Карина Следующим утром отец позвонил снова. Увидев входящий звонок, я напряглась. И не зря. Сперва думала, что Кирилл передумал давать деньги, но оказалось – как раз наоборот. К обещанной сумме он накинул ещё двадцать процентов, о чём отец и рассказал. – Здорово, – только и сказала я, не разделяя его оптимизма. – Ты сама не своя, Карина. – Папа, разумеется, это заметил. – Если что-то не так… – Да всё так. На работу просто опаздываю. Взяла дополнительную смену. Так что извини, давай потом созвонимся. На работу я не опаздывала и дополнительных смен не брала. Я вообще рассчитывала провести утро в постели, тем более что Дашка дома не ночевала и вернуться должна была к вечеру. Только планы изменились. Вместо того, чтобы включить старый фильм, налить большую чашку кофе и хорошенько побездельничать, я наскоро приняла душ. Подвела глаза чёрным карандашом, добавила светлых, с серебристым оттенком, теней и, надев длинный тёплый свитер, вышла из дома. *** – Что ты задумал, Сафронов? – спросила, как только Кирилл открыл дверь. В квартиру пропускать меня он не торопился. Стоя в дверном проёме, привалился плечом к косяку. В руках – огромная чашка кофе, сам небрежно растрёпанный, домашние штаны того и гляди свалятся. – Зачем ты дал денег моему отцу? Кирилл сделал глоток кофе. С таким видом, словно был котом, а кофе – миской со свежей сметаной. Блаженно прищурился и зевнул. – Заходи. Я как раз только встал. Только не шуми. Не люблю шум с самого утра. – Кирилл! – Я чуть ли не ворвалась вслед за ним. Он и не подумал обернуться. Скрылся в кухне. Я влетела следом, не раздеваясь. Кроме штанов, на нём не было ничего. Ничего, чёрт подери! Голый по пояс, он взял багет. В кухне пахло свежим, словно только что испечённым хлебом. На столе лежал бумажный пакет из пекарни. – Люблю чёрный кофе и ржаной багет с сыром. – Не утруждая себя тем, чтобы воспользоваться ножом, откусил прямо от багета. – Любишь пармезан? – Какой, на хрен, пармезан! – Я подлетела к нему и хотела выхватить дурацкий хлеб. Кир поднял руку. Усмехнулся. Глаза блеснули насмешкой. – Не забывай, что ты у меня в гостях, – вкрадчиво сказал он, не скрывая подтекста. – Веди себя прилично. У меня через несколько дней выступление в Италии, съёмки на федеральном канале. А ты кто такая, чтобы задавать мне вопросы? – Не можешь унять детские обидки? – зло прошипела я. На слова его старалась не реагировать, благо злость здесь служила союзником. – Уйми маленького надутого мальчика. Ай-ай, плохая девочка задела на вечеринке! Теперь мальчик уняться не может. Ему, казалось, было всё равно. Оперевшись задом о подоконник, он отхватил ещё кусок от багета. Смотрел с ленцой, небрежностью и пренебрежением. На мне был мой лучший свитер – белый, из мягкого кашемира, оставшийся ещё с прошлых времён, – узкие джинсы, кожаные ботинки. Пока ехала, со мной дважды пытались познакомиться! А он – взъерошенный и сонный – ни во что меня не ставил. Это раздражало, было обидно. Но хуже всего было то, что если я что-то из себя изображала, то он – нет, и мы оба это понимали. – Ты слишком высокого о себе мнения, – наконец сказал он. Положил багет, отпил ещё кофе. Обернулся к окну. Весеннее солнце было ярким, проникающие сквозь стекло лучи грели. Кирилл повёл плечами. Мышцы под загорелой кожей заиграли. Поджарый, ни грамма лишнего веса. Если сейчас в животе стало вдруг тепло, не удивительно, что пьяная я просто потеряла голову. – Я не трачу время попусту, Карина. У меня его нет, – сказал он и посмотрел мне за спину. Я инстинктивно повернулась. В кухню вошёл заспанный сенбернар. Остановился, глядя на меня с тем же пренебрежением, что и его хозяин. Подошёл вплотную, понюхал руку и фыркнул. Потом чихнул. – Похоже, от тебя воняет, – с не появившейся на губах усмешкой заключил Сафронов. – Ему не нравится. Сенбернар принялся лакать из огромной миски. Громко и с наслаждением. Этот звук действовал на нервы. Мне вообще всё действовало на нервы. Я стояла в кухне-гостиной квартиры, где должна была сейчас жить сама, рядом с мужчиной, который месяц назад выставил меня, с мужчиной, который несколько лет назад был никем. А теперь никем была я, и так считала даже его собака. И всё это бесило! – Воняет тут только от тебя, – гневно прошипела я. – В отличие от тебя, я имею привычку принимать до завтрака душ и причёсываться. А ты… – А я? – В одну секунду от его расслабленности не осталось и следа. Кирилл поставил чашку на подоконник и мгновенно оказался рядом. Я сделала глубокий вдох. Рядом с ним. Вдохнула исходящий от него запах свежести и кофе. Губы Кира искривились. Рука легла мне на зад и поползла вверх, свитер вместе с ней. – Что «я», холодная девочка? Договаривай. Или язык проглотила? Да, проглотила. Пальцы оказались над поясом джинсов. Глядя сверху вниз, он медленно водил по голой коже, и тепло в животе становилось сильнее. Между ног тянуло, и он понимал, что со мной. Прижался бёдрами. Я отступала, пока не упёрлась спиной в холодильник. – У тебя ничего не осталось, Карина, – выговорил он тихо. – У тебя и раньше ничего не было, только понты и деньги отца. Ты – пустышка. – Тогда что ты бегал за мной, как ослик за морковкой? – Дураком был. – А сейчас стал умным? – Я всё-таки нашла силы и схватила его за руку. Его пальцы исчезли, но сам он не отошёл. Навалился ещё сильнее, уперевшись ладонью в холодильник. – Да. Вновь свитер пополз вверх. Только сбоку. Добравшись до края моих джинсов, Кир наклонился и вдруг прихватил зубами мочку уха. По телу прошлась дрожь. Его пах тоже стал твёрдым. – Именно поэтому вечером я за тобой заеду, – просипел он у меня над ухом. – Поедем избавляться от проблемы. Хочу быть уверен, что ты не повесишь мне на шею своего сопляка. Для тебя это было бы удобно – родить и жить в удовольствие. Но со мной это не прокатит. За мой счёт ты жить не будешь, Кари. Я не хочу иметь ничего общего с ни с тобой, ни с твоей семьёй. Он резко отстранился. Мгновение – и он, сосредоточенный, уже стоит в нескольких метрах, а в руках чашка с кофе. – А как же деньги, которые ты дал отцу? – с трудом выдавила я. – Это бизнес, ничего больше. – Он показал на выход. – Тебе пора. Не забудь, я заеду за тобой в пять. *** В зоомагазине Кирилл появился без пяти. Не смутило его ни то, что до окончания смены мне оставалось ещё больше четырёх часов, ни то, что ехать с ним я не собиралась. Я как раз показывала покупательнице миски для собак, когда он остановился возле стеллажа. – Берите эту, – показал девушке на большую чёрную с серебристым рисунком. – Розовая, как по мне, фуфло. Вообще-то фирма, производящая «фуфло», как он выразился, доплачивала нам за продвижение своего товара. Я зло посмотрела на Кира. Девушка улыбнулась. – Спасибо, – разулыбалась она. Видимо, узнала Сафронова и вспыхнула. Само собой, взяла ту, что посоветовал он, и, ещё раз улыбнувшись, пошла к кассам. Кирилл подошёл ближе. Забрал у меня миску и, не глядя, поставил на полку. – Я никуда с тобой не поеду, – сказала резко. – Поедешь, – сказал коротко, перешибая этим мои слова. Из-за стеллажа выплыла старшая продавщица. Я терпеть не могла эту грымзу, но сейчас была ей рада. Временами создавалось ощущение, что ловить нас на косяках доставляет ей удовольствие. Любая оплошность приводила к штрафам, а старшая так и расцветала, словно высаженный на навозе репей. Пристально, крысьим взглядом она посмотрела сперва на меня, затем на Кира. Прозорливая сука. – Карина, в зале много покупателей. Это твой знакомый? – Карина уезжает, – безапелляционно заявил Сафронов. – У Карины рабочий день. Личные проблемы она будет решать после его окончания. – И уже мне: – Жду тебя в кабинете через десять минут. – Карина уезжает, – повторил Сафронов. – Я разве не ясно сказал, – взгляд на бейдж, – Людмила? Ваш кабинет подождёт. И вы тоже. В другой раз я бы посмеялась над выражением её лица. Но было не до смеха. – Сафронов, я тебе всё сказала. Хотела уйти, но его пальцы сомкнулись на локте железной хваткой. – Где ты переодеваешься? – Он посмотрел в сторону служебного помещения. Больше не обращая внимания на старшую, подволок меня к двери и вошёл со мной. Переодеться не дал – забрал сумку, вещи и вывел, несмотря на возражения. Уверена, если бы народа в зале не было, старшая принялась бы брызгать слюной. Но так только посмотрела зло. Возможно, пока я была в подсобке, ей доложили, кто такой Кирилл, и она решила попридержать коней. *** – Я не поеду! – уперлась возле машины. Он просто втолкнул меня в салон, сам сел за руль и заблокировал двери. До сих пор я не понимала, что делать. И он, чёрт подери, был прав. Только всё моё существо противилось тому, что должно было случиться дальше. До клиники мы ехали молча. Я пялилась в лобовое стекло и порой чувствовала на себе взгляд Сафронова. Посмотрела на него только один раз: напряжённые скулы, сжатые челюсти. – Срок маленький, – сказал он, остановив машину возле клиники. – Скорее всего, аборт будет медикаментозный. – А я смотрю, ты у нас знаток в этом деле. Не в первый раз? Он только с презрением посмотрел. Именно с презрением, даже не с пренебрежением. Разве что не поморщился. – Пошла. – Открыл дверь. Козел! Я вышла на улицу. Смысла упираться не было. Здание клиники возвышалось за забором. Вокруг ещё не одевшиеся листвой кусты. Что место не из бюджетных, было понятно сразу. До двери я дошла сама. Только когда Кирилл открыл, задержалась. Смотрела на него, не веря, что это тот самый Кирилл Сафронов, которого я когда-то знала. Неужели у него внутри ничего не дрогнет? Судя по жёсткому взгляду – нет. *** – На семнадцать пятьдесят к Гришковец, – сказал он, подойдя к стойке. Девушка-администратор улыбнулась, как и та в магазине. А я вдруг поняла, что дела им нет до того, сколько у него медалей. От него перла сила, уверенность. Серо-зелёные глаза, волосы цвета колосящейся пшеницы, дорогой пиджак и умопомрачительный парфюм. Этого было достаточно, чтобы все они заглядывали ему в рот. – Проводите девушку, – не то попросил, не то приказал Сафронов. Не помню, чтобы раньше его голос звучал так уверенно. Или я не замечала этого? Отказать ему она не смогла. Наверное, мы с ней были примерно одного возраста, и – уверена! – она думала, что я с ним. А мне хотелось возразить. – Сюда. – Она показала мне на кабинет, когда мы прошли по длинному коридору почти до конца. – Доктор сейчас подойдёт. Я оказалась одна в просторной комнате. На столе компьютер, за ширмой кресло. Всё привычно, просто. Меня резко затошнило. Ладонь сама опустилась на живот, а сердце забилось часто и тяжело. Каждый удар в рёбра – тяжёлое «бум». В чём виноват этот ребёнок? В том, что я отшила мужчину, который стал его биологическим отцом? Или в том, что я ошиваюсь в квартире подруги уже который месяц? Может быть, в том, что мой собственный отец проебал бизнес, и мы всё потеряли? Или в том, что я по тупости вышла замуж не за того? Минуты текли, и с каждой из них внутренний протест рос. Только что я могла? Выйти за дверь и заявить Кириллу, что не буду делать аборт? Почему-то я чётко знала, что он всё равно заставит. Подошла к окну. И вдруг поняла, что внизу – газон. Я на первом этаже, а снаружи, что удивительно, нет решётки. Моя одежда осталась в гардеробе. Пальто… Хорошее пальто, но что с того? Сердце колотилось ещё чаще. Я оглянулась на дверь. В первый миг показавшаяся безумием мысль крепла. Я повернула ручку. Окно поддалось. Сердце бухнуло в груди, в животе узлом сплелись страх, надежда и уверенность. – Нет, Сафронов. Не будет по-твоему. Открыв окно полностью, я забралась на подоконник. Высоко, но… Только ноги коснулись земли, адреналин буквально зашкалил. Неужели я сделала это?! Посмотрела на окно, до конца не веря. – Карина Вячеславовна? – раздалось из кабинета. Паника! Не помня себя, я бросилась прочь. По газону, по улице, дальше от клиники. Только оказавшись у гипермаркета, перевела дыхание. Где я вообще? Это было неважно. Всё было неважно, кроме одного: мой ребёнок будет жить. Я не позволю отнять его у меня. Даже Кириллу. – Иди ты к чёрту, Сафронов, – процедила зло. Достала телефон и, больше не сомневаясь, написала СМС: «Мне от тебя ничего не нужно. Живи своей жизнью, я буду жить своей. И никогда больше не подходи ко мне, Кир. Я уезжаю». Отправила. Уезжаю? Куда? Да неважно. Важно одно: я никогда не буду одна, теперь мне есть ради кого бороться и двигаться дальше. Глава 5 Кирилл Присланное Кари сообщение я сохранил. На всякий случай. Пусть только попробует потом сказать, что я в чём-то там виноват. Конечно, мог бы на следующий день приехать к её подружайке и решить всё так, как планировал, но к чёрту. Возможно, совесть меня бы и покусывала, случись это с другой девицей. Не такой наглой и стервозной, как Карина. Да и думать об этом не хотелось. Сегодня – так точно. – Ты где? – спросил, едва Оля взяла трубку. Повисшая тишина мне не понравилась. Ещё больше не понравился прозвучавший фоном звуковой сигнал и шум. Подозрение царапнуло нутро острой бритвой. – Внимание пассажирам… – раздалось издали, и тут же голос Оли: – Я в аэропорту, Кирилл. Я молчал. Нужный поворот я проскочил. Ну и к чёрту. А фоном из динамика – слишком хорошо знакомые звуки. – Значит, выбрала? – спросил жёстко, выжимая газ. Сегодня мы должны были праздновать помолвку. Я и ехал в клуб, где нас уже ждали. Мои друзья, чёрт её дери. Мои, блядь, друзья! Снятый зал, проплаченная выпивка и жратва. И что, спрашивается, я должен сказать? Что моя невеста решила повертеть жопой перед киношниками за бугром?! Мать её! – Я всё понял. – Сам поразился, как отстранённо это прозвучало. Оля вздохнула в трубку, и я как наяву увидел её сжавшиеся на телефоне пальцы. На одном из них красовалось подаренное мной после прилёта с Игр кольцо. Эта зараза променяла меня на Голливуд, блядь. Я ясно ей сказал, что будет, если она свалит, но нет. Видимо, не восприняла всерьёз. – Я не буду тебя ждать, Оля. Не женюсь на тебе, женюсь на той, кто будет слышать то, что я говорю. – Не руби сгоряча, Кирилл, – сказала она негромко. – И не бросайся словами. Успокойся, потом поговорим. – Нам не о чем с тобой говорить. – Ты сам знаешь, это не так. Мне выпал шанс. Отказаться я не могла. Такой шанс бывает раз в жизни, да и то далеко не у всех. Ты себя реализовал, я – нет. Я не хочу прожить жизнь с пониманием, что упустила возможность добиться успеха. – Добиться успеха? – ехидно усмехнулся я. – Твои фильмы ляпают один за другим. Пройдёт десять лет, никто и названия не вспомнит. – Твои Олимпиады случаются раз в четыре года. Но твоё имя будут помнить всегда. И твой олимпийский прокат тоже. Кирилл… Я люблю тебя. Очень люблю. – Но? – Ещё одна усмешка. – Но ты не вся моя жизнь. Как только человек становится всей жизнью, любовь превращается в болезнь. Я не хочу болеть тобой. Я хочу любить тебя. – Как ты заговорила… – Прекрати! – Она повысила голос, но сразу же заговорила спокойнее: – Я позвоню через несколько дней. Прости. Сейчас мне нужно идти. Уже объявили посадку. Только она положила трубку, я выматерился сквозь зубы. Чёрт подери! Поначалу казалось, что с Ольгой сложностей не будет. Да их и не было. Верная, красивая, сосёт хорошо. Что ещё нужно? Но не вот это всё точно. Актриса она? В большое кино захотелось?! Блядь! Само собой, в клуб я не поехал. Позвонил лучшему другу, сказал, чтобы веселились без меня, а сам, заехав в супермаркет, купил дорогущего пойла. Сидел в машине напротив сквера и пил из горла, смутно думая, что через пару дней нужно выступать на шоу. Сколько их было после возвращения с Игр, не сосчитать. В какой-то момент я понял, что не помню ни дня недели, ни времени суток. Разве что города отпечатывались в памяти. Степана пришлось на месяц отдать на передержку заводчику. В другой раз никому бы его не доверил. Верный друг. Самый верный из всех, и уж точно вернее любой бабы. Ему не придёт в башку вертеть хвостом возле камер ради какой-то там роли. Я поймал себя на мысли: жалко, что у собак нет телефонов. Услышать тяжёлое шумное дыхание и хруст лакомств порой куда кайфовее, чем приторный голосок. Особенно когда этим голоском твоя невеста говорит «успокойся, остынь, потом поговорим». – Поговорим, мать твою, – процедил я и заткнул горлышко бутылки. Откинулся на спинку, потёр переносицу. Картинка в переднем стекле оставалась чёткой. Чтобы нажраться, мне, мать его, нужно куда больше. Я завёл презентованный внедорожник. А что? Слова на ветер бросают те, кто не знает им цены. Но это не про меня. *** Через пару часов решение было принято. Надо сказать, коньяк тридцатилетней выдержки этому поспособствовал. Но в дерьмо я не ужрался, хотя желание было. Не каждый день приходится объяснять друзьям, какого хрена вместо того, чтобы привезти им на показ невесту, я посылаю их далеко и надолго. – Иди погуляй минут десять, – сказал Дашке, как только она открыла дверь. Тявкающее создание бросилось в ноги. Ясно теперь, чем воняло от Карины. Дашка посмотрела вглубь квартиры. Взяла куртку, поводок. А понятливая девка. Только выглядит как Барби, а на деле-то мозги на месте. Дверь комнаты открылась. Карина стояла, одетая в пижаму. Заспанная, с взлохмаченной башкой. Дашка ушла, её псина тоже. – Ты выходишь за меня замуж, – сказал я, глядя на свою первую, сука, любовь. Красивую стервозную любовь. – Ты головой приложился, Сафронов? Да, на язык она острой была, сколько я ее помнил. Промолчал. Так быстрее дойдёт, что это не шутки. И правда дошло. Она втянула носом воздух. Выдохнула. Я задержал взгляд на её высокой груди. – Я не пойду за тебя. С какого перепуга? – Я так хочу. – Да хоти ты чего угодно! – Она начала злиться. – Я не выйду за тебя замуж, Сафронов. И вообще… У тебя невеста есть. – Это уже не твоё дело. Теперь моя невеста ты. Не выйдешь за меня, твой отец не получит денег. Она мигом поменялась в лице. Понимает, стерва, чем это обернётся. – У вас и так уже почти ничего нет. Не будет и того, что осталось. Отцу придётся продать свою квартиру. Он тебе говорил? Её мордашка вытянулась. Не говорил, значит. Я продолжал смотреть на неё. Время ей нужно, чтобы дошло? Отлично. Но дошло до неё быстро. – Я не буду делать аборт, – просипела она. – Не делай. Хрен с тобой. – Тогда в чём подвох? – Похоже, Карина наконец проснулась. Коньяк был у меня с собой. Откупорив, присел на край тумбочки. Нет, сука, красивая всё-таки. – Переедешь ко мне. – К тебе? – недоверчиво усмехнулась она. – И что, спать тоже с тобой буду? – А это по ситуации. – Я прищурился. Чёрт, а почему бы и нет? От хорошего секса хуже ещё никому не стало. А член у меня на неё как стоял, так и стоит. Пожалуй, только это и не поменялось за прошедшие годы. – А до утра подождать не можешь? – Нет. Мы едем праздновать помолвку. Карина Не будь я уверена в обратном, решила бы, что Сафронов налакался. Но несмотря на коньяк в его руках, пьяным он не был. – Одевайся, – приказал он. Именно приказал. Я не подумала сдвинуться с места. Какая помолвка?! Замуж за него?! – Одевайся, Карина, – повторил через минуту. – Мне без разницы, в чём ты будешь. А вот тебе… – Поверь, мне тем более. Учитывая, что я спала, а он выдернул меня из постели, это было правдой. В конце-то концов, если он решил представить меня своим друзьям или кому-то там ещё, это его проблемы. Я с вызовом приподняла бровь. Кирилл усмехнулся уголком губ. – Отлично. Осмотревшись, взял мой шарф и сумку. Шарф накинул мне на шею, сумку – себе на плечо. Я подняла голову. Отлично?! Думал, возьмёт на слабо? Не на ту нарвался, Сафронов! *** Замёрзнуть я не успела. Я вообще ничего не успела, только перехватить взгляд гуляющей под фонарями напротив дома Дашки. Чихуашка было рванулась ко мне, но Даша дёрнула её обратно. Колоритно я, должно быть, смотрелась рядом с припарадившимся Кириллом. Тяжёлые ботинки и мягкий шарф идеально дополнили пижаму. – И? – поинтересовалась с вызовом, как только мы выехали на дорогу. – Выпить хочешь? – Он было протянул мне бутылку, но тут же убрал, скривив губы. – Тебе же нельзя. Забыл совсем. Или всё-таки хочешь? – дерзкий, насмешливый взгляд. – Иди к чёрту. На этом наш разговор был окончен. Кирилл опустил стекло со своей стороны и погнал по практически пустой дороге. В машину ворвался ветер, пришлось укутаться в шарф. Огоньки улицы сливались в сплошную полосу и оставались позади. Кирилл включил музыку. Тяжёлую, наполненную гитарными риффами. Спасибо, что не на всю громкость. – И где же твоя невеста? – не удержалась я, когда к концу подошла пятая или шестая песня. – Как её? Оля, кажется? – Ты хорошо осведомлена о моей жизни. Отслеживаешь? В ответ я фыркнула. Да пусть катится куда подальше! Сафронову этого оказалось достаточно. Разговору со мной он предпочёл свой долбаный рок. Всё-таки прибавил громкость, пропел пару строчек себе под нос. Сама не заметила, как стала рассматривать его: лицо, руки. На нём не было ни галстука, ни бабочки. Пиджак в винтажном стиле и джинсы, на скулах – щетина. Он резко повернулся. Сделать вид, что не смотрю, я не успела. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69198082&lfrom=196351992) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.