Меня обещали Дракону Анастасия Третьякова Вот живешь себе спокойной, размеренной жизнью, и бед не знаешь. Пока в твою жизнь не врывается желтоглазый красавец брюнет, и не объявляет тебя своей. А родители как назло с ним солидарны. И тащат меня под белы рученьки замуж! А пока я решала, надо ли оно мне или нет, сердце всё решило само, наплевав на доводы разума. Как можно влюбиться в того, кого ненавидишь? Как может пробудиться дар в мире без магии? В смысле, моя подруга член клана по защите от магических существ? В смысле, мне придется покинуть этот мир? В СМЫСЛЕ МЕНЯ ОБЕЩАЛИ ДРАКОНУ!?!?! Ну ничего, я девушка бойкая, и с даром своего потомка Великого мага справлюсь, и жениха ненужного спроважу, и фанатиков ненормальных победю…побежду…победу… тьфу! Одолею короче! Девушки с Земли не сдаются! Анастасия Третьякова Меня обещали Дракону © Третьякова А., 2018 © «СУПЕР Издательство», 2018 Пролог Каждую ночь мне снятся странные сны. То я взмываю в небо, словно птица. То вижу саму суть смерти и забираю жизни. Но чаще всего мне снится дракон. Он огромен и сияет в моих снах. И почти каждую ночь я бегу к нему сломя голову, а он остается на месте. Величественный, прекрасный. Он ждет меня, и в его глазах вся мудрость мира. Я чувствую его любовь, она словно патока, теплая, сладкая. Наконец я оказываюсь около него, его мощные крылья смыкаются за моей спиной, и ко мне приходит покой. Я чувствую, что рядом с ним мое место, что все правильно, так и должно быть! Только в эти моменты я могу дышать полной грудью, будто из воды выбралась. Но затем… я просыпаюсь. И это невыносимое чувство утраты, мои руки шарят по кровати в поисках… кого? А сердце… Оно сжимается так сильно, что эта боль невыносима. И я не понимаю, что со мной. Глава 1 Тебя ждала я, жаль, нет крыльев за спиной. Тебя ждала я, полетела б за тобой. Тебя ждала я, помнят камни и вода. Тебя ждала я, но осталась здесь одна.     Мельница Земля Ненавижу свою жизнь! Я стояла на балконе и вдыхала ночной воздух. Уже минут двадцать я пыталась успокоиться и вернуться к гостям, каждую минуту повторяла «еще немного постою, и пойду» и стояла, стояла, стояла. Чтобы вы понимали, моя семья из высшего общества, хотя какое оно высшее – скорее, самые помои города собрались. С детства не перевариваю эту знать. Все они напыщенные индюки, из которых льется тонна пафоса и цистерна презрения к окружающим. Помои, одним словом. Мой отец работает в крупной фирме генеральным директором. Мать, конечно, попроще – она работала в музее искусствоведом, и когда мой отец, любитель живописи, заглянул туда и увидел ее, то, как говорится, грянул гром, и они влюбились. Но высшее общество не приняло такую простушку – к счастью, моя мать не сильно огорчилась и продолжала заниматься любимым делом, лишь изредка сопровождая моего отца на приемы – а их, по моему мнению, слишком много, лучше бы они работали столько, сколько на приемы ходят. Со мной дело обстоит немного иначе: красотой я пошла в маму, но характер папин. Из-за этого, судя по внешности, меня часто недооценивают, правда, недолго. У меня черные прямые волосы до пояса и зеленые глаза – отец говорит, они цвета весенней листвы, – кожа смуглая, полные губы, тонкая талия и высокая грудь. Вся эта миловидная мишура не один раз портила мне жизнь – лучше бы я была пострашнее. Поклонники преследовали меня лет с пятнадцати, то ли из-за богатого отца, то ли из-за того, что у меня у первой в классе выросла грудь. Оба этих факта невероятно бесили меня, я старалась одеваться в бесформенные вещи и убирала волосы в хвост. Это наложило отпечаток на мой вкус: я до сих пор люблю рваные джинсы и растянутые свитера. Мама ворчит, а папа рад: не одна я устала отваживать излишне настойчивых ухажеров. Впрочем, избавляться от них довольно просто, мне даже делать ничего не приходится, за меня все делает мой характер, доставшийся от отца. Я грубая, несдержанная, всегда говорю что думаю и обладаю излишне развитым чувством справедливости. И если человек мне неприятен, я сразу об этом сообщаю. Поэтому больше, чем на одно свидание, со мной никто не ходит. И я этому очень рада. Больше всего меня огорчает, что за всей этой красотой и богатством не видно настоящей меня! И, по-моему, никто даже и не пытается разглядеть: смазливая мордашка и богатый папочка – что еще надо? А мне хочется выть от тоски и очередному альфонсу закричать в лицо: «А как же я? Ты вообще меня видишь? У меня есть мысли, чувства! Я не какая-нибудь дорогая кукла!» Руки вцепились в перила, и я задышала глубже. Ненавижу! Как же я все это ненавижу! Надоело все, хочется родственную душу! А вокруг бездумные лица, бездушные куклы, у которых вместо сердца – кошелек. Я взглянула на небо, и мне захотелось крикнуть в ночь: «Где ты?». Кто? Не знаю. Суженый, наверное. В небе пронеслась умирающая звезда, и я, зажмурившись, прошептала, чувствуя, как сильно я хочу, чтобы желание сбылось. «Хочу встретить Его». После этого поправила платье и прическу, надела на лицо маску безразличия и вернулась в зал. Огненный мир – Нет, ты женишься на ней!!! – битый час орал мой папаша. От ярости у него даже чешуя вылезла, а зрачки приняли вертикальную форму. Еще немного – и огнем плеваться начнет. Я тоже не мог сдержаться: красная пелена давно застилала глаза, а руки сжаты в кулаки. Почему?! Ну почему я должен жениться на какой-то человечке? Чего ради? Я еще раз взглянул на портрет. Нет, она, конечно, довольно красива, но, скорей всего, это все. Обычно такие девушки в девяноста восьми случаях из ста оказываются не умнее пробки. Ну и зачем, спрашивается, мне такая жена? Не хочу! НЕ ХОЧУ!!! – А я в сотый раз говорю: я не стану жениться на этой кукле! Гхарн! Почему я вообще должен это делать? Мне всего лишь триста лет, я еще слишком молод, чтобы жениться!.. Наш спор протекал уже не один час и не один день. Все, что можно было сжечь или разбить, мы уже и сожгли, и разбили. Слуги попрятались по углам и боялись нос показать. Но за эти дни мы так и не договорились. Мой отец упорно утверждал, что я обязан, – я же из принципа отказывался от навязанной мне невесты. В конце концов отец устало сел в кресло (и как мы его еще в щепки не разнесли, ума не приложу) и положил голову на ладони. – Сын. Я понимаю, что тебе этот брак как копье в горле. Но я прошу тебя не из прихоти и не для того, чтобы увеличить семейный бюджет. Наш род тесно переплетен с этой семьей. Век назад от нас ушла сестра (не кровная, разумеется, а член клана) и осталась на Земле. Сейчас твоя очередь. Раз в сто лет один из нас должен выбрать пару из этой семьи, будь то мужчина или женщина. В прошлый раз родился мальчик, в этот раз – девочка. Основатель этой ветви был могущественным магом, он спас наш клан от вымирания, но взамен обязал каждый век брать в жены или мужья человека из этой семьи. Мы не можем нарушить эту клятву, сын. И ты знаешь, что обряд Варравах нерушим. Я стоял и боялся пошевелиться. Неужели это правда? Я бы поднял отца на смех, если бы не тот факт, что в нашем клане брак с людьми, действительно, не редкость. И теперь я, кажется, понимаю, почему. – Почему?.. – прошептал я. Горло пересохло. – Почему ты раньше не говорил? – Это хранится в тайне и открывается лишь будущему партнеру. Я не заставляю тебя дарить ей бессмертие и обращать в полукровку, если она тебе будет так неприятна. Человеческая жизнь невероятно коротка. Проживешь с ней ее цикл, она подарит тебе наследников – и все, ты свободен как ветер, и сможешь выбрать себе ту, на которую тебе укажет Зов. Вот теперь я понял, как попал! Варравах – старинный обряд крови. На человеческий лад – нерушимая клятва на крови, обещанная главой клана над ритуальным кругом. Мы физически не можем нарушить Варравах, в противном случае дракона ждет позорное изгнание из клана, а потом – или смерть, или развоплощение. На мой взгляд, первое лучше, ведь при втором ты теряешь свою настоящую ипостась, навсегда заперт в человеческом теле, один, без шанса подняться в небо. Хуже участи и придумать нельзя. Неудивительно, что эту клятву никто не нарушает, а если и находится идиот, то он долго не живет. Я набрал в легкие воздуха и собрался с духом. – Хорошо. Я согласен. – Вот и хорошо, сын. Завтра я телепортирую тебя на Землю. Ха! Как будто у меня есть выбор. Ненавижу свою жизнь!!! Земля Я сидела на лекции и откровенно скучала. День тянулся невыносимо долго, и с утра меня не покидало дурное предчувствие. Будто должно случиться что-то плохое. Нет, не так. Будто мне подложат невероятных размеров свинью. Преподаватель вещал о фольклоре древних викингов, я смотрела в окно и даже не притворялась, что слушаю его. Все равно я эту тему изучила еще неделю назад и знаю ее не хуже препода. Леонид Георгиевич знал мои способности и делал вид, что не замечает моего отрешенного вида. А сердце тем временем все сжималось и сжималось. Как же хочется куда-нибудь уехать! Учебы остался месяц, дальше сессия и – ура! Каникулы! Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я стала думать о том, куда отправлюсь на этот раз. Может, в ущелья на скалолазание, или в бескрайние пустыни, погонять на квадроциклах? Или на море? Или на мое любимое место, где есть база и можно прыгать с парашютом? Или взять самолет в аренду и полетать… Как жаль, что люди не умеют летать. До десяти лет я просила у Деда Мороза крылья. Но он дарил только кукол и наряды. Когда я стала старше, то решила брать инициативу в свои руки: в Деда Мороза я уже не верила, зато поверила в волшебство денег, которые могут открыть любые двери. В моем случае это были двери летной школы. Нет ничего прекрасней полета – то чувство, когда сердце в районе глотки, и нет ни одной мысли в голове, лишь ветер. И небо. Больше всего я люблю летать на рассвете. Сердце заходится от этой красоты. К двадцати годам я перепробовала все: и прыжки с тарзанкой, и парашютный спорт, и планеры, но мое сердце всегда принадлежало самолетам. Хотя с парашютом прыгаю до сих пор, каждые выходные. Это уже традиция. Но мама всегда ворчит и говорит, что я не доживу до своего замужества. Хотя какое, к черту, замужество? У меня даже парня нет. Эти вечные подхалимы, ошивающиеся вокруг меня, не в счет, я их за парней не считаю. Вечно все прилизанно, вечно все в обтяжечку или перекачано до такой степени, что подойти страшно – вдруг лопнет? Как ни крути, а в свои двадцать с небольшим я была сама невинность. И в прямом и в переносном смысле. Мать с детства научила держать достоинство – иногда мне кажется, что она из другого века, порой у нее проскакивают такие аристократичные манеры, что кажется, она ошиблась столетием. Но ее воспитание не прошло даром, и я стала разборчивой. Очень, очень разборчивой! Многие даже говорят – придирчивой. За своими мыслями я не заметила, как пролетело время, и раздался звонок. Все еще в мечтах я собрала учебники и пошла на выход. Завтра выходные, а значит, уже утром я буду на аэродроме. Я уже чувствовала в носу запах машинного масла, горячего асфальта и шин. Комбинезон обтягивает тело, как вторая кожа, ты садишься в кабину, закрываешь люк, и весь мир для тебя исчезает. И остается небо! Бескрайнее небо. Только во время полета я чувствую себя свободной. Выйдя из универа, я отправилась на стоянку. И настроение упало до нуля. Возле моего мотоцикла стоял очередной ухажер! Весь прилизанный, надушенный, с цветочками. Тьфу! Я напустила на себя грозный вид и закинула рюкзак за спину. С парнем произошла метаморфоза, лицо его пошло судорогой, одна бровь взлетела вверх, губы съехали в сторону, и он облокотился на мою малышку. МОЮ МАЛЫШКУ!!! ОБЛОКОТИЛСЯ?! Ну, все! Ты труп! Никто не смеет трогать мою красавицу! Мою гордость! Я сама чищу двигатель, сама перебираю проводку и заливаю масло! Это мое детище! И нечего своей тощей задницей на нее садиться, не лавочка! – Задницу оторвал! – рявкаю я и, не дожидаясь пока он ответит, спихиваю его, чтобы добраться до моей красотки. С пассажирского сиденья я снимаю сетку и беру шлем – он черно-красный, и на нем нарисована пасть дракона. Там, где у шлема козырек для глаз, пасть расходится, и на лбу и подбородке красуются внушительных размеров клыки. Парень от такой наглости опешил, но потом собрался, и его харю опять сковала судорога. Кого же он мне напоминает? А! «Рапунцель» все смотрели? Вот там такой же нарисован, она его еще сковородкой шибанула. Мне, что ли, его шибануть? Жаль только сковородки нет, а шлем жалко – его мой старинный друг вручную расписывал. И лыбится он так же, как тот, в мультике. Пока я сравнивала этих двух персонажей и схожесть их лицевого паралича, которую девушки именуют «сексуальной улыбкой», объект отмер, собрал серое вещество в кучу и томно заговорил: – Привет, детка! Может, сходим куда-нибудь? Это тебе! – И сунул мне под нос букет лилий! Фу! Мерзость какая! Мой уровень бешенства дошел до высшей точки. Сначала задницей своей полирует мою малышку, морды тут корчит, так еще и веник в лицо тычет! Ну кто тут не взбесится? Я ответила соответствующе: – Привет, детка. Да, можешь сходить куда-нибудь, желательно к невропатологу, проверить лицевые нервы и мышцы. А веник свой на кладбище отнеси, лилии покойникам дарят. А если еще раз твоя задница коснется моего мотоцикла, то эту задницу потом найдут в разных пакетах за городом, под елочкой какой-нибудь! Уяснил?! Свободен! – Я надела шлем, завела свою Бетти, выжала сцепление и, обдав этого психа газами из выхлопной трубы, укатила в закат. Странно, вроде бы уже никто из универа не пытается за мной приударить, потому что еще на первом курсе я прославилась жутко стервозным характером. А мне просто надоело вежливо отказывать, ибо эти олухи вежливость не воспринимают и все равно лезут. Приходится включать стерву, по-другому не отстанут. Если я вижу, что парень нормальный и вместо глаз у него не сверкают два бакса, то я спокойно ему объясняю, что я не та девушка, а он не тот парень. А таких вот, как этот экспонат, я на дух не переношу. Обычный павлин, за хвостом которого – обыкновенная куриная жопа. И жалеть таких не надо – он не видит во мне человека, так почему я должна присматриваться? Риари лэр Навитор Я стоял и не мог поверить своим глазам. И вот на этом мне предлагают жениться? Парня было не очень жаль, сразу видно – слизняк. Обзор у меня был хороший, и я успел насладиться этой милой беседой. Парень даже трех слов не успел сказать, как его облили тонной дерьма и укатили неизвестно куда. Хотя признаю, это было забавно. У девочки явно есть зубки! Плохо, что я больше чем уверен: я не раз на них напорюсь. Парень тем временем швырнул букет на землю и, прорычав: «сука», ушел прочь. Кажись, отмываться пошел. Что ж, ну хоть она не тупая кукла. А стерву сломать нетрудно. Это они только на первый взгляд непробиваемы, а на самом деле – обычные девушки, глупые и легкомысленные. Я смотрел ей вслед и почему-то подумал, что она не такая. Актавия Дома меня ждала та самая огромная свинья. И скажу честно, размеры ее я, мягко говоря, недооценила. Потому что, как только я вошла в кабинет отца, осознала: мне крышка. Отец не подвел. Огорошил сразу. – Ави, ты выходишь замуж. Шлем покатился по полу, моя челюсть, кажется, тоже… Глава 2 Лиха не ведала, глаз от беды не прятала Быть тебе, девица, нашей, сама виноватая. Над поляною хмарь, там змеиный ждет царь, За него ты просватана… – Ты сейчас пошутил? – спросила я и поняла: не шутит. В груди что-то сжалось. Не ожидала от него. Отец смотрел строго, но в глазах плескалась печаль. – Нет, дочка, к сожалению, не шучу. Я не могу объяснить тебе всего, но это решение окончательное и обжалованию не подлежит. Я не верила. Он не может со мной так поступить. Бизнес есть бизнес, понимаю, но это не повод расплачиваться мной, как очередным пакетом акций. Я села в кресло и посмотрела на него, как на предателя. Отец взгляд понял и виновато потупился. – За что? – тихо спросила я. Я понимала: спорить и кричать бесполезно. Если отец так сказал, значит, так надо. Я всегда была его опорой и понимала, что каждое свое решение он обдумывает тысячу раз. Но легче от этого не стало. Неужели мне суждено выйти за человека, которого даже не знаю? Эта мысль приводила в ужас. Зная папиных знакомых, максимум, что мне светит, – это экспонат, которого я только что отшила на стоянке. Мажорчик! Или, еще хуже, один из папиных партнеров??? Старый, жирный и жестокий мужик? Да я выпью яду прямо во время знакомства! Все это время я отшивала и бегала от навязчивых поклонников. Этот же не навязывался – он всего-навсего женится на мне. У богатых детей мало свободы, и редко мы решаем, кого любить, а за кого выходить замуж. Но я до последнего надеялась, что меня это не коснется. Что за каменный век?!! – Так нужно. Поверь, – голос отца был хриплым, под глазами залегли морщинки, видно, это решение тоже далось ему нелегко: не я одна гоняла ухажеров. – Ты знаешь его? – мой голос дрожит, родные стены превратились в клетку. А отец – в торгаша… больно. Как же больно!!! – Я знаю его семью. Этого вполне достаточно, чтобы я не переживал. Мы тесно связаны с этой семьей, сейчас не могу рассказать всего, это должен сделать твой жених. Он приедет сегодня к ужину. Свадьба через месяц. Жить будет у нас. Он… не местный. Я готова была уронить челюсть повторно. Вот тебе и на! Через месяц! Все мои планы и мечты рухнули. Я лишь тяжело вздохнула и встала. Отец схватил меня за руку и заглянул в глаза, и столько мольбы было в его взгляде, что сердце разлетелось на кусочки. – Поверь, если бы я что-то мог сделать, хоть что-нибудь! А ты знаешь, что я на многое способен… Но от этого я уберечь тебя не в силах. В одном уверен: рано или поздно, но ты будешь с ним счастлива. Просто ничего не бойся. Это тот, кто тебе нужен. Я люблю тебя, дочка, и желаю только добра тебе. Я отрывисто кивнула, не веря ему насчет своего счастья. Я никогда не была свободной, и теперь не стану. Ну, раз отец так говорит, я не могу его подвести. Другой вопрос – если жених не выдержит моего ужа-а-а-асного характера и сбежит еще до свадьбы – я же тут ни при чем? Верно? Это у него нервы слабые. Я закрыла дверь и плотоядно улыбнулась. Ну что ж, женишок, я устрою тебе краш-тест. Отец сказал, что женишок припрется к ужину, вот к нему я тщательно и готовилась, точнее, не готовилась. Прилетела мама, почему-то она была в восторге от этой бредовой ситуации и была за меня невероятно рада. Как оказалось, этот жених – из очень знатной семьи и является моей маме кем-то вроде племянника, не родного конечно, но с семьей его она была близка, пока не вышла замуж за папу и не уехала. Я сидела на кровати и слушала ее, пока она рылась в моем шкафу в поисках чего-нибудь приличного. – Актавия, вот скажи, как можно с таким красивым, благородным и старинным именем выглядеть, как пацан? Ну почему у тебя нет приличных платьев на вечер? – раскалялась мама, с упорством единорога вышвыривая вещи из комода. – Что это за бесформенные майки, рваные джинсы, что это за цвет болота? Почему тебе нравятся вещи, которые похожи на половые тряпки? Все, мама завелась. Она может часами говорить о моем стиле, сетуя на нерадивую дочь, и о том, как она мечтала, что мы вместе будем ходить по магазинам и выбирать изысканные вещи, а тут я выросла, и от парня меня отличает лишь грудь – единственное, что я не могу спрятать. Через несколько часов мама сдалась и убежала в магазин за чем-то «ослепительным»! Мне же наказала отмокнуть в ванной с ароматными маслами, а через полчаса она пришлет ко мне ее личного парикмахера. Мой зубовный скрежет был заглушен хлопнувшей дверью. Первой мыслью было пойти в спортзал и хорошенько пропотеть. Но фи! Даже мне это показалось лишним. Сидеть и вонять? В программу развлечений на сегодняшний вечер вписаны его страдания, а не мои. Швырнув в стену расческу, я начала мерить шагами комнату. Мне казалось, что мои родители сошли с ума, и все это похоже на один большой розыгрыш или на очень идиотскую мыльную оперу! Хотелось кричать и швырять вещи, хотелось забиться в угол и как в детстве закричать: «Стоп! Я больше не играю!». Я не могла поверить, что мои милые, любящие родители выдают меня замуж за незнакомого человека! Неужели они не понимают? Я должна буду жить с ним. Я должна буду спать с ним! А это для меня неприемлемо! Я не хочу так! Впервые я почувствовала себя птицей в клетке. Птицей, которая даже не может с достоинством уйти, сложив крылья и камнем рухнув вниз. Покидавшись еще мелкими вещами и выпустив пар, я слегка успокоилась. Я знала своих родителей, они очень добрые и любят меня. Ни за что на свете мой отец не подвергнет мою жизнь опасности и не отдаст в руки мерзавцу. Значит, я могу быть уверена, что мой будущий муж (это мы еще посмотрим) – не кретин. Хотя я и святого сумею довести. Отец об этом тоже знает, а значит тут два варианта: или он тоже рассчитывает на мой характер, или положение вещей настолько хреновое, что даже мой хваленый характер мне не поможет. Я очень надеялась на первый вариант. Пока я лежала в ванне, пришел стилист. Мне он нравился, и я называла его про себя «Цинна». Да, я читала «Голодные игры», и да, я восхищаюсь Китнисс и очень хочу быть похожа на нее: ей никто не был нужен, она одна отлично справлялась, вот и мне тоже никто не нужен. Я никогда не влюблялась и не горю желанием. Стилист, конечно, ничем не был похож на моего любимого персонажа из книги, разве что обладал таким же спокойным характером и хорошим вкусом. Уж ему я доверяла – он не сделает из меня куклу и будет уважать мой выбор. Я села в кресло, нахохлившись, как сова. Влад сразу почувствовал мое настроение и вздохнул. Я ждала, пока он разложит инструмент. – Я сразу не поверил, что ты выходишь замуж. Я знаю тебя с детства, детка, и меньше бы удивился, если бы узнал, что ты идешь в армию. Но замуж? Ты?! Ох, малышка. Я тебе сочувствую. Хотя, может, все не так плохо? В конце концов, твои родители – умные люди. – Да уж. Я тоже так считала, – пробурчала я и посильнее закуталась в халат. Влад тем временем подрезал мне волосы, высушил их, и они легли красивой волной. – Послушай, я не знаю, что просила сделать моя мама, но ты можешь просто заплести косу? Она за это не убьет тебя? Влад улыбнулся, его пальцы запорхали по моей голове, и я расслабленно откинулась на спинку кресла. Обожаю, когда у меня копаются в волосах. Я сделаю все, что угодно, лишь бы продолжали. Мой отец, зная эту привычку, нагло ей пользовался. Так, он мог прийти с расческой, усадить меня и подолгу чесать, как кошку. Я же закрывала глаза и балдела. Знала, конечно, что после этого последует фраза вроде «К нам приезжает мой друг, не можешь составить компанию его дочери?», хотя дочурка могла любую змею за пояс заткнуть по количеству яда. И я соглашалась. Странно, что в этот раз он так не сделал, хотя понимаю почему: хоть ты меня два дня чеши, я бы не согласилась. А так – поставил перед фактом. Я почувствовала, как начинаю заводиться. Ладно, этот… (ну нет у меня для будущего мужа цензурных слов!) наверняка сейчас ждет красотку, а про птицу обломинго он явно не слышал, вот и познакомим! Влад закончил, мама впорхнула в комнату с чем-то невероятным в руках, и мои глаза от ужаса вылезли на лоб. Она что, решила меня сразу в свадебное платье запихнуть и не мучиться? Все, что я видела, это ткань, белую, – и ее было очень много. Мама сказала, что оно в греческом стиле, и восхитилась прической – коса у Влада получилась мудреная, я в жизни так не заплету, казалось, что там не одна, а две косы, причудливым образом соединившиеся. Наконец, после вздыханий и оханий все ушли, и дверь неприятно хлопнула – такой звук бывает, наверное, когда заколачивают крышку гроба. В моем случае под этой крышкой окажется моя свобода. Слезы навернулись на глаза. Я никогда не смогу полюбить. Никогда. Вытерла слезы. Ну, я вроде и не собиралась. Платье затолкала под кровать, скажу – собака сожрала, а собаку потом куплю. Достала из шкафа свободные черные штаны, в которых я занимаюсь йогой, и белую майку. Хрен ему, а не невеста в облаке вместо платья. Краситься я не стала. Пусть привыкает ко мне домашней, раз ему так приспичило жениться. Это его идея, и я не собираюсь разукрашиваться и выглядеть хорошо, было б для кого! Постучался служащий и объявил, что все собрались и ждут одну меня в столовой. По его глазам я видела, что он готов отдать половину своего оклада за место в первом ряду. С прислугой у меня всегда были хорошие отношения, так что я лукаво улыбнулась и сказала, что с кухни будет отличный вид. Стряхнула пылинки и пошла. Столовая наша расположена так, что из нее видно лестницу на второй этаж, где располагаются спальни, так что мой выход будет фееричный. Ноги немного дрожали. Потом я одернула себя и выдохнула. Пусть все будет как обычно. Это обычный семейный ужин, и никаких важных гостей у нас нет. Есть один нежеланный гость, но он надолго не задержится. Я представила, как этот идиот с воплем вылетает из окна – брюки на заднице в подпалинах, и сам он немного пожеванный. Улыбнулась. Подошла к лестнице, снизу доносились разговоры, в основном говорила мама, ей отвечал тихий, но очень волнующий голос, я прислушалась – это напоминало утробное рычание двигателя в дорогой машине. Тихое, мощное, уверенное. Так, стоп! Собралась. Я начала спускаться. Как только мама взглянула на меня, ее вилка выпала из рук, разговоры стихли. Я же неотрывно смотрела в глаза ему. Ну, справедливости ради, могу сказать, что он красив. Очень. Волосы темные и пострижены как-то странно… Затем я заметила, что они собраны в недлинную косу. Ха! Под Бекхэма косишь? Ну-ну. Глаза, и вообще лицо, выглядели как-то странно, по-хищному, что ли. Первая мысль при взгляде на него: «Змей». Искуситель такой. И морда наглая. Он тоже в упор смотрел на меня. Шла я медленно, специально показывая, что знакомиться я не спешу. Хищный разрез глаз – цвета они были не менее странного, я готова была поклясться, что они желтые! Да! Ярко-желтые! Он еще и линзы напялил? Вот показушник! Одет просто. Белая рубашка свободного покроя не облегает, он не выставляет тело напоказ, как большинство, а как будто пытается скрыть, чтобы противник его недооценивал. Широкая рубашка не смогла полностью скрыть мужественные плечи и мощную грудную клетку. Мда, на такой и не поспишь, она ж, небось, твердая, как гранит. Низ пока не видела, но скорей всего либо джинсы, либо брюки, ну не шотландку же он напялил, в самом деле? Спустившись по лестнице и так же неотрывно глядя на него, пошла к столу. Все эти действия не заняли и минуты, но казалось, что я иду час, настолько отчетливо каждое мгновение впечаталось в память. Наконец время ускорилось, звуки вернулись, мы «скрестили шпаги», присмотрелись друг к другу, оценили противника и отступили. Пока. Я поцеловала отца, чмокнула мать. Итак, отец сидел спиной к лестнице, во главе стола, гость с противоположной стороны, мать по правую руку от него, а я, получается, должна была сесть по левую руку от женишка. Я же взяла свой стул и с омерзительным скрипом потащила его к середине стола. Дальше, не торопясь, взяла свою тарелку и приборы и перенесла их на место, все это сопровождалось гробовой тишиной. Мама глазами метала молнии, гость наблюдал с интересом, отец жевал салат: он знает свою дочь и уже ничему не удивляется. Села я некрасиво, но зато так, как сижу с детства. Одну ногу согнула в колене так, что коленка торчит и видна из-за стола, сутулюсь, и она упирается мне в плечо, вторую ногу под себя, а-ля по-турецки. С воодушевлением стала накладывать себе салат, мясо и картошку. Накладывала много, дабы показать, что я не из тех девушек, что вечно на диете. Пусть задумается: а я ему нужна, такая прожорливая? Наконец мама пришла в себя и попыталась дотянуться до меня ногой под столом, но, во-первых, я сидела ровно посередине, во-вторых, ноги я подобрала под себя! Именно эта ее привычка пинать меня под столом и приучила меня так сидеть. – Актавия, сядь, пожалуйста, как подобает! – прошипела она. Я же как будто только сейчас заметила всех собравшихся и рассеянно и чуть удивленно улыбнулась. – Зачем? Я у себя дома, у нас семейный ужин, сижу как мне удобно. Мы не в ресторане. А от твоего этикета меня уже тошнит! – зашипела я змеей. Даже зубки оскалила для правдоподобия. Если этот хмырь из высшего общества, он должен быть в ужасе уже сейчас. Я мысленно потерла злорадно лапки и гаденько ухмыльнулась. То ли еще будет! Гость прыснул, но попытался скрыть смешок за кашлем. Получалось у него хреново. Я метнула на него взгляд, острый, как копье, но он рассыпался о щит желтых глаз. – Прошу прощения, я немного простыл. – Надеюсь, это смертельно? – с участием спросила я. Желтые глаза заледенели. Мне на секунду стало жутко. Было такое чувство, что я медведю под задницу петарду положила, а вот отбежать подальше не успела. Ладно, это уже перебор. Я опустила взгляд, признавая поражение. Парень мягко улыбнулся. Понимающе так. В груди что-то екнуло. – Актавия! – повысила голос моя мама. – Пусть сидит как хочет! – оборвал ее отец, и голос у него был таким, что не терпел препирательств. Мама явно обиделась. Они любят друг друга, очень, но спустя столько лет посуда до сих пор частенько летает по дому, когда они ссорятся. Я не против, пусть лучше орут друг на друга и бурно мирятся, чем холодное равнодушие и молчание за столом. Так, значит, генерал операции «свадьба» все-таки мама, а не отец. Ну, что ж, перетащить его на мою сторону и сделать союзником стало в разы легче. Не нужно будет идти на шантаж. – Если ей нравиться сидеть как обезьянка, это ее проблемы, – закончил отец уже более мягким тоном. Мама фыркнула и улыбнулась гостю. Он же все это время жевал салфетку – видимо, чтобы не заржать. Я мысленно пожелала ему подавиться! Если бы не тот факт, что меня хотят насильно выдать за него замуж, то можно было бы поржать вдвоем. Но мы по разные стороны баррикад! Ела я так же некрасиво, как и сидела. Не как свинья, конечно, достоинство у меня все же есть, но и не как благообразная леди. Я все же с учебы приехала и не обедала. Так что аппетит у меня был хороший. Судя по взгляду мамы, она явно хотела зашить мне рот или затолкать салфетками. Минут через пять отец наконец встал. Пришло время знакомства. – Актавия. Познакомься… – слова ему давались с явным трудом. – Это Риар… твой жених. – Последнее слово прозвучало совсем тихо, как приговор. Отец не пытался показать, что он рад этот встрече, так что к моему убийственному добавился еще и тяжелый взгляд отца. – Риар, познакомься, – продолжил отец. – Это Актавия. Прошу любить… и не… жаловаться, – отец фыркнул. И сел. Кажется, сегодня за ужином самое вкусное блюдо – это салфетки. А имечко у него странное, хотя мне ли судить! Меня тоже не Машей назвали, хотя отец и говорил, что ему больше нравилось имя Соня, но мама настояла – она хотела бойкое, кричащее имя, желательно древнегреческое. Ну, вот и получила бойкую, вечно орущую и с характером редкостной с… Ну, не будем давить на больную мозоль. Не раз еще мама сетовала, что не послушалась отца и не дала мне спокойное имя. Хотя я не очень верю, что с именем Соня я стала бы спокойней, наоборот, еще злее бы была, потому что ко всему остальному прибавилась бы и ненависть к имени. В общем, я считала, что мое имя идеально мне подходит. Хотя «колючка», наверно, больше бы подошло. Так что Риар так Риар. Жених поднялся из-за стола. Поднял бокал. И с очаровательной улыбкой произнес. – Я очень рад с тобой познакомиться. Надеюсь, мы подружимся. – Он говорит, а глазенки хитрые – ни одному слову не верю. Сожрет и не подавится, окаянный! Я с полным ртом еды улыбнулась и промычала: – Это вряд ли! – и выпила вино залпом. А затем поставила бокал так, что он случайно разбился. На этой звенящей ноте я встала из-за стола. – Мам, пап, я наелась! Я, пожалуй, пойду, – прошептала я и стала подниматься. Слезы душили. Но я не позволяла себе расплакаться сейчас. – Но, милая, еще десерт, и вы даже не поговорили, – защебетала мама. Я кинула отчаянный взгляд на отца. Он все понял. – Пусть идет! Успеют еще… наобщаться, – проворчал папа. – Ри, твоя спальня наверху, дворецкий покажет. Я тоже сыт. – Наверное, он хотел добавить «по горло», но молча встал и ушел. Я последовала его примеру. Риари лэр Навитор (до знакомства с Актавией) Добрался я до дома сам не свой. После того, как я подглядел за этой девочкой через магическую завесу, я даже боялся представить, как пройдет наше знакомство. Она явно грубиянка, невоспитанная, а значит лицемерная, самовлюбленная и глупая, как пробка. Отлично! Просто идеальная жена! Только Хаши (аналог гадюки в Огненном мире) мне в доме не хватало. Успокоившись, я собрал вещи, попрощался с отцом и шагнул в телепорт. Меня встретили: в лесу, на опушке, куда я переместился, стояла женщина. Я давно ее не видел. Она изменилась не сильно, лишь черты лица заострились, и кожа уже была не такая мягкая. Она стояла неподвижно, не выказывала страха или неуважения. Я подошел, мы молча обнялись. Лаэрлу я знал с детства. В этом мире ее зовут Лаура – она мать девочки, которая мне предназначена. Мы дошли до черной блестящей машины, сели, и только тогда она заговорила. Голос у нее был спокойный и собранный. – Девчонка не подарок, а целый кактус. С норовом. Ее отец тоже не в восторге от сделки, но сделать ничего нельзя, так что со временем она перебесится. У меня только одна просьба: не ломай ее. Не превращай в очередную игрушку. Я знаю, кто ты и какая о тебе молва, и меня не радует, что выбрали именно тебя, хотя… с другой стороны, другой бы на твоем месте и недели не продержался. Так что желаю тебе удачи. Рассказывать о ней я ничего не буду, ты сам должен узнать ее. Помощи также не жди. Вы поженитесь в любом случае, но взаимности ты должен добиться сам. У тебя на это целых сто лет. Потом она либо состарится и умрет, либо ты сделаешь ее полукровкой. – Лаэрла вела машину довольно быстро, и за время этого монолога мы уже оказались у ее дома. Я молча выслушал ее и поразился ее храбрости. Другая бы промолчала, и я начинаю понимать, в кого у девчушки такой характер. Но еще больше меня бесил ее возраст! Я ж не педофил – с детьми спать. Ей же только двадцать один! У нас это считается младенчеством. Но люди стареют иначе, у них это «самый сок», но для меня, трехсотлетнего мужчины, она была девочкой, и для себя я принял нерушимое решение: я не заставлю ее с собой спать, если что – то во дворце есть наложницы. За тяжелыми мыслями о том, что меня заставляют жениться на какой-то кнопке, мы и вошли в дом. Меня сразу проводили в комнату на второй этаж, я принял душ, облачился в одежду этого мира и уже собирался выходить, как почувствовал это! За стеной, в соседней комнате, кто-то был. И от этого кого-то исходил такой калейдоскоп эмоций, что я невольно сравнил со штормом: темно-фиолетовые тучи, такие плотные, что птица не проскочит, тихие раскаты грома, не предвещающие ничего хорошего, и короткие вспышки молний, озаряющие все вокруг. Там, за стеной, метался зверь в клетке. Он рвал и метал, грыз прутья, рычал и кидался, но выбраться не мог. Гнев. Отчаянье. Снова гнев. Страх. И все это волнами, и невероятно мощными! Меня, эмпата среднего уровня, накрыло по полной. Хотелось застрелиться, повеситься, расплакаться, и почему-то еще хотелось мороженого. Я метнулся в душ и сунул голову под холодную воду. Вот уж не ожидал, что кто-то тут так умеет проецировать свои эмоции. Этот кто-то мог стать хорошим воином в нашем мире – враги разбегались бы в страхе от него. Чтобы было понятней: у нас в мире есть те, кто чувствует эмоции, а есть те, кто проецирует их. То есть любое разумное существо или зверь может почувствовать эмоции человека, который их проецирует, причем дальность поражения бывает разная, и, судя по всему, этот кто-то очень силен, раз в мире без магии да еще и на такие расстояния ему удается такое. Я невольно проникся уважением к незнакомцу. Интересные люди живут в этом доме. Может, это кто-то из охраны? Ну да ладно. Пришел слуга, сказал, что меня ожидают. Проходя по коридору, я мельком глянул на дверь соседа и потянулся к нему мысленно – там был штиль. Шторм улегся. И это меня удивило. Да кто же это? Ладно, у меня месяц есть на то, чтобы узнать, а потом, если он не будет против, заберу его к себе в команду – у меня как раз в последней вылазке прицир помер. Хороший был малый. Я спустился по лестнице, мне предложили место во главе стола, я не отказался. Отец девочки не пылал добродушием, но мы обменялись рукопожатием. Все расселись. Девочки не было. Мы посидели несколько минут… Потом еще немного. Я уже начинал закипать. Наконец Лауре это надоело, и она послала за дочерью. Я все еще ждал. Женщины легкомысленные и самовлюбленные существа, наверняка она крутится перед зеркалом, дабы предстать в лучшем виде. Так что я не удивился ее опозданию, эти создания вообще не умеют приходить вовремя. Но того, что произошло дальше, я никак не ожидал. Тот шторм, который я чувствовал в комнате, сейчас спускался по лестнице. И это было невероятно! Неукротимый, неистовый ураган, который может разнести в щепки, стереть с лица земли за секунду. Волосы у меня на руках стали дыбом. Перехватило дыхание. По лестнице спускалась она. Одета по-домашнему, волосы до пояса заплетены в красивую косу, белая майка облегает соблазнительное тело, подчеркивает тонкую талию и упругую грудь. Это тело обещает наслаждение, оно дразнит и манит, гибкий стан, тонкая шея, женственные бедра, каждый шаг как танец… Все мое существо вопило: «Мое!». Я смотрел на нее, очарованный ее красотой, она же холодно смотрела мне в глаза. Без страха. Без смущения. Ни тени улыбки. А в глазах – казни Египетские. (Да, я знаком с мифологией этого мира.) Ее взгляд прошивал насквозь, она меня изучала. Не как будущего мужа. Нет. Как врага на арене. Я ответил тем же. Мы продолжали свой зрительный бой, пока она шла к столу. Казалось, что время замедлилось. Но вот она наклонилась – по моему телу прошла волна жара (ну, я все-таки мужчина, и взгляд сам упал в вырез ее майки) – и поцеловала отца. Эти пухлые губки, наверное, на вкус очень сладкие… Так, стоп! О чем я думаю?! Она еще совсем ребенок! И в следующий момент она это показала, не стесняясь. Поздоровавшись с родителями, она бросила на меня презрительный взгляд и… схватив свой стул, с жутким скрежетом потащила его по полу, подальше от меня! Мой обостренный слух этого не выдержал, и я закрыл уши руками. Ничуть не смущаясь, в гробовой тишине эта кнопка взяла столовые приборы, так же перетащила все на середину стола (нет-нет, что ты, мы никуда не спешим!) и плюхнулась на стул. Села она как-то странно. У нас так даже дети не сидят. Да что там дети – дикарки и те более грациозно сидят за столом. Я оценил. А вот аппетит ее мне понравился: не люблю тощих вобл, которые потом падают в обмороки от голода. С такой же рядом даже лечь страшно – вдруг сломается несчастная! А эта ничего, ест себе за обе щеки и не вспоминает о нас. Лишь когда мать ее одернула, она недоуменно обвела гостей взглядом, стрельнула в мою сторону глазками и, что-то промычав, стала есть дальше. Лаэрла не успокоилась, но тут вмешался отец. Действительно, мы же не на приеме, скоро породнимся, пусть сидит как хочет. Так мы и ели. Я жевал салфетку, чтобы не рассмеяться, мать изящно клевала еду с тарелки, отец и дочь угрюмо жрали. Девочка лишь изредка кидала на меня возмущенные взгляды. Да, права была Лаура: другой бы на моем месте под стол бы уполз, но прости, девочка, выбора у меня нет, так что своими хорошенькими глазками ты меня не напугаешь. После того как первый голод был утолен, нас решили представить друг другу. Девушку зовут Актавия. При упоминании моего имени ее брови взлетели вверх, но эта искра любопытства быстро погасла. Что ж творится в твоей головке? С удивлением я заметил, что не могу считывать ее эмоции – то есть она умеет не только проецировать свои эмоции, но и скрывать их? Странно. Кто же научил тебя этому? Или это врожденный дар? Ведь ее мать раньше состояла в сильном клане, а значит одарена? Ну да ладно, разберемся. Я решил сделать пробный шаг. Встал, улыбнулся и провозгласил тост. – Я очень рад с тобой познакомиться. Надеюсь, мы подружимся. – Черт, что я только что ляпнул, мы же не в детском саду! Судя по ее глазам, она тоже об этом подумала. Но детсадовское поведение все же не оставила. Хотя она еще кроха, ей прощается. С набитым ртом, она улыбнулась и прошипела: «Это вряд ли». Выпила залпом вино и разбила бокал о стол. О как! Значит, дело не только в характере, она в бешенстве от перспективы выйти за меня? Очень интересно. Ну, я не я, если не смогу соблазнить эту глупышку. Актавия встала – эмоций не слышно – и, пробормотав, что она наелась, вылетела из-за стола. Мда… вот и познакомились. Лаура бросила извиняющийся взгляд и пошла за дочерью. Ел я в одиночестве. От увиденного и услышанного я пришел в бешенство. Вилка в моих руках сломалась пополам. Судя по всему, девочку к замужеству не готовили, ей даже не сказали, за кого она выходит замуж, и о моем существовании она узнала лишь сегодня днем. Ну просто отличный расклад получился. Вместо того, чтобы подготовить девочку с детства, ее кинули в омут с головой. Наверняка она не знает наших обычаев и вообще, должно быть, считает нас персонажами сказок! Я в ужасе смотрел на лестницу. Она ничего не знает! Ничего! Ну и задачку мне дали. Вместо подготовленной к замужеству покладистой жены мне достается озлобленная девушка, которая, похоже, чувствует себя кобылой на ярмарке. Я могу понять ее настроение. Вот только отказаться от брака я не в силах! Нет у меня таких полномочий – нарушить клятву, иначе меня ждет смерть. Я быстрым шагом направился в свою комнату. Подошел к зеркалу и, кинув на него простенькое заклятье, стал ждать. Через минуту зеркало покрылось рябью, и вместо моего отражения показался лик отца. Он молча взирал на меня, я же просто кипел от негодования. – Она ничего не знает! Как это понимать? Судя по всему, она даже не в курсе, кто я такой! Ты мне ничего рассказать не хочешь? – шипел я. Я, конечно, мог схватить за такое обращение к главе клана нехилую затрещину, но сейчас меня это не волновало. Перед глазами была девочка, которая рехнется от страха, увидев мою настоящую сущность. И увидит она ее через месяц! Как, шерт[1 - Шерт – ругательство из Огненного мира, обозначает мелкую нечисть.] вас дери, мне ее к этому подготовить? Отец посмотрел на меня, вздохнул. – Будущая невеста не имеет права знать о нашем существовании вплоть до замужества. На знакомство отводится месяц, за месяц член клана подготавливает почву, и не ранее, чем за месяц до свадьбы парень или девушка из человеческой семьи могут узнать о своей участи. Так вот, сынок. Это один из пунктов договора. Я не знаю, как Шертиец Загрын Зац[2 - Шертиец Загрын Зац – очень неприличное ругательство из Огненного мира.] составлял этот шертов договор, но нарушить его мы не имеем права. Те, кто пытался это сделать, поплатились очень дорого, детей даже знакомить раньше нельзя! Иначе человеческое дитя умрет. Так что извини, сын, но расхлебывать это тебе, и помогать тебе никто не станет, вернее не сможет. Объясниться перед невестой должен ты сам. Я взмахнул руками, бешенство накрыло меня до такой степени, что вылезла чешуя, а зрачок заострился. – И как ты себе это представляешь? Привет, Актавия, я рад, что мы женимся, и знаешь, у меня есть небольшой сюрприз: я Дракон! Да-да, и пока ты вызываешь санитаров, может, я покатаю тебя на спине, и тогда санитары приедут не за мной, а за тобой? Да?! Отец подавил улыбку и принял грозный вид. – Да хоть так и объясняй. Это твои проблемы. Она должна дать потомство. А в каком она будет состоянии, безумной или нет, это не важно. Все! Хвост шибанул по тумбочке, и она разлетелась в щепки. – Она не свиноматка! – заорал я. Но зеркало уже погасло. И в нем отражался только я. Один. Успокоившись, сел на кровать, снял полог тишины и зарылся руками в волосы. Понимания от супруги мне не ждать. Я для нее враг. И вряд ли это изменится. Она не полюбит меня. Никогда. Я буду один. С этими мыслями я отключился. Актавия – Это просто неприлично!!! – вопила на меня мать вот уже который час. Я же в долгу не оставалась и тоже орала во всю мощь голосовых связок. – А это прилично? Выдавать меня за невесть кого?! Мы же не в Средневековье! И я не кусок мяса, чтобы мной так распоряжались! Это, по-твоему, прилично?! Мама не сдавалась. А у меня из аргументов уже остались лишь нецензурные. – Он из очень хорошей семьи. Ну, просто поверь ты мне наконец, что ты будешь с ним счастлива! Почему ты такая упертая?! – В таком состоянии я маму еще никогда не видела. Внезапно с моим зрением что-то случилось: мне показалось, что у мамы вертикальные зрачки и зубы, скорее похожие на клыки! Я растерянно заморгала: что, уже галюны мучать стали на нервной почве? Мама отвернулась и уже тихо сказала: – Ави, – так она меня звала в детстве, до того, как мы отдалились друг от друга. – Мы не можем изменить решение, я не могу объяснить тебе всего. Не могу рассказать тебе и доли того, что должна, и от этого очень больно. Все объяснения лежат на плечах Ри. Я могу сказать тебе только… Крепись. Он хороший… человек. Он не обидит тебя и не принудит. И эта женитьба – такая же кость в горле у него, как и у тебя. Он так же о тебе узнал лишь вчера. Наши семьи… очень давно знакомы, и я… тоже, как и ты, вышла замуж… Я не знала твоего отца, не знала, что он за человек, но, как видишь, мы счастливы и у нас прекрасная дочь. – Она подошла и нежно коснулась щеки, а потом обняла меня. Я не могла и слова вымолвить. – Помни, что мы очень любим тебя. Вы можете стать друзьями и попытаться полюбить друг друга, а можете стать врагами и видеться только по праздникам, но отменить свадьбу ни ты, ни он не можете. Для него последствия будут… ужасны. Не ломай парню жизнь, он такой же заложник, как и ты. У него тоже не было выбора. Постарайся хоть раз в жизни подпустить человека к себе, узнать его. Может, он тебе понравится? Никто не ждет, что ты в первую брачную ночь ляжешь к нему в постель, мы понимаем всю сложность твоего положения, но сделать ничего не можем. Ты потом поймешь, почему. Сейчас я не могу тебе ничего объяснить. Прости меня, моя дорогая девочка, – прошептала мама и тихо закрыла за собой дверь. Вот так расклад. Оказывается, Ри тоже не в восторге от этой свадьбы. И что значат мамины слова о «невозможности разорвать свадьбу»? Какие последствия будут ждать Ри? Ну, не убьют же его, в самом деле! А если он не хочет, может, мы сможем договориться? Я без сил рухнула на кровать в чем была и забылась сном. А снился мне… дракон. Он был огромный, от него веяло силой и мощью. Он неотрывно смотрел на меня, а я на него. Страха я не испытывала, он не внушал ужас. В его желтых глазах плескалось понимание. Я всхлипнула и побежала к нему. Он всегда мне снился, когда мне было тяжело. Его крылья, как обычно, укутали меня, я прижалась к его шкуре и разрыдалась. – Кнопка, что с тобой? – нежно спросил дракон. Мне было так больно, так страшно и очень одиноко. Я хотела навсегда остаться в своем сне. Именно его душу я искала наяву, я знала, что Он существует. И теперь моя надежда рухнула, я никогда Его не найду. Боль была невыносимой, я кричала и кричала, прижимаясь к дракону. Он не шевелился. Я чувствовала его растерянность. Глава 3 Если жизнь повернулась к тебе задом, От души пни эту сучку! Меня разбудили солнечные зайчики. Сразу захотелось улыбаться. Я потянулась и повернулась на бок. Сегодня выходной. Весна-а-а. Сегодня я отправлюсь в летную школу. Эх… хор-р-рошо-о-о! Но память шибанула меня по голове так, что я вскочила с постели как ошпаренная. Риар! Вечер! Свадьба! Ой, мамочки! А я думала, мне это приснилось. Хотя нет… мне ведь снился мой дракон. Сердце привычно сжалось в груди. Настроение упало, но я ему приказала отжаться и встать. Как сказала вчера мама, ему эта свадьба тоже не нужна. Значит можно договориться. Выхода нет только из гроба. А значит, разберемся. С такими мыслями я потопала в ванную. После холодного душа мозги стали работать лучше. Отказываться от своих планов я не собиралась. Составлять компанию Ри – тем более. Не маленький, а я в няньки не нанималась. Так что через час я уже натягивала черные плотные штаны – они обтянули ноги, как вторая кожа, – теплую водолазку и жилет. Волосы в косу. Сколько раз я хотела обрезать волосы, но жа-а-алко. Собравшись, я пошла на завтрак, но как только открыла дверь, захотелось ее захлопнуть. Из соседней двери вышел Ри. Мы уставились друг на друга, как бараны на новые ворота. – Ты! – Ты?! Мда. Вот тебе и доброе утро. Первым опомнился Ри. Ах, вы сама галантность. Тьфу! – Привет. Как спалось? – улыбнулся он. Его глаза блеснули. Желтые. Я на минуту зависла. – Эм… на удивление нормально. Спасибо. – Думаю, не обязательно быть всегда гадюкой, раз он в таком же положении, как и я? Кстати!.. – Слушай, я так понимаю, тебе эта свадьба тоже не особо по душе? Ну так может ты потеряешься где-нибудь – случайно? И мы разойдемся, как в море корабли? – как я надеялась, что эта проблема так легко разрешится! Но его черты заострились, он весь как-то собрался, словно от пощечины. Но затем успокоился и выдал спокойным, но не требующим возражений тоном: – Прости, кнопка, но, боюсь, это невозможно. Мне очень жаль. – А я опять зависла. Чувство дежавю меня уже не то что преследовало – оно несколько раз переехало меня! – Как ты меня назвал? – прохрипела я. Он же промычал что-то неразборчивое и пошел вниз. Постояв еще минут пять, я последовала за ним. Что-то со мной явно не так: вчера глюки с мамой, сейчас глюки с Ри. Странно. Витаминчики для мозгов, что ли, попить? Все мое семейство собралось за завтраком, Риар тоже сидел и мазал тост с таким видом, будто размазывал по нему не масло, а одну вредную особу. Ну да ладно, какое мне дело до его фантазий? Хотя… нет. Он хоть и красавчик, но нет. Я за стол не села, а пошла на кухню. Там сейчас завтракал обслуживающий персонал, а значит, Макс тоже там. Макс – мой старинный друг. Его отец работал у нас садовником и жил в нашем доме, как теперь – его сын. Мы подружились в первый же день. У отца был очередной гость, а я составляла компанию очередной девице. Та кривлялась и прямо плевалась презрением, что меня невероятно бесило. И вот, когда мы были в саду, она увидела, как садовник разговаривает с мальчиком примерно моего возраста. Одет он был очень просто, спутанная грива светлых волос… Как я помнила, матери у него не было, только отец. А они устроились только недавно, и я не успела с ними познакомиться. И вот эта… Как ее, не помню имени… скривила свои пухлые губки и пропищала: – Фи, какой уродец. Он что, из лесу вышел? Если он выродок обслуги, то почему ему разрешают выходить на улицу? Парень явно это услышал и повернулся к нам. Его глаза (Бэмби отдыхает) были темно-карие и такие огромные, такие чистые и невинные, что я не задумываясь оттаскала за косы эту гадину и позвала мальчика есть мороженое. Девочка нажаловалась отцу, а мой отец лишь сказал: «Я не буду наказывать дочь за то, что она научила эту мерзавку хорошим манерам». Эта фраза стоила ему нехилого контракта, но он не сильно расстроился: отец этой бестии был не лучше, а папа не любил с такими водить дела. Так что трепки я благополучно избежала и обзавелась «хвостиком» в лице этого парнишки. Отец еще тогда сказал: «Положение человека и его статус в обществе никак не показывают его человечность. Самый богатый и вылизанный дочиста может быть хуже свиньи, а ободранный бездомный будет иметь чистую и открытую душу. Запомни это, девочка». И я запомнила. С Максом мы дружим до сих пор, он продолжил работать у нас, когда его отец состарился, папа обеспечил садовника безбедной старостью, купив небольшой домик у моря. Макс был ему безмерно благодарен и работал на совесть. Никакой романтики в наших отношениях не было. Он научил меня кататься на мотоцикле, я же описывала ему расфуфыренных дамочек, с которыми мне время от времени приходится иметь дело. Он заливался смехом и просил подробности. Со временем этот мальчик с глазами Бэмби вырос настоящим красавцем – пепельные волосы, загорелая кожа и темные глаза свели с ума не одну соседку, сколько раз они хотели его переманить, обещая огромные гонорары, но он отказывался. Хотя монахом не был: сколько девушек он затащил в постель, не счесть. Хорошо, что он живет в отдельном маленьком домике, иначе неловких встреч было бы в разы больше. Я влетела на кухню и попала в крепкие объятия, от него пахло землей и солнцем. Запах детства. Широкие плечи, сильные руки, не парень – мечта! Потискав меня еще немного, Макс отпустил, усадил за столик, я со всеми поздоровалась, в ответ множество ласковых улыбок – я была любимицей, а они были моей семьей, а не просто служащими в доме, я часто приходила к ним по утрам. Родители уже привыкли, что я завтракаю отдельно от них. Мама давно смирилась, папа поощрял. Риар проводил меня недоуменным взглядом. Жутко хотелось показать ему язык. Отвернувшись, я уселась как вчера (ну, удобно мне так, что я сделаю) и стала уплетать бекон, хлебцы с сыром и запивать это все кофе. Макс рассказывал, как очередная дамочка попыталась пролезть через забор, дабы добраться до него, но ее планам не было суждено сбыться, ибо возле забора появились милые собачки доберманы, и, оставив приличный кусок платья на заборе, дама вынуждена была удалиться. А Макс всю эту картину наблюдал из окна. Я брызгала кофе во все стороны от смеха и вытирала слезы. Представляю эту Джульетту недоделанную! Ой, не могу! Насмеявшись и наевшись, я попрощалась с ним и пошла за курткой. Меня остановил голос мамы. – Милая, ты куда?.. Как будто она не знает, куда я. Вот уже который год я каждые выходные иду в одно и то же место. Я недоуменно посмотрела на нее – для склероза вроде рановато. Ах да! Намекает, чтобы я взяла с собой Ри. На минуту захотелось, честно, посмотреть на него, когда он будет прыгать с парашютом, но в последний момент я передумала. Он все-таки тоже заложник. Черт, мне постоянно приходится напоминать себе об этом. Риар смотрел на меня в ожидании. Спокойный такой взгляд. Нет. Не хочу. Это место принадлежит мне. Нечего ему там делать! – Ты знаешь, куда я, – прорычала я. Надела куртку и наколенники, взяла шлем. – Буду к обеду. Дверью хлопать я не собиралась, честно. Просто ветер. На воздухе стало легче. Риари Я решил подготовить девочку при помощи снов. Энергии, конечно, это забирает много, плюс этот мир не предназначен для магии, и любое заклинание тут дается труднее, ну да ладно. И каково же было мое удивление, когда я без трудностей проник в ее сон, будто делал это постоянно! Даже настраиваться не пришлось! Но больше всего меня поразило, что она меня будто узнала! Я стоял в истинном облике и смотрел на нее. Она же, всхлипнув, как маленький ребенок, раскрыв ручки, побежала ко мне. Мое сердце разрывалось от жалости и боли. Она выглядела такой слабой, беззащитной. Припав к моей чешуе, она попыталась обхватить мою шею, я закутал ее в свои крылья, и этот жест был таким естественным, будто я делал это тысячу раз! Она рыдала. Я чувствовал исходящий от нее шквал эмоций, который поражал, оглушал, и это было хуже любой пытки. Обида. Боль. Отчаяние. Любовь ко мне. Последнее я не мог понять, хоть ты убей. Она будто прощалась со мной. Но как же так? Мы же только встретились, а она ведет себя так, будто я самый важный мужчина в ее жизни. Она жаловалась мне… на меня же? Что ее выдают за нелюбимого, что она теперь не сможет меня найти, хотя она столько раз пыталась. Просила прощения. Я же стоял, как громом пораженный, и ни хрена не понимал!!! Что здесь происходит! Я чувствовал ее запах, и он был мне знако?м!! Как такое может быть?! Более того, я сходил с ума от страсти к этой девочке. Моя суть, мой дракон желал обладать ей. Нет. Он считал, что уже обладает ей. Ее тело, ее запах… Хотелось перевоплотиться и взять ее, со всей возможной страстью. Подмять под себя, сжать в объятиях и насладиться ее телом, слушать ее стоны. Я задрожал. Да что со мной?! Я схожу с ума? И все-таки ее запах. Он пьянил. Такой сладкий… Проснувшись, я все еще чувствовал его. В сердце щемило. Я шарил руками по простыням и не находил ее. Как жалко, хотелось ее тепла… Девочка из сна и та, которую я видел вчера за ужином, отличались друг от друга, как небо и земля. Та, что была во сне, сияла светом, теплом и любовью ко мне, а та, что была наяву, была сплошь покрыта шипами. Что ж, непросто будет добраться до ее света в реальности. Приняв душ, я вышел из комнаты и был удивлен. – Ты! – Ты?! Возле соседней двери стояла она. Мужское эго тут же подняло голову. На ней были обтягивающие брюки, которые так обхватывали ее стройные ножки и мягкие бедра, что руки зачесались; волосы заплетены в косу, хотелось подойти, прижать и запустить руки в эту шевелюру. Зеленые глаза на миг остановились на мне, но потом она надела свои «шипы». – Привет. Как спалось? – мой взгляд блуждал по ее телу, и постоянно приходилось напоминать себе, что она еще ребенок. Я прямо видел, как она хотела сказать гадость, но что-то изменилось. Она уже не так враждебно ко мне относилась, я видел эту борьбу. Ответила предельно вежливо: – Эм… На удивление нормально. И тут она понесла какой-то бред про то, что я должен где-то потеряться и что наш будущий брак мне как кость в горле. Вообще-то отчасти она права: я такой же заложник, как она, но вот вырываться из плена я не спешил. Мне хотелось узнать ее, а дракон внутри меня во всю глотку кричал: «Мое!!!». Вся моя сущность воспротивилась ее словам! Но, взяв себя в руки, я ответил с грустью в голосе: – Прости, кнопка, но, боюсь, это невозможно. Мне очень жаль. – Я специально назвал ее так же, как называл во сне. Девочка растерянно моргнула, переспросила, как я ее назвал, но объяснять я пока ничего не стал. Рано еще, я сам еще ничего не понимаю. Но я приятно удивлен, что она что-то помнит. Обычно при помощи снов мы влияем на подсознание, и если она что-то помнит, то ее сознание очень и очень сильное. Это хорошо. Хотя и не объясняет ее поведения во сне. Ладно, попробую опять сегодня ночью. Хоть это и сожрет много энергии. В своей первой сущности я могу пользоваться магией без преград, а вот у человеческого тела ограничения есть. Завтрак прошел спокойно, наверное, благодаря тому, что Актавия завтракала со слугами. Меня это удивило. В ней не было ни капли снобизма. Она общалась с садовником, и как я понял по исходящим от них эмоциям, они давние друзья. Это хорошо. Парень на нее не претендует, а значит, я спокоен. Делить ее с кем-то совсем не хочется, плюс, если она не влюблена, расположить ее к себе будет проще. Девочка явно куда-то собиралась, и Лаэрла тонко намекнула на мою компанию. Она посмотрела на меня, и я опять увидел эту борьбу в ее глазах. Место, куда она собиралась, было для нее важным, она хотела открыться, но в конце победили «шипы». Прорычав что-то, она ушла, громко хлопнув дверью. Я не обиделся. Конечно, она не хочет пускать меня в свою жизнь. Это нормально. Все придет со временем. Лаэрла хотела извиниться, но я прервал ее, сказав, что все в порядке. Нам предстоял разговор с отцом девочки. Никита Сергеевич, конечно, знал, кто его жена и, соответственно, кто я. Женились они так же, как предстоит нам. И я хотел узнать у него, как мне лучше всего преподнести малышке информацию о моей истинной сущности. Ну и, конечно, как сказать ей о том, что после свадьбы она отправится в мой мир. Разговор обещал быть долгим, так что будущий тесть сразу достал бутылку коньяка, и мы устроились поудобней. Он описывал, как все представила его жена. Лаура, кстати, тоже присутствовала при разговоре, и они заливались смехом, когда рассказывали. Их любовь была видна невооруженным глазом, ее можно было потрогать. Надеюсь, что у нас с Актавией будет хотя бы приблизительно так же. – Я на тот момент была еще совсем юна. Каких-то триста лет. И когда я узнала, что меня отправляют в антимагический мир, да еще и замуж выдают, я была в бешенстве. Да и нравился мне тогда совсем другой дракон. – А я и не думал жениться, ведь я как раз открыл свой бизнес. И он только пошел в гору, – засмеялся Никита. Они обнялись. – Но мы познакомились, и поверь, ваша встреча прошла еще мирно. Я запустила в него тарелкой, – засмеялась Лаура. – И ладно пустой, так нет же. С кашей! Очень горячей! Которая попала мне на штаны! – продолжил Никита. – Ой, что тогда началось! Мы много гадостей друг другу наговорили, я думала, что приму боевую форму и зажарю наглого мальчишку, но обошлось. Мы понемногу привыкли друг к другу, и за два дня до свадьбы я обернулась при нем. – Я думал, меня инфаркт хватит. Идем мы по лесу, разговариваем, тут она скидывает с себя платье, у меня аж в глазах потемнело. И бац! Передо мной не красивая женщина, а ящерица-переросток! – Значит, я ящерица?! – вскинулась супруга. Но муж только засмеялся. В этой беседе и прошел наш день. А коньяк был хороший, между прочим… Актавия Вволю налетавшись, я возвращалась домой окрыленная. В небе все проблемы показались незначительными. Ну, выйду я замуж, и что? Риар симпатичный, вроде не мерзавец и производит впечатление спокойного и умного мужчины. Думаю, кидаться на меня он тоже не будет. Распишемся и будем жить своей жизнью. Я буду дальше учиться и заниматься любимыми вещами. Разве что жить буду с ним, а не с родными, хотя это тоже не обязательно. Может, наш брак вообще будет фиктивным. Сколько народу так живет. Не конец света все же. Вернулась я только к ужину. Мое семейство сидело у отца в кабинете и явно наслаждалось вечером. Из-за двери доносился смех, и мне стало любопытно, но как только я зашла, голоса оборвались. Мама сидела у папы на коленях, Риар сидел в кресле напротив и улыбался. Я аж залюбовалась, честно. Ну вот что я выделываюсь, когда тут такой мужик, спрашивается? Он посмотрел на меня и улыбнулся – спокойный и ни в одном глазу, хотя я вижу, что на столе три початые бутылки конька. Любопытно. Я подошла, налила себе и села в свободное кресло. Обвела всех взглядом. Вот правда, что они так смотрят, будто я динамитом обвешана? Я в хорошем настроении, кусать не буду. – А почему меня на вечеринку не пригласили? – улыбнулась я. И все разом выдохнули. Мне стало стыдно. Что ж я за зверь такой, что меня родные боятся? Вечеринка продолжилась, но обстановка была накалена. От меня явно что-то умалчивали. Я не настаивала. Захотят – расскажут. Мама рассказала Ри, где я учусь, но про полеты под моим строгим взглядом даже не заикнулась. Этого я пока раскрывать не хотела. Не знала почему, но пока не время. Мама промолчала. И на том спасибо. Через пару часов вечеринка затухла. Мама пошла смотреть свои любимые картины и готовить их к аукциону, отец зарылся в бумаги, я отправилась к себе в комнату и ждала ужина, маясь от безделья. В дверь постучали. Открывать не хотелось – я знала, кто стоял за дверью. И вот странность, то ли коньяк шибанул по мозгам, то ли весна, но внезапно Риари показался мне невероятно сексуальным, от него веяло чем-то животным, необузданным. «Вот это мужик!» – подумалось мне, когда я открыла дверь. А он стоял весь такой красивый, в свободных джинсах и черной футболке с треугольным вырезом. Футболка обтягивала мужественную фигуру, так и хотелось засунуть сто баксов ему в штаны. Воздуха стало мало. Мы стояли и таращились друг на друга. Опомнилась я минут через пять. – Хочешь войти? – пропищала я. – А можно? – удивился он. Совсем мужика запугала. Ну не съем я тебя! Не съем! Я отошла, давая возможность пройти. Он зашел и стал разглядывать мою комнату. Прошелся возле книжных полок, коснулся пальцами корешков книг, посмотрел фотографии – прям как инспекция, честное слово! Комната как комната. Обычная. Ничего лишнего. Никогда не любила захламлять свое пространство ненужным барахлом. Тут было по-военному чисто. Плакатов на стене не было, висела лишь одна картина с ночным городом. Белый шкаф, белый стол, на котором стоит одинокий ноут. Широкая белая кровать, мягкий ковер, в котором утопают ноги, и моя гордость – большое панорамное окно. Люблю, когда в комнате много света. Я стояла и не знала, что мне делать. Просто в моей комнате никогда не было мужчин. Что говорить, я тоже не знала. – Ри… М-м-м, слушай, я, честно говоря, не знаю, как вести себя в подобных ситуациях, – тихо прошептала я. Он повернулся ко мне лицом, подошел, взял за руку и подвел к окну. Я не сопротивлялась. Почему-то опять возникло чувство дежавю, от него веяло чем-то большим и теплым, с ним было спокойно. Но когда я могла испытывать похожие эмоции – хоть убей, не вспомню. Он внимательно смотрел на меня, не мигая. И заговорил. – Я не жду от тебя чего-то сверхъестественного. Я не жду, что ты с радостью бросишься мне на шею. Я готов ждать, пока мы привыкнем друг к другу. Торопить тебя не буду. И лезть в твой мир без разрешения тоже. Ты откроешься, когда будешь готова к этому. Так что не бойся меня и не воспринимай как врага. Я не враг тебе. Я хочу стать для тебя хотя бы другом. Он говорил, а я молчала. И на душе стало почему-то тепло. Захотелось обнять, уткнуться в эту большущую грудь и зареветь. Я не понимала своего порыва, так что поспешила отвести глаза. Мы помолчали, но в этом молчании не было неловкости. Он не ждал, что я буду его развлекать или разговаривать. Он просто был. Давал возможность привыкнуть к его существованию, осознать его присутствие. Так мы стояли и любовались, как умирает день, пока родители не позвали на ужин. А ночью… Ночью в голову дала весна. И я горела. Его руки бесстыдно блуждали по моему телу, его губы ставили клеймо на моей коже, и я купалась в этом чувстве, мне было мало, мне хотелось еще! Мои руки гладили, обнимали, сжимали, и мне было мало. Я кричала и извивалась от этой томной пытки. Казалось, если он хоть на минуту остановится, я умру! По телу пробежала дрожь, и, выгнувшись дугой от наслаждения, я… проснулась. Рухнув на постель, я долго глотала ртом ночной воздух, мне казалось, что у меня что-то отняли. Что-то важное, без чего я не смогу! Мне хотелось выбежать из комнаты и открыть соседнюю дверь – и там будет он. Он подойдет, обнимет, и сон станет явью. Тело задрожало от возбуждения, я сглотнула и встала с кровати. Да что это со мной? Мы знакомы два дня, а мне снятся эротические сны с его участием?! Что за бред? Никогда такого не было. Но этот сон казался таким реальным, я провела руками по телу… Да. Мне не хватало его рук. Жара его тела. Его губ. Так! Всё!!! В душ! В ледяной! Ненормальная! Под ледяной водой я стояла долго и никак не могла успокоиться. Соски затвердели, и я провела по ним рукой, с губ сорвался стон. Я сжала их сильнее и слегка потянула. Внизу живота стало жарко. Я прижалась лбом к плитке. Наверное, я не успокоюсь, придется помочь себе. А что? Я живая. И гормоны у меня тоже играют. И отсутствие сексуального опыта не значит, что у меня не возникает желание. Но никакое желание не заставит меня спать с кем попало, вот и приходилось выкручиваться… Рука скользнула по животу, вниз. Лоно было горячим и удивительно влажным. Я настроила воду потеплей, чтобы не замерзнуть. Коснулась пальцем клитора и выгнулась от удовольствия – я была так сильно возбуждена, что вожделение накатывало волнами, и от любого прикосновения я ловила удовольствие. Провела еще раз, надавила и чуть вошла пальцем внутрь, стон стал глубже и чувственней. Хорошо, что шумит вода, и никто не слышит. Но я не могу стереть из памяти его руки. Хотелось Его! Пальцы заработали быстрее, второй рукой я сжала грудь, дыхание участилось, но мне было мало. – Пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста!!! – шептала я, ускоряясь, перед глазами стоял образ Риари. Как он ласкает мое тело, как обхватывает руками мои бедра, я чувствую его член… Он входит в меня! – А-а-а-ах-х-ха! – вскрик подавить не удалось. Кончила я бурно, тело дрожало и сотрясалось от судорог оргазма, в глазах потемнело, и я не сразу услышала стук в дверь. Кое-как собравшись, надела халат и поплелась открывать. За дверью оказался – угадайте кто? Риари стоял в проходе и смотрел на меня, я же не знала, куда себя деть. Похоже, молча пялиться друг на друга у нас войдет в привычку. – Я слышал, ты кричала, – тихо начал он. По телу пробежала дрожь. Во сне он так же шептал мое имя. – Да… я была в душе… и… упала. Я… я упала в душе. Поскользнулась. – Даже мне это показалось неубедительным. Если он меня слышал, то понимал, что этот крик был наполнен не болью от падения, а наслаждением, мольбой, зовом к нему. Я покраснела. Надеюсь, в темноте не видно, как пылают мои щеки. Ри коснулся моих влажных волос, от его тела исходил пленительный аромат, и я никак не могла понять – то ли это одеколон, то ли так пахнет его кожа. Он явно не дурак, и почему-то мне казалось, что он в курсе, что мне снилось и что было потом. Хотя… это уже абсурд. Это же он мне приснился, а не я ему. – Тебе не больно? – спросил он. И мне захотелось закричать: «Да! Мне больно! Мое тело горит и жаждет тебя!». Но я промолчала. Это же бред полный. Этот человек вот-вот станет моим мужем, и я не в восторге от этого, а точнее, в бешенстве, и я не понимаю, почему мне это приснилось. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=36328981&lfrom=196351992) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Сноски 1 Шерт – ругательство из Огненного мира, обозначает мелкую нечисть. 2 Шертиец Загрын Зац – очень неприличное ругательство из Огненного мира.