Дерзкий, юный и мертвый Джессика Феллоуз Тайны семейства Митфорд #2 Шесть сестер – шесть жизней, полных шока и тайн… Международный бестселлер № 1 в духе культового «Аббатства Даунтон» от племянницы создателя сериала, которая прославилась оригинальными путеводителями по миру аббатства. История сестер Митфорд, реально существовавших женщин, скандально известных во всем мире. Книги Феллоуз о них собираются экранизировать создатели нашумевшего сериала «Корона». Лондон, ревущие двадцатые. Эпоха джаза и эмансипе. Время «Дерзких юных штучек» – богемной компании золотой молодежи. Эти любимцы прессы широко известны своими развлечениями. Самое безобидное – «охота за сокровищами». Безобидное? Оказывается, нет. Во время игры по случаю совершеннолетия Памелы Митфорд сброшен с колокольни аристократ Эдриан Кертис. Ни у кого нет сомнений: убийца – горничная Далси, застигнутая возле трупа. И только Луиза, гувернантка сестер Митфорд, знает: это не так. Чтобы дать девушке шанс на нормальную жизнь, она должна найти истинного преступника. Проблема в том, что Нэнси Митфорд, старшая сестра, сама входит в круг «Штучек». И поддерживает общепринятую версию убийства… Джессика Феллоуз Дерзкий, юный и мертвый Посвящается Саймону 1925 год Глава 1 В жизни каждого ребенка неизбежно бывает момент, который знаменует окончательный его переход к зрелым годам. В жизни Памелы Митфорд[1 - Семья Митфорд, вокруг которой строится повествование, – реальное семейство, приобретшее известность благодаря шести сестрам – Нэнси (1904–1973), Памеле (1907–1994), Диане (1910–2003), Юнити (1914–1948), Джессике (1917–1996) и Деборе (1920–2014), – чья жизнь была наполнена скандальной деятельностью и отношениями.], топтавшейся на ступеньках узкого дома в Мейфэре[2 - Мейфэр – фешенебельный район лондонского Уэст-Энда.], такой момент еще не наступил. Ночь выдалась ясной и морозной, но дрожала белокурая девушка отнюдь не из-за холода. Стоявшая рядом Луиза Кэннон отлично знала, что Памела набиралась храбрости перед тем, как сунуться прямиком в логово зверя. – Позови Коко, пусть она меня проводит, – заявила вдруг Памела, поворачиваясь к дверям спиной. – С тобой не хочу. Я буду выглядеть ребенком. – Не могу. Я обещала вашей матери, что не отойду от вас ни на шаг. Кроме того, здесь никто не знает, что я помощница вашей няни, – ответила Луиза не в первый уже раз. Дорога до Лондона из Астхолл-манора в Оксфордшире выдалась долгой и нелегкой, несмотря на то что у них было отдельное купе, а такси на вокзал Паддингтон подали к самому прибытию поезда. – Пожалуйста! Сходи, позови Коко. Под Коко имелась в виду Нэнси, старшая из шести сестер Митфорд. Луиза работала в семье пятый год и потому знала их кодовые имена не хуже особенностей французского произношения. Она неохотно звякнула в колокольчик, и дверь отворила девушка – едва ли не точная копия самой Луизы: такого же роста и с такими же светло-русыми волосами, только прикрытыми чепчиком, и в платье хорошего пошива, но старом и купленном, судя по всему, в магазине готовой одежды, тогда как Луизе ее наряд достался после Нэнси. Лицо у горничной было бледным и усталым, хоть его и оживляли яркие веснушки на тонком носу. Она заметила Памелу, стоящую к дверям спиной, и обменялась с Луизой понимающими взглядами. – Добрый вечер, – заговорила Луиза. – Скажите, здесь ли мисс Нэнси Митфорд? Девушка, казалось, вот-вот засмеется. – Позвольте узнать, кто ее спрашивает? – произнесла она с акцентом, выдававшим уроженку Южного Лондона. – Ее сестра, мисс Памела, – ответила Луиза. – Только она не желает заходить в дом вместе со мной, а я не могу отпустить ее одну. Можно ли мне сперва поговорить с мисс Нэнси? Девушка, кивнув, распахнула дверь. – Следуйте за мной. Проведя гостью через холл, она указала ей на дверь в углу, а сама исчезла в другой комнате. Странно было, что Луизу не проводили должным образом, однако вскоре она поняла, в чем дело. В тускло освещенной гостиной возле трещащего и плюющегося искрами камина спинками к дверям стояло два больших тертых кресла. Из каждого тянулась рука: женская, в черной шелковой перчатке до локтя, и мужская, укрытая рукавом смокинга и жесткой белой манжетой сорочки, с тяжелым золотым перстнем-печаткой. Они то и дело игриво сплетались пальцами, точно перчаточные куклы в представлениях о Панче и Джуди: мужская норовила ухватить, а женская коварно ускользала, чтобы тут же щипнуть украдкой и снова отпрянуть, охотно позволяя, впрочем, себя поймать. Луизе пришлось какое-то время полюбоваться этим спектаклем, пока наконец из-за спинки первого кресла не выглянула коротко стриженная голова. Изначальное потрясение уже прошло, и теперь Луизу даже восхищала новая прическа Нэнси. Старшую сестру Митфорд нельзя было счесть красавицей в традиционном понимании слова, но был в ней свой шарм: «лепестки-губки», как сказали бы критики синематографа, ныне подведенные темно-красной помадой, дерзко вздернутый носик и большие круглые глаза. Как обычно, Нэнси глядела на помощницу няньки со смесью ласки и раздражения. – Прошу прощения, мисс Нэнси, – заговорила Луиза. – Я хотела сообщить, что прибыла мисс Памела. Теперь выглянул и мужчина. Лицо у него было широким и угловатым, а гладко зачесанные волосы блестели так, что их, казалось, отлили из чистого золота. Себастьян Атлас. Он порой приезжал вместе с Нэнси в Астхолл-манор, к радости прочих сестер Митфорд, даже невзирая на тот факт, что лорд Редесдейл в его присутствии всякий раз багровел от злости, а леди Редесдейл недовольно поджимала губы, куда успешнее мужа скрывая чувства. Если лорд Редесдейл по натуре был кипящим пламенем, его супруга всегда казалась холоднее льда. – Неужели? И почему она не заходит? – хмыкнул Себастьян, отпустив наконец пальцы Нэнси и откинувшись на спинку кресла. Другой рукой он потянулся к стакану с виски. Нэнси, трагично вздохнув, встала и расправила платье из жатого шелка, по подолу расшитое сотнями тяжелых бусинок, складывавшихся в зигзагообразный черно-белый узор. Это было самое модное – если не единственное – ее платье, которое она носила так часто, что нянюшка Бло приходила в отчаяние. – Прошу прощения, мисс Нэнси, – снова сказала Луиза, решив не опускать, как водилось последнее время, приставку перед ее именем. – Мисс Памела не хочет заходить вместе со мной. Она думает, что покажется маленькой, если появится на людях в сопровождении горничной. В глазах Нэнси мелькнуло прежнее озорное выражение. – Вот дуреха! Компаньонки нынче снова в моде, неужели она не знает? Именно Нэнси предложила родителям отправить Памелу в Лондон: погулять на здешних вечеринках, завести новых друзей, чтобы было кого пригласить на ее день рождения в следующем месяце. – Иначе придется звать незнакомых людей на какой-то унылый сельский бал, – пояснила Нэнси. – Решат, что мы деревенщина. Нынче все по-другому, Пав![3 - Пав – прозвище отца. Мав – матери.] На дворе тысяча девятьсот двадцать пятый! – Не понимаю, при чем здесь год, – коротко отозвался лорд Редесдейл. – Как это при чем?! Надо жить в ногу со временем! Хватит уже цепляться за прошлое. Правда, потом Нэнси призналась Луизе, что немного кривила душой. Люди не имеют ничего против старых добрых торжеств в классическом стиле, лишь бы были танцы до упаду и выпивка рекой. Именно это – залог хорошей вечеринки, а все остальное неважно. Пусть виновницей торжества будет Памела; Луиза знала, что Нэнси намерена устроить праздник по своему вкусу. Нынче вечером ожидался ужин в доме леди Кертис, матери Эдриана и Шарлотты. Нэнси познакомилась с Эдрианом благодаря Себастьяну, на Гонках восьмерок – летней гребной регате в Оксфорде: единственное время, когда женщине выпадает шанс побывать в желто-каменных стенах университета, пусть даже в качестве гостьи на званом ужине. За пару месяцев до этого Нэнси освоила гавайскую гитару и, как рассказывала потом Луизе, буквально заворожила всех присутствующих за столом мужчин не хуже заклинателя змей в Марракеше. Забрав Памелу с крыльца, все трое вернулись в дом. Горничная куда-то запропастилась, но с верхнего этажа лились звуки граммофона, играющего джаз. – Тебе-то зачем идти? – шепотом спросила Памела у Луизы, пока они осторожно взбирались по узким ступенькам, старшую сестру пропустив вперед. – Я ведь буду с Нэнси. – Я обещала леди Редесдейл за вами присмотреть, – напомнила Луиза. Ей до сих пор было немного жаль свою подопечную: та, собираясь в Лондон, долго рыдала в ванной, пока наконец не объявилась на пороге с пуговицей в руке – от юбки оторвалась застежка. Памела молча протянула ее Луизе, а та, также ничего не сказав, взяла иголку с ниткой и, встав на колени перед тихонько всхлипывающей воспитанницей, вернула пуговицу на место. С каждым шагом вверх Луиза готовила себя к тому, что увидит на втором этаже. Наблюдать за друзьями Нэнси во время их редких визитов в Астхолл-манор – совсем не то же самое, что видеть их в естественной среде обитания, полной соблазнов нового века. Ступив на второй этаж, она будто в один миг очутилась на страницах светской хроники «Татлера», разве что в цвете. Пришлось проморгаться, прежде чем женские и мужские силуэты, мельтешащие в мягком свете канделябров и абажуров, обрели очертания. Взгляд то и дело цеплялся за мелкие штрихи: алый мазок помады на пустом стакане, сигарета в длинном мундштуке, грозившая подпалить прическу случайному соседу, повязка для волос с растрепанными перьями и смелые лиловые носки, выглянувшие из-под штанин, когда их обладатель скрестил в лодыжках ноги. Памелу тут же, как кит Иону, поглотила толпа, а Луиза нашла себе стул у стены, чтобы из уголка понаблюдать за подопечной, а заодно и приятелями Нэнси. Возле огромного камина, опираясь пальцами о полку, чтобы не упасть, стоял Эдриан Кертис и, не глядя, протягивал стакан за новой порцией виски. Луиза сразу узнала хозяина дома по фотографиям из газет (чаще всего из скандальной хроники о выходках «Дерзких юных штучек»[4 - Богемная группа золотой молодежи, известная своим разнузданным поведением и яркими развлечениями, куда входила Нэнси, а позднее и Диана Митфорд.]), а еще по рассказам Нэнси. Правда, у Эдриана оказался на удивление пронзительный голос, слишком тонкий – он совсем не вязался с его внешностью. Темные кудрявые волосы, не до конца укрощенные гелем, упрямо вились, а голубые глаза, хоть и остекленевшие, немедленно заглянули Нэнси за вырез платья, когда та подошла ближе. Галстук-бабочка был развязан, на рубашке темнели мокрые пятна от пролитого напитка. Луиза знала, что Эдриану уготована роль приманки – если он придет на вечеринку Памелы, то остальные неизбежно явятся вслед за ним. – Ну и кого ты мне привела, дорогуша? – спросил Эдриан у Нэнси, посмотрев при этом на ее младшую сестру. – У твоего ягненочка такой вид, будто ее ведут на бойню. Вот бедняжка… Он рассмеялся и залпом осушил стакан. – Знакомься: Памела, – сказала Нэнси. – Ей всего семнадцать, так что она и впрямь еще ягненок. Будь с ней помягче, Эд. При этом она смерила его взглядом, прямо говорившим обратное. Памела протянула руку и отважно произнесла: – Рада знакомству, мистер Кертис. В ответ тот громко расхохотался. – Что за бабушкины манеры! – Он оттолкнул ее руку. – Мы, дорогая, так уже не говорим. Зови меня Эдриан. Пить что будешь? Он обернулся в поисках человека с бутылкой виски, но тут девушка, сидевшая в кресле неподалеку, громко застонала. Длинные волосы у нее вились пышными кудрями, а глаза были карими, а не голубыми, однако губы складывались в такую же хмурую гримасу, что и у молодого человека. Девушка была худой, с острыми скулами, выдававшими долгий селекционный отбор. – О, прошу, не обращайте на моего брата внимания! – протянула она. – Он такой скучный и грубиян вдобавок. Я Шарлотта, кстати. – Памела, – тихонько представилась та и нерешительно застыла. Не считая нескольких месяцев во Франции, Памела не высовывала носа за пределы детской комнаты и всю жизнь провела в компании брата и сестер, а еще няньки и Луизы. Нынче она ступала на неизведанную территорию. – Ну же, садись! – велела Шарлотта и, привстав, взяла с ближайшего подноса два бокала, один потянув Памеле. Та отважно приняла напиток, поблагодарила и, не успев толком пригубить, тут же закашлялась. Прижав тыльную сторону ладони ко рту, вдобавок размазала помаду, которую в такси отважилась нанесла на губы. – Ох, какая досада! – выпалила она, отчего Шарлотта фыркнула. – А ты смешная. Иди сюда, у меня есть платок, сейчас все вытрем… Признай, правда забавно вышло? Памела с облегчением кивнула. Не успев вытереть остатки помады с ее подбородка, Шарлотта вдруг замерла и посмотрела на Нэнси. Луиза заметила, как та указывает взглядом на каминную полку с часами. – Они что, стоят? – спросила Шарлотта. Нэнси, выдержав драматичную паузу, игриво подмигнула. – У нас же вечеринка. Я всегда перевожу часы назад, чтобы хватило времени на танцы. – Интересно… – произнесла Шарлотта и вернулась к своему занятию. Луиза отвела от них взгляд и с радостью заметила в комнате Клару Фишер. Клара, которую Митфорды прозвали «Американкой», по возрасту была ровесницей Нэнси, но по натуре годилась в сверстницы скорее Памеле. Они с ней вдвоем частенько бегали по Астхолл-манору наперегонки с собаками, обсуждали звериные повадки и сокрушались, что животные не умеют говорить, иначе наверняка поведали бы немало интересного. Клара была высокой красавицей со светлыми волосами, уложенными идеальной волной, и розовыми пухлыми губами, а еще она всегда носила светлые платья из тончайших тканей, отчего казалось порой, что ее одеяние можно размотать, будто катушку шелковых лент. Клара радостно подскочила к Памеле. – Привет! Не ожидала тебя здесь сегодня встретить! – Я и сама не думала, что так выйдет, – ответила Пэм. – Пав не очень-то обрадовался этой затее… – Не сомневаюсь. – Клара ехидно хмыкнула. – Хотя я его в чем-то даже понимаю. Сборище уродов… Памела огляделась: – Как по мне, тут вполне неплохо. – Не дай себя обмануть. Ну-ка, подвинься! – Клара… – без особого тепла заговорила Шарлотта, – ты не видела Тэда? Он что, как всегда, побежал звонить этой тихоне Долли? – Нет. Вот он, собственной персоной. – Клара посмотрела в сторону камина, вздернув идеально выщипанную бровь. – Интересно, о чем эти трое так весело болтают? Возле Нэнси стояли Эдриан и невысокий темноволосый мужчина с длинным подбородком и очень глубоко посаженными глазами – настолько, что они терялись в глазницах. Клара и Шарлотта называли его Тэдом, однако Луиза по газетным фотографиям узнала в нем лорда де Клиффорда. Все трое едва держались на ногах, покатываясь со смеху и торопливо завершая друг за друга фразы. Нэнси, должно быть, ощутила на себе взгляды, потому что обернулась вдруг и помахала. – Идите сюда! Мы придумали такую славную забаву! Шарлотта направилась к ним, хоть и медленно, не скрывая недовольства. Клара шагнула за ней и потянула за собой Памелу. – Идем, тебя тоже зовут. – Давайте, подтягивайтесь! – громко заявил Эдриан. На этих словах будто из ниоткуда возник Себастьян и незаметно приблизился к Шарлотте со спины. Вид у него, как всегда, был скучающим, но Луиза знала, что для него и Нэнси с приятелями это скорее нечто вроде игры. Она и сама подошла ближе, чтобы слышать, о чем говорят у камина. Голос у Эдриана зазвучал иначе – не тише, но как будто медленнее и неразборчивее, словно пластинка на неверной скорости. – Тэд подкинул отличную идею. Давайте устроим охоту за сокровищами! – Что, прямо сейчас? – У Шарлотты еще сильнее вытянулось лицо. – Вот же идиоты, и в кого только… – Нет, не сейчас, – отмахнулся Эдриан. – Надо все подготовить. На вечеринке у Памелы в следующем месяце. Он с усмешкой широко раскинул руки, точно конферансье, объявлявший о выходе на арену тигров. Памела побледнела. – Ох, боюсь, что Пав… – Молчи, Женщина! Луиза вздрогнула: Нэнси нарочно назвала Памелу самым обидным ее прозвищем, которое та заполучила в подростковом возрасте за излишне рано созревшую фигуру. – Пав ничего не узнает. Мы всё устроим ночью, когда родители лягут спать. Сможем тогда бегать по всему дому, хоть в деревню уйти, если захотим. – Главное только, чтобы репортеры, как всегда, не пронюхали, – сказал Себастьян, перехватив при этом взгляд Тэда. В газетах начинался сущий праздник всякий раз, когда очередной юный пэр попадался на какой-нибудь дикой выходке. Впрочем, и сами издатели были не прочь лишний раз посодействовать развлечениям молодежи; поговаривали даже, что лорд Розермер[5 - Гарольд Сидни Хармсворт, 1-й виконт Розермер (1868–1940) – газетный магнат, владелец издательской корпорации «Ассошиэйтед ньюспейперс лимитед», фактически основатель массовой британской прессы.] однажды опубликовал в «Ивнинг стандарт» подсказку для игры. Клара захлопала в ладоши: – Что, выберемся из города на природу? Туда, где ночью царит непроглядная тьма и все такое? Какая прелесть! – Да, – кивнул Эдриан. – А еще Нэнси говорила, что у садовой стены есть кладбище. Он многозначительно хмыкнул и качнулся на каблуках. Нэнси рассмеялась. – И никаких машин, чтобы не реветь на всю округу. Будем ходить пешком. Пусть каждый сочинит подсказку, а в качестве ответа будет какой-нибудь тамошний предмет. Давайте уже проголосуем и разобьемся на пары. Луиза мысленно одобрила их задумку: это будет отличный способ увеличить список гостей на праздник. – И кто же победит? – задумалась Клара. – Последний, кто останется в живых, естественно, – ответил Эдриан. Вот так Эдриан Кертис, двадцати двух лет от роду, и организовал собственную смерть тремя неделями позже. Глава 2 Гай Салливан заступил на службу в восемь утра и с тех пор успел оформить три обращения в полицию. Сперва в участок приехала одна престарелая леди поблагодарить молодого сержанта, который накануне снял с крыши ее малютку Тиблза, потом доставили пьяного мужчину, буянившего на улице, а нынче мирно спавшего в камере, и, наконец, принесли золотое кольцо, найденное, как ни удивительно, на Голден-сквер. Гай аккуратно заполнил бланки с заявлением и благодарностью, оформил должным образом находку и теперь стоял за стойкой, стараясь не зевнуть пятый раз подряд. Было всего пол-одиннадцатого утра, до обеда оставалось еще два часа, и целых семь – до окончания дежурства. Не то чтобы Гаю не нравилась его работа… Разве не об этом он мечтал – стать сержантом столичной полицейской службы? До сих пор он с гордостью полировал бляху на шлеме и начищал сапоги, чтобы те сияли ярче стекла. Но порой все-таки сомневался, что и впрямь приносит пользу обществу. Гай уже третий год служил в полиции – настоящей полиции, не железнодорожной, как прежде, – и хотел все-таки узнать: когда ему выпадет шанс стать сыщиком? Он пытался завести об этом разговор со своим начальством – с инспектором Корнишем, – но, увы, потерпел фиаско. Корниш только лишний раз напомнил молодому сержанту, что тот трудится в лучшей полицейской организации мира, и если хочет продвижения по службе, то надо не ждать чуда, а доказывать, что впрямь его заслуживает. Однако который месяц сидя в участке, Гай не понимал, как же ему проявить инициативу. Вмешиваться в чужую работу он не мог, а если на стойку дежурному попадало новое дело, его тут же передавали другому сержанту, потому что Гаю запрещалось покидать свой пост. Он пригладил волосы и в сотый раз за утро протер очки. Может, во всем и впрямь виновато плохое зрение, из-за которого Гая не пустили на фронт? Поэтому ему не поручают и никаких мало-мальски серьезных дел?.. Порой Гай не узнавал даже знакомые лица; его не раз дразнили в участке с тех пор, как однажды он потребовал представиться старшего инспектора, когда тот при полном параде вошел через главную дверь. Гай пытался возражать: мол, зрение ни при чем, просто он привык видеть начальство исключительно в штатском… Но тем самым только подлил масла в огонь. Как же тогда сержант Салливан будет ловить известного преступника – вдруг тот возьмет и переоденется, заявили ему. На шум выглянул Корниш, спросил, в чем дело, и с тех пор Гая ни разу не ставили в патруль. Пока он решал для себя очень важный вопрос: разложить ли дела по алфавитному порядку или сперва полить цветок у двери, у стойки дежурного вдруг возникла молодая женщина в – неслыханное дело! – униформе. По слухам, женщин-полисменов было не более пяти десятков на всю страну. Их стали принимать на службу всего пару лет назад, вызвав среди мужчин настоящий переполох. Правда, поручали женщинам обычно самые простые дела вроде потерявшихся детишек или пропавших кошек. Гаю до сих пор не выпадало шанса даже поговорить с этой особой. Он, конечно, видел ее пару раз издалека, заприметил красивую улыбку, но нынче женщина не улыбалась, а воинственно волочила за ухо мальчишку – притащила его к столу Гая и, тяжело дыша, расправила плечи. – Вот, поймала, когда он воровал яблоки на рынке Сент-Джеймс, – заявила она таким тоном, будто ей не впервой приводить в участок на Вайн-стрит опасных преступников. Гай решил подыграть: – О, да у нас тут отпетый воришка? Женщина благодарно улыбнулась: – Еще какой! Она уже отдышалась, однако отпускать ухо парнишки не спешила. Тому было лет четырнадцать, и он, хоть и казался чересчур мелким и тощим для своего возраста, без труда сумел бы от нее отбиться. Наверное, просто решил отдохнуть в теплой камере с горячей кормежкой. – Давайте оформим его, а потом, как водится, доложим инспектору, – сказала женщина. – Разумеется, констебль, – заявил Гай, заставив ее снова улыбнуться. Он горделиво приосанился. Последний раз такие чувства Гай испытывал в обществе Луизы Кэннон. Отогнав о ней мысли, сержант вернулся к делу: записал имя мальчишки, его адрес – наверняка вымышленный – и вызвал другого констебля проводить воришку в камеру. Тот сразу же оттеснил женщину от стойки, и Гай заметил, как она переменилась в лице. – Вы отлично потрудились, – сказал он. – Еще только утро, а у нас уже первый арестант. – Да, наверное, – грустно протянула та. Фигурка у нее была ладной, ноги в идеально отглаженных брюках казались на удивление стройными. – Просто… Она оглянулась, не подслушивает ли кто. – Что «просто»? – Мне никогда не дают довести дело до конца! Сделать все как полагается. Я бы хотела сама допросить мальчишку, например… Но к вечеру его все равно уже отпустят, да?.. Гай пожал было плечами, затем решил, что не стоит унижать девушку пустыми заверениями. – Да, скорее всего, отпустят. Слишком мало доказательств, чтобы завести дело. Но вы молодец. Все сделали правильно. В следующий раз он наверняка задумается, стоит ли воровать. – Наверное… Спасибо. Она повернулась было к выходу – и снова посмотрела на Гая. – Кстати, как вас зовут? – Сержант Салливан. – И, уже тише, добавил: – Можете звать меня Гай, и лучше на «ты». – Хорошо. А я Мэри. Констебль Мун. – Мэри Мун?[6 - По-английски marrymoon означает совместное времяпрепровождение будущей семейной пары перед свадьбой.] – Не вздумай шутить! Я уже слышала все шутки, которые ты сможешь вообразить, и даже несколько, которые не сможешь. Они дружно рассмеялись, но тут к стойке, на сей раз со стороны Гая, подошел другой сержант. – Если вам двоим больше нечем заняться, кроме как хохотать, живо идите в зал для собраний. Корниш вызывает всех, кто не на дежурстве. И он зашагал прочь, по дороге перехватив кого-то еще. Мэри вмиг просветлела и шагнула было в коридор, потом замерла и оглянулась на Гая. – А ты что, не идешь? – Не могу, – отозвался тот. – Мне не разрешают покидать пост. – Даже на пять минут? Тот, чувствуя себя идиотом, покачал головой. Мэри вернулась. – Тогда вот что: ты иди, а я посижу вместо тебя. Думаю, ничего страшного за это время не случится. – А как же… – Все равно мне не поручат ничего важного. Иди, потом расскажешь, что там было. Гай смущенно стал отнекиваться: мол, она вовсе не обязана его заменять… Бесполезно, Мэри не слушала. Тем более ему и самому не хотелось упускать такую возможность! Зал был переполнен, и инспектор Корниш уже что-то рассказывал собравшимся полицейским. Гай прокрался в самый уголок и старательно навострил уши. У Корниша была репутация редкостного грубияна – но грубияна, работавшего успешно, поэтому его выходки терпели, а некоторые даже считали, что они приносят пользу делу. «Если ты такой неженка, что тогда забыл на службе?» – эти слова Гай слышал не раз, к счастью, не в свой адрес. Одевался Корниш гораздо лучше, чем можно ожидать от инспектора, вдобавок водил роскошный новенький «Крайслер», который был не по карману человеку с его доходами. Поговаривали, что он берет взятки и откупные, однако доказательств не было, и вообще, когда об этом заходила речь, многие, как ни странно, пожимали плечами: мол, почему бы и нет? Такое попустительство, конечно, удручало, но за три года в лондонской полиции Гай навидался всякого, что не лучшим образом характеризовало мужскую натуру. – Вы небось думаете, Рождество – это когда толстый старик лезет к вам в трубу, чтобы принести в подарок варежки, – горячился Корниш. – Или когда малютке Тиму[7 - Малютка Тим – персонаж «Рождественской песни в прозе» Чарльза Диккенса, больной сын клерка из конторы Скруджа, которому Дух нынешних Святок предсказал скорую гибель, но который выздоровел благодаря раскаянию главного героя.] богачи шлют индейку непомерных размеров. – Он замолк, чтобы громогласно хохотнуть над собственной шуткой. – Увы, всякие отбросы предпочитают не дарить, а брать самим. И поверьте, они не станут ждать, когда на календаре сменится год. Кое-кто из полицейских вежливо хихикнул, словно поощряя артистов мюзикла на их первом шоу. – У нас есть основания предполагать, что мисс Элис Даймонд с ее «Сорока воровками»[8 - Элис Элизабет Блэк (Alice Diamond (англ.) – прозвище Алмазная Элис; 1896–1952) возглавляла женскую банду, специализировавшуюся на магазинных кражах и налетах.] скоро от души развернет свою деятельность на Оксфорд-, Реджент- и Бонд-стрит. Пару лет назад ее припекло, и она перебралась на окраину и в провинции. Но теперь, видимо, решила Рождество встретить дома. Чтобы ее поймать, надо расширить сеть патрулей. Каждый из вас должен лично отчитываться передо мной в конце дежурства! Ясно? – Он косо уставился на толпу. – Вот и славно, давайте в очередь. Сержант Клатток каждому из вас назначит район патрулирования. Работайте в парах и в штатском. Напоследок смерив подчиненных еще одним строгим взглядом, он вышел. Гай беспомощно осмотрелся. Все спешили найти себе пару, кивком или подмигиванием подтверждая давние партнерские отношения. Гай невольно затосковал по своему бывшему напарнику, Гарри. Тот после ухода друга остался в Южнобережной железнодорожной полиции направления Лондон – Брайтон, проработал там еще пару лет, а совсем недавно ушел и устроился музыкантом в новый джазовый клуб. У Гая, в общем-то, в участке были приятели – однако скорее из тех, с кем приятно посидеть бок о бок в столовой, жуя картошку и пироги с мясом. Здесь же нужен человек надежный, который поможет привлечь внимание Корниша, получить признание, похвалу и славу… Семь тоскливых месяцев за стойкой дежурного мало поспособствовали тому, чтобы Гай обрел репутацию пытливого сыщика. Понемногу грустнея, он глядел, как пустеет зал, а полицейские уходят парами, словно торопясь на Ноев ковчег. Когда ушли последние – точь-в-точь парочка смеющихся гиен, – сержант Клатток начал складывать бумаги, собираясь вернуться к обычным занятиям. Гай неуверенно подошел к нему и заговорил, хотя во рту ужасно пересохло и сперва вырвался лишь хрип: – Прошу прощения, сэр… Клатток поднял голову и дернул усами. – Что еще? – Я хотел бы узнать, какое задание поручат мне, сэр. Клатток демонстративно обвел комнату взглядом. – Я здесь больше никого не вижу. Сами слышали приказ босса. Работать надо в парах. – Так точно, сэр. У меня есть напарник, просто он… – Гай замолчал и быстро собрался с мыслями, – …работает над другим делом. Но вот-вот закончит, и мы сможем приступить к патрулированию. – Имя. – Мое, сэр? – Нет, королевского чистильщика обуви. Разумеется, ваше! – Сержант Салливан, сэр. А моего напарника зовут констебль Мун. Клатток уставился в свои списки. – Можете взять Грейт-Мальборо-стрит. Магазины там мелкие, вряд ли на них кто позарится, но мало ли… Приступайте с шести. Обращайте внимание на всяких подозрительных типов, говорите с продавщицами и все такое. Сами знаете порядок. – Он посмотрел на Салливана и приподнял бровь. – Знаете ведь? – О да, сэр! Большое спасибо, сэр! Гай улыбался с таким видом, будто заглянул в рождественский чулок и обнаружил там вместо шоколадных монет золотые. Поймав на себе пристальный взгляд Клаттока, он торопливо стер с лица ухмылку. – Почему я еще здесь, сэр, да? – Именно, сержант Салливан. – Уже ушел, сэр! Гай выскочил из комнаты и со всех ног побежал к стойке. Мэри, услышав новости, радостно запрыгала. – Ты правда назвал ему мое имя? – переспросила она в третий раз. – И он не сказал, что эта работа мне не по зубам? – Да, назвал, – заверил Гай. – И он возражать не стал. Правда, есть одна загвоздка… – Какая еще загвоздка? – Я ведь должен быть в участке, дежурить… – Ну… почему бы тебе не сказать тому, кто составляет график дежурств, что ты получил важное задание? Тогда им придется подыскать замену. – Она округлила глаза и сложила руки в молитвенном жесте. – Пожалуйста, хотя бы попробуй. Такой шанс себя проявить!.. Гай, как никто, знал, что Мэри сейчас чувствует. Он кивнул и торопливо ушел, пока не успел передумать. Как ни странно, разрешение он получил легко, даже без лишних вопросов. Должно быть, полиции и впрямь требовались все силы, чтобы поймать Элис Даймонд с ее приспешницами. Гай и Мэри заторопились домой сменить униформу на обычную одежду и поскорее приехать на Грейт-Мальборо-стрит в поисках самой прославленной преступницы страны. Глава 3 После вечеринки Нэнси, Памела и Луиза направились в апартаменты своей тетушки Айрис Митфорд на Элвастон-плейс. Спать они легли поздно, поэтому утром долго валялись в постели, не отзываясь на призывы тетушки позавтракать. Затем Луиза помогла сестрам собрать вещи и проводила на вокзал, где они сели на поезд, поспевая домой как раз к ужину. У Луизы же выдался свободный вечер, и она решила встретиться со вчерашней горничной, Далси Лонг. Луиза нарочно задержалась в Лондоне, сказав леди Редесдейл, что хотела бы повидаться с кузеном, вот только по правде никого из родственников у нее в городе уже не осталось. Отец несколько лет назад умер, мать переехала в Суффолк, а дядюшка Стивен ушел в армию и с тех пор, к счастью, не подавал вестей. Луиза была в семье единственным ребенком, начала работать сразу после школы, в четырнадцать лет. Потом нашла место у Митфордов, перебралась к ним и практически потеряла связь со всеми, кто жил в Пибоди-эстейт, где она выросла. Ее лучшая подруга, Дженни, нынче вращалась совсем в других кругах, хотя наверняка обрадовалась бы визиту давней знакомой. Однако Луиза не стала упускать редкую возможность объединить еженедельный выходной с поездкой в Лондон. Прежде всего ей хотелось снова вдохнуть городской воздух, ощутить под ногами тротуар, который после стольких недель в затопленной грязью деревне казался едва ли не чудом. Кисловатый привкус сажи в туманном воздухе у лорда Редесдейла вызвал бы долгий приступ кашля, а вот Луизе он показался сладким, совсем как кусочек материнского пивного пирога. Сперва она подумывала, не повидаться ли с Гаем Салливаном, но загадывать наперед не стала. А потом, в доме Кертисов, когда Нэнси и Памела сели ужинать, Луиза невольно завязала разговор с горничной, которая открыла им дверь. Возможно, ее привлек лондонский акцент, заставивший увидеть в девушке едва ли не родную сестру. А может, сыграла свое симпатия – ведь они оказались на удивление похожи, причем не только внешне: Далси, как и Луизе, порой приходилось бывать компаньонкой мисс Шарлотты. Помогая молодой поварихе накрыть на стол, они обменивались сплетнями и байками о капризах своих господ, заодно признавались кое в каких мелких грешках. В компании Далси Луизу охватывало такое чувство, будто она вернулась домой, чего не случалось даже в материнском коттедже. Вышло так, что они с Далси договорились встретиться сегодняшним вечером, у львов на Трафальгарской площади в шесть часов. Идею предложила Далси, и Луиза чуть не попросила ее выбрать другое место: слишком свежи были воспоминания о том дне, как она сопровождала Нэнси на танцы в «Савое», а потом утащила воспитанницу за собой, испугавшись человека, который мог бы выдать Луизу ее дядюшке Стивену. Пока она попыталась объяснить Нэнси, почему им нельзя возвращаться на бал, они случайно натолкнулись на мужчину, который представился Роландом Лакнором – и тем самым положили начало цепочке событий, втянувшей их троих, а еще Гая, в расследование смерти убитой медсестры Флоренс Найтингейл Шор[9 - Речь идет о событиях предыдущей книги серии, «The Mitford murders». («Загадочные убийства»).]. Хоть Луизе и нравилась ее нынешняя работа, порой она скучала по своей дружбе с Нэнси и немного завидовала тому, как быстро та повзрослела. Теперь Нэнси переехала из детской во взрослое крыло, а выходные и вовсе проводила с друзьями в Оксфорде или Лондоне, привозя домой уйму рассказов о безумных розыгрышах и шумных вечеринках. Еще Луиза давно не видела Гая, но с ним они частенько обменивались письмами, и он забавно описывал всяческих злодеев и безумцев, с которыми ему теперь приходится иметь дело. Между строк можно было прочесть, что видит этих опасных типов он чаще всего издалека и в арестах не участвует, однако Гай никогда не пытался вызвать к себе жалость, и это было замечательно. Его писем Луиза ждала с волнением и трепетом. В десять минут седьмого Луиза в своем лучшем платье – темно-синем, доставшемся от Нэнси и перешитом по фигуре, – все еще стояла возле каменного льва. Мимо шагали мужчины и женщины в модных нарядах, спеша по своим делам, а Луиза понемногу начинала переживать, думая, что идея была не так уж и хороша. Однако тут из-за угла выглянула Далси и замахала рукой. – Прости, опоздала! Мисс Шарлотта никак не могла найти свою брошку с гранатами, а поскольку больше ничего не подходило под сегодняшний наряд, пришлось все бросить и искать… Она осеклась, поймав на себе многозначительный взгляд Луизы, и они вдвоем захихикали. Господи, до чего же славно! – Нам нужен тридцать шестой автобус, – продолжила Далси. – Доедем на нем прямиком до одного паба. Сможем там выпить и хорошенько поплясать, ни о чем не заботясь. Не то что здесь, тут одни снобы или извращенцы, которые предлагают за полпенни задрать юбку до пояса… А, ты и сама понимаешь, о чем я. Что, идем? Глава 4 Часом позже они сидели в пабе «Слон и замок», расположенном на углу оживленного перекрестка в Саутуарке[10 - Саутуарк – район южного Лондона.]. Этот район Лондона отделяла от центра лишь Темза, но порой казалось, что он находится в другом государстве. Уличные лампы светили тусклее, причем были газовыми, а не электрическими. Все выглядело более грубым, темным, медленным. Вместо бесчисленных машин – конные телеги; на тротуарах – своры детей, которые частенько натыкались на прохожих и под сердитые крики удирали прочь. Женщины либо стремительно бежали по своим делам, либо стояли на автобусной остановке и говорили во весь голос, съедая гласные. Мужчины же, напротив, шагали неспешно, опустив голову и покусывая в уголке рта сигарету. В пабе было людно, зато намного светлее. Сияли латунные лампы, а барная стойка мерцала, отполированная едва ли не до зеркального блеска. Тяжелый узорный ковер наверняка прикрывал немало грешков, но на первый взгляд заведение выглядело вполне приличным, а посетители так и вовсе, как сказала бы матушка Луизы, при полном параде. Мужчин было мало – в основном пожилые джентльмены, играющие в карты или потягивающие пиво. Большую часть публики составляли женщины, причем Луиза с восхищением заметила, что они сами заказывают себе выпивку. Одна отважная особа и вовсе купила мужчине в углу кувшин эля, а тот с благодарностью поднял стакан и махнул небритым подбородком. Женщины, к слову, были молоденькими, многие – Луизиных лет. Не жительницы Мейфэра, конечно; их наряды все-таки не отличались особой роскошью, однако держали себя дамы с немалым достоинством, присущим разве что женам миллионеров. Словно не слабый угнетенный пол, а хозяйки этого мира. Дверь паба отворилась, и в зал зашла женщина. Она застыла у самого порога, и разговоры внутри вдруг стихли. Через минуту гвалт возобновился, но уже не такой громкий. Далси толкнула Луизу локтем под ребра и благоговейно прошептала: – Элис Даймонд. Я надеялась, что она сегодня появится. Элис Даймонд была высокой, совсем как мужчина, и носила толстое парчовое пальто, а на каждом пальце у нее мерцали перстни с явно драгоценными камнями. Коротко подстриженные волосы не уступали яркостью цвета барной стойке из красного дерева, а вот белое лицо, казалось, было начисто лишено красок; под левым глазом серебрился шрам. За Элис, в паре шагов позади, точно свита за монархом, держались три женщины. – Кто она такая? – тоже шепотом спросила Луиза. – Королева! – почти в голос осмелилась сказать Далси, когда в пабе снова поднялся обычный гомон. – Это она здесь всем заправляет. Элис села за столик в углу, который прежде, как ни странно, был свободен, хотя в пабе было не протолкнуться. Две женщины сели рядом с ней, а третья направилась к бару, помахивая фунтовой купюрой. Одна спутница здешней королевы была толстой и неказистой, с хмурыми глазами, другая же – красавица с ангельским лицом, длинными темными ресницами и тонким носом. Далси проследила за взглядом Луизы и снова наклонилась шепнуть: – Это Куколка[11 - Куколка – Маргарет (Мэгги) Лили Хилл (Хьюз) (1898–1949), одна из главных участниц банды «Сорок воровок».], ее заместитель. Ты на внешность не смотри. Она из всех самая опасная. И всегда сама делит добычу. Молоденькая официантка дрожащими руками подала женщинам заказ, и те, залпом ополовинив стаканы, громко над чем-то захохотали. Едва ли не каждый присутствующий в пабе в этот момент разжал зубы. Сегодня у Элис Даймонд хороший день, она желает отпраздновать. Значит, все могут разделить с ней веселье. – Ты сказала, она королева… Королева чего? – «Сорока воровок», – ответила Далси и утерла пивную пену с верхней губы. – Там одни женщины. Еще есть «Слоны», у них только мужчины. Две разные банды, хотя все друг с другом связаны… И живут здесь неподалеку. Луиза кивнула. В голове прозвенел тревожный звоночек, но ей слишком хотелось произвести на Далси впечатление, чтобы не выставлять себя наивной простушкой, опешившей от таких новостей. – Я о них слышала, – сообщила Луиза, все-таки поддавшись искушению рассказать о своем прошлом. Правда, было бы чем хвастаться… – Когда мы с дядюшкой промышляли у вокзала, то знали, что магазины на Оксфорд-стрит лучше обходить стороной. Далси кивнула. – Еще бы! Хотя Элис не так давно пришлось уйти из Лондона. Отлично она придумала – перебраться в провинции! Бирмингем, Ноттингем, Ливерпуль и все такое. Правда, мне там не нравилось… Она осеклась и с опаской взглянула на Луизу. – Ты с ними?.. Далси кивнула. – Да, но это уже в прошлом. – Она допила свое пиво. – Еще закажем? Луиза согласилась и, когда Далси отошла к бару купить выпивки, снова оглядела зал. С появлением Элис здесь будто бы настроили объектив фотокамеры: все стало резче, ярче. Луиза обратила внимание, что не только Элис держит себя как королева: ее подданные тоже гордо расправили плечи. И хотя у многих красовались заплатки на локтях, а обувь требовала починки, одеты они были модно и запросто сошли бы за покупательниц в дорогом торговом центре. Некоторые и вовсе выглядели так, будто только что выпорхнули из магазина мехов в «Хэрродс»[12 - «Хэрродс» – фешенебельный лондонский универмаг.]. Впрочем, разве сама Луиза не прикладывала к себе украдкой наряды Нэнси, когда собирала их в чистку? Однажды она даже встала у зеркала, придерживая платье у плеч, свободной рукой собрала лишнюю ткань на талии и выставила перед собой ногу. Да уж, в таком виде никто не принял бы ее за служанку! Однако тут в коридоре послышались шаги миссис Виндзор, и Луиза торопливо свернула платье, надеясь, что к тому времени, когда она спустится в прачечную, со щек уйдет предательский румянец. Далси поставила на стол два полных стакана. – О чем задумалась? – Да так… – Луиза замотала головой. – Ни о чем. Я… Она замолчала, потому что к Далси вдруг подошла грузная женщина, хлопнула ту мясистой рукой по плечу и опустилась на свободный стул. У нее были черные густые волосы, больше похожие на шлем, нежели модную стрижку, а подбородок выглядел темным, как от щетины. Женщина издала странный звук – наверное, хотела рассмеяться, а получилось похоже на лай. – Это еще кто? – Она указала кивком на Луизу. Та вздрогнула. – Чужакам здесь не место! – Она из наших, – заверила Далси. – Не переживай. Луиза не поняла, как воспринимать ее ответ. Женщина прищурилась: – Новенькая, что ли? Не помню такую. – Нет. Но она тоже в игре. Шум поднимать не станет. – Ладно. – Женщина успокоилась, или, возможно, настрой у нее нынче был не боевым. – Если что, ты за нее отвечаешь. И учти: мы о тебе не забыли! – Знаю. – Далси выдавила улыбку. – Я же пришла, как обещала. Вот она я. Никуда не убегаю. Двуногая гора плоти кивнула и вернулась на свой сторожевой пост у бара, где оперлась обоими локтями на стойку и стала медленно потягивать пиво, пристально оглядывая зал. – Извини, – сказала Далси. – Тут обычно веселее. Просто я теперь вроде как под надзором, как видишь… – Почему? – взволнованно выдохнула Луиза. – Хочу уйти. Еще сестра недавно вышла замуж, и они боятся, что если я тоже уйду, то мы всех сдадим. Вот и пришлось согласиться на сделку. – Какую еще сделку? Луиза напряглась. – Я должна с ними расплатиться, тогда меня отпустят. Кстати, знаешь, я хотела тебя попросить… Далси застенчиво посмотрела на Луизу. Та промолчала. Она не была уверена, что и впрямь хочет услышать эту просьбу. Разумом понимала, что надо сразу отказаться, но сердце забилось в груди, а душу заполонило давно забытое приятное волнение. – Я хотела попросить: ты мне не поможешь? Глава 5 Через пару недель приглашения были разосланы, миссис Виндзор, экономка, наняла на вечер праздника новых слуг, а миссис Стоби, кухарка, днями напролет стряпала всяческие лакомства. Памела, которую больше всего интересовала именно эта часть приготовлений к торжеству, то и дело забегала на кухню, умоляя разрешить ей помешать содержимое кастрюль или раскатать тесто. Луиза и Нэнси всеми силами пытались отвлечь от грядущего праздника младших сестер, чтобы те не требовали, как водится, разрешения спуститься и посмотреть на прибывающих гостей. Лорд Редесдейл самолично заглянул в детскую и предупредил Нэнси, что его дочерям «нечего пялиться на ее кошмарных приятелей». – Не дай бог кто-нибудь из них явится с расческой в кармане пиджака – Пав тогда наверняка хватит удар, – усмехнулась Нэнси, когда Луиза передала ей отцовские слова. Младшим девочкам – пятилетней Дебо, семилетней Юнити и девятилетней Джессике – достаточно было пообещать кружку горячего шоколада перед сном, но вот пятнадцатилетняя Диана, не желая так легко сдаваться, объявила настоящую войну. К счастью, хотя бы Том не путался под ногами – он до рождественских каникул был в Итоне, и его возвращения ждали только через две недели. Нынешним вечером воздух словно потрескивал от возбуждения. В противоположных углах холла жарко пылали камины. Масляные портреты на стенах украсили бумажными лентами, повсюду разожгли свечи, создавая праздничную атмосферу. В конце концов, не за горами Рождество. Луиза, которой тоже прибавилось работы, вместе с двумя другими служанками была готова предложить поднос с шампанским. Лорд Редесдейл нетерпеливо расхаживал у входной двери, а его супруга с раздраженным хмыканьем поправляла пуговки на вороте у Памелы. Нэнси убедила родителей устроить для Памелы костюмированную вечеринку, и та, сперва загоревшись этой идеей, теперь в своем пышном белом платье и в парике с короткими кудряшками чувствовала себя свадебным тортом. – Прекрати! – прикрикнула на дочь леди Редесдейл. – У тебя получится замечательный праздник, если перестанешь каждые три секунды смотреть на себя в зеркало. Нэнси, взяв бокал с подноса Луизы, подмигнула. Сама она нарядилась испанской графиней восемнадцатого столетия, с длинной, богато украшенной мантильей, под которой топорщились коротко стриженные волосы. Она выбрала атласную блузу без рукавов, огромной брошью сколов края весьма смелого выреза, и юбку, плотно облегающую бедра, а книзу расширяющуюся, отчего силуэтом теперь походила на церковный шпиль. Лорд Редесдейл, стройный и худощавый, несмотря на седину и глубокие морщины, надел твидовый охотничий костюм; Нэнси сказала, что еще никогда на праздник он не выбирал столь удобную одежду. Леди Редесдейл в карнавальном наряде выглядела гораздо старше супруга, а ярко-желтый парик только делал ее лицо еще более изможденным и совершенно не сочетался со средневековым платьем, которое мать, как подозревала Нэнси, вытащила из самого дальнего шкафа, где хранился реквизит для рождественских шарад. Видимо, увлекшись приготовлениями к празднику, хозяйка поместья напрочь забыла о себе. Через минуту Нэнси, словно бы вспомнив, кто нынче виновник торжества, взяла с подноса второй бокал и протянула его Памеле. Девушка нерешительно замялась, глядя на отца, а тот резко вскинул голову. – Не начинай, Пав, – сказала Нэнси. – Ей надо успокоить нервы. Лорд Редесдейл нахмурился и поворошил кочергой пламя в камине. У Луизы под тяжестью подноса уже отваливались руки, но тут, к счастью, снаружи донеслись рев мотора, шорох гравия, потом шаги и голоса. Миссис Виндзор, бывшая в доме за дворецкого, потому что леди Редесдейл не держала слуг мужского пола, распахнула дверь, впуская ледяной сквозняк и первых гостей. Как по сигналу, леди Редесдейл и Нэнси шагнули вперед, и Луиза увидала прибывших. Все они были на той вечеринке у Кертисов, а приехали рано, потому что перед этим гостили у живущих по соседству Уотни, где успели поужинать (лорд Редесдейл наотрез отказался устраивать ужин для друзей Нэнси). Нэнси подтолкнула Луизу к Оливеру Уотни-младшему. Этих двоих давно пытались сосватать, хотя Луиза никак не могла взять в толк зачем, ведь Памела отличалась завидным здоровьем и цветущим румянцем, в то время как Оливер был бледнее смерти и после перенесенной в детстве чахотки все время кашлял. Его кислое лицо до того не вязалось с костюмом Безумного Шляпника и ярким лоскутным пальто, что Луиза едва сдержала смех, делая шаг вперед и предлагая гостям шампанское. – Странные у тебя друзья, – сказал Оливер Памеле, беря бокал. – Вообще-то они мне не друзья, – простодушно призналась Памела. – Что ж, я рад, – продолжил Оливер. – Особенно этот Эдриан Кертис… Ужасный тип. Ведет себя так, будто все вокруг его прислуга. Клянусь, если он хоть на шаг ко мне приблизится… Остальное Луиза не расслышала: Оливер отошел, Памела последовала за ним. В числе приехавших был и Себастьян Атлас. Он схватил с подноса Луизы разом два бокала, опорожнил залпом первый, потом второй, взял третий и только после этого небрежным кивком золоченой головы дал понять, что узнал Луизу. Судя по всему, он нарядился пиратом, хоть и без попугая со шляпой: надел мешковатые брюки и черный жилет поверх белой рубашки, распахнутой на безволосой груди, а на шею повязал красный шарф. Себ подошел к Кларе Фишер, замешкавшейся в дверях, и обнял ее за талию. Девушка заметно вздрогнула. Луиза украдкой прошла в коридор, ведущий к кухне, и заполнила свой поднос новыми бокалами, загодя выставленными на столик. Затем вернулась в холл. Тем временем, видимо, подъехали еще две или три машины, потому что в доме вдруг стало очень людно и шумно; то и дело раздавались поздравления и одобрительные восклицания в адрес самых необычных костюмов. Рядом с Памелой стояли две ее собственных подруги, держась подальше от незнакомых гостей. Сама именинница, кажется, радовалась празднику, хотя порой все равно одергивала платье. Подошла Клара, одетая лесной феей; ее серебристый наряд из слоистой прозрачной ткани, едва укрывавшей кожу, как будто светился. Огромными глазами и пухлыми губками она удивительно походила на Мэри Пикфорд[13 - Мэри Пикфорд (наст. имя Глэдис Луиза Смит; 1892–1979) – американская киноактриса, легенда немого кинематографа.]. Наверное, Клара впрямь перебралась в Лондон затем, чтобы стать актрисой, как говорили Луизе. Та взяла шампанское, но отходить почему-то не торопилась. – Славный праздник, да? – негромко произнесла она, отчего нью-йоркский акцент зазвучал мягче обычного. Луиза поняла, что обращаются к ней. – Да. Мы несколько дней готовились. – Верю. Отлично постарались. – Клара неспешно глотнула шампанского. – О, а вот и Тэд! – Она смущенно улыбнулась. – Что ж, мне, наверное, пора идти. Пока! – Пока… – неуверенно отозвалась Луиза, хотя Клара уже пропала в веренице гостей, потянувшихся сквозь галерею в бальный зал. На сей раз лорд Редесдейл не стал зажигать там масляные лампы, как три года назад, в день рождения Нэнси, отчего галерея сегодня была темной и холодной, зато гостям не пришлось задыхаться и кашлять от едкого дыма. Луиза собирала пустые бокалы, когда дверь вдруг хлопнула, и в дом влетел Эдриан Кертис, за которым по пятам следовала его сестра Шарлотта. Луиза невольно вспомнила о своем обещании Далси. Хотя оно и так постоянно крутилось в голове… Эдриан нынче был задумчив и хмурил брови, а сестра что-то выговаривала ему пронзительным голосом, буравя темным взглядом. Эдриан оделся викарием: нацепил полукруглые очки, широкий белый воротничок и старомодную черную шляпу, отчего выглядел невозмутимым и высокомерным вдвойне, еще сильнее раздражая сестру в наряде молодой королевы Виктории. Заметив Луизу, оба остановились и замолчали на середине фразы. Эдриан взмахом руки указал Шарлотте на горничную. – Ну же, сестренка. Что ж ты застеснялась? Прошу, продолжай. – Заткнись! – велела «королева Виктория». Все трое неловко застыли. – Гости в бальном зале, – сказала Луиза, будто ничего не видела и не слышала. – Показать вам дорогу? Она пошла в сторону галереи; Кертисы последовали за ней. Шарлотта и впрямь заговорила снова, хоть и не столь пронзительно. Луиза запросто могла разобрать слова. Она знала, что хорошие слуги никогда не слышат того, что не предназначено для их ушей, но порой так сложно устоять… Они с Адой прежде иногда пересказывали друг другу обрывки подслушанных разговоров и смеялись над чужими сплетнями. Жаль, это уже в прошлом, Луизе очень не хватало подруги. Впрочем, теперь у нее есть Далси. – Ты обязан был сказать маме о своих долгах, – отчитывала брата Шарлотта. – Она ведь не знает, а уже почти Рождество… – И что с того? – прошипел Эдриан. Они шли сзади, Луиза не видела их лиц, но легко могла представить, как Шарлотта раздраженно поводит белыми плечами. Наконец все трое добрались до бального зала, Луиза, открыв дверь, шагнула в сторону, пропуская Кертисов. Шарлотта проплыла мимо, даже не удостоив горничную взглядом. Внутри тем временем собралась целая толпа. Это Шарлотта и Эдриан по ошибке, увлекшись спором, зашли через парадную дверь, другие же опоздавшие огибали дом и заходили прямиком в бальный зал, прежде бывший библиотекой. Нынче там убрали диван, освободив место, а вдоль стен поставили стулья для компаньонок. Их, впрочем, было немного, всего трое или четверо. Остальных девушек сопровождали матери, жаждавшие побывать в доме Митфордов и всласть посплетничать. Луиза давно заметила, что в высшем свете люди часто ведут себя так, будто знакомы целую вечность, хотя на самом деле увидели друг друга в первый раз. Для знакомства вообще придумали целый ритуал – все равно что вступать в закрытый клуб: надо сперва получить рекомендации двух его участников и лишь после этого можно считаться полноправным членом. Правила, конечно, были неписаными, но если ты не хотел стать изгоем, приходилось их соблюдать. Порой эти правила, к ужасу «предков», как друзья Нэнси называли представителей старшего поколения, менялись. Когда-то расторжение брака считалось веской причиной для того, чтобы исключить человека из общества, однако пример герцога и герцогини Мальборо, после войны расторгнувших брак, но по-прежнему получавших приглашения на светские приемы, убедил остальных, что развод – это не так уж страшно. «Если мама и папа вдруг разведутся, то зададут, конечно, всем жару, – грустно говорила Нэнси. – Хотя вряд ли они отважатся». Были и другие правила, словно заповеди, высеченные в камне, и соблюдавшиеся пуще церковных заветов: не заводить незаконнорожденных детей, не носить в городе охотничьих туфель, не дарить срезанных цветов прислуге. Луиза мало что об этом знала. Знала лишь одно: даже если она одолжит у кого-нибудь роскошное платье с жемчугами и скопирует манеру говорить, все равно ее разоблачат в два счета и как нищенку вышвырнут прочь. На каждое правило, о котором говорят вслух, приходится десяток негласных. Хватит одного лишь промаха: надеть на охоту костюм неправильного покроя или попросить салфетку, вместо того чтобы деликатно смахнуть крошки уголком платка – и тебе конец. Если повезет, так называемые друзья просто высмеют твой промах, после чего сам не захочешь попадаться им на глаза; если нет – двери высшего общества захлопнутся перед тобой навсегда, и их не отворят больше никакие мольбы и деньги. В толпе Луиза заметила Клару, и та помахала ей рукой. Со своими вольными манерами Клара рисковала запросто вылететь за дверь, однако Нэнси пояснила, что ей простят многое, практически все. «Никто не ждет, чтобы она знала наши традиции, она ведь американка, а у них нет сословных различий», – сказала Нэнси таким тоном, каким нянюшка обычно объясняла Декке[14 - Декка – прозвище Джессики.], почему надо есть морковь. Вроде бы терпеливо, но с явным снисхождением в голосе. Если есть морковь – будешь видеть в темноте, а в Америке нет сословий. Бесспорные факты, которые должны быть известны каждому. Луиза приходила в полное замешательство, пытаясь увязать их с теми сведениями, которые заложила ей в голову мать. Она до сих пор так не привыкла, что дети в ответ на упреки говорят «а что?» вместо «извините». Между двумя мирами зияла гигантская пропасть, и Луизе порой становилось жутко от одной мысли, как легко в нее угодить. Многие из гостей уже раскраснелись: то ли взмокли в своих костюмах, то ли сказалась выпивка: наверняка еще за ужином до вечеринки многие пропустили пару бокалов вина, а здесь не стеснялись подходить за шампанским. Памела, к счастью, к напиткам больше не притрагивалась, она и без вина слишком нервничала. Нэнси танцевала с Оливером Уотни, причем на партнера даже не глядела, во время танца продолжая другие разговоры. Луиза узнала еще нескольких гостей с лондонской вечеринки: Брайана Говарда[15 - Брайан Кристиан де Клэйборн Говард – британский поэт и журналист, участник развлечений «Дерзких юных штучек», как и упоминающиеся дальше Зита и Тереза Джунгман.], болезненного на вид мужчину с запавшими глазами, от чьих реплик Нэнси то и дело покатывалась со смеху; Патрика Кэмерона, который не раз набивался в партнеры для танца сперва Нэнси, а потом и Памеле. Как ни странно, пришли и те две девушки, о которых частенько писали в газетах: сестры Джунгман. Чуть старше Нэнси и на вид совершенно очаровательны благодаря красивым личикам и явной любви к проказам, сегодня они нарядились парой доярок и таскали за собой по ведерку с молоком, норовя расплескать содержимое на пол. Лорд Редесдейл не спускал с них глаз, порой покрываясь красными пятнами, но всякий раз супруга вовремя брала его под локоть. Луизу ткнули в спину и строго шепнули на ухо: – Ты нужна на кухне. – Да, миссис Виндзор. Уже иду. Она покинула вечеринку и пошла туда, где было ее место. Глава 6 Несколько часов спустя, когда миссис Стоби легла в постель, ворча, что слишком стара для подобных занятий, Луиза и Ада еще стояли у кухонной раковины. Наемные горничные навели порядок в бальном зале и перемыли почти всю посуду, поэтому дел оставалось не так уж много. В печи лежали наготове кеджери[16 - Кеджери – блюдо из рыбы с рисом с добавлением яиц, петрушки, приправы карри, масла или сливок.] и бекон, их вскоре подадут гостям на завтрак вместе с кофе и тостами. Кроме того, Луизе предстояло выполнить главную свою задачу. Только бы Далси не опоздала… Только бы пришла загодя – не в половине третьего, как условились леди Кертис и леди Редесдейл, а чуть раньше. Мать Шарлотты велела горничной забрать дочь и отвести ее к Уотни, чтобы незамужней девушке не пришлось ночевать под одной крышей с посторонними мужчинами. Сюда Далси дойдет пешком – Уотни жили совсем рядом, в какой-то полумиле, – а обратно их с Шарлоттой отвезет Хупер. Такое решение приняли, когда Шарлотта наотрез отказалась брать с собой компаньонку, ведь все ее подруги придут на праздник без сопровождения. Только что миссис Виндзор сказала Луизе, что леди Редесдейл велела отнести ей в спальню две кружки какао. Значит, для хозяйки дома и прочих дам ее возраста вечеринка уже закончена. Оставшимся гостям подали закуски, экономка выставила в гостиной поднос с бутылками портвейна и виски, чтобы молодежь справлялась своими силами, потом, лично доставив наверх какао, прошла к себе. Спать она не собиралась – миссис Виндзор отправится в постель последней, сперва удостоверившись, что все в порядке, – поэтому устроилась с книгой в руках. Гостей к этому часу оставалось не так уж много. Нэнси, конечно, собрала друзей из Лондона или Оксфорда, но многие прибыли по личному приглашению лорда и леди Редесдейл, и, следовательно, для них бессонная ночь была чем-то невиданным, вроде снегопада в мае. Кроме того, гости понимали, что после полуночи настанет время молодежи, и деликатно решили не мешать. Увы, самые блистательные персоны тоже ушли: Брайан Говард обещал отвезти сестер Юнгман в Лондон той же ночью, потому что наутро ожидалась свадьба их кузена. Когда девушки уезжали, Луиза, Ада и другие служанки вышли из дома, не в силах удержаться от последнего взгляда на две точеные фигурки, укрытые длинными пальто с меховыми воротниками. Содержимое ненужных больше ведер легкомысленно выплеснули прямиком на гравий. Хупер взбесится, увидав завтра утром на дороге белые пятна… Чуть раньше разыгралась настоящая драма: подруга Клары, Фиби Морга, жгучая брюнетка, одетая Клеопатрой, споткнулась об одну из собак лорда Редесдейла и подвернула лодыжку. Не желая пропускать веселье, она отказалась возвращаться раньше времени к Уотни и расположилась на диване у камина, обложив ногу компрессами и потягивая горячий пунш. – Я, наверное, схожу спрошу, вдруг ей что-нибудь нужно… – сказала Луиза. Она надеялась, что охота за сокровищами начнется раньше, чем придет Далси. – То есть сходишь и хоть глазком посмотришь, как они развлекаются? – поддразнила Ада. – Я мигом! Луиза игриво шлепнула Аду салфеткой по руке. Пересекая холл, она услышала, что в гостиной кто-то настраивает граммофон; полились первые трели модной музыки. Луиза открыла дверь, и на нее пахнуло жарой и сигаретным дымом. Себастьян и Шарлотта танцевали, но как-то вяло, не попадая в такт бодрой мелодии; Шарлотта, закрыв глаза, прижималась щекой к мужской груди. На диване у камина, пристально за ними наблюдая, сидела Фиби с по-прежнему вытянутой ногой, хотя к ее лицу уже вернулись краски. На диване у противоположной стены громоздилась целая мешанина тел – Луиза разглядела четырех человек. Парики все давно сбросили, растрепав волосы, хотя Нэнси так не сняла свою мантилью, а Эдриан – очки со шляпой священника. Он что-то шумно объяснял, попыхивая огрызком толстой сигары, судя по позе обращаясь ко всем, однако слушала его одна только Нэнси. Клара, даже к концу вечеринки не утратившая прелести, как дива с портретов Тулуз-Лотрека, негромко переговаривалась с Тэдом. Он был в костюме Дракулы: на плечах лежал тяжелый бархатный плащ безупречного пошива. Нэнси визжала от восторга, когда получила плотную бумагу с гербом де Клиффордов, где Тэд выражал согласие побывать на торжестве. Луиза замешкалась в дверях, не зная, то ли обозначить свое появление кашлем, то ли зайти молча и собрать пустые бокалы. Тут ее заметила Нэнси и окликнула сама: – Лу-Лу! Луиза улыбнулась – Нэнси не забыла ее прозвище. – Ты-то нам и нужна, иди сюда! Мы хотим сыграть, а из-за бедняжки Фиби теперь не хватает игрока. Составишь компанию? Луиза невольно оглянулась, нет ли кого у нее за спиной. – Вы это мне, мисс Нэнси? – Тебе, тебе! Нэнси опять ей махнула. У Луизы все внутри всколыхнулось. Она была в своем обычном платье и толстых шерстяных чулках, и в жизни не пользовалась косметикой, тогда как гости вокруг нее сияли радугой блесток и перьев. Нэнси встала и хлопнула в ладоши, призывая к молчанию. Себастьян и Шарлотта наконец отцепились друг от друга и сели на подлокотники дивана. Памела, виновница торжества, зевнула и с опаской посмотрела на сестру. Все ее подруги давно ушли – им было по семнадцать, и матери увели их домой. Наверное, и сама Памела была не прочь отправиться в постель, только боялась пропустить что-нибудь интересное на собственной вечеринке, иначе Нэнси потом целую вечность будет ей припоминать. – Сейчас мы отправимся на охоту за сокровищами! – объявила та. Шарлотта протяжно вздохнула: – Это обязательно?.. – Да! Причем для всех! Нэнси триумфально оглядела гостиную. Очевидно, ей очень нравилось быть в центре внимания. По крайней мере, Луиза надеялась, что глаза у нее горят от восторга, а не от избытка шампанского. Нэнси редко страдала от похмелья, но в такие дни приходилось несладко всему дому. – Теперь, когда здесь Лу-Лу, нас восемь, а значит, можно разбиться на пары и приступать. Что делать, сами знаете. Когда найдете ключ, несите его сюда, Себ или Фиби выдадут вам новую подсказку. Всего подсказок восемь, они достанутся каждой паре, но в разном порядке, чтобы не толкаться локтями в одном и том же месте. Победит тот, кто первым соберет все ключи. – Вот это и есть настоящая охота за сокровищами! – воскликнула Клара. – А то в Лондоне она стала такой унылой… Мальчишки только и делают, что гоняют туда-сюда на своих машинах. – Благодарю, мисс Фишер, – насмешливо сказал Эдриан. – Мы старались вам угодить. – Да ладно тебе, дурачок! – Клара порозовела. – Ты понял, о чем я. – Я пойду с Кларой, – объявила Нэнси. – А ты, Памела, – с Луизой. Луиза мысленно перевела дух. – Тэд, ты в паре с Того… В смысле, с Оливером. Оливер, прости. Скуластое лицо Оливера еще больше перекосило от того, что Нэнси назвала его давним дурацким прозвищем. – Остаются Эдриан и Шарлотта, но они брат с сестрой, поэтому ничего страшного, что они будут вместе. – Ладно, раз по-другому не выходит… – Эдриан выпустил кольцо дыма над головой Шарлотты, которая глядела на него с каменным лицом. – Я-то думал, что буду в паре с Себом. Себастьян лукаво посмотрел в сторону сидевшей на диване Фиби. – Планы изменились, – сказал он. Фиби улыбнулась, а Шарлотта резко отвела глаза, заинтересовавшись вдруг пуговицей на своей блузке. – Если нас так мало, – продолжил Эдриан, – то, наверное, лучше действовать в одиночку. К чему лишняя голова, когда и своя варит неплохо? – Он выдержал паузу. – По крайней мере, почти у всех. Это он так намекает, чтобы Луиза ушла? Та постаралась не обижаться. Эдриан, скорее всего, говорил вовсе не про нее, потому что наверняка даже не заметил ее присутствия в комнате. Нэнси, стараясь не глядеть на Луизу, сказала: – Хорошо, будем играть в одиночку. Луиза поняла, что ей пора уходить, но решила посмотреть, чем все закончится. Памела вдруг недовольно заерзала. – Мисс Памела, все хорошо? – шепотом осведомилась Луиза. Та кивнула и чуть заметно улыбнулась. – Да, – прошептала она в ответ, пользуясь тем, что Нэнси как раз отвернулась. – И я обрадовалась, когда сказали, что буду играть вместе с тобой. Остальные меня немного пугают. Луизе стало ее жаль. – Не переживайте… – начала она, однако продолжать не осмелилась, потому что Нэнси тем временем взяла со своего стола у окна (частично огороженного ширмой, поскольку лорду Редесдейлу не нравилось лицезреть ее пишущую машинку, когда он после обеда потягивает здесь портвейн) книгу – «Алису в Стране чудес». Луиза не раз читала ее Декке и Юнити, которых приводила в восторг одна мысль о том, что можно по кроличьей норе угодить в мир, где все привычное и правильное вывернуто наизнанку. Порой и самой Луизе приходила в голову сумасшедшая мысль о том, что не всегда надо соблюдать правила… Нэнси открыла книгу и вытащила из нее ворох бумаг, на которых просвечивали отпечатанные слова. Она купила машинку несколько месяцев назад и до сих пор ужасно гордилась своим ценным приобретением. Сестрам запрещалось к ней приближаться, хотя сама Нэнси не так уж часто стрекотала клавишами. Ей, как подозревала Луиза, больше нравилось держать машинку на виду издевательским напоминанием о романе, который она якобы пишет. Однако Нэнси если и испытывала тягу к сочинительству, обычно предпочитала садиться за старую тетрадку с перьевой ручкой наперевес. Видимо, сказывалась давняя привычка. – Итак, каждый придумал по подсказке, значит, у вас будет семь незнакомых загадок и одна, ответ на которую вы знаете, но сам предмет еще надо найти. Надеюсь, большинству не составит особого труда отыскать свои ключи. – Нэнси при этом посмотрела на Эдриана и насмешливо возвела глаза к небу, а тот в ответ ухмыльнулся. – Вот, отдаю их Себастьяну. Дорогой, не сочти за труд, прочитай первую подсказку. Думаю, мы все забавы ради пойдем сперва искать одинаковые ключи, а остальные загадки ты будешь по очереди давать тем, кто вернется. – Как скажете, миледи, – насмешливо отозвался тот. Золотые пряди по-прежнему лежали волосок к волоску, хотя глаза у него казались стеклянными. Пьян или еще что? Когда Себастьян протянул руку за подсказками, Луиза отчего-то вздрогнула. Себастьян встал, широко расставив ноги на персидском ковре. – «У меня шесть ног, и они висят на колышке. Моими стараниями звери становятся быстрее, а людям нужен пластырь. Кто же я?» Повисла тишина. Себ взял стакан, глотнул виски и отсалютовал. – Что ж, всем удачи, возвращайтесь героями. С этим напутствием гости, взволнованно перешептываясь, встали. Луиза вышла из комнаты вслед за Памелой. – Вы знаете, о чем речь? – спросила она. Та незамедлительно ответила: – Кажется, знаю. – И расплылась в счастливой улыбке. – Спасибо, Лу-Лу! Луиза улыбнулась в ответ, заметно приободрившись. Самое важное дело ей еще только предстояло, но она была уверена, что все устроит как надо. Глава 7 Охота за сокровищами началась, и по всему первому этажу загремел топот: участники искали ответ на первую загадку. Луиза улучила минутку, чтобы подняться и проверить, не пустует ли какая-нибудь из женских спален, подготовленных для гостей. Все, о чем просила Далси, – это о комнате, где можно было бы тайно встретиться с Эдрианом Кертисом. «И лучше, если это будет женская спальня, чтобы он согласился туда зайти», – пояснила Далси. Луиза возлагала надежды на Айрис Митфорд, сестру лорда Редесдейла. Обычно ей выделяли комнату в одном крыле с братом, рядом с его гардеробной и с большой ванной между ними. «Лютиковая спальня», как ее называли за желтый цвет стен, была совсем маленькой, но Айрис всегда останавливалась только в ней, утверждая, что это единственное помещение в доме, где нет привидений. Луиза знала, что леди Редесдейл с невесткой имеют обыкновение вести беседы в спальне ее светлости, а сегодня после праздника у них будет еще больше поводов для сплетен. В коридоре было пусто, у лорда Редесдейла горел свет: хозяин, видимо, переодевался ко сну. Спать он всегда ложился сразу. У Айрис же было темно, из спальни не доносилось ни звука. Комната и впрямь оказалась пуста. Вот и славно! Миссис Виндзор отнесла горячий шоколад десять минут назад, значит, в запасе около часа. Сперва, услыхав просьбу Далси, Луиза смутилась, однако после нескольких бокалов пива та показалась пусть не совсем невинной, но хотя бы не опасной. Далси объяснила, что ей всего лишь нужна возможность поговорить с Эдрианом, потому что тот ее избегает. «Здесь он никогда не бывает один, у него вечно приятели, – сказала она. – А вскоре он и вовсе уедет в Оксфорд». Зачем Далси встречаться с Эдрианом, Луиза предпочла не спрашивать: о некоторых вещах лучше не говорить вслух. Тем более догадаться легко. Он – молодой надменный хозяин, она – юная симпатичная горничная. Не они первые, не они последние… Луиза сбежала по ступенькам на кухню, опустевшую и выскобленную чище корабельной палубы. Ада уже ушла, протерев за собой полы. Швабру она оставила у входа, и Луиза подняла ее вместе с ведром серой воды. Только подошла к раковине, чтобы вылить, как раздался тихий стук. Луиза хоть и ждала его, все равно вздрогнула от страха, расплескав воду на платье. – Вот же погань! – ругнулась она. Еще одно словечко, прицепившееся от Митфордов, на сей раз от лорда Редесдейла. Мать за такие выражения оттаскала бы ее за уши. Луиза осторожно поставила ведро на пол и подошла к двери. Далси быстро проскользнула в дом, словно опасаясь, будто снаружи ее заметят. Она огляделась и шепотом спросила: – Здесь еще кто-нибудь есть? Кожа у Далси была полупрозрачной, даже веснушки, казалось, исчезли; еще девушка заметно взмокла, хотя от дома Уотни идти было всего ничего, тем более что ночь выдалась холодной. – Никого, – ответила Луиза. Теперь, когда все началось, волнение ушло. Все просто: сейчас она без ведома хозяев проводит девушку, которая совсем недавно промышляла воровством, в спальню для гостей. Да уж, миссис Виндзор в жизни не позволила бы себе такого нахальства… – Леди Редесдейл у себя, с ней ее золовка. Они пьют горячий шоколад, им только что его принести. У тебя три четверти часа. Далси посмотрела на часы, висевшие на запястье, – слишком большие и массивные, наверное, мужские. – Тогда отведи меня сразу в спальню, я там его подожду. Где прочие слуги? – Ушли по домам или спят. Осталась одна миссис Виндзор, она у себя, – ответила Луиза. – Не бойся, если тебя заметят: гости решат, что ты из слуг, которых наняли для праздника. Только пальто сними. – Ах да, конечно… Далси расстегнула коричневое шерстяное пальто (еще одна вещь, которая принадлежала ей, но запросто могла оказаться в гардеробе самой Луизы) и оставила его на кушетке. До чего все-таки одинаковы их жизни – все равно что униформа прислуги. Они обе знали: даже если Далси попадется вдруг на глаза Себастьяну или Кларе, те все равно не узнают в ней горничную из дома Кертисов. Редко кто знает чужих слуг в лицо – кому есть дело до человека, который на вечеринке держит поднос с выпивкой? – Иди за мной, поднимемся по черной лестнице. Они последовали на второй этаж, держась у самых перил, где ступеньки скрипели меньше. Прежде чем шагнуть на лестничную площадку, Луиза вытянула руку, останавливая Далси, и осмотрела коридор в обе стороны. Пусто. Только снизу доносился визгливый смех. Убедившись, что никого нет, Луиза указала Далси на нужную комнату. Соседняя дверь в спальню лорда Редесдейла была закрыта, свет за ней погашен. – Лорд Редесдейл только что лег спать. Я покараулю, чтобы никто не вошел и не застукал тебя. – Где будешь ждать? – Там. – Луиза указала на толстые тяжелые шторы напротив ванной комнаты; окно за ними выходило на кладбище. – Хорошо. – Далси сглотнула и зашагала к спальне. Луиза торопливо спустилась вниз, быстро осмотрела холл (там было пусто) и гостиную (где сидел один только Оливер, разглядывая на столе леди Редесдейл нож для бумаг). Возле столовой она нерешительно замерла. Из курительной комнаты по соседству доносился голос Нэнси и еще какой-то женщины – Шарлотты? Эдриан со своей репутацией юного гения, как его описывала Нэнси, уже должен был разгадывать следующую подсказку; главное, чтобы ключ к ней находился где-нибудь неподалеку: не хватало еще искать Кертиса по всему дому. Луиза с колотящимся сердцем шагнула к двери, обдумывая, что ему скажет. Она взялась за стеклянную ручку и снова застыла, услышав внутри два голоса. Первый безо всяких сомнений принадлежал Эдриану, а вот второй… Памеле? Надо же, оказывается, у девочки тоже талант к подобного рода играм. Отогнав лишние мысли, Луиза решительно шагнула в комнату. В столовой царил полумрак. Со стола давно убрали; свечи были потушены, горели только две электрические лампы на стене; большая часть комнаты тонула в тени. Памела рылась в буфете, Эдриан стоял в дальнем углу комнаты и курил. Он что-то говорил монотонным голосом, а Памела то и дело протестующе попискивала. – …Тэд и сам знает, что ты ему больше подходишь. Хватит ему уже цепляться за ту проститутку, Долли. – Я уверена, что она очень славная девушка, – возразила Памела, едва ли не с головой нырнув в ящик, где лежали кольца для салфеток. Их доставали очень редко – леди Редесдейл считала, что стирать салфетки слишком хлопотно и затратно. Луиза зашла в столовую и закрыла за собой дверь. Эдриан коротко спросил: – В чем дело? – Прошу прощения, мистер Кертис. Не хотела вам мешать. Мне надо кое-что передать мисс Памеле. Та выползла из буфета и смущенно уставилась на Луизу, будто ее поймали за каким-то непристойным занятием. – Леди Редесдейл просила вас зайти к ней в спальню, – сказала Луиза. Это все, что пришло ей в голову. Пока те разберутся, что леди Редесдейл никого не звала, самое трудное останется позади. – О, замечательно! – провозгласила Памела. – Теперь я точно приду самой последней. Только у меня стало получаться… Впрочем, задавать лишние вопросы и выпытывать у Луизы подробности, как это наверняка сделала бы Нэнси, она не стала. Памела вышла из столовой. Эдриан подошел к буфету, положил в карман вилку, но, увидев, что Луиза все еще стоит в дверях, вопросительно взглянул на горничную. – Вас тоже ждут, сэр, – сказала та. – Кто же? – Мисс Айрис Митфорд. – Она помолчала, давая ему время сообразить, кто это вообще такая. – Я вас провожу. Эдриан заметно удивился, однако быстро взял себя в руки. – Вот уж неожиданно, – пробормотал он. – Хорошо, веди. Только побыстрее. Луиза вышла в холл, Эдриан последовал за ней. В холле обнаружилась Клара – она стояла на четвереньках, с головой забравшись под тяжелый мраморный стол. – Какое дивное зрелище! – рассмеялся Эдриан, проходя мимо. Раздался глухой стук, ойканье, и Клара выползла из-под стола. Волосы у нее растрепались, а на лице играла задорная улыбка. Увидав Эдриана, девушка побледнела и снова нырнула под стол. – Уж не знаю, что она надеется там отыскать, – сказал Эдриан самому себе. – Хотя ей не впервой вставать на колени, чтобы добиться своего. Луиза слегка запнулась, услышав эти слова, а Эдриан кашлянул, поторапливая. Они начали подниматься по лестнице. На втором этаже Луиза увидела, что в гостевой спальне горит свет, а у порога стоят тапочки. Это был заранее оговоренный сигнал, что все чисто. Наверное, даже хорошо, что вместе с Эдрианом ей попалась Памела – та наверняка задержит Айрис. Луиза молча встала у двери и указала на нее Эдриану. Тот, даже не посмотрев на горничную, вошел внутрь. Бросив быстрый взгляд по сторонам, Луиза скользнула за шторы. Отсюда она услышит шаги Айрис и успеет предупредить Далси. Тапочки снаружи – не просто знак: если тетушка их увидит, то поднимет шум, требуя немедленно убрать, и у Далси будет время притвориться горничной, которая застилает кровать. Эдриан же, если еще не уйдет, пусть сам объясняет свое присутствие в чужой спальне. Впрочем, хотелось бы надеяться, что не потребуется… За шторами обнаружилась небольшая оконная ниша, и Луиза взгромоздилась на подоконник, чтобы не выдать себя торчащими ботинками. Сердце колотилось в груди, кровь в ушах шумела громче морских волн на пляже в Сент-Леонардс. Вспомнилось вдруг, как Луиза сидела на берегу и, обжигая пальцы, ела с Гаем Салливаном соленую жареную картошку. Как же все-таки она по нему соскучилась! Удивительно добрый человек. О Луизе такого не скажешь – особенно после сегодняшней ее авантюры. Она вдруг встрепенулась. Из гостевой спальни донеслись голоса, почти крики. Эдриан пронзительно что-то говорил, а Далси чуть тише ему вторила. Луиза пыталась разобрать, о чем речь, но сквозь толстые занавески и дверь слышала лишь отдельные слова: «не имеешь права», «что за наглость», «врунья». За криками она не сразу расслышала чужие шаги: кто-то встал напротив Лютиковой спальни. Луиза отдернула краешек шторы и увидела Памелу: та, склонив голову в парике мадам Помпадур, внимательно прислушивалась. Лица ее не было видно, однако по окаменевшим плечам стало ясно, что Памеле не по себе. Она вдруг задрожала, словно Мария-Антуанетта накануне казни. И что теперь делать? Памела не должна увидеть, как из комнаты выходит Далси. Та хотела сохранить их отношения с Эдрианом в тайне. «Когда люди вмешиваются, только создают новые проблемы», – говорила она. Однако прежде чем Луиза успела что-нибудь придумать, за дверью раздался хлопок. Внезапный, громкий, словно внутри что-то сломалось. Палка? Кости? Памела пушечным ядром ринулась по коридору и в один миг слетела по ступенькам вниз. Луиза в панике тоже побежала к черной лестнице, но перед этим услышала, как дверь за ее спиной стукнула, и раздались тяжелые мужские шаги, которые могли принадлежать только Эдриану. Глава 8 Вся красная, Луиза едва успела забежать на кухню, как туда влетела Памела, истошно выкрикивая ее имя. – Луиза! Юбки смялись вокруг талии – она задрала их, чтобы не путались в ногах. Парик съехал набок, лицо перекосило от страха. – Луиза, по-моему, случилось что-то ужасное! Луиза выдохнула, радуясь, что за своими страхами Памела не заметила, что горничная и сама едва дышит. – Что стряслось? Неужели все и впрямь так плохо? Не переживайте, – заговорила Луиза спокойным тоном, каким взрослые обычно успокаивают испуганных детей. Этому она научилась от нянюшки Бло, которая одним движением руки могла решить все беды своих воспитанников: неважно, оторвалась ли у любимого плюшевого мишки голова или на проселочной дороге бродит злобная рычащая дворняжка. Жаль, нянюшки сейчас здесь нет, она давно спит. Памела опустила юбки и обеими руками схватилась за Луизу. – Ничего не понимаю. Я ходила к Мав, а она сказала, что вовсе не звала меня… Луизе оставалось только блефовать: – Может, я не так расслышала? – А, неважно, – отмахнулась Памела. – Раз уж я все равно пришла, тетушка попросила меня принести из ее спальни одну книгу, которую она хотела показать Мав. Но в комнате я услышала чьи-то голоса! Дверь была закрыта, и я не решилась заглянуть внутрь, но клянусь, там был мистер Кертис, и он с кем-то ругался! Ты же знаешь, у него такой странный голос… – Она умоляюще уставилась на Луизу, и та кивнула. – И вот он говорит: «Никто тебе не поверит, всем плевать!» – а потом раздается жуткий звук… Памела беспомощно затихла. – Какой звук? – спросила Луиза, хотя тот хлопок до сих пор эхом звучал у нее в голове. – То ли удар, то ли треск… Словно что-то грохнуло, а потом упало. Я только что видела мистера Кертиса внизу, он цел и невредим. Так что это не он упал. Вдруг он ударил кого-то?! Или вообще избил до полусмерти? Надо сходить посмотреть, кто там наверху… – Нет! – поспешно выпалила Луиза, и Памела удивленно заморгала. – Почему нет? – Потому что мы не знаем, что там было. Вдруг вы что-то не так расслышали. Памела, успев взять себя в руки, возмутилась: – Все я правильно расслышала! – А если мистер Кертис никого не бил? Просто само что-нибудь упало? Или человек, с которым он спорил, нарочно так устроил? Вдруг это кто-то из друзей Нэнси? – уже мягче принялась уговаривать ее Луиза. – Давайте немного подождем. Что, если это тоже часть игры? Памела успокоилась: – Да, наверное… Спасибо тебе, Луиза! Она смущенно отвела глаза. Кажется, Памеле хотелось поскорее вернуться к игре, но она боялась, что после случившегося это будет неуместно. Луиза решила дилемму за нее: – Идите к остальным, веселитесь. А я схожу наверх и посмотрю, все ли в порядке. Хотя уверена, что волноваться не о чем. Памела, кивнув, выскочила из кухни. Фух, чуть не попались… Надо быстрее найти Далси! Глава 9 Луиза помчалась вверх по лестнице, но на середине пролета едва не сбила Далси с ног. Один глаз у нее заплыл и побагровел, другой был залит слезами. – Он тебя ударил, – сказала Луиза, не спрашивая. – Все нормально… – Погоди! – велела Луиза. На лестнице, где они стояли, было очень темно, только немного света сочилось сверху и снизу. – Что случилось? – А ты как сама думаешь? – холодно спросила Далси. – Он расскажет кому-нибудь про тебя? Или про меня? Луиза чувствовала, как стремительно теряет работу. – Нет, ему самому есть что скрывать, – отмахнулась Далси. – Пусти, дай пройти. Я знаю, ты хочешь, как лучше, но только все испортишь. – Он, может, и промолчит, а вот мисс Памела молчать не станет. Далси испуганно замерла на полушаге. – Что? Она-то тут при чем? – Памела проходила мимо комнаты. Я ее за шторами не заметила. И не услышала шагов из-за ваших с мистером Кертисом криков. Зато она все слышала. И может, даже поняла, о чем вы спорили. Памела не знает, что там была ты, однако может догадаться, если увидит синяк. Что, если она кому-нибудь расскажет? Далси посмотрела вниз, в темноту. – Тогда я спрячусь, пока не придет время забирать мисс Шарлотту. Мне надо идти. А то чуть что, нас всегда подозревают первыми. – Далси… – начала было Луиза, вдруг испугавшись. Девушка, протиснувшись мимо нее, сбежала по лестнице, перепрыгивая по две ступеньки зараз, после чего скрылась за дверью черного входа. Ноги у Луизы тряслись не хуже фирменного трайфла[17 - Трайфл – традиционный британский десерт из пропитанного крепленым вином бисквитного печенья, заварного крема и фруктов.] миссис Стоби. Она медленно пошла вниз, на кухню. Что Далси имела в виду, сказав, что их всегда подозревают первыми? Подозревают в чем? Мысли бестолково толкались в голове. Луиза бессильно стояла посреди кухни. Она не верила, что Эдриан Кертис спустит им эту выходку с рук – слишком мерзкий тип. Луизе он сразу не понравился: то ли своей заносчивостью, то ли из-за крошечных смоляных точек в бледно-голубых глазах, окружавших зрачок. Нэнси находила Кертиса очаровательным и забавным, но она больше глядела на его связи в обществе, оксфордское образование и чувство юмора. И как теперь быть? Ведь Эдриан Кертис вернулся к приятелям и наверняка рассказал им про Далси и про то, что Луиза отвела его наверх под надуманным предлогом… Зачем она вообще согласилась? Изначально план выглядел простым, все должно было пройти как по маслу. Ее даже совесть не грызла бы потом, разве что чуть-чуть… Теперь Луизу жгло сотнями раскаленных иголок. Пальто Далси, висевшее на спинке стула, пропало, как и она сама. Часы, висевшие над печью и помогавшие миссис Стоби верно рассчитать время для выпечки пирожных, показывали половину второго. Снаружи порой доносились голоса и шаги гостей, бегающих по всему дому в поисках ключей. Сюда, на кухню, точно никто не заявится – господа уважительно не заходят в помещения для слуг, – но Луизе надо знать, чего ждать от Эдриана. Придется выйти на хозяйскую половину, якобы затем, чтобы навести порядок после вечеринки, хотя миссис Виндзор этого не одобрит: после наступления определенного часа хозяева и гости предпочитают уединяться в своем узком кругу без назойливой прислуги. Когда Луиза вышла в холл, там было пусто и тихо. Кое-где валялся мусор, оставшийся после вечеринки: пара забытых бокалов, какие-то детали костюмов, небрежно брошенные на стулья у двери… Где же все? Луиза едва ли не на цыпочках прокралась по паркету, чтобы доски не скрипели под ногами. Только хотела заглянуть в гостиную, как дверь распахнулась, и оттуда вышла Нэнси. Старшая сестра Митфорд явно наслаждалась праздником. В руке она держала спичечный коробок в серебряном футляре, который обычно лежал в кабинете лорда Редесдейла. – Я решила взглянуть, не надо ли убрать мусор… – заговорила Луиза, но тут же затихла. Она знала: Нэнси поймет, что это не более чем оправдание. Однако та была в благодушном настроении. – А, хорошо, не буду мешать. Только отнесу свой ключ. По-моему, я больше всех нашла, здорово! Кстати, ты нигде не видела Женщину? Луиза, застигнутая врасплох, не сразу нашлась с ответом. – Нет, кажется, нет… А что? – Просто Себастьян хотел после полуночи вручить ей свой подарок. А мне интересно, как у них все прошло. – Нэнси лукаво приподняла бровь. – Бедняжка, наверняка он ее только дразнит. На самом деле она ему вовсе не интересна. Луиза решила не отвечать, вместо этого извинившись. Лучше подождать на кухне, пока Далси не придет забирать мисс Шарлотту. Раздался крик. Или что это было? Еще один. Крики донеслись не из дома, а снаружи. Луиза сидела на кухне, как сторожевая собака, в полудреме ожидая, когда придет Далси. Она торопливо захлопнула книгу, которую сонно листала, и выскочила в холл. Из столовой выглянула Клара; ее шелковый костюм феи потускнел и смялся, волосы спутались. Помада размазалась, оставив вокруг рта багряные разводы; на шее темнели красные пятна. – Что это? – спросила она у Луизы. – Часть игры? У Луизы от лица отхлынула кровь. – Не думаю… Они вышли на крыльцо. По пути к ним присоединился Тэд, смущенно приглаживающий волосы. Чуть позже подоспел Себастьян, дрожа на ветру в своем пиратском костюме; большая часть пуговиц на его рубашке была расстегнута. Раздался новый крик, уже не испуганный, а горестный; он летел со стороны церковной ограды. Все побежали туда, вслед за ними – Шарлотта, визгливо спрашивающая, в чем дело, и Нэнси, которая выскочила из дома сразу вслед за ней. А где Памела и Оливер? Вскоре подбежали и они, по отдельности. Памела была бледнее простыни. Оливер моргал и тер глаза, будто только что проснулся. Собравшись все вместе, они миновали арку кладбища, которое лежало по другую сторону дороги, ведущей к парадному входу. Земля взмокла от ночной росы, луна светила еле-еле, прячась за облаками. Надгробные камни на могилах мужчин, женщин и детей, умерших во времена царствования разных правителей: от Елизаветы Первой до Георга Пятого, – возвышались черными тенями. Кладбище тонуло во мраке. А потом тучи вдруг разошлись, выхватив из мрака жуткую сцену. На мокрой земле возле часовни, беспорядочно раскинув руки и ноги, распахнутыми глазами глядя в никуда, лежало изломанное тело Эдриана Кертиса. А прямо над ним, с багровым синяком под глазом, зажимая ладонями рот, застыла Далси Лонг. Глава 10 Гай и Мэри, как успело у них войти в привычку за последние несколько недель, встретились возле станции «Оксфорд-Серкус». Первый раз они друг друга не узнали, потому что оба были без униформы, зато в длинных тяжелых пальто, вдобавок наглухо застегнутых: отчасти из-за холода, отчасти из желания замаскироваться. До сих пор их блуждания по улицам результата не принесли, отчего оба порой испытывали немалое разочарование и тоску, но нынче утром Гай вскочил с кровати с предвкушением чего-то радостного, словно шестилетний малыш в день рождения. Сегодня им поручили патрулировать мелкие магазины по Грейт-Мальборо-стрит, которая шла параллельно Оксфорд-стрит – по ее тесным проулкам могли удирать воровки, которые не успели сесть в поджидавшие их автомобили. – Автомобили? – переспросила Мэри. – У воровок есть автомобили? Гай кивнул. Вчера вечером, уходя из участка, он расспросил других сержантов и раздобыл немало полезных сведений. Теперь им наверняка улыбнется удача! – Причем автомобили отменные, – добавил он. – Элис Даймонд, например, водит черный «Крайслер». Мэри восторженно присвистнула. – А говорят, грабежи – дело невыгодное… – Ага, – со смехом подтвердил Гай. – Пойдем, нам бы поторопиться. – Что будем делать? Они медленно шагали по Литл-Аргайл-стрит, щуря глаза от яркого солнца. – Я тут подумал… – заговорил Гай. – Сержант Бингам обмолвился, что хотя воровки любят принарядиться, сами они никогда не носят краденые вещи. Видимо, слишком рискованно. Значит, товар они передают кому-то другому. Сбытчику. – Сбытчику? – переспросила Мэри. – Так называют тех, кто торгует краденым. – И кому продают эти вещи? Гай пожал плечами. – Наверное, пускают на черный рынок. Всегда найдутся люди, которые ищут хороший товар подешевле… В общем, вот что я придумал. – Он замолчал, пока они обгоняли старика, медленно плетущегося перед ними по тротуару. – Сохо со всеми его мелкими магазинчики находится не так уж далеко от Оксфорд-стрит, а этим типам наверняка хочется сбыть ворованные платья, шубы и все прочее побыстрее. В общем, нам надо смотреть, не только что выносят из магазина, но и что за вещи приносят туда на продажу. Мэри взглянула на Гая – если не почудилось – с явным восхищением. Хотя почему бы и нет? Ему казалось, что сегодня возможно все! Однако вслух она сказала: – Что-то я не уверена… Не могут же они выбежать из универмага «Дебенхэм и Фрибоди» и продать вещи где-нибудь в палатке за углом? Если и торгуют, то тайком… От острой шпильки воздушный пузырь радости лопнул. – Может, и тайком, – огрызнулся Гай. – Ладно, – дипломатично согласилась Мэри. – В общем, не вижу причин, по которым мы не должны искать сбытчиков. Это же мужчины, верно? Не желая показывать своего невежества (все-таки сержант Бингам рассказал удручающе мало), Гай на всякий случай кивнул. – Причем те еще отбросы. Говорят, банда Элис Даймонд, «Сорок воровок», тесно связана с бандой «Слоны». Все они обитают где-то рядом. – Да, я о них слышала. Вооружены до зубов и ездят на быстрых автомобилях. В прошлом году устроили погоню на Пикадилли и по всему Лондону, – восторженно выпалила Мэри. – Мчали не меньше пятидесяти миль в час! Я и не знала, что автомобили способны так разгоняться. Гай посмотрел вдаль, словно припоминая ту погоню. – Да, способны… Ну что, давай проверим магазины? – Он с улыбкой повернулся к Мэри и шепнул, взяв ее за руку: – Удачи нам! Четыре часа и десяток магазинов спустя они едва передвигали ноги от усталости и разочарования. Стало ясно, что новая тактика результатов не приносит. Прятаться от других полицейских в штатском оказалось куда сложнее, чем искать воровок с их сбытчиками товара. – Глупо как-то получается, – вздохнул Гай, пока они неловко топтались на месте, чтобы разминуться с парой переодетых коллег, идущих в противоположном направлении. – Может, поискать кого-нибудь, кто расскажет нам еще что полезное? – предложила Мэри. – О чем? – Не знаю, о «Сорока воровках», о тех, кто торгует их товаром… кто даст хоть какую-то зацепку. А то пока у нас ничего нет. Гай рад был слышать, что Мэри не сдается. Многие констебли видели в патрулировании отличную возможность улизнуть от лишней работы: знай гуляй себе по улицам да попивай горячий чай. А вот Мэри понимала, что это отличная возможность себя показать. – Есть одно местечко, где можно попытать удачу и задать пару вопросов… – нерешительно заговорил он. – Это опасно, и я не уверен, что с нами захотят говорить. Хотя у меня есть одно секретное оружие. – Сокс? – переспросила Мэри. Она присела, чтобы погладить черно-белого пса, тыкающегося носом ей в руки. – Взял уже с именем, – пожал плечами Гай. – История долгая. Собаку я получил от… Он не знал, есть ли смысл рассказывать историю появления у него дурашливого пса: тот раньше принадлежал дядюшке Луизы, но прежнему хозяину был не по нраву чересчур игривый нрав животного. – Скажем так, мы с ним нашли друг друга. – Вижу, – рассмеялась Мэри. Сокс прыгал вокруг Гая, пачкая тому колени и подставляя голову для чесания. – Раньше Сокс жил у одного бандита; допускаю, что кое-кто из его бывшей братии мог бы с нами пообщаться, если увидит пса. Вдруг они знают про сбытчиков или о том, где их искать. – Стоит попробовать. – Ты точно хочешь пойти со мной? Уже поздно, ты можешь вернуться домой. – И глядеть на пустые стены, прихлебывая суп? Нет уж, спасибо! – ужаснулась Мэри. – Лучше займусь чем-нибудь полезным. Гай жил в Хаммерсмите, с родителями. Они взяли пса и на автобусе добрались до Челси и паба на самой окраине Пибоди-эстейт – родного квартала Луизы Кэннон. – Итак, мы всего лишь проходили мимо и решили по дороге выпить пива, помнишь? – повторил Гай у самой двери «Скрещенных ключей». – Да, не волнуйся. Я и прежде бывала в пабах. Гай толкнул дверь, и Сокс вбежал первым, жадно принюхиваясь к густым запахам внутри. К счастью, был вечер пятницы, и в пабе собралось немало народу, решившего облегчить полученные сегодня конверты с жалованьем. Или потратить краденые деньги, подумал про себя Гай. Воздух казался густым от дыма и едкого запаха немытых тел. Барная стойка была заставлена полупустыми стаканами, а вокруг, как пальцы в тесном ботинке, сгрудились мужчины. Впрочем, туда можно было втиснуться, а еще практически у каждого стола стояли пустые табуреты, но Гай заметил в самом углу свободный столик и кивком указал на него Мэри. Других женщин, не считая подавальщицы, здесь не было. – Имбирного пива? – спросил он, и Мэри кивнула. Гай вежливо протолкался к барной стойке; мужчины вокруг недовольно рыкнули, – мало того что чужак, так еще в очках и с чистыми волосами. Он храбро встретил взгляды и заказал выпивку. Сокс куда-то запропастился. Вернувшись за столик, Гай сел и протянул Мэри стакан. – Где Сокс? – Там. – Она махнула рукой. – Похоже, встретил приятеля. Гай оглянулся и увидел старика; тот гладил пса, мечтательно глядевшего на его карманы. Помедлив, старик вытащил какое-то лакомство и со смехом протянул собаке. Потом заметил взгляд Гая и указал на Сокса. – Ваш? Гай кивнул, а старик, к удивлению, встал и подошел к ним. Лет восьмидесяти, с белоснежной поредевшей шевелюрой и в заношенной, но вполне чистой рубашке, взглядом он напомнил Гаю гориллу: глаза у него были такими же глубокими и яркими. Старик нашел себе табурет, поставил к ним за стол и, отсалютовав стаканом, сел. – Я так понимаю, вы из приятелей Стивена, – сказал он. Мэри едва удержалась от удивленного восклицания, когда Гай кивнул: – Да, было дело… – Мне всегда нравилась его псина. Я Джим, кстати. – Берти, – быстро представился Гай. – А это Мэй. – Рад знакомству, Мэй. – Джим приподнял воображаемую шляпу. – Так что со Стивом-то? Пропал вдруг, ничего о нем не слыхать… – Ушел в армию, – ответил Гай, надолго припав к бокалу, чтобы унять расшалившиеся нервы. – Может, за границу куда отправили. – Сбежал небось от кредиторов, – усмехнулся Джим. Гай вздохнул и огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли кто. Джим подался вперед. – По крайней мере, это официальная версия. – А есть неофициальная? – Перебрался на юг. Ушел к «Слонам». Джим присвистнул сквозь зубы. – Вот так да. Крепко он влип, раз с ними спутался. Гай толкнул Мэри локтем. – Мэй вот подумывает, не податься ли и ей к «Сорока воровкам». – К девчонкам этим? Толковые девки, да. Только не думаю, что чужачку примут. Среди них, кажись, надо родиться. – Я там и родилась, – сказала Мэри, изрядно удивив Гая неожиданно сочным южным говором. – А, к родне решила вернуться? – Ага, – подтвердила она. – Я слышал, в Лондоне они больше не работают, – протянул Джим. – Жарковато стало, когда полиция села на хвост. – А где же тогда их искать? – поспешно спросил Гай. Джим внимательно на него глянул. – Да везде, где есть магазины. Манчестер, Бирмингем. Впрочем, знаете что… Джим обернулся и помахал другому старику. Тот, сильно припадая на ногу и при каждом шаге расплескивая пиво, подошел ближе. – Чего надо? – недоброжелательно спросил он. – Может, сядете на мое место? – предложил Гай, вскакивая с табурета. – А, сиди! – фыркнул старик. – Постою маленько, насиделся за день. Так чего звали? – Хотите найти «Сорок воровок»? – уточнил Джим у Гая и Мэри. – Тогда спросите у Пита – он в этом городе знает всех и каждого. Пит глухо рассмеялся. – Да не знаю я об этих «Сорока» ничего, кроме того, что там одни девки. Говорят, банде уже лет двести. Не помню даже, кто у них сейчас главарь. Вот прежде другое дело; тогда, еще до войны, с ними путалась одна моя сестренка… – Он приподнял бровь. – А вам зачем? – Надо! Мэри вызывающе вскинула подбородок. Пит глотнул немного пива. – Что ж, где их нынче искать, не знаю. Слыхал только, что в Лондоне они больше не промышляют. – Это ясно, – подтвердил Джим. – Ходили слухи, они идут в служанки при богатых домах, – продолжил Пит. – Чтобы добраться до хозяйского барахла. – А как они его сбывают? – спросил Гай. – Сдается мне, стакан мой совсем опустел… – Джим поболтал остатками пива. Там была еще добрая треть. Гай повернулся к Мэри. – Окажи милость. Он вручил ей пару монет, стараясь не слушать угрызений совести: девушке наверняка придется выслушать немало сомнительных комплиментов от надравшихся работяг, но сам он отойти не мог, чтобы не упустить удачу. Мэри послушно зашагала к барной стойке. Джим, хитро прищурившись, перегнулся через стол. – Твоя подружка? – Вроде того, – сказал Гай. – Тогда берегись, если она и впрямь подастся к «Сорока». Они не любят, когда их девочки глядят на сторону, если понимаешь, о чем я. У Гая перехватило горло, на миг стало нечем дышать. – И что тогда? – Они работают со «Слонами», – перебил Пит. – Продают награбленное барахло, а если надо, то и… Он выразительно чиркнул пальцем по горлу. К счастью, именно в этот момент Мэри поставила на стол два полных стакана. – А где они сбывают вещи? Однако удача уже отвернулась. – Что-то много ты вопросов задаешь… – Джим неожиданно скис, будто сливки, весь день простоявшие на солнце. Видимо, то ли он, то ли Пит вдруг подал какой-то незаметный сигнал, потому что трое или четверо мужчин возле бара повернулись в их сторону. Гай быстро встал, Сокс тоже выскочил из-под стола, где мирно дремал все это время. – Что ж, спасибо. Нам, наверное, пора домой. Мэри, пойдем. – Ты ж вроде говорил, ее звать Мэй. Джим со стуком поставил свой стакан на стол. – Оговорился, – сказал Гай и стал вылезать из-за стола, потащив Мэри за собой. У бара многие повернулись к стойке спиной, предвкушая интересное зрелище. Гай почти добрался до дверей, уже взялся за дверную ручку, как Мэри вдруг резко дернула его за руку. Мужчины медленно стягивались вокруг, беря их в кольцо, но Мэри и не думала отступать, удерживая возле себя Сокса. – Не стала б я на вашем месте этого делать, – сказала она неожиданно рычащим голосом. – Вспомните, откуда я родом. Мужчины озадаченно застыли, и Джим взмахом руки велел им угомониться. Взглянув на Мэри, он хмыкнул. – В сторону, ребята. Ни к чему затевать драку. Гай с облегчением выдохнул, распахивая дверь, и они втроем – он, Мэри и Сокс – вышли в непросветную ночь. В конце концов, они теперь знали, куда им податься. Глава 11 Тишину нарушил Себастьян – шагнул вперед и бережно взял Далси за плечи. – Иди лучше в дом, – произнес он немного невнятно: сказалась и выпивка, и потрясение от увиденного. Луиза пыталась перехватить взгляд Далси, но та по-прежнему смотрела вниз, прижимая ко рту руки. С трудом перебирая ногами, девушка покорно поплелась за Себастьяном. Что здесь произошло? Они с Эдрианом снова подрались? Луиза не видела Далси с тех самых пор, как та убежала из кухни. Мало ли что могло случиться за это время? И, видимо, случилось… Господи, еще и Памела теперь в этом деле замешана… Что, если она расскажет о той ссоре в спальне, которую невольно подслушала? Расскажет полиции, что это Луиза отправила ее к матери под надуманным предлогом, хотя та ее вовсе не звала? Тогда Луиза тоже станет подозреваемой. А ведь она и впрямь виновата. Именно она привела Далси в дом и показала ей пустующую спальню для встречи с мужчиной, теперь, час спустя, лежащим мертвым. У Луизы перехватило горло. Поскорее бы все разошлись, иначе она и сама закричит от страха и отчаяния. Ужасно не хватало рядом Гая – такого спокойного, надежного, с которым всегда тихо и уютно… Прочих свидетелей ужасающее зрелище тоже не оставило равнодушным. Шарлотта почти осела на землю, если бы не Тэд, который вовремя подхватил ее и потащил обратно в дом. Другой рукой он волочил за собой Нэнси, не давая оглядываться через плечо. Луиза попросила Клару увести мисс Памелу – та уже тихонько всхлипывала. Когда все ушли, Луиза подошла ближе к телу. Эдриан, несомненно, был мертв. На лице проступала белая восковая маска смерти. Окоченение еще не наступило; Луиза хотела сперва проверить, чтобы потом полиции было проще уточнить время смерти, но решила не трогать покойника, а то сочтут, что она нарочно нарушила обстановку места преступления. Если это преступление… Вдруг Эдриан просто упал? Сбросился с церковной крыши? Устроил отвратительный розыгрыш в самый разгар охоты за сокровищами? Луиза неожиданно разозлилась: каким надо быть эгоистичным гадом, чтобы на личном примере доказывать жестокость и скоротечность жизни?! Впрочем, она быстро взяла себя в руки. На земле возле безжизненного тела было пусто, только неподалеку валялась черная шляпа от костюма священника. Луиза, не трогая ее, вернулась в дом. К тому времени леди Редесдейл с невесткой, кутаясь в халаты, сошли вниз, как и некоторые другие гости: друзья четы Редесдейл, рано легшие спать. Были не все; видимо, кое-кто даже в этой суматохе умудрился уснуть. Луиза вошла не через парадный вход, а – то ли по привычке, то ли не желая нарушать заведенный порядок, когда все остальное в доме перевернулось с ног на голову, – через черный и, чтобы попасть в холл, толкнула обитую зеленым сукном дверь, отделяющую хозяйскую половину от помещений для прислуги. Все стояли как в очереди на почтамте: тихонько переминаясь с ноги на ногу и не разговаривая друг с другом. Тишину нарушали лишь рыдания Шарлотты, перемежаемые неровными всхлипами и икотой. Свечи потушили, зато лампы зажгли все до единой, отчего в холле было непривычно светло, словно вдруг наступил день. Вышел лорд Редесдейл, также в халате. – Полицию я вызвал, они уже едут. Нет смысла толпиться на холоде, пойдемте в гостиную. Себастьян, все еще державший Далси за плечи – она двигалась медленно и неуверенно, словно напуганный ребенок, – повел ее в комнату. Оттуда выглянула Фиби посмотреть, что происходит, но тут же, хромая, вернулась на желтый диван. Памела льнула к матери, а у той, как всегда, на лице не отражалось ни толики испытываемых эмоций. В гостиной Луиза поворошила огонь в камине, добавила пару поленьев, потом взяла с подоконника пледы и раздала их гостям. Двигалась она бездумно, механически. Нэнси сняла свою мантилью, Памела – парик; волосы у них были примятыми, а лица – мертвенно-бледными. – Миледи, я позову миссис Виндзор и налью всем горячего молока, – сказала Луиза и торопливо выскочила за дверь. Жаль, в такой суматохе не удастся поговорить с Далси. На убийство подруга точно не способна, но, может быть, она все равно замешана в деле? Например, обманом заманила Эдриана на колокольню, зная, что там он найдет свою смерть? Если так, зачем ей тогда было устраивать встречу в спальне? Миссис Виндзор в своей комнате крепко спала, разлегшись в чересчур тесном для нее кресле и выронив на пол книгу; рот у экономки был приоткрыт, а верхняя губа тихонько шевелилась при храпе. Луиза потрясла ее за плечо и как могла рассказала о случившемся. – Мистер Кертис? Мертв?! – воскликнула женщина. Луиза кивнула. – Все в гостиной, ждут полицию. Я хочу подогреть им молока. Завтрак уже готов, но, думаю, гостям сейчас не до еды… Она затихла. – Да, да!.. – Экономка встала, одной рукой убирая со лба седые волосы, а другой нащупывая свой чепчик. У нее был такой вид, будто она припоминает, где именно в справочнике по этикету говорится о том, как прислуживать лорду и леди, только что получившим известие о внезапной кончине одного из гостей. Увы, на ум ничего не приходило. Когда Луиза и миссис Виндзор вернулись в гостиную, принеся дымящиеся кружки с молоком, а еще печенье и кексы из кладовой, там уже был полицейский. Второй, судя по разговорам, отправился на кладбище осмотреть тело. Клара сидела на подоконнике, поджав колени к подбородку и кутаясь в плед. Она с радостью приняла у Луизы кружку. Та, зная, что американцы по натуре люди более раскрепощенные, осмелилась шепотом спросить: – Что тут происходит? Клара обернулась к толпе у камина. Леди Редесдейл обнимала Памелу за плечи; бедняжка уже не всхлипывала, только испуганно дрожала. Себастьян, сунув руки в карманы, глядел на огонь, а Шарлотта держалась поближе к Нэнси, но той в обществе рыдающей девушки явно было не по себе. Тэд, избавившись от вампирского плаща, о чем-то беседовал с непривычно серьезным лордом Редесдейлом. В комнате, невзирая на жарко растопленный камин, ощущалась заметная прохлада. У Луизы так и вовсе по коже пробежал холодок: она поняла, что Далси здесь нет. – Горничную увели на допрос, – произнесла Клара. – Похоже, это ее рук дело. Можешь себе представить? – Она замолчала, чтобы глотнуть молока. – Подумать только, компаньонка Шарлотты и горничная ее матери! Выходит, они под своей крышей приютили убийцу?! Клара вздрогнула и зажмурилась, словно не веря сцене, которая разыгралась у нее перед глазами. Хотя что такого она видела? Убийцу не видел никто из них! Луиза от возмущения чуть не выронила поднос. – Далси не виновата! Это вырвалось само собой. Клара удивленно посмотрела на нее, даже у камина кое-кто обернулся на крик. – Простите, – выдохнула Луиза, поставила поднос на столик в углу и бездумно выбежала из комнаты. Однако не успела она сделать и десятка шагов, как ей на плечо сзади легла тяжелая рука. – Пойдемте-ка со мной, мисс, – сказал полицейский. – С вами хочет поговорить инспектор. Луиза обернулась, дернув плечом, чтобы констебль убрал руку. От старых привычек сложно избавиться. Полицейский был молод и волосы стриг так коротко, что возле ушей виднелась розовая кожа. Он будто побаивался Луизу и одновременно ощущал над нею власть, зная, что девушке никуда не деться. А в ней вдруг проснулось былое нахальство, до сей поры прятавшееся в душе. – Не трогайте меня! – рявкнула Луиза. – Я всего лишь иду на кухню. – Лучше идите за мной, – велел полицейский и развернулся на каблуках. Он ждал беспрекословного подчинения, и это ужасно злило Луизу. – Вы не в ту сторону, – сказала она. – Полагаю, нам в кабинет лорда Редесдейла? Где же мог разместиться инспектор, ведущий дознание?.. Луиза протиснулась мимо констебля и, не слушая протестов, зашагала по коридору; наконец полицейский угрюмо замолчал и пошел вслед за ней, пока они не добрались до тяжелой двери кабинета. Там Луиза остановилась и отошла в сторону. Делать следующий шаг по собственной инициативе ей совершенно не хотелось. В голове звучали слова Далси, произнесенные той совсем недавно: «Чуть что, нас всегда подозревают первыми». Глава 12 В комнате обнаружился мужчина – видимо, местный детектив. Он сидел за столом лорда Редесдейла, заваленным счетами, газетными вырезками и принадлежностями для рыбалки. Долгими зимними месяцами лорд Редесдейл развлекался тем, что распутывал леску или повязывал перья на крючки. Небольшая настольная лампа с зеленым стеклянным плафоном отбрасывала низкий полукруг света так, что глаза и лоб инспектора тонули в тени. Луиза видела лишь пурпурный нос, луковицей нависающий над подстриженными усиками, и мясистые губы. Инспектор сидел, скрестив руки и откинувшись на спинку стула – деревянного и жутко неудобного. Лорд Редесдейл считал, что за работой комфорт ни к чему. Перед столом стоял хлипкий стул, на котором обычно не лежало ничего тяжелее пары выпусков журнала «Кантри лайф»; ныне он скрипел под весом Далси Лонг. Луиза видела, как скованно девушка держит плечи, до предела выпрямив спину. Когда полицейский ввел в кабинет Луизу, Далси даже не повернула головы, будто кролик перед удавом, не в силах оторвать глаз от усов напротив. – Мисс Луиза Кэннон, сэр, – сказал констебль. – Здешняя служанка, которая была с гостями, обнаружившими тело. – Благодарю, Питерс, – шевельнулись губы в свете лампы. – Вернитесь в гостиную. Проследите, чтобы никто не уехал. – Да, сэр, – сказал Питерс и вышел. Луиза встала позади Далси. Она почти ощущала, как та стынет от ужаса, хотела положить руку ей на плечо в жесте поддержки. Однако сейчас надо было думать прежде всего о себе. Должен хоть кто-то из них отсюда выбраться. Инспектор подался вперед, и Луиза увидала его красные глаза. Детектива вызвали поздно ночью, наверное, даже разбудили, отчего он, разумеется, был не в восторге. Прищурившись, инспектор смерил Луизу строгим взглядом. – Вы знакомы с этой женщиной? Луиза вспомнила вечер в «Слоне и замке». – Да, – сказала она. Он нетерпеливо цыкнул и снова спросил: – И близко вы знакомы? – Не очень, сэр. Мы встретились, когда я сопровождала мисс Памелу на ужин в Мейфэре месяц назад, в доме леди Кертис. Каждое слово, произнесенное уверенным тоном, кирпичиком ложилось в оборонительную стену ее крепости. – А после этого вы виделись? – Да, сэр, сегодня. На кухне, возле черного входа. Я ждала ее. Леди Редесдейл сообщила, что за мисс Шарлоттой придет компаньонка, чтобы отвезти нашу гостью в Уотни-хаус. Их должен был сопроводить Хупер. Инспектор хотел было опереться на спинку стула, но потерпел неудачу и досадливо скрипнул зубами. В отместку он наградил долгим, чересчур пристальным взглядом из тени сперва Далси, потом Луизу. Далси за все время не шелохнула и пальцем, только стул под ней жалобно постанывал. – Во сколько пришла мисс Лонг? – Не могу сказать наверняка, сэр. Было поздно, вечеринка почти закончилась. – Когда пришла мисс Лонг, вы на кухне были одни? – Да, сэр. Миссис Стоби, наша кухарка, легла спать. Горничные разошлись по домам, а миссис Виндзор уединилась у себя. – Вы показывали мисс Лонг спальни на втором этаже? Луиза не понимала, к чему он клонит: неужели инспектор знает, что Далси и Эдриан встречались? И что Луиза тоже замешана в этом деле? Нет, вряд ли. Далси поклялась, что никому и словом не обмолвится об участии Луизы, иначе обе потеряют работу. Та согласилась помочь лишь при одном условии: Далси во что бы то ни стало будет хранить молчание. – Нет, сэр. Я почти сразу ушла, чтобы навести порядок в гостиной и забрать пустые бокалы. Думала, она останется в кухне и подождет, пока не настанет пора везти мисс Шарлотту к Уотни. – Где вы были, когда услышали с улицы крики? – Я как раз вернулась на кухню и готовила завтрак. – А мисс Лонг там была? Луиза замешкалась с ответом лишь на секунду. – Нет, сэр. Я подумала, она уже ушла за мисс Шарлоттой. Инспектор наклонился над столом. Размашистым жестом официанта, снимающего серебряную крышку с жаркого, он поднял салфетку и продемонстрировал Луизе целую коллекцию драгоценностей: длинную нить жемчуга, браслет с сапфирами и алмазами, несколько колец, серьги. Луиза едва не вскрикнула от неожиданности. Неужели Далси все это украла?! Луизу охватило такое чувство, будто ее предали. Хотя… Она ведь знала, что Далси промышляла прежде кражами, так? И все равно ее впустила. Сознательно пригласила воровку в хозяйский дом, показала ей пустую спальню и заверила, что у нее полным-полно времени… Получается, она тоже виновата? Сердце заколотилось, в груди стало тесно. Надо сосредоточиться, надо выглядеть собранной и уверенной. Что бы ни случилось, в убийстве она не виновата. – Видите ли, я не понимаю, откуда у мисс Лонг взялись в кармане все эти вещи, если она должна была просто-напросто забрать мисс Шарлотту. Причем не только успела побывать в спальне мисс Айрис Митфорд, но и очутилась там в самый удобный момент, когда комната оказалась пуста. А ведь мисс Лонг в этом доме никогда прежде не бывала. Инспектор говорил спокойно и размеренно, с уверенностью профессора, готового через минуту ловко решить уравнение, над которым студенты бьются не первый день. Он знал ответ, знал, не испытывая ни малейшей тени сомнений. Памела наверняка расскажет инспектору о ссоре Кертиса с какой-то женщиной, которой могла быть только Далси. У той подбит глаз – явно кулаком мистера Кертиса, – а в кармане лежат краденые драгоценности. А еще именно ее застали возле тела убитого. Луиза мигом приняла решение. Оставалось лишь молиться, чтобы в будущем не пришлось о нем жалеть. – Я не могу объяснить, как так вышло, сэр, – сказала она. – После того как я ушла из кухни, я мисс Лонг больше не видела. Только услышала потом крики с улицы и… Остальное, думаю, вам известно. – Похоже, что известно, – ответил инспектор, и Далси заметно вздрогнула. – Можете идти, мисс Кэннон, но никуда не уходите, ясно? Никто не должен покидать дом. Глава 13 Вскоре после завтрака, который, по обыкновению, подали ровно в восемь – ни нашествие диких лошадей, ни кровавое убийство не заставили бы лорда Редесдейла нарушить заведенный распорядок дня, – всех, кто накануне вечером выскочил в церковный двор, по просьбе детектива-инспектора Монро, как он представился, собрали в библиотеке. В число свидетелей, обнаруживших тело Эдриана Кертиса, разумеется, вошла и Луиза. Прочие гости, проспавшие это событие, или успели разъехаться по домам, или пили кофе в малой гостиной. По-зимнему голубоватый солнечный свет лился в широкий эркер. После вечеринки в доме уже прибрались, лишь на высокой полке осталась пепельница, которую Ада, на рассвете вытиравшая пыль, не заметила. Диван вернули в центр комнаты, стулья для компаньонок убрали. В чужих кофтах поверх костюмов, без париков и прочего реквизита гости нынче выглядели бледными тенями своих вчерашних персонажей. Глаза у Памелы были красными, и не только у нее: никому из гостей не удалось нормально выспаться. Мало того что инспектор всю ночь опрашивал свидетелей, так еще и кроватей на всех не хватило, а в пустующих комнатах было слишком холодно, поэтому многие улеглись прямо в гостиной на креслах или диванах, под колючими шерстяными пледами. Луиза огляделась: у каминной полки стоял лорд Редесдейл и вытряхивал в блюдце свою трубку. Нэнси и Клара заняли места рядышком на диване, держась чуть поодаль от скорбящей сестры покойного, курившей одну сигарету за другой, позабыв про серебряный мундштук, который вчера не выпускала из рук. Фиби пристроила больную лодыжку на низкий стул, Себастьян восседал в небольшом кресле, скрестив ноги, и тоже курил. Тэд стоял, облокотившись о фортепиано, а Оливер Уотни сидел на табурете, весь пепельно-серый, и трясущимися руками перебирал нотные листы. Правда, вряд ли он собирался исполнить для гостей пьесу. Леди Редесдейл, ее невестка Айрис и Памела разместились в нише под окном, не глядя друг на друга и не разговаривая. Далси в комнате не было. – Благодарю, что нашли время прийти, – начал Монро, игнорируя гневное фырканье лорда Редесдейла. – Понимаю, некоторые торопятся в Лондон, но очень важно, чтобы я имел возможность поговорить со всеми разом. Думаю, не надо объяснять зачем. Скоро вы будете свободны, я хотел лишь сообщить, что мы, кажется, поймали преступника. Он кашлянул, чтобы скрыть довольную ухмылку. У Луизы быстрее заячьих лап заколотилось сердце. – Я арестовал Далси Лонг за кражу драгоценностей и убийство мистера Эдриана Кертиса. Луиза качнулась, однако тут же взяла себя в руки: никто не должен заметить, в каком она ужасе. Ее и без того мучила совесть за то, что вчера она допустила кражу. Услыхать теперь, как Далси вдобавок арестовали за убийство, – все равно что получить удар в живот. Боже, она простодушнее Памелы, а еще считала себя искушенной в житейских делах… Шарлотта снова заплакала, и Клара потянулась взять ее за руку. Та даже сквозь рыдания сразу отдернула ладонь. – Судя по всему, мистер Кертис и мисс Лонг повздорили вчера, когда он последовал за ней в спальню мисс Айрис Митфорд. Мы можем лишь предполагать, что там произошло, но он, видимо, застал ее в момент кражи. – Инспектор обвел библиотеку взглядом, удостоверившись, что публика внимает каждому его слову. – Мисс Памела слышала их спор; затем раздался грохот, будто мистер Кертис ударил мисс Лонг, в подтверждение чего у той под глазом остался синяк. Мисс Кертис также сообщила, что у мистера Кертиса и мисс Лонг до недавних пор были… скажем так, близкие отношения. По моему мнению, этим мисс Лонг и заманила покойного на колокольню – под предлогом нового свидания. Инспектор снова кашлянул, на сей раз смущенно, а лорд Редесдейл побагровел от ярости. Леди Редесдейл просто отвернулась. – Там, пользуясь эффектом неожиданности, она, согласно своему изначальному замыслу, столкнула мистера Кертиса с высокой башни. Умер он, судя по всему, почти мгновенно. Мисс Лонг тем временем выбежала из церкви и, осознав содеянное, стала кричать. Ее крики услышали остальные гости, прибежали на кладбище и застали убийцу над телом жертвы. Монро снова оглядел присутствующих, достал платок и неторопливо вытер нос, при свете дня столь же толстый и багровый. В комнате стояла мертвая тишина. Луиза была в оцепенении. Оказывается, она ошиблась не один раз, когда не подумала заподозрить Далси в намерении обворовать гостей, а дважды… Глупая, она-то верила, что они с Далси похожи, что понимают друг друга без слов… На самом деле Луиза совсем не знала, что та собой представляет. Иными словами, Далси намеренно ее обманула и предала. Глава 14 Гай посчитал разговор в «Скрещенных ключах» за предупреждение не соваться к сбытчикам, которые, видимо, связаны с бандой «Слонов». Значит, оставалось только одно – искать женщин из числа «Сорока воровок». С этой целью он и Мэри Мун (так и подмывало называть ее полным именем даже в мыслях) разработали новый план. Гай должен был отправиться в какой-нибудь дорогой магазин – например, торгующий ювелирными изделиями или мехами – и занять продавцов вопросами о товаре. Если в тот момент мимо будет проходить воровка, она ни за что не упустит такой удобный шанс и постарается провернуть кражу, пока человек, который должен следить за ассортиментом, ведет беседы с каким-то сомнительным типом (Гай знал, что даже в гражданском платье он похож на полицейского, тем более что мужчина в женском отделе всегда выглядит подозрительно). Мэри тем временем войдет в магазин вскоре после Гая и проследит, все ли покупательницы готовы платить за выбранный товар. По крайней мере, таков был их план. Однако через два дня, когда они обошли практически все магазинчики на Грейт-Мальборо-стрит, Гай изрядно устал от бесконечных дискуссий о цене и качестве всяких безделушек вроде дамских часов, меховых воротников, собачьих ошейников с золотыми вставками и хрустальных сервизов. Опасность до сих пор возникла лишь одна – когда Гай чуть было не купил Соксу дорогущий ошейник. Им ни разу не попалась на глаза ни одна подозрительная особа. Более того, возникало ощущение, что это на него с Мэри поглядывают с опаской. К концу третьего дежурства до Гая дошли слухи об очередном аресте. Пока было не известно, из банды ли пойманная воровка или нет, но вечером в пабе на углу Вайн-стрит все равно закатили пирушку. Даже Корниш заглянул пропустить стаканчик виски и одобрительно похлопать по спине отличившегося констебля. Гай после двух бокалов пива тихонько ушел и большую часть пути до дома проделал пешком, подставляя лицо холодному ветру, словно тот мог выдуть из головы дурные мысли. Следующим утром они с Мэри спускались по Оксфорд-стрит, обходя лужи. Когда впереди показались крупные универмаги, Гай принял решение. – Сегодня работаем в «Дебенхэм и Фрибоди», констебль Мун, – сказал он, стараясь не сбиться при этом с шага. – А разве там не другой патруль? – спросила Мэри, дергая себя за левую мочку. Эту ее повадку Гай считал до ужаса прелестной. – Может, и другой, но у нас с тобой перед ними преимущество. Мы знаем, что кражи всегда совершаются в крупных магазинах. А двое мужчин в отделе женской одежды выглядят странно, воровки ни за что при них туда не сунутся. Тем более по этим рожам сразу видать, что они из полиции. А вот про нас с тобой такого не скажешь. – Ты все время так говоришь, только результата пока нет. Мэри, спохватившись, отпустила многострадальное ухо и на всякий случай скрестила руки на груди. Она не дулась, нет, это было не в ее натуре, просто ей не терпелось совершить свой первый серьезный арест. Гай по себе знал, что она чувствует. – Подумай. Воровок наверняка привлекает крупная добыча. Да и в больших магазинах легче затеряться среди настоящих покупательниц. Они знают, что нам не хватает людей следить за каждым посетителем. К тому же именно там арестовали предыдущего вора. – А если мы залезем на чужую территорию? Мэри снова взялась за ухо. – Придется рискнуть. Думаю, Корнишу будет плевать, если мы приведем к нему воровку из «Сорока». Что скажешь? – Хм… Наверное, так и есть. Они встали на перекрестке. Дожидаясь, пока машины проедут, Мэри достала из серебряного футляра сигарету и предложила Гаю. Тот лишь с улыбкой покачал головой. – Да, я знаю, что ты не куришь, – сказала Мэри. – Но было бы невежливо тебе не предложить. Она протянула ему зажигалку, и Гай поднес ее к кончику сигареты. Еще один ритуал. Они рождались сами собой, так быстро, что в животе трепетало. От волнения ли, от страха – трудно сказать. Еще оба были не в униформе, что тоже стирало границы. Без отутюженных мундиров и начищенных сапог, в гражданской одежде даже на дежурстве так и тянуло перейти к менее формальному общению. Гай сегодня оделся элегантнее обычного: галстук заколол булавкой, а из нагрудного кармана у него выглядывал уголок белого накрахмаленного платка. Приходилось разыгрывать из себя человека, который частенько бывает в дорогих магазинах и способен вести долгие разговоры о шелковых подкладках на норковом манто. Интересно, Мэри тоже нынче примеряла на себя чужую роль, как тогда, в пабе, с южным акцентом? Хотя нет, вряд ли. Ее темно-серый костюм из плиссированной юбки и узкого жакета был стильным, но не вычурным. Так ведь говорится? Гай слышал, как невестка описывала кого-то этими дурацкими словами, и это вроде бы звучало комплиментом: мол, девушке в таком виде самое место на обложке модного журнала. Мэри именно так и выглядела, особенно когда запрокинула голову, выдувая струйку дыма, и повернулась боком, отчего и без того узкая талия стала совсем тонкой. Обычно коллеги без привычной униформы казались Гаю забавными: вне полицейской среды они выглядели менее серьезными. Однако с Мэри получалось иначе. В мундире она походила на маленькую девочку, которая нарядилась на маскарад, а вот в обычной одежде выглядела взрослой и уверенной, не без куража. Становилось ясно, как вообще она осмелилась вступить в ряды полиции. – Пойдем в «Дебенхэм и Фрибоди», – настаивал Гай. – Хотя бы попробуем. Вдруг попадем на золотую жилу… или алмазную. – Он усмехнулся. – Никто не узнает. Мэри растерла сигарету каблуком и поправила шляпку. Одолженная у сестры, та была великовата и постоянно съезжала на лоб, стоило опустить голову, зато красиво сочеталась с темной вуалью, прикрывавшей лицо до кончика носа. – Хорошо, – сказала Мэри. – Пойдем. Глава 15 За два часа они обошли в универмаге «Дебенхэм и Фрибоди» каждый уголок. Гай приценился к парочке хрустальных ваз, шелковым галстукам и столовым приборам из чистого серебра. Мэри старательно боролась с искушением под предлогом дела примерить хотя бы одно из роскошных платьев. В животах у обоих заурчало: больше от скуки, нежели от голода, однако теплый суп и рулетики в ближайшем кафе все равно выглядели слишком аппетитно, чтобы перед ними устоять. Пока никто из коллег на глаза не попадался. Интересно, почему: может, те решили попытать счастья в другом месте? После обеда магазин заполонили секретарши и телефонистки, которые скопились в отделах с парфюмерией и косметикой на первом этаже. Мэри застряла там надолго, сравнивая на руке оттенки вишневой помады, а вот Гаю не терпелось выбраться. Ему было неуютно среди толпы женщин, разглядывавших себя в бесчисленных зеркалах. – Схожу в галантерейный отдел, – произнес он. Мэри стерла с запястья темно-фиолетовый мазок. – Я с тобой. Среди бесчисленных рулонов ткани на третьем этаже Гаю полегчало: запах хлопка напомнил о родном доме. В дальнем углу зала продавщица раскладывала на длинном столе ярко-зеленое льняное полотно и, мастерски орудуя ножницами, нарезала его на лоскуты. Она выглядела точь-в-точь как женщины, чей расцвет пришелся на довоенную пору: волосы собраны в тугой пучок, на переносице – полукруглые очки, которые в любой момент могут, если надо, опуститься ниже. Гай вдруг понял, как сильно соскучился по матери, хотя видел ее не ранее чем утром. Продавщица и женщина, покупавшая лен, видимо, обменялись какой-то шуткой, потому что обе захихикали, сворачивая ткань и укладывая ее в темно-коричневый бумажный пакет. И как только женщинам всегда удается найти повод для смеха? Даже если они не знакомы – просто взяли кивнули друг другу, подмигнули и расхохотались. Очередная загадка женского пола – мужчинам никогда не понять всех его секретов. Мэри стояла возле швейных машинок, перебирала пакеты с иглами, точно искала определенный размер, хотя Гай заметил, как взглядом она то и дело обшаривает зал. Здесь было людно, несколько человек рассматривали катушки с хлопковыми нитками, лоскутные салфетки и цветные ленты. Гай невольно обратил внимание на одну из посетительниц: та была выше прочих женщин и одета более элегантно. В длинном парчовом пальто и изящной черной шляпке она мало походила на телефонистку. Держалась дама очень уверенно: она медленно расхаживала по отделу, перебирая порой лоскуты образцов, но о помощи не просила. Еще Гай только сейчас заметил, что троица пухленьких продавщиц толпится возле кассы и о чем-то оживленно шепчется, в волнении заламывая руки и беспрестанно помахивая головами. В своих заправленных белых блузках они походили на троицу зябликов, клюющих семена. Далеко не сразу – досадно медленно – Гай понял, что бусинки их глаз нацелены на высокую женщину, бродящую по залу; это она заставляет их трепетать. Кто же она такая? Певица из мюзик-холла, наверное: чувствовалось в ней нечто старомодное, хотя выглядела она молодо, лет на двадцать пять, не более. А может, одна из тех голливудских актрис, о которых так часто пишут в любимых журналах Мэри. Она даже Гаю порой показывала какие-то статьи, но эти глупости были не для него. Он никак не мог уразуметь, зачем людям знать, что актер ест на завтрак и какая у него в доме мебель. Ведь для того чтобы поверить в реальность персонажа на экране, о живом человеке лучше не думать. Да и кому интересна обычная жизнь, когда в фильме этот актер может воплотиться в принца, или убийцу драконов, или даже… Гая вдруг схватили за руку. Он обернулся и увидел Мэри. Шляпка опять съехала ей на лоб, закрывая глаза. Девушка дышала часто и рвано. – Что такое? – вполголоса спросил он. – Там, – сказала Мэри, кивая в сторону длинного стола, где совсем недавно, пару минут назад, лежал зеленый лен. Продавщица, нацепив очки на нос и позабыв про ножницы в руке, подалась вперед и во все глаза тоже следила за высокой женщиной. Однако Мэри смотрела не на нее. Серый взгляд она нацелила на девушку возле рулонов шелка. Та носила дешевое пальто, застегнутое на все пуговицы, из-под которого выглядывала на удивление широкая юбка. Если бы не впалые щеки, Гай решил бы, что дамочка слишком любит жирные пудинги. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=38841093&lfrom=196351992) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes 1 Семья Митфорд, вокруг которой строится повествование, – реальное семейство, приобретшее известность благодаря шести сестрам – Нэнси (1904–1973), Памеле (1907–1994), Диане (1910–2003), Юнити (1914–1948), Джессике (1917–1996) и Деборе (1920–2014), – чья жизнь была наполнена скандальной деятельностью и отношениями. 2 Мейфэр – фешенебельный район лондонского Уэст-Энда. 3 Пав – прозвище отца. Мав – матери. 4 Богемная группа золотой молодежи, известная своим разнузданным поведением и яркими развлечениями, куда входила Нэнси, а позднее и Диана Митфорд. 5 Гарольд Сидни Хармсворт, 1-й виконт Розермер (1868–1940) – газетный магнат, владелец издательской корпорации «Ассошиэйтед ньюспейперс лимитед», фактически основатель массовой британской прессы. 6 По-английски marrymoon означает совместное времяпрепровождение будущей семейной пары перед свадьбой. 7 Малютка Тим – персонаж «Рождественской песни в прозе» Чарльза Диккенса, больной сын клерка из конторы Скруджа, которому Дух нынешних Святок предсказал скорую гибель, но который выздоровел благодаря раскаянию главного героя. 8 Элис Элизабет Блэк (Alice Diamond (англ.) – прозвище Алмазная Элис; 1896–1952) возглавляла женскую банду, специализировавшуюся на магазинных кражах и налетах. 9 Речь идет о событиях предыдущей книги серии, «The Mitford murders». («Загадочные убийства»). 10 Саутуарк – район южного Лондона. 11 Куколка – Маргарет (Мэгги) Лили Хилл (Хьюз) (1898–1949), одна из главных участниц банды «Сорок воровок». 12 «Хэрродс» – фешенебельный лондонский универмаг. 13 Мэри Пикфорд (наст. имя Глэдис Луиза Смит; 1892–1979) – американская киноактриса, легенда немого кинематографа. 14 Декка – прозвище Джессики. 15 Брайан Кристиан де Клэйборн Говард – британский поэт и журналист, участник развлечений «Дерзких юных штучек», как и упоминающиеся дальше Зита и Тереза Джунгман. 16 Кеджери – блюдо из рыбы с рисом с добавлением яиц, петрушки, приправы карри, масла или сливок. 17 Трайфл – традиционный британский десерт из пропитанного крепленым вином бисквитного печенья, заварного крема и фруктов.