Темная Башня Автор:Стивен Кинг Из серии: Темная Башня #7 Кто говорит, не слушая — нем. А потому, Постоянный Читатель, эта последняя книга цикла «Темная башня» посвящается вам. Долгих дней и приятных ночей. Как, не видать?! Ее укрыла ночь? Не верю! День уж занялся и сгинул, Закат лучи последние низринул На горы и холмы, и сумрак хлынул Мне в очи, что узрели беспорочь: «Конец творенья — миру не помочь!» Как, не слыхать?! Но воздух полнит звук, Он нарастает, как набат над битвой, Он полнит звоном, громом все вокруг, И имена товарищей забытых, Что шли со мной, мне называет вдруг. О, храбрецы! Потеряны, убиты!* Роберт Браунинг «Чайльд-Роланд дошел до Темной Башни» Я рожден был С «кольтом» в руке, С ним и в землю уйду, В пепел и прах. «Бэд компани»** Кем я стал? Мой милейший друг Кого я знаю Все уходят в конце Ты можешь всем владеть Моей империей грязи Я подведу тебя Я причиню тебе боль Трент Резнор*** Глава 1 реподобный Дон Каллагэн когда-то был католическим священником в городке Салемс-Лот, более не отмеченном ни на одной карте. Его это особо не волновало. Такие понятия, как реальность, потеряли для него привычное всем значение. И теперь бывший священник держал в руке языческий амулет, черепашку, вырезанную из слоновой кости. Со сколом на носу и царапиной, похожей на вопросительный знак, на панцире, но все равно прекрасную. Прекрасную и могущественную. Он чувствовал идущие от нее энергетические импульсы. — Какая прелесть, — выдохнул он, обращаясь к стоящему рядом мальчику. — Это Черепаха Матурин? Она, не так ли? Мальчика звали Джейк Чеймберз, и ему пришлось пройти долгий путь, чтобы вернуться практически в исходную точку, сюда, на Манхэттен. — Не знаю, — ответил он, — она называет ее skoldpadda*, и черепашка, возможно, нам поможет, но ей не убить охотников, которые ждут нас там, — и мотнул головой в сторону «ДиксиПиг», гадая, подразумевал ли Сюзанну или Миа, когда использовал местоимение она. Раньше сказал бы, что это не имеет ни- какого значения, очень уж тесно переплелись обе эти женщины. Теперь полагал, что разница есть, или скоро проявится. — Ты будешь? — спросил Джейк отца Каллагэна, сведя в два слова вопросы: «Ты будешь стоять насмерть? Сражаться? Убивать?» — Да, — спокойно ответил тот, убрал черепашку, вырезанную из слоновой кости, с мудрыми глазами и поцарапанным панцирем, в нагрудный карман, где лежали запасные патроны к пистолету, заткнутому за пояс. Похлопал по карману, чтобы убедиться, что изящная вещица попала в положенное ей место. — Я буду стрелять, пока не закончатся патроны, а если они закончатся до того, как меня убьют, буду дубасить их... рукояткой пистолета. Запинку, очень короткую, Джейк и не заметил. Но, пока отец Каллагэн молчал, с ним говорила Белизна. Сила, знакомая ему с давних пор, возможно, с детства, пусть были в его жизни несколько лет, когда вера дала слабину, когда понимание этой первородной силы ушло в тень, а потом исчезло вовсе. Но те дни канули в Лету, Белизна вновь пребывала с ним, и он говорил Господу: «Спасибо Тебе». Джейк кивал, что-то отвечая, что именно, Каллагэн не разобрал. Впрочем, сказанное Джейком он мог пропустить мимо ушей. В отличие от слов, произнесенных другим голосом, голосом чего-то (Гана) слишком великого, чтобы называть его Богом. Мальчик должен пройти, — сказал ему голос. — Что бы тут ни случилось, какой бы оборот ни приняли события, мальчик должен идти дальше. Твоя роль в этой истории практически завершена. Его — нет. Они миновали хромированный стенд с надписью Ыш, ближайший друг Джейка, трусил между ними, подняв голову, демонстрируя зубастую улыбку. У самых дверей Джейк сунул руку в плетеную сумку, которую Сюзанна-Мио прихватила из Кальи Брин Стерджис, и достал две тарелки — рисы. Стукнул друг о друга, кивнул, услышав глухой звук, повернулся к отцу Каллагэну: — Давай поглядим, что есть у тебя. Каллагэн вытащил «ругер», который проделал с Джейком весь долгий путь, начавшийся в Калья Нью-Йорк, и теперь вернулся в этот город; жизнь — колесо, и мы все говорим: «Спасибо Тебе». Вскинул его, как дуэлянт, стволом к правой щеке. Коснулся нагрудного кармана, оттопыренного, с патронами и черепашкой. Джейк кивнул. — Как только войдем, остаемся рядом. Всегда рядом. Ыш — между нами. Входим на счет «три». И начав, не останавливаемся. Ни на мгновение. — Ни на мгновение. — Точно. Ты готов? — Да. И пребудет любовь Божия с тобой, мальчик. — И с тобой тоже, отец. Раз... два... три. Джейк открыл дверь, и они вошли в сумрачный свет и сладкий, дразнящий запах жарящегося мяса. Джейк шел навстречу смерти, в этом он нисколько не сомневался, помня две истины, которыми с ним поделился Роланд Дискейн, его настоящий отец. Одна: «Пятиминутные битвы рождают легенды, живущие тысячелетия». Вторая: «Тебе нет нужды умирать счастливым, когда придет твой день, но ты должен умереть со спокойной совестью, зная, что прожил жизнь от начала и до конца, и всегда служил ка». Джейк взирал на обеденный зал «Дикси-Пиг» со спокойной совестью. И с кристальной ясностью. Его восприятие окружающего мира до того обострилось, что он ощущал запах не только жарящегося мяса, но и розмарина, который в него втерли; слышал не только свое спокойное дыхание, но и шепот крови, поднимающейся по шее к мозгу, а потом сбегающей к сердцу. Он также помнил слова Роланда о том, что даже самая короткая битва, от первого выстрела до падения последнего тела, кажется долгой для ее участников. Время обретает эластичность; растягиваясь, истончается до полного исчезновения. Джейк тогда кивал, будто ему все ясно, хотя не очень-то понимал, о чем речь. Теперь понял. Первой мелькнула мысль: их много... слишком, чересчур много. По первым прикидкам — под сотню, в большинстве те, кого отец Каллагэн называл «низшими людьми» (речь шла не только о мужчинах, но и женщинах, принципиального отличия Джейк тут не видел). Среди них встречались другие, статью пожиже, некоторые совсем худые, как клинки рапир, с землистым цветом лица, окруженные тусклой синей аурой, не иначе, вампиры. Ыш держался рядом с Джейком, маленькая лисья мордочка напряглась, он тихонько поскуливал. Пахло, конечно, жарящимся мясом, но не свининой. «В любой момент, пока будет такая возможность, между нами должно быть десять футов, отец», — так наставлял его Джейк на тротуаре у «Дикси-Пиг», поэтому, когда они приближались к стойке метрдотеля, Каллагэн сдвинулся вправо на положенное расстояние. Джейк также велел ему кричать во весь голос, как можно громче и дольше, и Каллагэн уже открыл рот, чтобы выполнить и этот приказ, когда вновь услышал голос Белизны, который произнес одно только слово, но больше и не требовалось. Skoldpadda. Каллагэн по-прежнему держал «ругер» у правой щеки. Теперь его левая рука нырнула в нагрудный карман. И хотя взгляду преподобного недоставало той предельной четкости, с какой воспринимал происходящее его юный спутник, Каллагэн тоже видел предостаточно: оранжево-алые электрические факелы по стенам, свечки на каждом столе в ярко-оранжевых, цвета хэллоуинских тыкв, стеклянных сосудах, накрахмаленные салфетки, поблескивающие в неровном мерцающем свете. Левую стену обеденного зала украшал гобелен: рыцари и их дамы пировали за длинным столом. А царящая в зале атмосфера свидетельствовала о том, что гости «Дикси-Пиг» (Каллагэн, конечно, не мог знать истинной причины, не мог сказать, какие именно факторы привели их в такое состояние) приходили в себя после не- коего волнительного события, скажем, маленького пожара на кухне или автомобильной аварии на улице. Или рождения ребенка, — подумал Каллагэн, когда его пальцы сомкнулись на черепашке. — Самое оно, чтобы заполнить паузу между закуской и основным блюдом. — А вот идут ка-маи Гилеада! — прокричал взволнованный, нервный голос. Не человеческий, Каллагэн в этом, можно сказать, не сомневался. Слишком уж скрипучий, чтобы быть человеческим. И в дальнем конце комнаты разглядел чудище, эдакого гибрида птицы и человека, в прямых джинсах и простой белой рубашке, над воротником которой торчала голова в темно-желтых перышках. А блестящие глазки напоминали капли расплавленного гудрона. — Взять их! — приказала эта отвратительно-нелепая тварь и отбросила салфетку. Под ней оказалось оружие. По предположению Каллагэна, из арсенала армий будущего, вроде того, что можно увидеть в сериях «Стар трека». Как оно называлось? Фазер? Станнер? Какая разница. Эти игрушки не шли ни в какое сравнение с оружием Каллагэна, и ему хотелось, чтобы все увидели, что он может противопоставить птицетвари. Вот он и смахнул с ближайшего стола приборы, тарелки, сосуд со свечой, жестом фокусника сдернул скатерть. Недоставало только в столь критический момент зацепиться ногой за полотно и упасть. А затем с легкостью — неделей раньше не поверил бы, что такое возможно, — вскочил сначала на стул, потом на стол. И тут же вскинул над головой руку с черепашкой, держа ее за нижнюю, плоскую часть панциря, чтобы все присутствующие могли хорошенько ее разглядеть. Пожалуй, я мог бы им еще и спеть, — подумал он. — Может, «Лунный свет тебе к лицу» или «Я оставил сердце в СанФранциско»*. С того момента, как они переступили порог «Дикси-Пиг», прошло ровно тридцать четыре секунды. Учителя средней школы, часто общающиеся с большими группами учеников в классах или на собраниях, скажут вам, что от подростков, даже если они только-только из душа и одеты во все чистое, так и разит гормонами, которые активно вырабатывают их тела. Аналогичный запах идет и от любой группы людей, пребывающих в состоянии нервного напряжения, и Джейк, со своей обострившейся до предела восприимчивостью, его уловил. Когда они проходили мимо стойки метрдотеля (Центральной вымогательской по терминологии отца Джейка), запах этот, идущий от гостей «Дикси-Пиг», едва чувствовался, то есть пик напряженности для них миновал, и выброс гормонов сходил на нет. Но едва птицетварь подала голос из своего угла, сидевшие за столиками «заблагоухали» этой вонью. В ней чувствовался металлический привкус, прямо-таки как у крови, и этого хватило, чтобы Джейк подобрался, изготовившись к бою. Да, он видел, что Птичка Твити* сбросил салфетку со стола. Да, заметил спрятанное под ней оружие. Да, понял, что стоящий на столе Каллагэн представлял собой легкую мишень. Но вышеперечисленное тревожило Джейка куда меньше, чем мобилизующая сила рта Птички Твити. Джейк уже отводил назад правую руку, чтобы бросить первую из девятнадцати тарелок и ампутировать голову вместе со ртом, когда Каллагэн поднял черепашку. Не сработает, здесь не сработает, — подумал Джейк, но даже до того, как успел полностью сформулировать свою мысль, ему стало ясно: черепашка действует и на эту компанию. Он знал это по идущему от них запаху, который быстро очищался от агрессивности. И те, кто успел подняться из-за столов, «низшие люди» с запылавшими алым дырами во лбу, вампиры, с разгорающимися синими аурами, вновь сели на стулья — чего там, плюхнулись, словно внезапно потеряли контроль над мышцами. — Взять их, это те, о ком Сейр... — Твити смолк. Его левая рука — возможно, у кого-то и повернулся бы язык назвать таковой отвратительную птичью лапу с когтями — коснулась рукоятки оружия будущего и упала, повисла, как плеть. Глаза разом потускнели. — Это те, кого Сейр... С-с-сейр... — Вновь пау- за. А потом вопрос: — О, сэй, эта прекрасная вещица, которую вы держите в руке, что это? — Ты знаешь, что это, — ответил Каллагэн. Джейк не останавливался, и Каллагэн, помня, что сказал ему на подходе к «Дикси-Пиг» юный стрелок («Постарайся, чтобы всякий раз, посмотрев направо, я видел твое лицо»), спрыгнул со стола, чтобы оставаться вровень с мальчиком, по-прежнему держа черепашку над головой. Он буквально ощущал тишину, повисшую в обеденном зале, но... Был и другой зал. Оттуда доносились грубый смех и хриплые выкрики: там гости продолжали веселиться, совсем рядом, слева от них, за гобеленом, на котором пировали рыцари со своими дамами. Что-то там происходит, — подумал Каллагэн. — И уж точно не вечер покера у «Лосей»*. Он слышал тихое, учащенное дыхание Ыша, вырывающееся сквозь его вечную улыбку. Идеальный маленький двигатель, вот что напомнили Каллагэну эти звуки. На них накладывались другие — резкие постукивания и щелчки, идущие снизу. Они заставили Каллагэна стиснуть зубы, его прошиб холодный пот. Чтото пряталось под столами. Ыш увидел приближающихся насекомых и застыл, как охотничья собака, подняв одну лапу, вытянув вперед морду. В эти мгновения двигалась только темная бархатистая кожа над верхней губой, оттягивалась назад, обнажая острые как бритва зубы, расслаблялась, и губа скрывала их, снова оттягивалась. Жуки наступали. Кем бы они ни были, Черепаха Матурин, которую отец Каллагэн держал высоко над головой, ничего для них не значила. Толстяк в смокинге с лацканами из шотландки заговорил, повернувшись к птицетвари, чуть ли не с вопросительными интонациями: — Они не должны пройти дальше этого зала, Маймен, и не должны покинуть его. Нам велено... Ыш прыгнул вперед, рычание рвалось сквозь сжатые зубы. Такого за Ышем не водилось, Каллагэну это рычание напомнило речевую вставку в комиксах: «Ар-р-р-р!» — Нет! — в тревоге крикнул Джейк. — Нет, Ыш. Голос мальчика резко оборвал смех и крики за гобеленом, словно гуляющая там компания вдруг поняла, что в обеденном зале происходят какие-то перемены. Ыш не обратил ни малейшего внимания на команду Джейка. Его зубы одного за другим ухватывали жуков, и в повисшей тишине раздавался хруст хитинового панциря. Ыш разгрыз троих, не пытаясь их съесть, отбрасывая в сторону трупы, каждый размером с мышь, резко мотая головой и разжимая в улыбке челюсти. Оставшиеся жуки ретировались под столы. Он же создан для этого, — подумал Каллагэн. — Возможно, когда-то, давным-давно, именно в этом и состояло предназначение ушастиков-путаников. Точно так же, как одну из разновидностей терьеров вывели... Мысли эти оборвал хриплый крик, донесшийся из-за гобелена. — Челы! — Один голос. И тут же — второй: — Ка-челы! У Каллагэна вдруг возникло абсурдное желание гаркнуть в ответ: «Gesundheit*». Но прежде чем он успел крикнуть или сделать что-то еще, голову заполнил голос Роланда. — Джейк, иди. Мальчик в недоумении повернулся к отцу Каллагэну. Он и так шел, скрестив руки, готовый метнуть рису в первого же сдвинувшегося с места «низшего» мужчину или женщину. Ыш успел вернуться к нему и теперь крутил головой из стороны в сторону, его глаза ярко сверкали надеждой на новую добычу. — Мы пойдем вместе, — ответил Джейк. — Они выведены из игры, отец! И мы уже близко! Ее провели через... эту комнату... а потом через кухню... Каллагэн не отреагировал. Все так же держа черепашку высоко над головой, как фонарь в пещере, он повернулся к гобелену. Тишина за ним вызывала куда больший ужас, чем крики и неудержимый, захлебывающийся хохот. Тишина эта казалась заостренным копьем, направленным прямо в сердце. И мальчик остановился. — Иди, пока можешь. — Каллагэн старался сохранять спокойствие. — Найди ее, если получится. Это приказ твоего дина. Такова и воля Белизны. — Но ты не сможешь... — Иди, Джейк! «Низшие» мужчины и женщины, собравшиеся в «ДиксиПиг», пусть и завороженные черепашкой, зашептались при этом крике, и основания на то у них были, потому что говорил Каллагэн не своим голосом. — У тебя только один шанс, и ты должен его использовать! Найди ее! Как твой дин я приказываю тебе! Глаза Джейка широко раскрылись — никак он не мог ожидать услышать голос Роланда, срывающийся с губ Каллагэна. От изумления у него отвисла челюсть. Он огляделся, ничего не понимая. За секунду до того, как гобелен на левой от них стене рывком отбросили в сторону, Каллагэн уловил черный юмор его создателей, который мог бы упустить менее внимательный зритель: главным блюдом пира было поджаренное человеческое тело, а не тушка теленка или оленя; рыцари и их дамы ели человеческое мясо и пили человеческую кровь. На гобелене изобразили людоедское причастие. А потом древние, которые ужинали своей компанией, отбросили богохульный гобелен и вывалились в обеденный зал, крича сквозь клыки, торчащие из их навеки раскрытых деформированных ртов. Их глаза были черны, как слепота, лбы, щеки, даже тыльные стороны ладоней бугрились торчащими во все стороны зубами. Как и вампиров в обеденном зале, каждого из них окружала аура, только ядовито-фиолетовая, чуть ли не черная. Похожая на гной жижа сочилась из уголков глаз и рта. Они чтото бормотали себе под нос, некоторые смеялись, казалось, эти звуки они не исторгали из себя, а выхватывали из воздуха, как какую-то живность. И Каллагэн знал, кто они. Конечно же, знал. Разве не отправил его в долгое путешествие один из им подобных? Он видел перед собой истинных вампиров, первого рода, присутствие которых хранилось в тайне, пока не пришла пора натравить их на незваных гостей. Черепашка не могла ни остановить их, ни даже замедлить. Каллагэн видел, как Джейк таращится на них, его глаза, в которых застыл ужас, едва не вылезли из орбит, от одного вида этих выродков он позабыл обо всем на свете. Не зная, какие слова вырвутся из его рта, пока не услышал их, Каллагэн закричал: