Последний день Тэо Лоуренс По всему миру происходят события, уничтожающие человечество. Где-то извержения вулканов, где-то эпидемии, а где-то – локальные конфликты мелких стран. Такие катастрофы стерли с лица земли 87% населения. Люди, которые только ожидают своей участи, выживают из последних сил. Один из них – Крис, огорченный жизнью молодой человек, направляется в свой родной город через всю страну на красном «Мустанге» 1967 года. Его сопровождает только верный пес Энди. Дефицит еды и бензина – не повод бросить все в последние дни жизни. Но встреча с Лаурой, давней любовью, меняет все планы Криса. Тэо Лоуренс Последний день * * * Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность. © Текст. Тэо Лоуренс, 2021 © Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022 От автора Нет людей, которые не испытывали чувства отчаяния. Иногда люди испытывают это чувство годами. Кто-то справляется с этим и идет дальше по жизни. А кто-то так и не познает счастья. Эта история проделала большой путь от идеи до воплощения. Каждая идея рождается из искры. В определенный момент жизни я был погружен в свои мысли и мне казалось, будто весь мир против меня. Дошло до того, что я стал думать, что смогу сделать то, что по-настоящему хочу, только в свой последний день, когда ожидания других перестанут иметь для меня значение. Я начал записывать свои фантазии на бумаге и вспоминать, что меня радует, а что вдохновляет. Это и была та самая искра. Слова стали литься потоком через меня – на бумагу. То чувство, когда вдруг вспоминаешь ту самую, давно забытую историю, или пытаешься успеть записать сон, пока его детали не ускользнули из памяти. Иногда мне казалось, что кто-то шепчет мне на ухо историю Криса и Лауры. После того как поток мыслей стих и последние слова были записаны, эта история прошла незначительную редактуру, и вот – момент Х. Я прожил эту историю. Я помню каждый миг, каждую деталь, которые не вошли в книгу. Каждого персонажа, каждую мысль я пропускал через себя прежде, чем изложить на бумаге. Я не хочу никого учить, я только хочу показать, что будет, если жить для других, а не для себя. Главные герои книги, Крис и Лаура, – лучшие примеры этого. Я очень хотел бы, чтобы вы прожили эту историю также, как когда-то прожил ее я. Глава 1 Рад познакомиться Еще раз… Меня зовут Крис. Я из Лос-Анджелеса. Я, по всей видимости, один из последних людей на земле. И мне почему-то совсем не плохо от этой мысли. Я еду куда хочу, ем что хочу и сплю где хочу. Моя жизнь свободней, чем была до «вымирания». Я не чувствую одиночества. Наверное, у вас возникает вопрос: как это произошло? И почему я «последний из людей»? Дело в том, что происходила и до сих пор происходит череда событий, избавляющих землю от людей. Будто земля включила свой иммунитет от паразита под названием человечество. Где катастрофы, где эпидемии, где еще что-нибудь. В отличие от 7,7 миллиардов людей, я не оказался ни в одном из эпицентров этих катастроф. Я везунчик? Не думаю. Я потерял всех. Родителей, друзей, коллег. Со мной остался только мой пес Энди японской породы акита-ину. Рыжего цвета, с белым брюхом. Глаза настолько черные, что зрачки сливались с темной радужкой и порой казались бусинками. Хвост закручен, а уши всегда востро. Красивый и с гордо поднятой головой пес. Со взглядом, направленным только вперед. Я уважаю его не меньше, чем человека. И даже больше… Не потому что теперь нет выбора. Так было всегда. Я люблю своего пса. Знаете, хотя да, я везунчик, я в тайне мечтал об этом. Всегда! Убежать от всего мира в одиночество. Туда, где мне все понятно и не надо играть на публику. Туда, где я не буду вынужден скрывать свои чувства и связываться с теми, с кем не хотел бы вовек. От одиночества я бы отказался только с одной девушкой. С ней никогда не нужно было бы играть и прятать в себе эмоции. Эту девушку звали Лаура. Но почему-то я прожил последние годы своей жизни с другой, так ни разу и не увидев Лауру за это время. Нет, это не был роман на стороне. Я влюбился в Лауру намного раньше, еще до того, как встретил другую. Я дружил с ней еще до отъезда из Лос-Анджелеса. Свою жену, Дестени, я любил, но почему-то всегда чувствовал, что сделал не тот выбор. Если честно, я думал, что Лаура никогда на меня не посмотрит, как на суженого. Мы с ней были лучшими друзьями еще с детства, но окружающий мир даже допускать не хотел того, что мы вместе. Впрочем, как и она. Поэтому я и внушил себе, что любовь – это не для нас. Но, спустя столько времени, я забыл о ней. Видимо после того, как мы с женой охладели друг к другу, я потерял веру в любовь между людьми. Она наполнена пафосом. Никто не говорит то, что думает, а говорит то, что надо. Живет по шаблону, просто оттого что терпит. Терпит из страха остаться одному на старости лет. Зато сейчас я делаю все, что хочу. Но я уже не сделаю то, чего хотел раньше. Времени остается все меньше, а я даже не знаю, к чему все это. Может, это тот самый Судный день, который описан во всех религиозных писаниях. Но вот вопрос: кто остался на земле? Самые грешные? Я, наверное, в их число не вхожу. Я никогда не делал много зла, я пытался не быть плохим. Однако и в число самых безгрешных, которые должны попасть в Рай, я точно не вхожу. Говорят, что перед входом в Рай Господь спрашивает: «Был ли ты счастлив?». Поэтому – нет. Может, у Творца своя схема для суда. А может, это и не Судный день. Не важно: я просто знаю, что мы все вымрем со дня на день, тогда и станут известны ответы на все вопросы. А пока я еду через всю страну в родной город, из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, на красном «Мустанге» 67-го года со своим верным псом. Всегда хотел увидеть этот город без людей, ему так больше идет. Я проезжал по Небраске, здесь обычно в это время поля зеленели всходами, а сейчас сплошная пустыня, состоящая из высохших на жаре растений и растрескавшейся земли. Вокруг безжизненные поля. Климат изменился, и теперь здесь в апреле жарко. Горы тихоокеанского хребта стали выше. Они берут весь удар на себя, не давая Тихоокеанскому холоду пройти дальше. Но зато в Лос-Анджелесе… В Лос-Анджелесе, говорят, – 10 – это теперь норма. Несмотря на местные красоты, люди, привыкшие к калифорнийскому климату, не готовы к такому и уезжают прочь. Не то, что я. Я, наоборот, спешу туда. Говорят, это похоже на рай, там все белое и яркое. Хочу увидеть LA[1 - Сокр. от англ. Los Angeles – Лос-Анджелес (Прим. авт.).], там слишком необычно для моего сознания. Такое раз в жизни можно созерцать, а может и реже. До вымирания я жил и работал в Нью-Йорке. И за все это время у меня не было возможности заглянуть в родной город. Я не видел конца моему пути. Может, я не туда еду? Вряд ли… Я учел, что изменилось положение полюсов на пару градусов, а все ориентиры те же. Интернета нет. Ориентируюсь по карте. Вот уже два дня не вижу магазинов, и у нас с Энди кончаются припасы. Животных тоже стало меньше. Еду часто приходится готовить, разжигая костер из того, что попадается под руку, так как дело идет к апрелю и ветки мокрые после вчерашнего ливня. Дождь в пустыне? Сейчас можно и в Лос-Анджелесе снег увидеть. Так что ничего удивительного! В машине ночевать надоело, и я решил остановиться в заброшенном мотеле. Сначала я пожалел об этом. В номере не было кровати, вместо нее – сломанная раскладушка, все было прогнившим… Стоп! Конец света же! В этом округе никого, и можно переночевать хоть в люксе. Там все было, как ни странно, комфортнее: кровать, светлое окно, даже в мини-баре нашлась вода и немного еды. Я быстро открыл холодильник, взял, что мне было нужно, и так же быстро закрыл, дабы не выпускать холод. С электричеством сейчас напряженка. В ванной воды, как и ожидалось, не было. Бутылка литровой меня всегда выручала в таких случаях. Для того чтобы почистить зубы и умыть лицо, этого достаточно. Относительно стройный человек с карими глазами и каштановыми волосами стоял передо мной в отражении. Я смотрел в зеркало и думал: правильно ли я делал, что недооценивал себя? Чего заслуживает этот человек? Я всегда считал, что большего, чем умереть в 26 лет в одиночестве. Но если так случится, то уже ничего не исправить. Другой вопрос: можно ли было не допустить этого? Я обустроился в комнате и лег спать. Мое подсознание перенесло меня в пустыню. Пустую. Чистую. Даже на небе не было ни облачка. А нет, вон на горизонте плывет одно. Горячий песок под ногами, пересохшие губы и колеблющийся воздух над землей… Вдалеке виднелся только придорожный бар под названием «Sahara». Рядом с ним отрезок дороги, не больше по длине, чем сам бар. Я видел его со стороны. Шел к нему очень медленно. Я остерегался его. Когда я пытался приблизиться к «Sahara», он только отдалялся. Это начинало напрягать. Я постепенно стал забывать об опасениях и решил ускорить шаг. Тут «Sahara» застыла на месте. Это выглядело как оптическая иллюзия. В отличие от бара, все остальное приближалось. Камни, кусты и даже холмы проходили мимо меня, но не бар. И я решил тогда, что я хочу добраться до «Sahara», несмотря на все свои страхи. Я побежал. Тут бар вдруг начал приближаться. Я дошел до него и вошел внутрь. Там были люди-манекены, они выглядели как плохо прорисованные на компьютере люди. Угловатые и неживые. Низкополигональные. Среди них была одна девушка-официантка. Только у нее были живые зеленые глаза, в то время как у остальных пустой, плоский взгляд. Она была одета в розовое платье чуть выше колена, с коротким рукавом и серым тонким ремешком на талии, фартук на нижней части, а на босую ногу розовые балетки. Я сел за столик, и она тут же подошла ко мне. Мне хотелось воды, и мой заказ для пустыни был довольно популярен, все вокруг пили воду. Пили и пили, как только стакан оказывался пуст, девушка подносила другой. Она просто кивнула мне и молча механически ушла. Но, несмотря на странность, я знал, что внутри нее есть жизнь, в отличие от других присутствующих. Я взглянул на электронные часы, висевшие на стене бара. На циферблате было 12:43. Я осмотрелся вокруг, и когда мой взгляд вновь остановился на часах, я заметил, что они показывают уже 17:36. Не прошло и полминуты после моего заказа, а девушка уже принесла мне воды. Я выпил стакан и решил выйти из бара, чтобы пойти дальше. Позади были дюны, и я зашагал вдоль них. Дюны были высокие и уходили далеко за горизонт, забраться на них было невозможно. Я шел так, будто знал куда, но мысли были пусты. Я шагал вдоль песчаных холмов очень долго. Мне хотелось узнать, что там за ними. За мной оставались следы. Я ушел так далеко, что уже не видел бара. Время дня никак не менялось. Вдруг я заметил ущелье, прервавшее бесконечные дюны, и направился в его сторону. За дюнами виднелись тропические растения начала времен, когда жизнь на земле только зарождалась. Это был некий оазис со своеобразной флорой и фауной. Я вышел через доисторические заросли к пляжу и почувствовал прохладный песок и влажный воздух. С двух сторон пляжа росли пальмы почти до самой воды. Но океан был бесконечно далеким. Стоял одинокий шезлонг, а из воды торчали опоры для пирса, однако сам пирс отсутствовал. Я сел на шезлонг. Смотрел вдаль. Мне было страшно трогать воду, не говоря о том, чтобы зайти в нее. Вокруг было пусто, и чего я ждал – непонятно. Прошло несколько часов, а я так и сидел. Я уже начал мириться с тем, что это конец моего пути и ничего нового меня не ждет. Но вдруг понял, что ждать – это не выход. Я решил зайти в воду, чтобы узнать, что там, за границей пляжа. Как только встал, то заметил ту девушку с живыми глазами. Она стояла босиком на теплом, влажном песке чуть позади меня и смотрела в мою сторону. Как долго она здесь была? Не знаю, потому что все время смотрел только вдаль и не видел ничего вокруг себя. Я подошел к девушке и решился взять ее за руку, чтобы зайти вместе в воду, преодолев границы пляжа. Дотронувшись до нее, я почувствовал тепло и поверхность плохой графики начала превращаться в прекрасную бархатистую кожу. Ее ноги из угловатой, «полигональной»[2 - Несовершенство компьютерной графики, распространенной в начале эпохи компьютерной анимации, в конце 1990-х – начале 2000-х годов (Прим. авт.).] прорисовки начали приобретать мягкую форму. Они были настолько красивы, что все мое внимание с переживаний и непонимания происходящего переключилось на девушку. Стала меняться не только она, но и вещи, окружающие нас. Пирс мерцал, как компьютерный глюк. То появлялся на долю секунды и казался таким, каким должен быть, то исчезал, оставляя только опоры. Границы, образованные пальмами, начали пропадать. Под водой виднелись ветви света, будто молнии. Тело девушки стало дышать и жить. Красота поражала, но лицо еще было в плохой графике. Кроме глаз: они были такие знакомые и родные, по-человечески натуральные. И вот «хорошая» графика уже доходила до лица и я начал узнавать шею и нижнюю его часть, как вдруг… Я проснулся. Мы с Энди проспали 14 часов. Мне было сложно понять этот сон. Я не мог его растолковать. Что это было за место? Откуда здесь бар? Почему он называется «Sahara»? Причем тут «плохая графика»? Где смысл? И самое главное, что так и осталось не ясным: кто она? Может быть, мой ангел-хранитель? А может, дочь, которую я всегда хотел? Или, возможно, просто игра воображения? Я не смог оторваться от подушки и поэтому прихватил ее с собой. Перед отъездом мы с Энди пошли в ближайший ресторан или бар. Может, найдем немного еды? Хотя мне кажется, и там уже давно все обчистили. Шли пешком. Вид был потрясающий: небо голубое, без облаков, поле чистое, эстетично заброшенные здания. Это был маленький город. Население не превышало даже пары сотен. Городок посреди поля. Никакой суеты. Просто мечта. Мы нашли бар. Там тоже было уютно: пара столиков, свет пробивался через окна. Путь лучей выделялся пылью, парящей в воздухе. Энди начал обнюхивать помещение. Ему удалось найти пакет с арахисом. А я осматривал барную стойку. Так как Энди не обнаружил опасности, я пошел посмотреть, было ли что-нибудь путное в комнате хозяев. Я нашел термос, а на столе, засыпанном бумагой, лежала ручка и блокнот. Там же была подвеска на шею. Я их не ношу, да и плюс ко всему кулон был женский, но он меня зацепил, ведь у Лауры был такой же. Ее подвеска была маленькая, диаметром около полутора сантиметров, из белого золота, покрытая узорами из метеоритного камня. Лаура называла ее «Лунный цветок». Она никогда не рассказывала, что там внутри, но говорила, что если кто-то кроме нее открыл бы подвеску, то ее жизнь бы изменилась. Я не знал, как она открывается. Мне хотелось это сделать, и Лаура огорчалась, когда у меня не получалось. Интересно, что ее так расстраивало. Я так и не узнал, что внутри. Возьму кулон с собой. Видимо, Лаура не единственная обладательница такой подвески. Популярная штука оказалась. Перед отъездом мы заехали на заправку на окраине городка. Заправка была довольно старой: колонки годов 70-х, пара заброшенных машин и небольшая придорожная кафешка. Там была свора байкеров, поэтому я решил не привлекать к себе внимания. Зашел в кабинку кассира и нажал на подачу бензина. Заправить получилось всего полбака. Придется найти где-то еще, иначе не доехать. Только вынул пистолет из бака и… байкеры привлекли мое внимание. – Отстань от меня, Гарри! – крикнула девушка, на вид лет 25, выходя из кафе. – Ты куда? Я тебя из такого дерьма вытащил! – Ты сам дерьмо, Гарри. Она начала уходить, но ее пощечиной остановил какой-то байкер. Я, не думая, рванулся к ним. – Эй, отпусти ее, – сказал я, но в мыслях было: Стой! Что ты делаешь? Они же убьют тебя! – Че, смелый?! – Она тебе кто? Собачка? Отпусти ее. Энди посмотрел на меня с неодобрением. – Не лезь, чувак! Гарри взял девушку за руку. Я развернул его за плечо, не давая пройти дальше. А на меня тут же «посмотрело» четыре пистолета. – Не… Лезь… – произнес байкер, тыча мне в лицо ножом. Я развел руки, показывая, что не хочу перепалок. – Вали, пока не послали за родными. Девушка сменила выражение лица с растерянного на боевое. Она показала мне на пистолет бензоколонки, и я понял, что она хочет от меня. Когда девушка ловко отобрала нож, я под шумок вынул пистолет и уронил его так, чтобы потек бензин. Не знаю как, но у меня было такое ощущение, что я прочитал мысли незнакомки. Как будто мне точно было сказано, когда, как и что сделать. Девушка же взяла Гарри за горло в качестве заложника и, не протыкая куртки, ткнула ему в бок ножом. – Положите пистолеты, ублюдки! – произнесла она. И я вдруг понял, что ее лицо мне очень знакомо. Байкеры были в растерянности. – Я непонятно объяснила ситуацию?! – возмутилась незнакомка. И ткнула заложника ножом сильнее. Гарри вскрикнул. Тут в голове все встало на свои места. Это Лаура! Все бросили оружие. – Так-то ублюдки! – сказала она. Боевое лицо Лауры я узнаю из тысячи! Еще с тех пор, как она в 12 лет подралась с тремя задирами из соседнего квартала. В тот день досталось только мне и им. Лаура же осталась невредимой. На ней были черные брюки в обтяжку, черная кожаная куртка с закатанными рукавами без надписей и всего такого, серая футболка и байкерские перчатки. Светлые русые волосы спускались чуть ниже плеч, как и в детстве. Большие желто-зеленые глаза и густые ресницы. Она начала делать стрелки на глазах? В школе красилась по-другому. Почему она стала такой? Она даже мотоциклы никогда не любила. Мы отошли к машине. Она отпустила Гарри и, взяв зажигалку, кинула ее на дорожку бензина. И приказала валить. Мы быстро сели в машину и дали по газам. – Что-то пахнет жареными свиньями… Пропекитесь как следует, – произнесла она им на прощание. Байкеры стреляли по нам, но как только увидели, что огонь подобрался к колонке, быстро разбежались. Прогремел взрыв. Но мы уже были далеко. Я старался ехать быстро, хотя этого и не требовалось. Лаура была радостной, возбужденной от побега. – Воу! – крикнула она. – Это они не забудут! – Охренеть! – Ну и проучили мы их! – Да уж, черт возьми! – Теперь тебе точно конец, – со смешком сказала она. – Что? – Парень, ты видел их? Они найдут тебя. Людей не так много осталось, это будет несложно. – Парень? Ты не знаешь моего имени? – С чего бы это? Ты звезда какая-то? – Нет, и правда, с чего бы это. – Куда направляешься, Незнакомец? – с улыбкой спросила она. – В Лос-Анджелес. – Куртку-то взял? Там сейчас холодновато. Ты что там забыл? – Ничего. Просто нужно в Лос-Анджелес, Байкерша. Отвернувшись к окну и облокотившись о дверь, она произнесла: – Я сама из Лос-Анджелеса. Но туда не поеду. Жаль, что придется сделать крюк. – Что за крюк, почему? – Ты же подбросишь меня до Вегаса? – С чего бы это? – С того, что мы теперь команда! – В мои планы это не входило… – Ты же не бросишь слабую, беспомощную девушку одну? – сказала она неестественно мягким голосом. Небольшая пауза. – Ты чего молчишь? Она на обочине. Машина уже в 15 метрах от нее. – Да и пошел ты! – крикнула она мне вслед, кинув сапог. Энди уже сидит на ее месте и смотрит на меня, приоткрыв пасть, часто дыша. – Да, я бросил ее посреди шоссе. Ну и что? Зачем я ей? – обращаюсь я к Энди. – Она даже меня не помнит, – тихо сказал я себе под нос. – Что? Не надо на меня так смотреть! Энди закрывает рот и отворачивается. Пауза. Резко выворачиваю руль. – Будь неладна моя совесть… Лаура с размазанным макияжем на обиженном лице и сапогом в руках идет по обочине. Я подъезжаю к ней. Замечая меня, Лаура спрашивает с сарказмом: – Что, совесть проснулась? – Садись, подброшу до ближайшего города. – Мне подачек не надо! – А ты не изменилась, Лаура. Такая же упрямая! Она остановилась в недоумении, посмотрела на меня, щурясь от солнца. – Откуда ты знаешь мое… – Я Крис, рад познакомиться… Еще раз. И тут Лаура поняла, кто я, но промолчала. Она села в машину, также не произнеся ни слова. Глава 2 104 градуса по Фаренгейту Мы едем по шоссе. Молчание. – Почему ты сразу не сказал? – неожиданно спросила она. – Я понял, что тебе это не нужно. – Не тебе решать, что мне нужно. Ты должен был сказать! – Не должен. Я тебя до сих пор помню, а ты… – подчеркнул я без эмоций. – Столько лет прошло, ты изменился. Последний раз мы виделись, когда нам было по 17! И ты уехал, ничего не сказав мне. – А что я должен был делать? Остаться в городе? Кому я там был нужен! Да и меня уже ничего не держало. – Да, действительно! Ничего! – Я не знал, что делать. – Я тоже не знала, что делать без… Неважно. На этом наш разговор закончился. Я не понимал, отчего мы оба такие эмоциональные. Она просто смотрела в окно, в сторону заката, облокотившись на дверцу и положив голову на руку так, что внутренней стороной ладони прикрывала себе рот. И как будто мечтала о чем-то. Но не так вдохновленно, как ребенок мечтает о щенке, а как взрослый мечтает изменить то, что уже не изменишь. Наступил вечер. Ни одного населенного пункта мы не встретили. Видимо, мы не успеем доехать до Денвера до захода солнца. – Красиво… – вдруг произнесла та, которая чуть не прикончила байкера и его шестерок. – Я не очень рад этой красоте. – Почему? – Если стемнеет, кто знает, что с нами будет. – Не парься ты, с нами же твой боевой пес, – Лаура успокаивала меня, гладя моего пса. – Вон город как подсвечен… – Подсвечен? – я глянул вдаль с опаской. – Да. Вон! – Вот черт! – А что плохого? – По твоему подсвеченный город – это хорошо? Откуда там электричество? – Может, у них солнечные батареи? – Даже если у них есть батареи, они бы экономили энергию, уж не говоря от том, что до захода солнца еще полчаса. – Я так не думаю. Мы подъехали ближе к городу. Солнце зашло, но тем не менее стало жарче. – Горелым пахнет, – учуяв запах, добавила она. Я же промолчал, оглядываясь озабоченно по сторонам. Потом мы резко остановились и с ужасом вышли из машины. – Откуда такое пламя? Город был охвачен огнем. Края у этого костра не было видно. Мы были в двух километрах от границы города. Под ногами все плыло. Я чувствовал, что подо мной плавится асфальт. Я оставлял следы. Даже машина нагрелась так, что до нее было сложно дотронуться. Термометр в машине показывал около 104 градусов по Фаренгейту. Мы подошли ближе. Тут вдруг что-то затрещало. – Слышишь? – приостановилась Лаура. – Это не к добру… – ответил я. – Это почему? Мы же далеко… Я достал счетчик гейгера, поднес его ближе к земле, произнося: – Для этого расстояние не важно… – Для чего? Счетчик затрещал как бешеный. – Для радиации. Уходим! Я быстро рванулся к машине, за мной, не думая, побежала Лаура. – Для чего? Я только открыл дверь, как вдруг произнес: – Обувь! – Что обувь? Валим! – Сними обувь, иначе машине фары не понадобятся. От радиации мы будем светиться как светлячки-мутанты. Мы сняли обувь и отбросили ее. – И что нам делать? – Я планировал поспать, но придется выживать! – Это еще почему? – Слышала про убийц и каннибалов? – Да. – Так вот, они существовали еще тогда, когда была полиция и правосудие. Сейчас нет ни того, ни другого. Ночь опасна: кто знает, что скрывается в темноте. Я надавил на газ, стараясь ехать как можно быстрее, чтобы резина на колесах не расплавилась от жары. Найдя обходную дорогу, мы пробирались по ней очень аккуратно, дабы не столкнуться с чем-то или даже с кем-то в темноте. Проехали уже километров 50. Пришлось объезжать Денвер в 15 километрах из-за опасений облучиться. Постоянно следили за показаниями изредка трещавшего счетчика. – Что это было? – вдруг произнесла Лаура. Было видно, что она испугана. Переживает за тех, кто был в городе. Тяжелое дыхание и мерцающий блеск в глазах давали понять, что на нее произошедшее оказало сильное впечатление. – Не могу сказать точно, но похоже на ядерный взрыв. – Это бомба? Зачем? Кто? Сейчас же никого не осталось в правительстве! – Была эпидемия. Видимо так избавлялись от инфицированных. Будем надеяться, что это правительство. Плохо, если у кого-то еще есть такое оружие. Всю оставшуюся дорогу Лаура ехала с напряженным лицом. Энди спокойно спал, потому что, видимо, даже не понял, отчего было так жарко. Хорошо, что он остался в машине. Даже представлять не хочу, что могло бы произойти. Спустя некоторое время на горизонте уже начали появляться первые лучи. Я не выдержал и спросил: – Чего ты так паришься? – А что если и Вегас так взорвали? – Навряд ли. – Это еще почему? – Зачем истреблять инфицированных там, где нет надобности? Кругом пустыня, они и так никуда не денутся. – Это хорошо. – А что ты так в этот Вегас рвешься? – Это сейчас центр тихоокеанского побережья. Там хоть жизнь осталась! Есть бары, казино, возможности. Гарри обещал отвезти меня туда, но так и не отвез. Постоянно останавливался, чтобы напиться со своими дружками. Напивался до такой степени, что даже встать не мог. Как-то даже… – Так, вот и город, остановимся здесь! Хоть отдохнем! Лаура отвернулась. Я слишком поздно понял, что заставил ее замолчать: я был очень уставшим из-за бессонной ночи и озабочен нашим выживанием. Я не очень доверяю большим отелям, так как руководствуюсь логикой: «Будь я убийцей-мародером, где бы я остался на ночь? Точно – в отеле, сейчас там есть кого грабануть». Поэтому я выбираю маленькие и бедные мотели. По пути нам попалась брошенная пожарная машина. С помощью нее я помыл колеса от радиации. Надеюсь, помогло. Мы остановились на парковке мотеля, охваченной лучами раннего солнца. Вокруг тишина. Утренняя. Мотель с обшарпанными стенами, покрытый паутиной и недавно служивший жильем не самых успешных людей для меня стал привычным местом для ночлега. В этом была какая-то романтика. У каждого заброшенного здания есть своя история. Машины, стоявшие у мотеля, могли проехать сотни тысяч километров, прежде чем в один прекрасный день встать намертво. Здания кто-то строил, кто-то там жил, работал… И ведь их стены могут хранить самые сокровенные секреты. Ходить по заброшенным строениям, когда их история кончилась, для меня было очень заманчиво. Я словно оказывался вне времени. – Ты же не думаешь здесь ночевать? – недоверчиво спросила Лаура. – Именно это я и думаю. – Но почему? Все хорошие отели же свободны! – Будь ты маньяком-психопатом, где бы ты остановилась? – В отеле! Я взглянул на нее, спрашивая глазами: «Догоняешь?». – Может быть, хотя бы загородный дом? – Мотель безопасней! – Да ладно тебе. Когда ты еще сможешь поспать в хорошей, комфортной, приятной постели? – Слушай, мне нужно как можно быстрее добраться в Лос-Анджелес. У меня нет времени на удобства. – Сейчас любой день может оказаться последним… Может, напоследок дадим себе отдохнуть? Я посмотрел вокруг. Она права. Я был даже рад такому предложению, но вида не подал. Я понял, что и сам уже давно хочу поспать в комфортном месте. Видимо, нужно было, чтобы меня кто-нибудь подтолкнул к этому. – Хорошо, поехали. Но эта затея меня не очень-то устраивает. – А меня не устраивает ночевать там, где пахнет как в мужском туалете. От них несет, даже когда рядом проходишь, а уж что творится внутри, даже представить боюсь. Мы потеряли два часа, но нашли то, что искали, – большой дом из темного дерева с темно-серой крышей на берегу озера. Прямо из дома «вырастала» пристань. Отдельной постройкой служил гараж на три места для машины. Одно из них занимал катер. На крыше есть солнечные батареи, так что проблем с электричеством не будет. Это огромный плюс. Внутри было все очень дорогое, но не броское. Вещей столько, сколько нужно. Ничего лишнего. Стены светлые. При входе, по левую руку, – кухня. Большой холл. В нем постаменты, на которых по одной стояли ваза и статуэтка. Затем вход в библиотеку и кабинет, через которые можно выйти к озеру. Там же душ и раздевалка для того, чтобы можно было легко искупаться в озере в любое время. Справа располагалась гостиная. Она отделена стеной только наполовину. Там камин, диваны из кожи и два кресла. Между креслом и диваном – стеклянный кофейный стол. Аудиоцентр. Спальня наверху, как и ванная комната. В спальне балкон с видом на лес и озеро. Не дом, а мечта. В доме была настроена собственная система фильтрации воды из озера: проблем с водой тоже удастся избежать. Дом оказался полностью независим от остального мира. Даже от конца света… Я был в восторге, но этого не показывал. – Я же говорила! Энди был без ума от такого пространства. – Даже нашему псу тут нравится, – с улыбкой произнесла Лаура. – Да уж… – улыбнулся я краем губ. – Эй, да ты улыбнулся! – вскрикнула она, как будто выиграла в какую-то детскую игру. – Вот и нет, – возразил я. – Да, да, да! – Нет! Ты, похоже, устала, у тебя уже галлюцинации от недосыпа. – Ага, – недоверчиво сказала она. – Давай еду искать. Лаура показательно ушла. – Не улыбался я. Мне эта затея вообще не нравится! Чтоб тебя! Мы нашли спальню. И я начал распределять места. – Так, ты спишь здесь, а я буду внизу на диване вместе с… – Ты хочешь, чтобы я спала тут одна? – Ну да, а что? – Мне как-то не по себе спать здесь одной. – Ты же была такой бесстрашной. Не ты ли меня уговорила как-то в детстве переночевать в заброшенном доме? – Тогда полиция хотя бы была. – Надо мне следить за языком. – Вот с этим я, кстати, согласна. – И что ты предлагаешь? Она хитро улыбнулась. И вот я уже тащу по лестнице на второй этаж маленький диван, который я перевернул на спинку, чтобы ножки не цеплялись за ступеньки. Дабы мы спали в одной комнате. – Аккуратней, – с легкостью произнесла она, смотря на диван, стоя наверху. – Помолчи, пожалуйста! – Мне просто кажется… – Я же просил. Не говори под руку. В этот момент диван зацепился ножкой за стойку перил и застрял. Я этого, в отличие от Лауры, не заметил. – Да что такое! Почему он дальше не идет? – Даже не знаю… – ответила она, рассматривая свои ногти. Я отпустил диван, он даже не скатывался. Я начал осматривать его и заметил, как ножка застряла меж стоек. Обошел, чтобы было удобней поправить. – Ты же видела. Почему сразу не сказала? – Я хотела сказать: мне кажется, он застрянет, но ты попросил не говорить под руку, – ответила она, не отрываясь от ногтей. Я, понимая, что она права, просто фыркнул и продолжил поправлять диван. – Вот и все! – сообщил я, сопроводив это пинком по дивану. И он, к моему ужасу, покатился вниз, стерев подчистую все мои старания. Мы стояли и просто смотрели, как Энди отпрыгивает в сторону, диван ломает перила и с грохотом останавливается внизу. – Хозяину это не понравится… – промолвила Лаура. – Ты думаешь, что наше пребывание здесь его уже не взбесило бы? – Слушай, я все хотела предложить: может, его веревками потянуть? – А ты не могла предложить это прежде, чем меня этим диваном тут чуть не придавило? – Не хотела говорить под руку… Я недовольно повертел головой и отвел взгляд от нее к дивану. Мы привязали диван и другим концом обогнули веревкой верхнюю балясину. – Ну и как ты хочешь это сделать? – спросил я. – Берем конец веревки… – начала она комментировать свои действия. – Берем тяжелый предмет… – подошла к тумбочке. – Мне кажется… – возразил я. – Не говори под руку, – показательно выбросила она палец вверх. Я недоверчиво начал улыбаться и наблюдать за экспериментом. – Привязываем… – привязала веревку к тумбочке, подняла над перилами. – И отпускаем! Тумбочка полетела вниз и через секунду застряла на уровне длины веревки. Она маятником начала носится по комнате на одном уровне. В этот момент мимо проходил умиротворенный Энди, только что поевший и облизывавшийся. Когда он оказался в центре комнаты, тумбочка с грохотом разбила вазу, и балясина, на которой была обмотана веревка, надломилась. Тумбочка с грохотом разбилась об пол. Энди испуганно повернулся к нам, а Лаура виновато посмотрела на него. Бедняга, ускоряя шаг, побыстрее ушел. Точнее убежал. – Прости! – крикнула она ему вслед. – Ой, хозяину это не понравится, – процитировал я ее. – Почему не сработало? – Тумбочка весом не вышла, чтобы диван поднять. – А сразу предупредить не мог? Я, спускаясь вниз, ответил: – Не хотел под руку говорить. Она фыркнула, понимая, что на этот раз прав я. Потом мы поднимали диван совместными усилиями. Мы все-таки привязали его. Обмотали середину веревки за перила наверху. Сами встали на первом этаже и просто тянули веревку вниз. Подпрыгнули, потянули. Энди эта игра очень понравилась, поэтому он нам усердно помогал. В итоге у нас получилось. – Надо бы убрать за собой, – сказал я, показав на осколки вазы и обломок балясины. – Боишься, что хозяин поругает? Зачем нам на это время тратить? Расслабься! – высказала Лаура и провела ладонью по воздуху, как по гладкой поверхности. – Да, ты права, нет времени. Нам нужно в Лос-Анджелес! Лауру это высказывание не обрадовало, но она быстро скрыла свое расстройство. А может, мне это показалось. Мы пошли есть. На ужин мы приготовили макароны с сыром и ветчиной из индейки. Я даже не заметил, как мы смеялись, разговаривали и подкармливали Энди. Ему тоже сделали порцию, но для него этого оказалось мало. Вдруг я ощутил то же, что испытывал еще тогда, когда мы с ней были не разлей вода в школе. Я не мог сдерживать эмоции. Смех и улыбка. Я смотрел на нее и не мог сдержаться. До этого я пытался не смотреть на нее, чтобы не улыбаться. Зачем? Сам не знаю. Но когда мы разговорились, это было что-то. Я в первый раз был так рад, с тех пор как переехал из Лос-Анджелеса. – Ты смеешься! Я смогла! – Ладно, признаю, сейчас – да! – сказал я, не сдерживая улыбки. На этот раз настоящей. – И что же тебя развеселило? – Наверное, то же, что и в детстве. – И что же? – спросила она, сложив руки перед собой, наклонила голову, показывая, что она внимательно слушает. Три секунды молчания, во время которых я размышлял, что ответить. – Ты. Лаура смутилась, но не от неожиданности, а от оправданного ожидания: она хотела услышать именно это. По-видимому, она не знала, что ответить. Молчание затянулось, и я добавил, показав на ее локон: – И то, что у тебя до сих пор есть привычка макать волосы в еду. Не испортило ли это момент? Поняла ли Лаура, что именно она заставила меня улыбнуться, а не кетчуп на локоне? Мы посмеялись, она вытерла волосы, не особо заморачиваясь насчет этого, и продолжила смотреть тем же радостным взглядом, отводя глаза в смущении. Я увидел, что и она поняла: про кетчуп было сказано только для того, чтобы стереть молчание. Третья пауза продлилась недолго, нам помог с этим Энди. – Р-р, гав! – Ладно, пошли спать, – предложил я. – Надо еще помыть посуду, – ответила она, включив воду. – Ты же говоришь – не парься. – А завтракать будешь из грязной посуды? – Боишься, что хозяин поругает? – с ухмылкой спросил я, подойдя к раковине. – Иди ты, – ответила она мне с той же ухмылкой, пихнув меня бедром, так как руки были заняты грязной посудой. Неужели она хочет мыть посуду? Она никогда в жизни этого не делала. Может, она таким образом хочет больше времени провести вместе? Или я этого хочу? А может, мы оба хотим? Или мне только кажется, а она просто повзрослела? Не знаю. Но в любом случае я рад, не знаю почему. Может, потому, что, с тех пор как уехал, я наконец смог открыться. Мы пошли готовиться ко сну. Я с Энди на диване, а она рядом на двухместной кровати. Свет погас, все спят. Глава 3 Хозяин был готов Энди мирно сопел, лежа клубочком у меня в ногах и создавая иллюзию щенка. Всю ночь было тихо, пока я не услышал… Крик. Это была Лаура. Ее голос доносился с первого этажа. – Крис! Быстрей иди сюда! Я вскочил, накинул халат, взял биту, и мы с Энди побежали вниз. Для скорости мне понадобилось перепрыгнуть через последние ступени. Я очень быстро вбежал на кухню. – Что случилось? – спросил я, не успев оказаться на кухне. – Я пошла перекусить и увидела тень, – эмоционально сказала она шепотом. – Тень? – также эмоционально и шепотом ответил я, стараясь не привлекать внимания гостя. – Да! В гостиной! – Это человек? – Однозначно, тень была метра два ростом. – Два? – Два! – Точно? – Я бы не испугалась! – А метровую испугалась бы? Она задумалась. – Испугалась бы! Мы пошли искать незнакомца. Шли медленным шагом. Я шепотом сделал ей замечание: – На ночь есть вредно… – Сейчас каждый день на счету! Не хочу думать о том, когда можно есть, а когда нет. Мы пришли в гостиную. Там никого не обнаружили. После этого мы обыскали те комнаты, которые даже не осмотрели. Как оказалось – очень зря. Энди забежал в подвал. Мы последовали за ним. Пока мы спускались, Энди уже стоял и лаял на очень плотную дверь, которая была приоткрыта. С виду она была толстой и имела рулевой открыватель. Было темно, и мы воспользовались фонариками. Вошли в эту дверь. Дизайн внутри был не такой, как в других комнатах. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/teo-lourens/posledniy-den/?lfrom=196351992) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Сокр. от англ. Los Angeles – Лос-Анджелес (Прим. авт.). 2 Несовершенство компьютерной графики, распространенной в начале эпохи компьютерной анимации, в конце 1990-х – начале 2000-х годов (Прим. авт.).