Хождение за три моря Афанасий Никитин Великие путешествия Столетиями люди стремились к открытию новых земель. Викинги добирались до Северной Америки, иезуиты проникали в закрытые для чужеземцев Китай и Японию, морских пиратов штормы и течения уносили, порой безвозвратно, в неизведанные области Тихого океана… Но была одна чудесная страна, куда неудержимо влекло всякого предприимчивого европейца. Ее ковры и шелка, шафран и перец, изумруды, жемчуг, алмазы, золото, слоны и тигры, неприступные горы и лесные чащи, молочные реки и кисельные берега многие столетия в равной степени лишало покоя и романтические, и корыстолюбивые сердца. Страна эта – Индия. Ее искали, о ней мечтали, путь в нее прокладывали лучшие из мореплавателей. Колумб открыл свою «Индию» (оказавшуюся Америкой) в 1492 году, Васко да Гама достиг настоящей Индии в 1498 г. Но он немного – на четверть века – опоздал: Индия была уже «открыта». А толчком к этому послужило стечение несчастливых поначалу личных обстоятельств не слишком богатого, но энергичного и любознательного русского купца Афанасия Никитина. В 1466 году он набрал (в долг!) товаров и отправился из Москвы на Кавказ. Но когда он спустился по Волге до Астрахани, один из его кораблей был захвачен разбойниками, а другой разбила буря у Каспийского побережья. Никитин продолжил путешествие. Возвращаться домой он не смел: за потерю товаров ему грозила долговая яма. Посуху он достиг Дербента, перебрался в Персию и морем проник в Индию. Там Афанасий пробыл три года и через Африку (Сомали), турецкие земли (Трапезунд) и Черное море вернулся в Россию, но, не доезжая Смоленска, умер. Его записки («тетради») были доставлены купцами в Москву и включены в летопись. Вот так и появилось на свет знаменитое «Хождение за три моря» – памятник не только литературный, исторический и географический, но памятник человеческому мужеству, любопытству, предприимчивости и упорству. Прошло более 500 лет, но и сегодня эта рукопись открывает нам двери в неведомые миры – древней экзотической Индии и загадочной русской души. В Приложениях к книге приведены интереснейшие рассказы о странствиях, совершенных в разные годы (до и после Никитина) в те же районы Индии и сопредельные страны: «Путешествие в Восточные страны Гийома де Рубрука», «Хождение купца Федота Котова в Персию», «Путешествие в Тану» Иосафата Барбаро и «Путешествие в Персию» Амброджо Контарини. Благодаря такому составу этот том полюбившейся отечественному читателю серии «Великие путешествия» отличается поразительной фактической насыщенностью и изобилием материала. Электронная публикация включает все тексты бумажной книги и основной иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Многочисленные старинные изображения описываемых мест дают наглядное представление о том, какими их видели наши путешественники. Богато иллюстрированное издание рассчитано на всех, кто интересуется историей географических открытий и любит достоверные рассказы о реальных приключениях. Это издание, как и все книги серии «Великие путешествия», напечатано на прекрасной офсетной бумаге и элегантно оформлено. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам. От издательства Имя тверского купца Афанасия Никитина (ок. 1433–1472) у всех на слуху. Всем известно, что он ходил в Индию и оставил «Хождение за три моря», и, если заглянуть в карту, можно даже догадаться, что три моря – это Черное, Каспийское и Аравийское. Но многие ли имели удовольствие наслодиться этим замечательным повествованием? Путешествие за три моря не было первым для Афанасия. Скорее всего, к своим 33 годам, когда он отправился в Персию с посольством Ивана III, этот предприимчивый человек успел немало побродить по свету. Много знал, много повидал. Может быть, в те времена не так уж далеки друг от друга были Запад и Восток? Может быть, в Средние века не было такой уж пропасти между Европой и Азией, между западными и восточными верованиями и обычаями? Может быть, мы отгородились друг от друга позднее? Как бы там ни было можно смело утверждать, что именно купцы, а не ученые, завоеватели и авантюристы, с таким упорством расширяли пределы известного мира, искали – и находили новые земли, устанавливали связи с новыми народами. А этого не достичь одной отвагой и бесшабашностью, не обойтись без способности к компромиссам, уважения к новому и дружелюбия. Жаль только, что следом, по проложенным торговыми людьми путям шли орды безжалостных кочевников и жадных правителей, каленым железом выжигая робкие ростки взаимопонимания и веротерпимости. Купец же ищет выгоды, а не ссоры: война – саван торговли. Среди тысяч купцов, пускавшихся в полные опасностей путешествия в отчаянной решимости подороже сбыть, подешевле купить, можно по пальцам перечесть тех, кто оставил по себе путевые записи. И Афанасий Никитин – среди них. Более того, ему удалось посетить страну, куда, кажется, до него не ступала нога европейца, – удивительную, вожделенную Индию. Его немногословное «Хоженiе за трi моря Афонасья Микитина» вместило целую россыпь драгоценных сведений о староиндийской жизни, до сих пор не утративших своей ценности. Чего стоит одно только описание торжественного выезда индийского султана в окружении 12 визирей и в сопровождении 300 слонов, 1000 всадников, 100 верблюдов, 600 трубачей и плясунов и 300 наложниц! Весьма поучительно узнать и о тех трудностях, с которыми христианин Афанасий столкнулся в чужой стране. Конечно, не он первый мучительно искал способ сохранить свою веру среди иноверцев. Но именно его повествование – ценнейший европейский документ, являющий пример не только духовной стойкости, но также веротерпимости и умения отстоять свои взгляды без ложного героизма и пустых оскорблений. И можно до хрипоты спорить, принял ли Афанасий Никитин мусульманство. Но разве сам факт того, что он всеми силами стремился вернуться на Родину, не доказывает, что он остался христианином?.. Внятное и размеренное, лишенное всяких литературных излишеств и при этом очень личное повествование Афанасия Никитина читается одним духом, но… ставит перед читателем множество вопросов. Как этот человек, лишившись всего своего имущества, добрался до Персии, а оттуда в Индию? Знал ли он заранее заморские языки, или выучил их по дороге (ведь он так точно передает русскими буквами татарскую, персидскую и арабскую речь)? Было ли среди русских купцов обыкновенным умение ориентироваться по звездам? Как он добывал себе пропитание? Как собрал деньги, чтобы возвращаться в Россию? Разобраться во всем этом Вам помогут повествования других путешественников – купцов и послов, составившие приложение к этой книги. Познакомьтесь с записками францисканца Гийома де Рубрука (ок. 1220 – ок. 1293), изо всех сил пытающегося выполнить свою миссию и постоянно сетующего на нерадивость толмачей; русского купца Федота Котова, который отправился в Персию около 1623 г. и для которого на первом, на втором да и на третьем месте торговые выгоды и состояние торговых путей; и венецианцев Амброджо Контарини и Иосафата Барбаро, посла и купца, побывавших в России по дороге в Восточные страны в 1436–1479 гг. Сравните их впечатления. Оцените, как изменился мир за четыре столетия. И может быть именно вам откроется истина… Афанасий Никитин. ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МОРЯ Древнерусский текст Троицкий список XVI в. За молитву святыхъ отець наших, господи Ісусе Христе, сыне божiй, помилуй мя раба своего гр?шнаго Афонасья Микитина сына. Се написах гр?шьное свое хоженiе за трi моря: прьвое море Дербеньское, дорiя Хвалитьскаа; второе море Инд?йское, дорiя Гондустаньскаа; третье море Черное, дорiя Стемъбольскаа. Поидохъ отъ святаго Спаса златоверхаго съ его милостью, от великого князя Михаила Борисовичя и от владыкы Генадiя Тв?рьскыхъ, поидох на низъ Волгою и приидохъ в манастырь къ свят?й живоначалной Троици и святымъ мученикомъ Борису и Гл?бу; и у игумена ся благословивъ у Макарiя братьи; и с Колязина поидох на Углечь, со Углеча на Кострому ко князю Александру, с ыною Грамотою. И князь великi отпустилъ мя всея Руси доброволно. И на Елесо, въ Новъгородъ Нижней к Михаилу къ Киселеву к нам?стьнику и къ пошьлиннику Ивану Сараеву пропустили доброволно. А Василей Папин проехалъ въ городъ, а язъ ждалъ в хiовъ город? дв? недели посла татарьскаго ширвашина Асамъб?га, а ехал с кречаты от великаго князя Ивана, а кречатовъ у него девяносто. И поехал есми с нимъ на низъ Волгою. И Казань есмя, и Орду, и Усланъ, и Сарай, и Верекезаны проехали есмя доброволно. И въехали есмя въ Вузанъ р?ку. И ту наехали нас три татарины поганыи и сказали нам лживыя в?сти: Каисымъ солтанъ стережет гостей въ Бузанi, а с нимъ три тысячи тотаръ. И посолъ ширвашин Асанб?гъ далъ имъ по однорядкы да по полотну, чтобы провели мимо Азътарханъ. И они по одноряткы взяли, да в?сть дали в Хазъторохани царю. И язъ свое судно покинулъ да пол?зъ есми на судно на послово и с товарищи. Азътарханъ по м?сяцу ночи парусом, царь насъ вид?л и татаров? намъ кликалi: «Качьма, не б?гайте!» И царь послалъ за нами всю свою орду. И по нашим гр?хомъ нас постигли на Бугун?, застрелили у нас челов?ка, а мы у нихъ дву застрелили; и судно наше меншее стало на езу, и оны его взяли часа того да розграбили, а моя рухлядь вся в меншемъ судн?. А болшимъ есмя судном дошли до моря, ино стало на усть Волгы на мели, и они нас туто взяли, да судно есмя взадъ тянули до езу. И тутъ судно наше болшее взяли, и 4 головы взяли русскые, а нас отпустили голими головами за море, а вверьх насъ не пропустили в?сти д?ля. И пошли есмя к Дербеньти дв?ма суды: в одномъ судн? посол Асамъб?гъ, да тезикы, да русаковъ насъ 10 головами; а в другомъ судн? 6 москвичь да 6 тверичь. И въстала фуръстовина на мор?, да судно меншее разбило о берегъ, и пришли каитаки да людей поимали вс?хъ. И пришлi есмя в Дерьбенть. И ту Василей поздорову пришелъ, а мы пограблены. И билъ есми челом Василью Папину да послу ширваншину Асанбегу, что есмя с нимъ пришли, чтобы ся печаловалъ о людех, что ихъ поимали под Тархы кайтаки. И Осанб?гъ печаловался и ездилъ на гору к Бултаб?гу. И Булатъб?гъ послалъ скоро да къ ширванш?б?гу: что судно руское разбило под Тархи, и кайтакы пришедъ людей поимали, а товаръ их розъграбили. А ширваншаб?гъ того часа послалъ посла к шурину своему Алильбегу кайтаческому князю, что судно ся мое разбило подъ Тархы, и твои люди пришед, людей поимали, а товаръ ихъ пограбили; и ты бы мене д?ля люди ко мн? прислалъ и товаръ их собралъ, занеже т? люди посланы на мое имя; а что тоб? будет надобетъ б? у меня, и ты ко мне пришли, и язъ тоб?, своему брату, за то не стою и ты бы их отпустилъ доброволно меня д?ля. И Алильб?гъ того часа отослалъ людей вс?х в Дербентъ доброволно, а из Дербенту послали их къ ширванши въ-рду его коитулъ. А мы поехали к ширъванше во и коитулъ и били есмя ему челомъ, чтобы нас пожаловалъ, ч?м доити до Руси. И он намъ не дал ничего, ано нас много. И мы заплакавъ да розошлися кои куды: у кого что есть на Руси, и тот пошелъ на Русь; а кой должен, а тот пошел куды его очи понесли, а иные осталися в Шамах?е, а иные пошли работать к Бак?. А яз пошелъ к Дербенти, а из Дербенти к Бак?, гд? огнь горить неугасимы; а изъ Бакi пошелъ есми за море к Чебокару, да тутъ есми жил въ Чебокар? 6 м?сяць, да в Сар? жил м?сяць в Маздраньской земли. А оттуды ко Амили, и тутъ жилъ есми м?сяць. А оттуды к Димованту, а из Димованту ко Рею. А ту убили Шаусеня Алеевых детей и внучатъ Махметевых, и онъ их проклялъ, ино 70 городовъ ся розвалило. А из Др?я к Кашени, и тутъ есми былъ м?сяць. А изъ Кашени к Наину, а из Наина ко Езд?и, и тутъ жилъ есми м?сяць. А из Диесъ къ Сырчану, а изъ Сырчана къ Тарому, а фуники кормять животину, батманъ по 4 алтыны. А изъ Торома къ Лару, а изъ Лара к Бендерю. И тутъ есть пристанище Гурмызьское, и тутъ есть море Индейское, а парьсейскым языкомъ и Гондустаньскаа дорiя; и оттуды ити моремъ до Гурмыза 4 мили. А Гурмызъ есть на остров?, а ежедень поимаеть его море по двожды на день. И тутъ есми взялъ 1 Великъ день, а пришел есми в Гурмызъ за четыре нед?ли до Велика дни. А то есми городы не вс? писалъ, много городовъ великих. А в Гурмыз? есть варное солнце, челов?ка съжжеть. А въ Гурмыз? былъ есми м?сяцъ, а изъ Гурмыза пошелъ есми за море Инд?йское, по Велице дни в Фомину нед?лю, в таву, с коньми. И шли ?емя морем Д?гу 4 дни; от Д?га Кузряту; а от Кузрята Конбату, а тутъ ся родить краска да лекъ. А отъ Канбата к Чивилю, а от Чивиля есмя пошли в семую нед?лю по Велиц? дни, а шли есмя в тав? 6 нед?ль моремъ до Чивиля. И тутъ есть Инд?йскаа страна, и люди ходять нагы вс?, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу плетены, а вс? ходят брюхаты, д?ти родять на всякый год, а детей у нихъ много, а мужы и жены вс? черны; язъ хожу куды, ино за мною людей много, дивятся б?лому челов?ку. А князь их – фота на голов?, а другаа, на бедрах; а бояре у них ходять – фота на плещ?, а другыя на бедрах, а княгыни ходять – фота на плечемъ обогнута, а другаа на бедрах; а слугы княжия и боярьскыя – фота на бедрахъ обогнута, да щит да меч в руках, а иныя с сулицами, а ины с ножи, а иныя с саблями, а иныи с лукы и стрелами; а вс? нагы, да босы, да болкаты; а жонки ходят голова не покрыта, а груди голы; а паропкы да девочкы ходят нагы до 7 л?тъ, а сором не покрытъ. А изъ Чювиля пошли есмя сухомъ до Пали 8 дни до инд?йскыя горы. А отъ Пали до Умри 10 дни, то есть городъ инд?йскый. А отъ Умри до Чюнейря 6 дний, и тут есть Асатъхан Чюнерьскыя инд?йскыя, а холопъ Меликътучяровъ, а держить, сказывають, седмь темь отъ Меликтучара. А Меликтучаръ с?дит на 20 тмахъ; а бьется с кафары 20 л?т есть то его побиють то онъ побивает ихъ многажды. Ханъ же езди на людех, а слоновъ у него и коний много добрых, а людей у него много хорозанцевъ; а привозять их изъ Хоросаньскыя земли, а иныя из Орабаньскыя земли, а иныя ис Тукърмескыя земли, а иныя ис Чеготаньскыя земли, а привозять все моремъ въ тавах, Инд?йскыя земли корабли. И язъ гр?шный привезлъ жеребьца в Ынд?йскую землю, дошел есми до Чюнеря богъ дал поздорову все, а стал ми сто рублевъ. Зима же у них стала с Троицина дни. А зимовали есмя в Чюн?йр?, жили есмя два м?сяца; ежедень и нощь 4 м?сяца, а всюда вода да грязь. В т? же дни у них орють да с?ють пшеницу, да тутурганъ, да ногут, да все съястное. Вино же у нихъ чинять в великых ор?сех кози гундустаньскаа; а брагу чинят въ татну, кони кормять нохотом, да варять кичирисъ с сахаромъ да кормять кони, да с масломъ, порану же дають шьшени. Во Инд?йской же земли кони ся у нихъ не родят, въ ихъ земли родятся волы да буволы, на т?хъ же ?зд?ть и товаръ иное возять, все д?лають. Чюнеръ же град есть на острову на каменомъ, не д?ланъ ничим, богомь сътворенъ; а ходять на гору день по единому челов?ку, дорога т?сна, поити нелзя. Во Инд?йской земли гости ся ставять по подворьемь, а ?сти варять на гости господарыни, и постелю стелять, и спять с гостьми, сикишь илересънь ду житель берсень, достурь авратъ чектуръ а сикишь муфутъ любять б?лых людей. Зим? же у них ходять люди фота на бедрах, а другаа на плещем, а третья на голов?; а князи и бояря тогда въздевають на собя порткы, да сорочицу, да кавтанъ, да фота по плечемъ, да другою ся опояшеть, а третьею фотою главу обертить; а се оло, оло, абрь оло акъ, оло керимъ, оло рагымъ. А в томъ Чюнер? ханъ у меня взял жерепца, а ув?дал, что яз не бесерменинъ, русинъ, и онъ молвит: «И жерепца дам да тысячю золотых дам, а стань в в?ру нашу в Махм?т дени; а не станешь в в?ру нашу в Махмет дени, и жерепца возму и тысячю золотыхъ на глав? твоей возму». А срокъ учинил на 4 дни, въ гов?йно успении на Спасовъ день. И господь богъ смиловася на свой честный праздникъ, не отстави от меня милости своея грешнаго и не повел? погыбнути въ Чюнер? с нечестивымi; в канун Спасова дни при?хал хозяйочи Махмет хоросанец билъ есми челомъ ему, чтобы ся о мн? печаловалъ; и он ?здилъ к хану в город, да мене отпросил, чтобы мя в в?ру не поставили, да и жерепца моего у него взялъ. Таково господарево чюдо на Спасовъ день! Ино, братья русьскiи християне, кто хочеть поити в Ынд?йскую землю, и ты остави в?ру свою на Руси, да въскликну Махмета, да поиди в Густаньскую землю. Мене залгали псы бесермена, а сказывали всего много нашего товару, ано н?тъ ничего на нашу землю; все товаръ б?ло на бесермьньскую землю, перець да краска, то дешево; ино возят аче моремъ, иныи пошлины не дають. А люди иные намъ провести пошлины не дадут, и пошлины много, а разбойников на море много. А розбивають все кофары, ни крестiяне, ни бесерьмена; а молятся каменнымъ болваномъ, а Христа не знають. А ис Чюнеря есмя вышли на Успение Пречистые к Бедерю к большему ихъ граду. А шли есмя м?сяць; а отъ Бедеря до Кулонкеря 5 дний; а отъ Кулонгеря до Кельбергу 5 дни. Промежю т?хъ великых градовъ много градовъ; на всякъ день по три грады, а на иной день и 4 грады; колко ковъвъ, толко градов. А отъ Чювиля до Чюнейря 20 кововъ, а отъ Чюнеря до Бедеря 40 кововъ, а отъ Бедеря до Колуньгоря 9 кововъ, а отъ Бедеря до Колубергу 9 ковов. В Бедери же торгъ на кони, да на товаръ, да камкы, на шелкъ и на всякой иной товаръ, да купити в нем люди черныя; а иныя в немъ купли н?тъ. Да все товаръ их гундостаньской, да соястной все овощь, а на Русьскую землю товара н?тъ. А все черныя, а все злод?и, а жонки все бляди, да в?дь, да тать, да ложь, да зельи, господаря морять. Во Инд?йской земли княжать все хоросанци, и бояре все хоросанци; а гундустанци все п?шиходы, а ходят борзо, а все нагы да босы, да щитъ в руц?, а в другой мечь, а иныя слугы с великими с прямимы лукы да стрелами. А бой их все слоны, да п?шихъ пускають наперед, хоросанци на конехь да в досп?сехъ, и кони и сами; а къ слономъ вяжуть к рылу да к зубомъ великия мечи по кендарю кованы, да оболочат ихъ в досп?хъ булатный, да на них учинены городъкы, да и в горотък? по 12 челов?къ в досп?сех, да все с пушками да стрелами. Есть у них одно м?сто, шихбъ Алудинъ пiръ атыръ бозаръ алядинандъ, на год единъ бозаръ, съ?ждается вся страна Инд?йская торговати, да торгують 10 дний; от Бедеря 12 кововъ, приводять коней до 20 тысящь продають, всякый товаръ свозять; во Гондустаньской земли той торгъ лучшiй, всякый товаръ продають, купят, на память шиха Аладина, на руськый праздникъ на Покровъ святыя богородица. Есть в томъ Алянде и птица гукукъ, летает ночи, а кличеть «гукукъ». А на которой хоромин? с?дить, то тут челов?къ умреть; а къто ея хочеть убити, ино у нея изо рта огнь выйдеть. А мамонь ходят ночи да имають куры, а живуть въ гор? или в каменье. А обезьяны то т? живуть по лесу, да у них есть князь обезьяньскый, да ходiи ратию своею, да кто их заимаеть и они ся жалують князю своему, и онъ посылаеть на того свою рать, и они, пришедъ на град, и дворы разволяють и людей побьють. А рати ихъ, сказывають, велми много, и языкы их есть свои, а детей родять много; да которой родится не в отца, не в матерь, они т?х мечють по дорогамъ; ины гондустанци т?х имают да учать их всякому рукод?лью, а иных продають ночи, чтоб взад не знали поб?жати, а иных учат базы миканетъ. Весна же у них стала с Покрова святыя богородица; а празднують шиху Аладину и весн? дв? нед?ли по Покров?, а празднують 8 дни; а весну держать 3 м?сяца, а л?то 3 месяца, а зиму 3 м?сяца, а осень 3 м?сяца. В Бедери же их столъ Гундустану бесерменьскому. А град есть в?ликъ, а людей много велмии; а салтан великъ 20 л?т, а держать бояре, а княжат фарасанци, а воюють все хоросанци. Есть хоросанець Меликтучаръ бояринъ, ино у него рати дв?сте тысячь, а у Мелик хана 100 тысячь, а у Харат-хана 20 тысячь; а много тех хановъ по 10 тысячь рати. А с салтаном выходят 300 тысяч рати своей. А земля людна велми, а сельскыя люди голы велми, а бояре силны добр? и пышны велми; а все их носять на кровати своеих на сребряных, да пред ними водят кони въ снастех золотых до 20; а на конехъ за ними 300 челов?къ, а п?ших 500 челов?къ, да трубниковъ 10, да нагарниковъ 10 человекъ, да свир?лниковъ 10 челов?къ. Султан же выещаеть на пот?ху с матерью да с женою, ино с ним челов?ковъ на конех 10 тысящь, а п?шихъ 50 тысящь, а слоновъ водят 200 наряженых в досп?с?х золочоных, да пред ним 100 человекъ трубниковъ, да плясцевъ 100 челов?къ, да коней простых 300 въ снастех золотых, да обезьянъ за ним 100, да блядей 100, а все гаурыкы. В султанов же дворъ 7-ры ворота, а в ворот?х с?дят по 100 cторожевъ да по 100 писцевъ кофаровъ; кто поидеть, ини записывають, а кто выйдет, ини записывають; а гариповъ не пускають въ град. А дворъ же его чюденъ велми, все на вырез? да на золот?, и посл?дний камень выр?занъ да золотомъ описанъ велми чюдно; да во двор? у него суды розныя. Городъ же Бедерь стерегутъ в нощи тысяча челов?къ кутоваловых, а ?здять на конех да в досп?сех, да у вс?х по св?тычю. А язъ жерепца своего продал в Бедери, да наложилъ есми у него 60 да и 8 футуновъ, а кормилъ есми его годъ. В Бедери же змии ходят по улицам, а длина ея дв? сажени. Приидох же в Бедерь о загов?йне о Филипов? ис Кулонг?ря и продал жеребца своего о Рожеств?, и тут бых до великого заговейна в Бедери и познася со многыми инд?яны и сказах имъ в?ру свою, что есми не бесерменинъ исаяденiенi есмь християнинъ, а имя ми Офонасей, а бесерменьское имя хозя Исуфъ Хоросани. И они же не учали ся отъ меня крыти ни о чемъ, ни о ?ств?, ни о торговле, ни о маназу, ни о иных вещех, ни жонъ своих не учали крыти. Да о в?р? же о их распытах все, i оны сказывают: в?руем въ Адама, а Буты, кажуть, то есть Адамъ и род его весь. А в?ръ въ Инд?и вс?х 80 и 4 в?ры, а все в?рують в Бута; а в?ра с в?рою ни пиеть ни ястъ, ни женится, а иныя же боранину, да куры, да рыбу, да яица ядять а воловины не ядять никакаа в?ра. В Бедери же бых 4 м?сяца и св?щахся съ инд?яны поити к Первоти, то их Ерусалимъ, а по бесерменьскыи Мягъкат, д? их бутхана. Там же поидох съ инд?яны да будутханы м?сяць, и торгу у бутьханы 5 дни. А бутхана же велми велика есть с пол-Тв?ри, камена, да р?заны по ней д?яния Бутовыя, около ея всея 12 р?зано в?нцевъ, какъ Бутъ чюдеса творил, какъ ся имъ являлъ многыми образы: первое челов?ческым образомъ являлся; другое челов?къ, а носъ слоновъ; третье челов?къ, а виденье обезьанино; въ четвертые челов?къ, а образомъ лютаго зв?ря, являлся имъ все съ хвостом, а вырезанъ на камени, а хвостъ черезъ него сажень. К бухану же съеждается вся страна Инд?йскаа на чюдо Бутово; да у бутханы бреются старыя жонкы и д?вки, а бреють на соб? вс? волосы, и бороды, и головы, да поидуть к бутхану; да со всякыя головы емлють по дв? шекшени пошлини на Бута, а с коней по четыре футы; а съ?жшается к бухану вс?хъ людей бысть азаръ лекъ вахтъ башетъ сат азаре лекъ. В бухан? же Бутъ выр?занъ ис камени, велми великъ, да хвостъ у него черезъ него, да руку правую поднялъ высоко да простеръ, акы Устьянъ царь Царяградскы, а в л?вой руц? у него копiе, а на немъ н?тъ ничево, а гузно у него обязано ширинкою, а виденье обезьянино, а иныя Буты нагы, н?т ничево, кот ачюк, а жонкы Бутавы нагы вырезаны и с соромомъ, и з детми, а перет Бутом же стоитъ волъ велми великъ, а вырезанъ ис камени ис чернаго, а весь позолочен, а ц?лують его въ копыто, а сыплют на него цв?ты, и на Бута сыплют цв?ты. Инд?яне же не ядят никоторого мяса, ни яловичины, ни боранины, ни курятины, ни рыбы ни свинины, а свиней же у них велми много; а ядят же днем двожды, а ночи не ядять, а вина не пиють, ни сыдны; а с бесермены не пiють, ни ядять. А ?ства же их плоха, а одинъ съ дним ни пiеть ни ястъ, ни с женою; а ядят брынець, да кичири с маслом, да травы розныя ядят, все рукою правою, а левою не приимется ни за что; а ножа не держать, а лъжици не знають; а на дороз? кто же соб? варит кашу, а у всякого по горньцу. А от бесермян скрыются, чтобы не посмотрилъ ни в горнець, ни вь яству; а посмотрил бесерменинъ на ?ству, i онъ не ястъ, а ядять иные, покрываются платомъ, чтобы никто не вид?лъ его. А намазъ же их на востокъ по-руськы, обе рукы подымають высоко, да кладуть на т?мя, да ложатся ниць на земли, да все ся истягнеть по земли, то их поклоны. А ясти же садятся, ини омывають рукы да и ногы, да и ротъ пополаскывають. А бутуханы же их безъ дверей, а ставлены на востокъ, а буты стоятъ на востокъ. А кто у нихъ умреть, и они т?х жгут да пепел сыплють на воду. А у жены дитя родится, ино бабить мужь, а имя сыну даеть отець а дочери мати; а добровтра у них н?тъ, а сорома не знають. Или пришел, ины ся кланяють по чернечьскы, обе рукы дотычють до земли, а не говорить ничево. К Первот? же яздять о Великомъ загов?йне, къ своему буту, тотъ их Іерусалимъ, а по-бесерменьскыи Мякъка, а по-рускы Ерусалимъ, а по-инд?йскый Парватъ. А съеждаются вс? нагы, только на гузне платъ; а жонкы вс? нагы, толко на гузне фота, а иныя в фотах, да на шиях жемчюгъ, много яхонтовъ, да на рукахъ обручи да перстьни златы олло оакъ, а внутрь к бутхану яздять на волех, да у вола рога окованы м?дью, да на шие колоколцевъ 300, да копыта подкованы; а т? волы ачьче зовут. Инд?яне же вола зовуть отцемъ, а корову матерью, а каломъ ихъ пекут хл?бы и ?ству варять соб?, а попеломъ т?мъ мажуться по лицу, и по челу, и по всему т?лу ихъ знамя. В нед?лю же да в понед?лникъ ядять единожды днемъ. В Ынд?е же какъ пачекъ-туръ, а учюзе-дерь: сикишь иларсень ики шитель; акечаны иля атырьсеньатле жетель берь; булара досторъ: а кулъ каравашь учюзъ чар фуна хубъ бемъ фуна хубесия; капкара амь чюкъ кичи хошь. От Первати же приехал есми в Бедерь, за 15 дни и до бесерменьскаго улубагря. А Великого дни въскресения Христова не в?даю, а по прим?тамъ гадаю – Великый день бываеть хрестьяньскы первие бесерьменьскаго багрима за 9-ть день или за 10 дни. А со мною н?тъ ничево, никакоя книгы, а книгы есмя взяли с собою с Руси; ино коли мя пограбили, ини их взяли, и язъ позабылъ в?ры хрестьяньскыя всея и праздниковъ хрестiаньскых, ни Велика дни, ни Рожества Христова не в?даю, ни среды, ни пятници не знаю; а промежу есми в?ръ тангрыдань истремень олъсакласынъ; олло худо, олло акъ, олло ты, олло акъберъ, олло рагымъ, олло керимъ, олло рагымелъло, олло кари мелло, танъ танъгрысень, худосеньсень. Богь единъ то царь славы, творець небу и земли. А иду я на Русь, кетьмышьтыръ имень уручь тутъ тымъ. Месяць март прошелъ, и азъ месяць мяса есмь не ялъ, загов?лъ с бесермены в нед?лю, да гов?л есми ничево скоромнаго, никакыя ястъвы бесерменьскыя, а ялъ есми все по двожды днемъ хл?бъ да воду, вратыйял ятъ мадымъ; да молился есми богу вседержителю, кто сътворилъ небо и землю, а иного есми не призывал никоторово имени, богъ олло, богъ керимъ, богъ рагымъ, богъ худо, богъ акъ беръ, богъ царь славы, олло варенно, олло рагымелло сеньсень олло ты. А от Гурмыза ити моремъ до Голатъ 10 дни, а от Калаты до Д?гу 6 дни, а от Д?га до Мошката до Кучьзрята до Комбата 4 дни, отъ Камбата до Чивеля 12 дни, а отъ Чивиля до Дабыля – 6. Дабыль же есть пристанище в Гундустани посл?днее бесерменьству. А от Дабыля до Колекота 25 дни, а от Селекота до Силяна 15 дни, а от Силяна до Шибаита м?сяць ити, а отъ Сибата до Певгу 20 дни, а отъ Певгу до Чини да до Мачина месяць итьти, моремъ все то хожение. А от Чини да до Кытаа итьти сухом 6 месяць, а морем четыре дни ити, аросто хода чотом. Гурмызъ же есть пристанище великое, всего св?та люди въ немъ бывають, и всякы товаръ въ немъ есть, что на всемъ св?те родится, то в Гурмыз? есть все; тамга же велика, десятое со всего есть. А Камблятъ же пристанище Инд?йскому морю всему, а товаръ в немъ все д?лають алачи, да пестреди, да канъдаки, да чинятъ краску ниль, да родится въ немъ лекъ да ахыкъ да лонъ. Дабыло же есть пристанище велми велико, и привозять кони изъ Мисюря, изъ Рабаста, изъ Хоросани, ис Туркустани, изъ Негостани да ходять сухомъ месяць до Бедери да до Келъбергу. А Келекотъ же есть пристанище Инд?йскаго моря всего, а проити его не дай богъ никакову кестяку. А кто его ни увидить, тотъ поздорову не проидеть моремъ. А родится в немъ перець да зеньзебиль, да цв?т, да мошкатъ, да калафуръ, да корица, да гвозникы, да пряное коренье, да адрякъ, да всякого коренья родится в нем много. Да все въ немъ дешево, да кулъ да каравашь письяръ хубь сiя. А Силян же есть пристанище Инд?йскаго моря немало, а в немъ баба Адамъ на гор? на высоц?, да около его родится каменье драгое, да червьци, да фатисы, да бабогури, да бинчаи, да хрусталь да сумбада, да слоны родятся, да продають в локоть, да девякуши продають в в?съ. А Шабаитьское пристанище Инд?йскаго моря велми велико. А хоросанцемъ дають алафу по тенк? на день, и великому и малому; а кто в немъ женится хоросанець и князь шабатьской даеть по тысячи тенекъ на жертву, да на олафу, да ?стъ на всякый месяць по десяти денек; да родится в Шаботе шелкъ, да сандал, да жемчюгъ, да все дешево. А въ Пегу же есть пристанище немало, да все в нем дербыши живуть инд?йскыя, да родится въ немъ кам?ние дорогое, маникъ, да яхут, да кырпукъ; а продають же камение дербыши. А Чиньское же да Мачиньское пристанище велми велико, да д?лають в немъ чини, да продають чини в в?съ, а дешево. А жены же их с мужи своими спять в день, а ночи жены их ходять к гарипомъ да спять с гарипы, дают имъ олафу, да приносять с собою яству сахорную да вино сахарное, да кормять да поятъ гостей, чтобы ее любилъ, а любять гостей людей б?лых, занже их люди черны велми; а у которые жены от гостя зачнется дитя, и мужь даеть алафу; а родится бело, ино гостю пошлины 18 тенекъ; а черно родится, ино ему н?тъ ничево, что пил да ?лъ, то ему халялъ. Шаибать же отъ Бедеря 3 месяци, а от Дабыля до Шаибата 2 месяца моремъ итьти, Мачимъ да Чимъ от Бедеря 4 месяца моремъ итьти, а тамъ же д?лають чими да все дешево; а до Силяна 2 месяца моремъ итьти. В Шабаите же родится шелкъ, да инчи, да жемчюгъ, да сандалъ; слоны продають в локоть. В Силяне же родится аммоны, да чрьвци, да фатисы. В Лекоте же родится перець, да мошкат, да гвоздникы, да фуфалъ, да цв?т. В Кузряте же родится краска да люкъ. Да в Камбат? родится ахикъ. В Рачюре же родится алмазъ биркона да новъкона же алмазъ; продають почку по пяти рублевъ, а доброго по десяти рублевъ, новаго же почка алмазу п?нечь чекени, сiя же чаршешкени, а сипитъ екъ тенка. Алмазъ же родится в гор? каменой, а продають же тую гору каменую по дв? тысячи фунтовъ золотых новаго алмазу, а кона алмазу продають в локоть по 10 тысячь фунтовъ золотых. А земля же тоя Меликханова, а холопъ салтановъ, а от Бедеря 30 кововъ. А сыто жидове зовуть Шабатъ своими жидовы, а то лжут; а шабаитене ни жидове, ни бесермена, ни христиане, инаа в?ра индейскаа, ни с худы, ни зъ бесермены ни пiють ни ядять, а мяса никакого не ядять. Да в Шабат? же все дешево, а родится шелкъ да сахаръ велми дешево; да по лесу у них мамоны да обезьяны, да по дорогамъ людей дерут; ино у нихъ ночи по дорогамъ не см?ють ?здити обезъянъ д?ля да момонъ д?ля. А отъ Шаибата же 10 месяць сухомъ итьти, а моремъ 4 месяца аукиковъ. А оленей окормленныхъ р?жуть пупы, а пупъ в немъ мускусъ родится; а дикыи оленi пупькы ис собя ронять по полю и по лесу, ино ис т?х воня выходить, да ?сть то тотъ не св?жь. Месяца маа Великiй день взялъ есми в Бедере бесерменьскомъ и в Гондустани; а в бесермене бограмъ взяли въ среду месяца маа; а загов?лъ есми месяца априля 1 день. О благов?рныи христiяне! Иже кто по многым землямъ много плаваеть, въ многыя гр?хы впадаеть и в?ры ся да лишаеть христианскые. Азъ же, рабище божие Афонасие, и сжалися по в?р?; уже проидоша четыре великыя гов?йна и 4 проидоша Великыя дни, аз же гр?шный не в?даю, что есть Великый день, или гов?йно, ни Рожества Христова н? в?даю, ни иныхъ праздниковъ не в?даю, ни среды, ни пятници не в?даю; а книгъ у меня н?тъ, коли мя пограбили, ини книгы взяли у мене, азъ же от многыя беды поидох до Инд?и, занже ми на Русь поити н? с ч?мъ, не осталося товару ничево. Пръвый же Великъ день взял есми в Каин?, другой Великъ день в Чебукару в Маздраньской земли, третий Великый день в Гурмыз?, четвертый Великый день въ Инд?и с бесермены въ Бедери; и ту же много плакахъ по в?р? по хрестьяньской. Бесерменинъ же Мелик, тотъ мя много понуди в в?ру бесерменьскую стати. Азъ же ему рекохъ: «Господине! Ты намаръ кыларесенъ менда намазъ киларьменъ, ты бешь намазъ киларьсизъменда 3 калаременьмень гарипъ асень иньчай»; онъ же ми рече: «Истину ты не бесерменинъ кажешися, а хрестьаньства не знаешь». Аз же въ многыя помышления впадохъ и рекох себ?: «Горе мн? окаанному, яко отъ пути истиннаго заблудихся и пути не знаю, уже самъ поиду. Господи боже вседержителю, творець небу и земли! Не отврати лица отъ рабища твоего, яко скорбь близъ есмь. Господи! Призри на мя и помилуй мя, яко твое есмь создание; не отврати мя, господи, от пути истиннаго и настави мя, господи, на путь твой правый, яко никоея же доброд?тели в нужи той сотворих теб?, господи мой, яко дни своя преплых все во зл?, господи мой, олло перводигерь, олло ты, каримъ олло, рагымъ олло, каримъ олло, рагымелло; ахалимъ дулимо». проидоша 4 Великыя дни в бесерменьской земли, а христианства не оставихъ; дал? богъ ведаеть, что будеть. Господи боже мой, на тя уповахъ, спаси мя господи боже мой! Во Инд?и же бесерменьской, в великомъ Бедери, смотрилъ есми на Великую ночь на Великый же день – Волосыны да Кола в зорю вошьли, а Лось головою стоит на восток. На баграмъ на бесерменьской выехал султанъ на теферичь, ино с нимъ 20 възыревъ великых, да триста слоновъ наряженых в булатных в досп?сех да с гороткы, да и городкы окованы, да в горотк?х по 6 челов?къ в досп?сех, да с пушками да с пищалми; а на великомъ слон? 12 челов?къ, на всякомь слон? по два проборца великых, да къ зубомъ повязаны великыя мечи по кентарю, да к рыломъ привязаны великыя жел?зныя гыры, да челов?къ с?дить в досп?с? промежу ушей, да крюкъ у него в руках жел?зной великы, да т?мъ его править; да коней простыхъ тысяча въ снаст?хъ золотых, да верблюдовъ сто с нагарами, да трубникъвъ 300, да плясцевъ 300, да ковре 300. Да на султан? ковтанъ весь саженъ яхонты, да на шапк? чичакъ олмазъ великы, да сагадакъ золот со яхонты, да 3 сабли на немъ золотомъ окованы, да седло золото, да перед нимъ скачет кофаръ п?шь да играеть теремьцемъ, да за нимъ п?шихъ много, да за ним благой слонъ идеть, а весь в камк? наряжанъ, да обиваеть люди да чепь у него велика жел?зна во рт?, да обиваеть кони и люди, чтобы кто на султана не наступилъ блиско. А братъ султановъ, тот сидит на кровати на золотой, да над нимъ теремъ оксамитенъ, да маковица золота со яхонты, да несуть его 20 челов?къ. А махтумъ сидит на кровати на золотой, да над ним теремъ шидянъ с маковицею золотою, да везутъ его на 4-хъ конехъ въ снастехъ золотыхъ; да около людей его много множество, да перед нимъ п?вци, да плясцевъ много, да вс? с голыми мечи, да с саблями, да с щиты, да сулицами, да с копiи, да с лукы с прямыми с великими, да кони вс? в досп?сехъ, да сагадакы на них, да иныа нагы вс?, одно платище на гузн?, соромъ зав?шенъ. В Бедери же месяць стоить 3 дни полон. В Бедери же сладкаго овощу н?тъ. В Гундустан? же силнаго вара н?тъ; силно варъ в Гурмыз? да в Катобагряимъ, гд? ся жемчюгъ родить, да в Жид?, да в Бак?, да в Мисюр?, да въ Остани, да в Лар?; а въ Хоросаньской земли варно, да не таково; а в Чеготани велми варно; а в Ширяз?, да въ Езди, в Кашини варно да в?тръ бывает, а в Гиляни душьно велми да парищо лихо, да въ Шамах?и паръ лихъ; да в Вавилони варно, да Хумит? да в Шам? варно, а в Ляп? не такъ варно. А в Севаст?и губ? да в Гурзыньской земли добро обилно вс?м; да Торьскаа земля обилна вельми; да в Волоской земли обилно и дешево все съ?стное; да Подольскаа земля обилна вс?м; а урусь ерь таньгры саклаеынъ; олло сакла, худо сакла, будоньяда мунукыбит ерь ектуръ; нечикъ урсу ери бегъляри акай тусил; урусь ерь абадан больсынъ; расте кам деретъ. Олло, худо, богъ, богъ данъгры. Господи боже мой! На тя уповахъ, спаси мя господи! Пути не знаю, иже камо поиду изъ Гундустана: на Гурмызъ поити, а от Гурмыза на Хоросанъ пути н?тъ, ни на Чеготай пути н?тъ, ни на Катобагряим пути н?ту, ни на Ездъ пути н?ту. То везд? булгакъ сталъ; князей везд? выбыли, Яишу мурзу убилъ Узуосанъбекъ, а Солтамусаитя окормили, а Узуасанъбекъ на Ширязи с?лъ и земля ся не обр?нила, а Едигерь Махмет, а тотъ къ нему не ?д?тъ, блюдется; иного пути н?тъ никуды. А на Мякъку поити, ино стати в в?ру бесерменьскую, зань же христiане не ходят на Мякъку в?ры д?ля, что ставятъ в в?ру. А жити в Гундустан?, ино вся собина исхарчити, зань же у них все дорого: одинъ есми челов?къ, и язъ по полутретiя алтына на день харчю идеть, а вина есми не пiвалъ, ни сынды. Меликтучаръ два города взял инд?йскыя, что розбивали по морю Инд?йскому, а князей поимал 7 да казну их взял, юкъ яхонтовъ, да юкъ олмазу да кирпуковъ, да 100 юков товару дорогово, а иного товару бесчислено рать взяла; а стоялъ подъ городомъ два году, а рати с нимъ два ста тысяч, да слонов 100, да 300 верьблюдов. Меликтучаръ пришелъ съ ратию своею к Бедерю на курбантъ багрям, а по-русьскому на Петровъ день. И султанъ послалъ 10 възыревъ стр?тити его за десять кововъ, а въ ков? по 10 верстъ, а со всякым возырем по 10 тысяч рати своей да по 10 слоновъ в досп?сехъ. А у Меликтучара на всякъ день садится за суфрею по 5 сотъ челов?къ, а с нимъ садится 3 възыри за его скатерьтью, а с возыремъ по пятидесят челов?къ, а его 100 челов?къ бояриновъ вшеретных. У Меликтучара на конюшне коней 2 тысящи да тысяча ос?дланых и день и ночь стоятъ готовых, да 100 слоновъ на конюшне; да на всякую ночь дворъ его стерегуть 100 челов?къ в досп?сех, да 20 трубниковъ, да 10 нагаръ, да по 10 бубновъ великых по два челов?ка биють. Мызамлылкъ, да Мекханъ, да Фаратхань, а т?е взяли 3 городы великыи, а с ними рати своей 100 тысячь да 50 слоновъ, да камени всякого дорогого много множьство; а все то камение да яхонты да олъмазъ покупили на Меликтучара, запов?дал д?ляремъ, что гостемъ не продати, а т?е пришли от Оспожина дни к Бедерю граду. Султанъ выежжаеть на пот?ху в четвергъ да во вторник, да три с ним возыры выещають; а брат выежжает султанов в понед?льникъ, с матерью да с сестрою; а жонъкъ 2 тысячи выежжаеть на конех да кроватех на золотыхъ да коней пред нею простых сто въ снастех золотых, да п?ших с нею много велми, да два возыря, да 10 възыреней, да 50 слоновъ в попонах сукняных, да по 4 челов?кы на слон? с?дят нагых, одно платище на гузне, да жонкы п?шие нагы, а т?е воду за ними носять пити да подмыватися, а одинъ у одного воды не пиет. Меликтучаръ выехал воевати инд?янъ с ратию своею изъ града Бедеря на память шиха Иладина, а по-русскому на Покровъ святыя Богородица, а рати с нимъ вышло 50 тысяч; а султан послал рати своей 50 тысяч да 3 с ним возыри пошли, а с ними 30 тысяч, да 100 слоновъ с ними пошло з городкы да в досп?сехъ, а на всякомъ слон? по 4 человекы с пищалми. Меликтучаръ пошел воевати Чюнедара великое княжение Инд?йское. А у Бинедарьскаго князя 300 слоновъ да сто тысяч рати своей, а коней 50 тысяч у него. Султанъ выехал из города Бедеря въ 8-й месяць по Велице дни, да с ним възыревъ выехало 20 да 6 възыревъ, 20 възыревъ бесерменьскыхъ, а 6 възыревъ инд?йскых. А с султаномъ двора его выехало 100 тысяч рати своей коных людей, а 200 тысяч п?ших да 300 слоновъ с городкы да в досп?сехъ, да 100 лютых зв?рей о двою чеп?х. А с братом с султановым вышло двора его 100 тысяч конных, да 100 тысяч п?ших людей, да 100 слоновъ наряжаных в досп?сехъ. А за Малханом вышло двора его 20 тысяч коных людей, а п?ших шестьдесять тысяч, да 20 слоновъ наряжаных. А зъ Бедерьханомъ вышло 30 тысячь конныхъ людей, да з братом, да п?ших 100 тысяч, да слоновъ 25 наряжаных с гороткы. А с султаном вышло двора его 10 тысяч конных, а п?ших дватцать тысящ, да слоновъ 10 с городкы. А з Возырханомъ вышло 15 тысяч конных людей, да п?ших 30 тысяч, да слоновъ 15 наряженых. А с Кутарханом вышло двора его 15 тысяч конных людей, да п?ших 40 тысяч, да 10 слоновъ. А со всяким възыремъ по 10 тысяч, а с ыным по 15 тысяч коных, а п?ших 20 тысяч. А с ынд?йскым авдономомъ вышло рати своей 40 тысяч конных людей, а п?ших людей 100 тысяч, да 40 слоновъ наряжаных в досп?сех, да по 4 челов?кы на слон? с пищальми. А с сулътаномъ вышло возыревъ 26, а со всякым возырем по 10 тысячь, а с ынымъ възырем 15 тысяч конных людей, а п?ших 30 тысяч. А инд?йскыя 4 возыри великых, а с ними рати своей по 40 тысяч конных людей, а п?ших 100 тысяч. И султанъ опол?лся на инд?янъ, што мало вышло с ним, и онъ еще прибавилъ 20 тысяч п?ших людей, дв?ст? тысяч конных людей, да 20 слоновъ. Такова сила султана инд?йскаго бесерменьскаго Маметь дени iарiа, а растъ дени худо доносит. А правую в?ру богъ в?даеть, а праваа в?ра бога единаго знати, имя его призывати на всякомъ м?ст? чист? чисту. Въ пятый же Великый день възмыслилъ ся на Русь. Изыдохъ же из Бедеря града за месяць до улубаграма бесерменьского Маметь дени росолял, а Велика дни христьаньскаго не в?даю Христова въскресенiя, а гов?йно же ихъ гов?хъ с бесермены, и розгов?вся с ними, Великый день взях в Келберху от Бедеря 20 кововъ. Султанъ же пришелъ до Меликътучара с ратию своею 15 день по улубагрям?, а все Кельбергу; и война ся имъ не удала, одинъ городъ взяли инд?йской, а людей много изгыбло, и казны много истеряли. А инд?йской же султан кадамъ велми силенъ, и рати у него много, а сидить в гор? в Бичен?гир?. А град же его велми великъ, около его три ровы, да сквоз? его р?ка течеть; а со одну сторону его женьг?ль злый, и з другую сторону пришел дол, чюдна м?ста велми и угодна на все, на одну же сторону приити н?куды, сквоз? град дорога, а града взяти н?куды, пришла гора велика да деберь зла тикень. Под городом же стояла рать месяць, и люди померли съ безводiя, да головъ много велми изгыбло с голоду да с безводоци; а на воду смотрить, а взять н?куды. Град же взялъ инд?йскы Меликъчан ходя, а взял его силою, день и ночь билъся съ городом 20 дни, рать ни пила, ни яла, под городом стояла с пушками; а рати его изгыбло 5 тысяч люду добраго, и город взял, ины выс?кли 20 тысяч поголовiя мужескаго и женьскаго, а 20 тысяч полону взял и великаго и малаго, а продавали полону голову по 10 тенекъ, а иную по 5 тенекъ, а робята по 2 тенькы, а казны же не было ничево, а болшаго града не взял. А отъ Кельбергу поидох до Курули; а в Курули же родится ахик; и ту его д?лають и на весь св?тъ откудыва его розвозят; а в Курыли же алмазъниковъ триста, сулях микун?тъ. И ту бых 5 месяць, а оттуды же поидохъ Калики, и ту же бозаръ велми великъ; а оттуды поидох Конаберга; а отъ Канаберга поидохъ ших Аладину; а отъ ших Аладина поидох ка Аминдрiе; а от Камендр?я к Нарясу; а от Кынарясу к Сури; а от Сури поидох к Дабили, пристанище великаго моря Инд?йскаго. Дабыл же есть град велми великъ, а к тому жь Дабили съежщается вся поморья Инд?йскаа i Ефиопьскаа. И ту аканный и яз, рабище Афанасiе, бога вышняго творца небу и земли, възмыслихся по в?р? по христiаньской, и по крещение Христов?, и по гов?йн?х святых отець устроеных и по заповедех апостольскых, и устремихся умъ поити на Русь; внидох же в таву и съговорих о налон? корабленемъ, а от своея головы 2 золотых до Гурмыза града дати. И внидох же в корабль из Дабыля града до Велика дни за 3 месяци, бесерьменьскаго гов?йна; идох же в тав? по морю месяць а не видах ничево; на другый же месяць увид?хъ горы Ефiопскыя. И ту людие вси въскличаша «олло бервогыдирь, олло конъкаръ, бизимъ баши мудна насипъ болмышьти» а по-рускы языком молвят: «Боже государю, боже, боже вышнiй, царю небесный! Зде ли нам судил еси погыбнути?» И в той же земли Ефиопьской бых 5 дни, божиею благодатию зло ся не учинило, много раздаша брынцу, да перцу, да хл?бы ефиопомъ, ины судна не пограбили. А оттудова же поидохъ 12 дни до Мошьката, и в Мошкате же шестый Великый день взях, и поидох до Гурмыза 9 дни, и в Гурмыз? бых 20 дни. И зъ Гурмыза поидох к Лари, и бых 3 дни. Изъ Лари поидох к Ширязи 12 дни, а в Ширязи бых 7 дни. А изъ Ширяза поидох к Верху 15, а в Вергу бых 10 дни. А из Вергу поидох къ Езъди 9 дни, а въ Езди быхъ 8 дни. А изъ Езди поидох къ Спагани 5 дни, а въ Спагани 6 дни. А ис Спагани поидох Кашани, а в Кашани бых 5 дни. А ис Кошани поидох к Куму. А ис Кума поидох в Саву. А ис Савы поидох въ Султанию. А ис Султанiи поидох до Терьвиза. А ис Тервиза поидохъ в орду Асанб?, в орде же бых 10 дни, ано пути н?ту никуды. А на Турьскавъ послал рати своей 40 тысяч, ины Севасть взяли, а Тоханъ взяли да и пожьгли, Амасию взяли, и много пограбили сел, да пошли на Караманъ воюючи. И яз из орды пошел къ Арцицину; а из Ръцана пошел есми въ Трепизонъ. И въ Трепизон же приидох на Покровъ святыя Богородица и приснод?выя Марiя, и бых же въ Трипизони 5 дни, и на карабль приидох и сговорихъ о налон? дати золотой от своея головы до Кафы, а золото есми взялъ на харчь, а дати в Кафе. А въ Трепизони же ми шубашь да паша много зла ми учиниша хламъ мой весь к соб? взнесли в город на гору, да обыскали все, а обыскывають грамотъ, что есми пришел из орды Асанъбега. Божиею милостью приидохъ до третьаго моря до Чермнаго, а парьсьискымъ языкомъ дория Стимъбольскаа. Идохъ же по морю в?тромъ пять дни, и доидохъ до Вонады; и ту нас стр?тилъ великый в?тръ полунощь, и възврати нас къ Трипизону; и стояли есмя въ Платан? 15 дни, в?тру велику и злу бывшу. Ис Платаны есмя пошли на море двожды, и в?тръ нас стречаеть злы, не дасть намъ по морю ходити; олло акъ олло худо перводегерь, разв?е бо того иного бога не знаем. И море же преидохъ да занесе нас сыкъ Балыкаее, а оттудова Тъкъръзофу, и ту стоялi есмя 5 дни. Божиею милостью придох в Кафе за 9 дни до Филипова заговейна, олло перводигырь. Милостию же божиею преидох же три моря; дигырь худо доно, олло перводигирь доно, аминь; смилна рахмамъ рагым, олло акберь, акши худо илелло акши ходо, iса рухолло аалiксолом; олло акберь аилягяiля iллелло, олло перводiгерь ахамду лiлло шукуръ худо афатад; бисмилна гирахмам ррагым: хувомугулези ляiляга ильлягуя алимул гяиби вашагадити; хуарахману рагыму хувомогулязи ля иляга ильляхуя альмелику алакудосу асалому альмумину альмугамину альазизу альчебару альмутаканъ биру альхалику альбарiюу альмусавирю алькафару алькахару альвахаду альрязаку альфатагу альалiму алькабiзу альбасуту альхафизу алъррафiю альмавiфу альмузилю альсемiю альвасирю альакаму альадьюлю альлятуфу. Н. С. Чаев. Перевод древнерусского текста За молитву святых отцов наших, господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй меня, раба своего грешного Афанасия Никитина сына. Написал я грешное свое хождение за три моря: первое море Дербентское – море Хвалынское[1 - Море Дербентское, море Хвалынское – Каспийское море.], второе море Индийское – море Индостанское[2 - Море Индийское, море Индостанское – Индийский океан.], третье море Черное – море Стамбульское[3 - Море Черное, море Стамбульское – Черное море.]. Пошел я от святого Спаса златоверхого[4 - Спас Златоверхий – кафедральный собор в Твери; каменный собор, о котором идет речь у Афанасия Никитина, был построен в конце XII в.], с его милостию, от великого князя Михаила Борисовича[5 - Михаил Борисович – Великий князь Тверской (1461–1485).] и от владыки Геннадия[6 - Владыка Геннадий – епископ Тверской.] Тверского и от Бориса Захарьича на низ, Волгою. Придя в Калязин и благословясь у игумена монастыря святой живоначальной Троицы[7 - Монастырь Святой Троицы – монастырь в г. Калягине, основанный игуменом Макарием, о посещении которого говорит Афанасий Никитин.] и святых мучеников Бориса и Глеба[8 - Имеется в виду одна из церквей Калязинского монастыря, названная в честь Бориса и Глеба, сыновей Великого князя киевского Владимира Святого, канонизированных русской церковью.] Макария с братьею, пошел на Углич, а с Углича на Кострому, к князю Александру с другой грамотой Великого князя (Тверского), и отпустил меня свободно[9 - Грамота Великого князя – речь идет об Иване III Васильевиче.]. Также свободно пропустили меня и на Плесо в Нижний Новгород, к наместнику Михаилу Киселеву и к пошлинннку Ивану Сараеву. Василий Папин[10 - Василий Папин – посол Ивана III ко двору ширваншаха Фаррух-Ясара. Ширваншах – шах Ширвана, расположенного на северо-востоке Азербайджана.] тогда уже проехал, а я ждал еще в Новгороде две недели татарского, ширваншахова посла Хасан-бека. Он ехал от Великого князя Ивана с кречетами, а их у него было девяносто. И поехал я с ним на низ Волгою. Проехали свободно Казань, Орду, Услан, Сарай[11 - Сарай – столица Золотой Орды.], Берекезан[12 - Берекезан – местность в дельте Волги, к северу от Астрахани.]. И въехали мы в Вузань-реку[13 - Бувань-река (Бузань) – рукав Волги в нижнем ее течении, впадает в р. Ахтубу.]. Тут нам повстречались 3 поганых татарина и сообщили ложные вести, будто в Вузани стережет купцов хан Касим[14 - Хан-Касим – султан Касим, первый хан астраханский (с 1466 г.).] и с ним 3 тысячи татар. Ширваншахов посол Хасан-бек дал им тогда по однорядке и по куску полотна, чтобы они провели нас мимо Астрахани. Татары же по однорядке взяли, а весть подали астраханскому царю. Я покинул свое судно и перешел с товарищами на судно к послу. Поехали мимо Астрахани, а месяц светит. Царь нас увидел, а татары кричали нам: «Не бегите!» А мы того не слыхали ничего. А плыли мы на парусах. И царь послал тогда за нами всю свою орду, и за грехи наши настигли нас на Вугуне[15 - Бугун – одна из мелей в устье Волги.], застрелили у нас человека, а мы у них двух. Судно наше малое остановилось на езу[16 - Ез, яз – заграждение на реке; устраивается, чтобы задержать рыбу для ее ловли.], они взяли его и тотчас разграбили; а моя вся поклажа была на малом судне. Большим же судном мы дошли до моря и встали в устье Волги, сев на мель. Татары тут нас взяли и судно назад тянули до еза. Здесь они судно наше большое отобрали, взяв также и четырех русских, а нас отпустили ограбленными за море. Вверх же они нас не пропустили для того, чтобы мы не подали вести. И пошли мы к Дербенту[17 - Дербент – город на западном берегу Каспийского моря. Известен с VI в. н. э.] в двух суднах: в одном судне посол Хасан-бек с иранцами да нас, русских, всего 10 человек, а в другом судне 6 москвичей, да 6 тверичей, да коровы, да корм наш. На море нас захватила буря. Малое судно разбило о берег, а тут есть городок Тарки[18 - Тарки (Тарху) – крепость на дагестанском побережье Каспийского моря.], а люди вышли на берег, и пришли кайтаки[19 - Кайтаки – жители области и княжества Кайтак, или Кайтаг, в западном Дагестане, к северо-западу от Дербента.] и людей же с него поймали всех. Когда мы пришли в Дербент, то оказалось, что Василий пришел благополучно, а мы пограблены. И бил я челом Василию Папину и ширваншахову послу Хасанбеку, с которым пришли, чтобы они просили о людях, пойманных кайтаками под Тарки. И Хасан-бек хлопотал; он ездил на гору к Булат-беку, который послал скорохода к Ширванша-беку с известием, что русское судно разбило под Тарки и что кайтаки поймали людей с него и разграбили их товар. И Ширванша-бек тотчас отправил посла к своему шурину Халиль-беку, князю кайтакскому: что судно-де мое разбило под Тарки, и твои люди, придя, людей поймали, а товар их пограбили, и ты бы, ради меня, людей ко мне прислал и товар их собрал, потому что те люди посланы ко мне; а что тебе нужно будет от меня, и ты ко мне пришли, и я тебе, своему брату, за то не постою, только бы ты отпустил их ради меня свободно. И Халиль-бек тотчас отослал всех людей свободно в Дербент, а оттуда послали их к Ширван-шаху в орду его койтул[20 - Койтул – ставка государя или какого-либо эмира; синоним термина орда, или орду.]. Мы также поехали к Ширван-шаху в койтул и били ему челом, чтобы он нас пожаловал, чем нам дойти до Руси. И он нам не дал ничего, так как нас было много. И мы, заплакав, разошлись кто куда: у кого было что на Руси, и тот пошел на Русь; а кто был должен там, тот пошел, куда глаза глядят; другие же остались в Шемахе[21 - Шемаха – город в Ширване, ныне районный центр Азербайджана.], а иные пошли работать в Баку. А я пошел в Дербент; а из Дербента в Баку, где огонь горит неугасимый; а из Баку пошел за море в Чапакур[22 - Чапакур – селение в Мазандаране на южном берегу Каспийского моря.], да тут и жил, в Чапакуре, 6 месяцев, да в Сари[23 - Сари – город в Мазандаране, в 25 км к югу от Каспийского моря.], в Мазандаранской земле[24 - Мазандаран (Мазендеран) – область в Северном Иране, занимающая узкую полосу между южным побережьем Каспия и хребтом Эльбурс.], жил месяц. А оттуда пошел к Амулю[25 - Амуль (Амоль) – самый крупный город Мазандарана.] и тут жил месяц; а оттуда – к Демавенду[26 - Демавенд – массив и гора, высшая точка хребта Эльбурс (5604 м).], а из Демавенда – к Рею[27 - Рей – один из величайших городов средневекового Ирана; развалины его находятся в 8 км к юго-востоку от Тегерана.], тут убили шаха Хусейна, Алеевых детей и внучат Мухаммедовых, и он их проклял так, что 70 городов развалилось. А из Рея пошел к Кашану и тут был месяц; а из Кашана к Найину, а из Найина к Йезду и тут жил месяц. А из Йезда к Сирджану, а из Сирджана к Таруму[28 - Кашан, Найин (Наин), Сирджан, Тарум – иранские города на пути следования А. Никитина.], где финиками кормят домашний скот, батман[29 - Батман – мера веса, различная для разных местностей, от 3 кг до нескольких пудов.] по 4 алтына. А из Тарума пошел к Лару[30 - Лар – город на юге Ирана; дважды посещался Афанасием Никитиным.], а из Лара к Вендору[31 - Бендер – гавань, порт (перс.), имеется в виду Старый Ормуз (см. следующее примечание).]. И тут есть пристанище Ормузское[32 - Ормуз (Хормуз, Гурмыз) – остров и старинный порт в Персидском заливе; Старый Ормуз находился на материке на побережье залива.]; тут же есть Индийское море, по-персидски Индостанское море. И оттуда идти морем до Ормуза 4 мили. А Ормуз находится на острове, и ежедневно дважды заливает его море. Тут я встретил первый Великий день, а пришел я в Ормуз за 4 недели до Великого дня. Выше я не все города назвал – много городов великих. Солнце в Ормузе палящее, может человека сжечь. А в Ормузе был месяц и пошел оттуда после Великого дня, в Фомину неделю, за Индийское море в таве[33 - Тава, или даба, – местное название морского судна.] с конями. И шли мы морем до Маската[34 - Маскат – порт на Оманском берегу Аравийского полуострова.] 10 дней; а от Маската до Дега[35 - Дега – неясно, какой пункт называет этим именем Афанасий Никитин; можно предположить, что имеется в виду Диу – порт у полуострова Катхиавар на западе Индии.] 4 дня; а от Дега к Гуджерату[36 - Гуджарат – область на западе Индии. Во времена Афанасия Никитина Гуджарат был самостоятельным государством.]; а от Гуджерата к Камбаю, тут родится индиго и лакх[37 - Индиго, лакх – краски, получаемые из растений.]; а от Камбая[38 - Камбай – порт у одноименного залива в Гуджарате.] к Чаулу[39 - Чаул – гавань на Малабарском берегу Индии к югу от Бомбея.]. От Чаула мы пошли в седьмую неделю после Великого дня, а шли до Чаула в таве 6 недель морем. И есть тут Индийская страна, и люди ходят все голые: голова не покрыта, груди голы, волосы в одну косу плетены. Все ходят брюхаты, детей родят каждый год, и детей у них много. Мужи и жены все черны. Куда бы я ни пошел, так за мной людей много – дивятся белому человеку. А князь их – фата[40 - Фата – имеется в виду «дхоти» – кусок ткани, повязанный на голое тело вокруг бедер.] на голове, а другая – на бедрах; бояре у них ходят – фата на плече, а другая – на бедрах; княгини ходят – фатой плечи обернуты, а другой – бедра. Слуги же княжие и боярские – фата на бедрах обогнута, щит да меч в руках, а другие с копьями, или с ножами, или с саблями, или с луками и стрелами. И все голые, босые и сильные. А женки ходят с непокрытой головой и голыми грудями; мальчики же и девочки ходят голыми до 7-ми лет, и срам у них не покрыт. Из Чаула пошли сухим путем до Пали[41 - Пали – город к востоку от Чаула.] 8 дней, то индийские города; а от Пали до Умру 10 дней – это индийский город; а от Умри до Джунира[42 - Джунир (Джуннар) – город к востоку от Бомбея.] 6 дней. И живет здесь джунирский, индийский Асад-хан, Меликтучаров[43 - Асад-хан – вероятно, Джуннарский наместник Мухаммед-шаха III. В середине XIV в. в Декане создалось мусульманское государство во главе с династией Вахманидов. Во время пребывания Афанасия Никитина в Индии на престоле Вахманидов находился Мухаммед-шах III. От имени этого шаха государством фактически управлял министр (везир) Мухаммед Гаван, носивший титул Мелик-ат-туджар; Афанасий Никитин везде называет его Меликтучаром.] холоп; говорят, что он держит от Меликтучара 7 тем. А Меликтучар имеет 20 тем[44 - Тьма – десять тысяч; термин вошел в обиход русского языка того времени после монгольского завоевания.]; в течение 20 лет он бьется с кафирами[45 - Кафир – «неверный», так мусульманские завоеватели называли немусульман; Афанасий Никитин кафирами, или кафарами, называет только индуистов в отличие от «бусурман», т. е. мусульман.] – то его побьют, то он их часто побивает. Хан ездит на людях; много у него и слонов, и коней добрых. Много также у него людей – хорасанцев, а привозят их из Хорасанской земли[46 - Хорасанская земля – Хорасан, северо-восточная область Ирана. В Средние века к Хорасану причисляли всю территорию от пустыни Дешти-Кевир на западе до р. Амударьи и гор Вадахшана на востоке и от пустыни Каракум на севере до хребта Гиндукуш и области Сеистан на юге.], или из Аравийской, или из Туркменской и Чагатайской[47 - Чагатайская земля – в XIII–XV вв. название Средней Азии.]; привозят их все морем, в тавах – индийских кораблях. И привез я, грешный, жеребца в Индийскую землю[48 - Индийская земля – Индостан, Индия.]; дошел же до Джунира, благодаря бога, здоровым – стоило мне это сто рублей. Зима у них началась с Троицына дня, а зимовали мы в Джунире, жили 2 месяца; в течение 4 месяцев, и днем и ночью, всюду была вода и грязь. Тогда же у них пашут и сеют пшеницу, рис, горох и все съестное. Вино же у них приготовляют в больших орехах кокосовой пальмы, а брагу – в татне[49 - Татна – род растения, из которого в Индии приготовляли опьяняющий напиток.]. Коней кормят горохом и варят для них рис с сахаром и маслом; рано утром дают им еще рисовые лепешки. В Индийской земле кони не родятся; здесь родятся волы и буйволы. На них ездят и товар иногда возят, – все делают. Город Джунир находится на каменном острове, который никем не устроен, а сотворен богом; один человек подымается на гору целый день, дорога тесна, двоим пройти нельзя. В Индийской земле гости останавливаются на подворьях, и кушанья для них варят господарыни; они же гостям и постель стелют, и спят с ними. Хочешь иметь с той или иной из них тесную связь – дашь два шетеля, не хочешь иметь тесной связи – дашь один шетель; ведь это женка, приятельница, а тесная связь даром – любят белых людей. Зимой у них люди ходят: фата на бедрах, а другая по плечам, третья на голове. А князья и бояре надевают тогда на себя портки, сорочку и кафтан, и у них же фата по плечам, другою опоясываются, а третьею обертывают голову. Боже, боже великий, боже истинный, боже благий, боже милосердный. И в том Джунире хан взял у меня жеребца. Когда же он узнал, что я не бусурманин, а русский, то сказал: «И жеребца отдам и тысячу золотых дам, только прими веру нашу, Мухаммедову; если же не примешь нашей магометанской веры, то и жеребца возьму и тысячу золотых на твоей голове возьму». И учинил мне срок, 4 дня, на Спасов день, в пост пресвятой Богородицы. И господь бог смилостивился на свой честный праздник, не лишил меня, грешного, своей милости и не повелел мне погибнуть в Джунире с нечестивыми. В канун Спасова дня приехал хорасанец ходжа Мухаммед, и я бил ему челом, чтобы попросил обо мне. И он ездил к хану в город и уговорил его, чтобы меня в веру не обращали; он же и жеребца моего у него взял. Таково господне чудо на Спасов день. Итак, русские братья-христиане, кто из вас хочет идти в Индийскую землю, тогда ты оставь свою веру на Руси и, призвав Мухаммеда, иди в Индостанскую землю. Меня обманули псы-бусурмане: они говорили про множество товаров, но оказалось, что ничего нет для нашей земли. Весь товар белый только для бусурманской земли. Дешевы перец и краска. Некоторые возят товар морем, иные же не платят за него пошлин. Но нам они не дадут провезти без пошлины. А пошлина большая, да и разбойников на море много. А разбивают все кафиры, не христиане и не бусурмане; молятся они каменным болванам, а Христа не знают. И из Джунира вышли в день Успения пречистой к Бидару[50 - Бидар – город на Деканском плоскогорье, в 100 км к северо-западу от Хайдарабада.], большому их городу, и шли месяц; а от Бидара до Кулунгира 5 дней, а от Кулунгира до Кульбарги[51 - Кулунгир, Кульбарга (Гулбарга) – города в Декане.] также 5 дней. Между этими большими городами много других городов, каждый день встречалось по 3 города, а в другой и по 4; сколько ковов[52 - Ков – мера длины, различная для разных областей Индии (от 6,5 до 15 км). Афанасий Никитин считает в кове по 10 верст в среднем.], столько и городов. От Чаула до Джунира 20 ковов, а от Джунира до Бидара 40 ковов, а от Бидара до Кулунгира 9 ковов, и от Бидара до Кульбарга тоже 9 ковов. В Бидаре происходит торг на коней и на товар: на камки[53 - Камка – шитая золотом цветная шелковая ткань, парча.], на шелк и на всякий другой товар; можно купить на нем также черных людей. Другой купли здесь нет. А товар их весь индостанский. Съестной же – все овощи. На Русскую землю товара нет. Люди все черные и все злодеи, а женки все бесстыдные; повсюду знахарство, воровство, ложь и зелье, которым морят господарей. Князья в Индийской земле все хорасанцы, и все бояре также. А индостанцы все пешие, ходят быстро, и все наги и босы, в одной руке имеют щит, в другой – меч. А иные слуги ходят с большими и прямыми луками да стрелами. А бои у них все на слонах, а пеших пускают вперед; хорасанцы же на конях и в доспехах, и кони и сами. Слонам же к хоботу и к клыкам привязывают большие мечи кованые, весом по кентарю, одевают их в булатные доспехи и делают на них городки; а в каждом городке находится по 12 человек в доспехах, с пушками и стрелами. Есть у них одно место – гробница шейха Алаеддина в Алянде[54 - Алянд (Алланд) – город в 45 км к северо-востоку от Гулбарги.], где однажды в году устраивается базар, куда съезжается вся Индийская страна торговать, и торгуют там 10 дней. От Бидара 12 ковов. А приводят коней, до 20 тысяч продают, и всякий другой товар свозят. В Индостанской земле это лучший торг; всякий товар продают здесь и покупают на память шейха Алаеддина, на русский праздник Покрова святой Богородицы. Есть на том Алянде птица филин, она летает ночью и кричит «гукук»; на которую хоромину она сядет, то тут человек умрет; а кто захочет ее убить, тогда у нее изо рта огонь выйдет. А мамоны ходят ночью и хватают кур; живут они в горе или в каменьях. Обезьяны же живут в лесу, и есть у них князь обезьянский, ходит со своей ратью. И если кто их обидит, тогда они жалуются своему князю, и он посылает на того свою рать. И обезьяны, напав на город, дворы разрушают и людей побивают. Говорят, что рать у них весьма большая и язык у них есть свой; детей они родят много, но которые родятся не в отца и не в мать, тех бросают по дорогам. Тогда индостанцы их подбирают и учат всякому рукоделью, некоторых же продают, но ночью, чтобы они не смогли убежать назад, а некоторых учат подражать лицедеям. Весна здесь наступила с Покрова святой Богородицы[55 - Покров святой Богородицы – 1 октября.]; весною же, через две недели после Покрова, восемь дней празднуют шейху Алаеддину. Весна длится 3 месяца, и лето 3 месяца, и зима 3 месяца, и осень 3 месяца. В Бидаре же находится престол бусурманского Индостана[56 - В Бидаре… престол бусурманского Индостана – в действительности Бидар был только столицей Вахманидов, а не всей мусульманской Индии.]. Город этот велик, и людей в нем много. Султан у них молод, всего 20 лет, а управляют князья и бояре – хорасанцы, воюют также все хорасанцы. Есть здесь хорасанец Меликтучар, боярин, – так у него рати 200 тысяч. А у Мелик-хана – 100 тысяч, а у Харат-хана[57 - Мелик-хан и Харат-хан (Фарат-хан) – военачальники Мухаммед-шаха III Бахманида.] – 20 тысяч. А у многих же ханов рати по 10 тысяч. С султаном рати выходит 300 тысяч. Земля весьма многолюдна; сельские люди очень бедны, а бояре богаты и роскошны; носят их на серебряных носилках и водят перед ними до 20 коней в золотых сбруях; и на конях же за ними 300 человек, да пеших 500 человек, да трубников 10, да литаврщиков 10 человек, да свирельников 10 человек. Султан же выезжает на потеху с матерью и с женой, да с ним на конях 10 тысяч человек, да пеших 50 тысяч. А слонов водят 200 человек, наряженных в золоченые доспехи. Да перед султаном идет 100 человек трубников, да плясунов 100 человек, да коней простых 300 в золотых сбруях, да обезьян за ним 100, да наложниц 100, и все юные девы. В султанов дворец ведет семеро ворот, а в воротах сидит по сто сторожей да по сто писцов-кафиров: одни записывают, кто войдет, другие – кто выйдет; чужестранцев же во дворец не пускают. А дворец его очень красив, всюду резьба да золото, и последний камень вырезан и очень красиво расписан золотом; да во дворце же разные сосуды. Город Бидар стережет по ночам тысяча человек, поставленных градоначальником, и ездят все на конях, в доспехах и с факелами. Жеребца своего я продал в Бидаре, а издержал на него 68 футунов[58 - Футун – южноиндийская монета разной ценности в разных местностях, золотая и серебряная.], кормил его год. В Бидаре же по улицам ползают змеи длиною в две сажени. А в Бидар пришел в Филиппово заговенье[59 - Филиппово заговенье – в православной церкви пост с 14 ноября по 24 декабря.] из Кулунгира, а жеребца своего продал на Рождество. И пробыл я в Бидаре до великого заговенья. Тут познакомился со многими индийцами и объявил им, что я христианин, а не бусурманин, и имя мое Афанасий, по-бусурмански же ходжа Исуф Хорасани[60 - Ходжа Юсуф Хоросани – мусульманское имя, принятое Афанасием Никитиным.]. Они не стали от меня таиться ни в чем – ни в еде, ни в торговле, ни в молитве, ни в иных вещах; жен своих также не скрывали. Я расспросил все о их вере, и они говорили: веруем в Адама, а Буты, говорят, это есть Адам и весь его род. Всех же вер в Индии 84, и все веруют в Бута[61 - Всех же вер в Индии 84 – по-видимому, Афанасий Никитин имеет в виду многочисленные секты и ответвления индуизма.]. Вера с верою не пьет, не ест, не женится; некоторые едят баранину, кур, рыбу и яйца, но воловины не ест никакая вера. В Бидаре пробыл я 4 месяца и сговорился с индийцами пойти к Парвату[62 - Парвата – храмовый комплекс на правом берегу р. Кистны в 175 км к юго-востоку от Хайдарабада.] – их Иерусалим, а по-бусурмански Мекка, где их главное идольское капище (бутхана). Там же ходил с индийцами месяц до бутханы. Торг у бутханы 5 дней. А бутхана весьма велика, с пол-Твери, каменная, и вырезаны по ней Бутовы деяния, всего вырезано 12 венцов, как Бут чудеса творил, как являлся индийцам во многих образах: первое – в образе человека; второе – в образе человека, но с хоботом слона; третье – человеком в виде обезьяны; четвертое – человеком в образе лютого зверя. Являлся им всегда с хвостом, а хвост на камне вырезан с сажень. К бутхане, на Бутовы чудеса, съезжается вся Индийская страна. Около бутханы бреются старые женки и девки и сбривают на себе все волосы; бреют также бороды и головы. После идут к бутхане; с каждой головы берут пошлину на Бута – по 2 шекшени[63 - Шекшень – мелкая серебряная монета.], а с коней – по 4 футы. А съезжается к бутхане всех людей 20 тысяч, а бывает время, когда и 100 тысяч. Бут в бутхане вырезан из камня и весьма велик, хвост у него перекинут через плечо, а руку правую поднял высоко и простер, как царь Юстиниан в Царьграде[64 - Как царь Юстиниан в Царьграде – дается сравнение с положением руки на конной статуе византийского императора Юстиниана I в Константинополе.], в левой же руке у него копье; а на нем нет ничего, только зад у него обвязан ширинкою, облик обезьяний. А другие Буты совсем голые, нет ничего, с открытым задом; а женки Бута вырезаны голыми и со стыдом и с детьми. А перед Бутом стоит огромный вол, а высечен он из черного камня и весь позолочен. Его целуют в копыто и сыплют на него цветы, на Бута также сыплют цветы. Индийцы совсем не едят мяса: ни яловичины, ни баранины, ни курятины, ни рыбы, ни свинины, хотя свиней у них очень много. Едят же они 2 раза в день, а ночью не едят; ни вина, ни сыты не пьют. С бусурманами не пьют и не едят. А еда у них плохая, и друг с другом не пьют и не едят, даже с женой. Едят рис да кичири[65 - Кичири (кхичри) – индийское блюдо из риса с маслом и приправами.] с маслом, да травы разные, а варят их с маслом и молоком. А едят все правою рукою, левою же ни за что не возьмутся; ножа не держат, а ложки не знают. В дороге у каждого по горнцу, и варят себе кашу. А от бусурман скрываются, чтобы не посмотрел ни в горнец, ни в еду. Если же бусурманин посмотрел на еду, и индиец уже не ест. А когда едят, то некоторые покрываются платом, чтобы никто не видел. А молитва у них на восток, по-русски, подымают высоко обе руки и кладут их на темя, да ложатся ниц на землю и растягиваются по ней – то их поклоны. А когда садятся есть, то некоторые обмывают руки и ноги, да и рот прополаскивают. А бутханы же их без дверей и поставлены на восток; так же на восток стоят и Буты. А кто у них умрет, и тех жгут, а пепел сыплют на воду. А когда у жены родится дитя, то принимает муж; имя сыну дает отец, а дочери – мать. Добрых нравов у них нет и стыда не знают. Приходя или уходя, кланяются по-монашески, обе руки тычут до земли и ничего не говорят. К Парвату же ездят на великое заговенье, к своему Буту, здесь их Иерусалим, а по-бусурмански – Мекка, по-русски – Иерусалим, по-индийски – Парват. А съезжаются все голыми, только на заду плат; и женки все голые, только на заду фата, а другие в фатах, да на шеях жемчуг и много яхонтов, на руках же золотые обручи и перстни, ей-богу. А внутрь, к бутхане, ездят на волах, и у каждого вола рога окованы медью, да на шее около 300 колокольцев, а копыта подкованы. И тех волов зовут «отцами». Индийцы вола зовут «отцом», а корову «матерью»; на их кале пекут хлеб и варят себе еду, а пеплом мажутся по лицу, по челу и по всему телу. Это их знаменье. В воскресенье же да в понедельник едят один раз днем. В Индии как малостоящее и дешевое считаются женки: хочешь знакомства с женкою – два шетеля; хочешь за ничто бросить деньги, дай шесть шетелей[66 - Шетель (шитель) – серебряная монета.]. Таков у них обычай. Рабы и рабыни дешевы: 4 фуны – хороша, 5 фун – хороша и черна. Из Парвата же приехал я в Бидар, за 15 дней до бусурманского великого праздника[67 - Бусурманский великий праздник – имеется в виду улу-байрам, один из двух главных мусульманских праздников.]. А Великого дня воскресения Христова не знаю и гадаю по приметам: у христиан Великий день бывает раньше бусурманского байрама на 9 или 10 дней. Со мной нет ничего, никакой книги; а книги мы взяли с собой из Руси, но когда меня пограбили, то захватили и их. И я позабыл всю веру христианскую и праздники христианские: не знаю ни Великого дня, ни Рождества Христова, ни среды, ни пятницы. И среди вер я молю бога, чтобы он хранил меня: «Боже господи, боже истинный, боже, ты бог милосердный, бог творец, ты господь еси. Бог един, то царь славы, творец неба и земли». А возвращаюсь я на Русь с думою: погибла вера моя, постился я бусурманским постом. Месяц март прошел, и я месяц не ел мяса, заговел в неделю с бусурманами и не ел ничего скоромного, никакой бусурманской еды, а ел 2 раза в день, все хлеб да воду, и с женкой связи не имел. А молился я богу вседержителю, кто сотворил небо и землю, и иного никоторого имени не призывал: бог творец наш, бог милосердный, боже, ты бог всевышний. А от Ормуза идти морем до Галата 10 дней, а от Галата до Дега – 6 дней, а от Дега до Маската – 6 дней, а от Маската до Гуджарата – 10 дней, а от Гуджарата до Камбая – 4 дня, а от Камбая до Чаула – 12 дней, а от Чаула до Дабула[68 - Дабул – в XV в. важный торговый порт на Малабарском берегу Индии, в 136 км к югу от Бомбея.] – 6 дней. Дабул же – это пристань в Индостане, последняя из бусурманских. А от Дабула до Каликута[69 - Каликут – знаменитый в XIII–XIV вв. порт на юге Малабарского берега Индии.] – 25 дней, а от Каликута до Цейлона – 15 дней, а от Цейлона до Шабата[70 - Шабат – точно не выяснено, какую страну имеет в виду Афанасий Никитин.] идти месяц, а от Шабата до Пегу[71 - Негу – область в Южной Бирме, в нижнем течении р. Иравади.] – 20 дней, а от Пегу до Чина да до Мачина[72 - Чин и Мачин – обычные у мусульманских народов средневековые названия Китая; у Афанасия Никитина – Южный Китай.] идти месяц. И то все путь морем. А от Чина до Китая[73 - Китай – имеется в виду Северный Китай.] идти посуху 6 месяцев, а морем идти 4 дня. Да украсит бог покров мой. Ормуз – великая пристань. Люди всего света бывают в нем, есть здесь и всякий товар. Все, что на свете родится, то в Ормузе есть. Пошлина же велика, со всего берут десятину. А Камбай – пристань всему Индийскому морю, и товар в нем, все делают алачи[74 - Алача – персидская ткань из сученых шелковых и бумажных ниток.], да пестряди[75 - Пестрядь – ткань из разноцветных ниток, тафта или миткаль.], да грубую шерстяную ткань, да делают краску индиго; в нем же родится лакх, сердолик и гвоздика. Дабул – пристань весьма великая, и привозят сюда коней из Египта, Аравии, Хорасана, Туркестана и Старого Хормуза; и ходят посуху месяц до Бидара и до Кульбарга. А Каликут есть пристань для всего Индийского моря, и пройти его не дай бог никакому судну; кто его минует, тот не пройдет по-здорову морем. А родится в нем перец, имбирь, цвет мускат, цинамон, корица, гвоздика, пряное коренье, адряк[76 - Адрик – вид имбиря.] да всякого коренья родится в нем много. И все в нем дешево; да рабы и рабыни очень хороши, черные. А Цейлон же есть немалая пристань Индийского моря, а в нем на высокой горе[77 - Высокая гора – Адамов пик на Цейлоне, где согласно верованию мусульман сохранялся след ноги первочеловека Адама.] отец Адам. Да около него родятся драгоценные камни, рубины, кристаллы, агаты, смола, хрусталь, наждак. Родятся также слоны, а продают их на локоть, да страусы – продают их на вес. А Шабатская пристань Индийского моря весьма велика. Хорасанцам здесь дают жалованье, по деньге[78 - Деньга, тенгэ – серебряная монета разного веса и ценности в разных местах.] на день, великому и малому. А кто здесь из хорасанцев женится, и шабатский князь дает тем на жертву по тысяче денег, да в жалованье дает, да на еду каждый месяц по 10 денег. А родится в Шабате шелк, сандал[79 - Сандал – сандаловое дерево, общее название нескольких видов пахучих деревьев, ценимых ради запаха и твердости.], жемчуг, – и все дешево. В Пегу же пристань немалая, и живут в нем все индийские дервиши. А родятся в нем драгоценные камни, рубин, яхонт. Продают эти камни дервиши. А Чинская же да Мачинская – пристани весьма великие, и делают здесь фарфор, а продают его на вес и дешево. А жены их со своими мужьями спят днем, а ночью они ходят к чужеземцам и спят с ними; они (жены) дают им (гостям) жалованье и приносят с собой сладости и сахарное вино, кормят и поят ими гостей, чтобы их любили. Жены же любят гостей – белых людей, так как их люди очень черны. И у которой жены от гостя зачнется дитя, то ее муж дает жалованье, и если родится белое, то тогда гостю пошлины 18 денег, а если родится черное, тогда ему ничего нет; а что пил да ел – то ему было законом дозволенное. Шабат же от Бидара 3 месяца, а от Дабула до Шабата 2 месяца, идти морем. Мачин и Чин от Бидара 4 месяца, идти морем. А делают там жемчуг высшего качества, и все дешево. А до Цейлона идти морем 2 месяца. В Шабате же родятся шелк, фарфор, жемчуг, сандал, слонов продают на локоть. В Цейлоне родятся обезьяны, рубины и кристаллы. В Каликуте родятся перец, мускат, гвоздика, фуфал[80 - Фуфал – плод ореховой пальмы.] и цвет. В Гуджарате родится индиго и лак, а в Вамбае – сердолик. В Райчуре[81 - Райчур – город к юго-западу от Хайдарабада.] же родится алмаз, старой и новой копи; почку[82 - Почка – на Руси мера веса для драгоценных камней – 2,13 г.] алмаза продают по 5 рублей, а очень хорошего – по 10 рублей; почка же нового алмаза только 5 кеней[83 - Кени – мелкая монета, 1/64 тенги.], черноватого цвета – от 4 до 6 кеней, а белый алмаз – 1 деньга. Родится алмаз в каменной горе; и продают ту каменную гору, если алмаз новой копи, то по 2 тысячи золотых фунтов, если же алмаз старой копи, то продают по 10 тысяч золотых фунтов за локоть. А земля та султанова холопа Мелик-хана, и от Бидара 30 ковов. А что Шабат евреи считают своим, еврейским, – и то лгут. Шабаитяне не евреи, не бусурмане, не христиане – иная у них вера, индийская. Ни с иудеями, ни с бусурманами не пьют и не едят, а мяса никакого не едят. Да в Шабате же все дешево, а родится там шелк и сахар, – очень дешево. А в лесу у них водятся дикие кошки и обезьяны и по дорогам нападают на людей, так что из-за обезьян и диких кошек ночью у них по дорогам ездить не смеют. А от Шабата идти посуху 10 месяцев, а морем 4 месяца на больших судах. У откормленных оленей режут пупы, так как в них находится мускус. А дикие олени сами роняют пупки в поле и в лесу, и из них выходит аромат, но не такой благоуханный, так как они не свежи. В месяце мае встретил Великий день[84 - Великий день – Пасха.] в бусурманском Бидаре в Индостане. Бусурмане же встретили байрам в среду месяца мая, а заговел я месяца апреля в первый день. О благоверные христиане, кто по многим землям много плавает, тот во многие грехи впадает и лишает себя христианской веры. Я же, рабище божий Афанасий, исстрадался по вере: уже прошли 4 великих заговенья и 4 Великих дня, а я, грешный, не знаю, когда Великий день или заговенье, не знаю, когда Рождество Христово и другие праздники, не знаю ни среды, ни пятницы. А книг у меня нет, когда меня пограбили, то и книги у меня взяли. И я от многих бед пошел в Индию, так как на Русь мне пойти было не с чем, никакого товара не осталось. Первый Великий день встретил я в Каине[85 - Каин – не установлено, какой город Афанасий Никитин имел в виду.], другой Великий день в Чепакуре в Мазандеранской земле, третий день в Ормузе, а четвертый Великий день в Бидаре, в Индии, вместе с бусурманами. И тут я плакал много по вере христианской. Бусурманин же Медик много понуждал меня обратиться в веру бусурманскую. Я же ему ответил: «Господин, ты совершаешь молитву, и я также совершаю; ты 5 молитв читаешь, я 3 молитвы читаю; я чужеземец, а ты здешний». Он же мне сказал: «Поистине, хотя ты и представляешься не бусурманином, но и христианства не знаешь». И впал я тогда во многие размышления и сказал себе: «Горе мне окаянному, потому что от пути истинного заблудился и другого не знаю, уж сам пойду. Господи боже, вседержитель, творец неба и земли, не отврати лица от рабища твоего, находящегося в скорби. Господи, призри и помилуй меня, потому что я твое создание; не отврати меня, господи, от пути истинного и настави меня, господи, на путь твой правый, потому что ничего добродетельного в нужде той не сотворил я тебе, господь мой, потому что дни свои прожил все во зло. Господь мой, бог покровитель, бог всевышний, бог милосердный, бог милостивый. Хвала богу! Ужо прошли 4 Великих дня в бусурманской земле, а христианства я не оставил; а далее бог знает, что будет. Господи, боже мой, на тебя уповаю, спаси меня, господи, боже мой!» В бусурманской же Индии, в Великом Бидаре, смотрел я на великую ночь: на Великий день Плеяды и Орион вошли в зорю, а Большая Медведица головою стояла на восток. На бусурманский байрам выехал султан на прогулку, и с ним 20 великих везиров да 300 слонов, наряженных в булатные доспехи с городками, а городки окованы. В городках же по 6 человек в доспехах, с пушками да с пищалями, а на великом слоне 12 человек. На каждом слоне по 2 больших знамени, а к клыкам привязаны большие мечи, по кентарю[86 - Кентарь – мера веса, различная для разных местностей, от 50 кг и выше.], к хоботам же привязаны тяжелые железные гири; да между ушей сидит человек в доспехах, а в руках у него большой железный крюк, которым он правит. Да выехало простых коней тысяча в золотой сбруе, да 100 верблюдов с литаврами, да 300 трубников, да 300 плясунов, да 300 рабынь. А на султане кафтан, весь унизан яхонтами, да на шапке шишак – огромный алмаз, да золотой сайдак[87 - Сайдак – полный набор вооружения конного воина.] с яхонтами, да на нем же 3 сабли, окованы золотом, да седло золотое. А перед ним бежит кафир и играет зонтиком, а за ним много пеших. За ним же слон выученный идет, наряжен весь в камку, с большой железной цепью во рту, – и он отбивает ею людей и коней, чтобы не подступали близко к султану. А султанов брат сидит на золотых носилках, и над ним бархатный балдахин, с золотой верхушкой с яхонтами. И несут его 20 человек. А государь сидит на золотых носилках, а балдахин над ним шелковый, с золотой верхушкой. И везут его на 4 конях в золотых сбруях. Да около него великое множество людей, а перед ним идут певцы и много плясунов. И все с обнаженными мечами и саблями, со щитами, с копьями да с луками, прямыми и большими; а кони все в доспехах, и на них сайдаки. Иные же идут все голыми, только плат на заду, стыд завешен. Луна в Бидаре стоит полная 3 дня. В Бидаре же нет сладких овощей. В Индостане сильного зноя нет; сильный зной в Ормузе да в Бахрейне[88 - Бахрейн – группа островов в Персидском заливе.], где родится жемчуг, да в Джиддо[89 - Джидда – гавань в Аравии на Красном море.], да в Баку, да в Египте, да в Арабстане[90 - Арабстан – Аравия.], да в Ларе. Знойно и в Хорасанской земле, да не так. А в Чагатае очень знойно. В Ширазе же да в Йезде и в Кашане знойно, но бывает ветер. А в Гиляни[91 - Гилянь (Гилян) – область на северо-западе Ирана.] очень душно и сильно парит, да и в Шамахе сильный пар. В Вавилоне (Багдаде) знойно, тоже в Хумсе[92 - Хумс (Хомс) – древняя Эмеса, город в Сирии.] и Дамаске. В Алеппо[93 - Алеппо (Халеб) – город в Сирии.] же не так знойно. А в Севастей губе[94 - В Севастей Губе – Сивас, Севастия греков, город в восточной части Малой Азии, на р. Кызыл-Ирмак.] и в Грузинской земле на все большое обилие. И Турецкая земля очень обильна. В Волошской земле[95 - Волошская земля – Валахия, ныне Румыния.] также обильно, и дешево все съестное. Обильна всем и Подольская земля[96 - Подольская земля – Подолия, русская область по верхнему течению р. Днестр.]. Русская земля да будет богом хранима! Боже сохрани! Боже сохрани! На этом свете нет страны, подобной ей, хотя вельможи (бояре) Русской земли несправедливы (не добры). Да станет русская земля благоустроенной, и да будет в ней справедливость. О боже, боже, боже, боже, боже. Господи боже мой, на тебя уповаю, спаси меня, господи! Пути не знаю. И куда я пойду из Индостана: на Ормуз пойти, а из Ормуза на Хорасан – пути нет, и на Чагатай пути нет, и на Бахрейн пути нет, и на Йезд пути нет. Везде происходит мятеж. Князей везде прогнали. Мирзу Джеханшаха убил Узун-Хасан-бек, султана Абу-Саида отравили; Узун-Хасан-бек сел было на Ширазе, но земля эта его не признала. А Ядигар Мухаммед к нему не едет – опасается. А иного пути нет никуда. А на Мекку пойти – значит обратиться в бусурманскую веру; ради веры христиане и не ходят в Мекку, так как там обращают в бусурманство. Жить же в Индостане – значит израсходовать все, что имеешь, так как у них все дорого: один я человек, но на день харчу идет на 2 с половиною алтына. А вина и сыты я не пивал. Меликтучар взял 2 индийских города, которые разбойничали по Индийскому морю. И захватил 7 князей и их казну: вьюк яхонтов, да вьюк алмазов и рубинов, да 100 вьюков дорогого товара. А другого товара рать его захватила без числа. И стоял он под городом 2 года, а рати с ним было 200 тысяч, да 100 слонов и 300 верблюдов. А пришел Меликтучар со своею ратью к Видару на курбанбайрам, по-русски, на Петров день. И навстречу ему султан послал 10 везиров, за 10 ковов, а в кове по 10 верст. А с каждым везиром по 10 тысяч своей рати, да по 10 слонов в доспехах. А у Меликтучара каждый день за стол садится по 500 человек. И с ним, за его трапезой, садится 3 везира, а с везиром по 50 человек, да 100 человек присяжных бояр. У Меликтучара на конюшне 2 тысячи коней; да тысяча оседланных стоят готовыми день и ночь, да на конюшне же 100 слонов. Каждую ночь двор его стерегут 100 человек в доспехах, да 20 трубников и 10 литаврщиков, да по 2 человека бьют в 10 больших бубнов. А Низам-ал-мульк, да Мелик-хан, да Фархад-хан взяли 3 больших города, и рати с ними было своей 100 тысяч да 50 слонов. Да взяли каменья всякого дорогого огромное количество, и все то каменье, да яхонты, да алмазы скупили для Меликтучара; он запретил мастерам продавать их купцам, которые пришли в город Бидар в день пресвятой Богородицы. Султан выезжает на потеху в четверг и во вторник, и с ним выезжают 3 везира. А брат султанов выезжает в понедельник с матерью и с сестрой. Да 2 тысячи женок выезжают на конях и на золотых носилках. Да коней перед ними простых 100 в золотых сбруях, да пеших с ними очень много, да 2 везира и 10 везиров, да 50 слонов в суконных попонах. А на слоне сидят по 4 человека голых, только плат на заду. Да голые пешие женки, и те воду за ними носят, пить и умываться, а один у другого воды не пьет. Меликтучар выехал завоевывать индийцев с ратью своею из города Бидара в день памяти шейха Алаеддина, а по-русски на Покров святой Богородицы[97 - Покров Богородицы – христианский православный праздник, 1 октября.], и рати с ним вышло 50 тысяч. А султан послал своей рати 50 тысяч, да с ним 3 везира пошли, а с ними 30 тысяч; да пошли с ними 100 слонов в доспехах и с городками, и на каждом слоне по 4 человека с пищалями. Меликтучар пошел завоевывать великое индийское княжение Виджаянагара. А у виджаянагарского[98 - Виджаянагар – большой город в Южной Индии, был столицей большого феодального индийского государства.] князя 300 слонов, да 100 тысяч своей рати, да коней у него 50 тысяч. Султан выехал из города Бидара в восьмой месяц после Великого дня, да с ним выехали 26 везиров бусурманских и 6 везиров индийских. А с султаном двора его выехали: 100 тысяч рати – конных людей, да 200 тысяч пеших, да 300 слонов в доспехах и с городками, да 100 злых зверей, каждый с двумя цепями. А с братом султановым вышли двора его: 100 тысяч конных, да 100 тысяч пеших людей, да 100 слонов, наряженных в доспехи. А за Мал-ханом вышли двора его: 20 тысяч конных людей, да 60 тысяч пеших, да 20 слонов наряженных. А с Бедер-ханом и его братом вышли 30 тысяч конных людей, да 100 тысяч пеших, да 25 слонов наряженных, с городками. А с Сул-ханом вышли двора его: 10 тысяч конных, да 20 тысяч пеших, да 10 слонов с городками. А с Везир-ханом вышли 15 тысяч конных людей, да 30 тысяч пеших, да 15 слонов наряженных. А с Кутар-ханом вышли двора его: 15 тысяч конных людей, да 40 тысяч пеших, да 10 слонов. Да с каждым везиром вышли по 10 тысяч, а с иным и по 15 тысяч конных, да пеших по 20 тысяч. А с Индийским Авдономом[99 - Авдоном – греческое «самодержец», здесь, видимо, государь Виджаянагара.] вышли рати своей 40 тысяч конных людей, да пеших людей 100 тысяч, да 40 слонов наряженных, в доспехах, а на слоне по 4 человека с пищалями. А с султаном вышли 26 везиров, и с каждым везиром по 10 тысяч своей рати, да пеших по 20 тысяч; а с иным везиром 15 тысяч конных людей, да пеших 30 тысяч. А у четырех великих индийских везиров рати своей по 40 тысяч конных людей да пеших 100 тысяч. И рассердился султан на индийцев, что мало вышло с ним; и он еще прибавил 20 тысяч пеших людей, 2 тысячи конных да 20 слонов. Такова сила у султана индийского, бусурманского; Мухаммедова вера еще годится. А правую веру бог ведает, а правая вера – единого бога знать, имя его в чистоте призывать во всяком чистом месте. В пятый же Великий день надумал я пойти на Русь. Из города Бидара вышел за месяц до бусурманского улу-байрама, по вере Мухаммеда, пророка божия. А Великого дня христианского – Христова воскресения – не знаю, а говел с бусурманами в их заговенье и разговелся с ними. Великий день встретил в Кульбарге, от Бидара 20 ковов. Султан же дошел до Меликтучара с ратью своею на 15-й день после улу-байрама, а все в Кульбарге. И война им не удалась, один город индийский взяли, а людей погибло много, да и казны истратили много. А индийский же наместник очень силен, и рати у него много, а сидит на горе в Виджаянагаре. И город у него весьма велик, около него 3 рва, да сквозь него течет река; а по одну сторону города злая лесная дебрь, по другую же сторону подошла долина, весьма чудная местами и пригодная на все. На ту сторону прийти неоткуда, дорога сквозь город, и города взять неоткуда, подошла великая гора да дебрь злая, заросли колючего кустарника. Под городом стояла рать месяц, и люди умирали от безводия, и много людей погибло от голода да от безводицы; а на воду смотрят, да взять неоткуда. Город же индийский взял ходжа Меликтучар, а взял его силою, день и ночь бился с городом, 20 дней рать не пила, не ела, стояла под городом с пушками. А рати его погибло 5 тысяч отборных людей. И когда город взяли, то убили 20 тысяч мужского и женского поголовия, да 20 тысяч человек, взрослых и малых, взяли в плен. А продавали пленных по 10 денег за голову, а за иную по 5 денег, а ребят по 2 деньги. Казны же не было ничего. А большого города не взяли. А от Кульбарга пошел до Кулура[100 - Кулур – алмазные копи в районе Райчура, к юго-западу от Хайдарабада.]; а в Кулуре родится сердолик, и здесь его отделывают, а затем на весь свет оттуда развозят. В Кулуре же проживает 300 алмазников, украшают оружие. И пробыл я здесь пять месяцев и пошел отсюда в Коилконду[101 - Коилконда – Голконда, город к юго-востоку от Гулбарги.], а тут весьма большой базар. А оттуда пошел к Гульбарге, а от Гульбарги пошел к шейху Алаеддину, а от шейха Алаеддина – к Камендрии, а от Камендрии – к Кынарясу, а от Кынаряса – к Сури, а от Сури пошел к Дабулу – пристани великого Индийского моря. Дабул же весьма большой город, и к нему съезжается все поморье, Индийское и Ефиопское. И тут я, окаянный рабище бога вышнего, творца неба и земли, Афанасий, поразмыслил о христианской вере, о крещении Христове, об устроенных святыми отцами заговеньях и о заповедях апостольских и устремился умом пойти на Русь. И, сев в таву и сговорившись о корабельной плате, дал до Ормуза со своей головы 2 золотых. А сел же я в Дабуле на корабль за 3 месяца до Великого дня, бусурманского заговенья. И плыл я в таве по морю месяц и не видел ничего, только на другой месяц увидел Ефиопские горы. И тут люди все воскликнули: «олло конъкар бизим баши мудна насип болмышьти», что по-русски значит: «Боже государю, боже, боже вышний, царю небесный, здесь ты судил нам погибнуть». И в той Ефиопской земле был 5 дней. Божией благодатью зло не произошло, много роздали мы ефиопам рису, перцу, хлебов, – и они суда не пограбили. А оттуда плыл 12 дней до Маската и в Маскате же встретил шестой Великий день. И плыл до Ормуза 9 дней и в Ормузе был 20 дней. Из Ормуза пошел к Лару и в Ларе был 3 дня. Из Лара пошел к Ширазу[102 - Шираз – главный город южноиранской области Парс (Фарс).], 12 дней, а в Ширазе был 7 дней. А из Шираза пошел в Аберкух[103 - Аберкух (Эберкух) – город в северной части области Фарс, к юго-западу от Йезда.], 15 дней, а в Аберкухе был 10 дней. А из Аберкуха пошел к Йезду, 9 дней, а в Йезде был 8 дней. А из Йезда пошел к Испагани[104 - Испагань (Исфахан) – город в центральной части Ирана.], 5 дней, а в Испагани был 6 дней. А из Испагани пошел к Кашану, а в Кашане был 5 дней. А из Кашана пошел к Куму[105 - Кум – город в Иране, к югу от Тегерана.], а из Кумы пошел в Саву[106 - Сава (Саве) – город в Иране, к северо-западу от Кума.]. А из Савы пошел в Султанию[107 - Султания, Султанийэ (Сольтание) – город в северной части Ирана, на дороге Тегеран – Тебриз.]. А из Султании пошел до Тавриза[108 - Тавриз (Тебриз) – город в Иранском Азербайджане.]. А из Тавриза пошел в орду к Хасан-беку[109 - Хасан-бек стоял во главе объединения туркменских племен Ак-Койюнлу («белобаранных»).], в орде пробыл 10 дней, так как пути никуда не было. А на турецкого [султана] послал Хасан-бек рати своей 40 тысяч, и взяли они Сивас; да и Токат[110 - Токат – город в Малой Азии, к северу от Сиваса.] взяли и подожгли, Амасию[111 - Амасия (Амасья) – город в Малой Азии, к северо-западу от Сиваса, на реке Ешиль-Ирмак.] взяли и пограбили там много сел. И пошли воюя на Караман[112 - Караман – туркменское государство в юго-восточной части Малой Азии, существовавшее в XIII–XV вв.]. А я из орды пошел к Арзинджану[113 - Арзинджан (Эрзинджан) – город на Армянском нагорье к востоку от Сиваса.], а из Арзинджана пошел в Трапезунд. И пришел в Трапезунд[114 - Трапезунд (Трабзон) – город на южном побережье Черного моря.] на Покров святой Богородицы и приснодевы Марии и пробыл в Трапезунде 5 дней. И, придя на корабль, сговорился о плате – дать со своей головы золотой до Кафы; а золотой я взял на пошлину, а отдать его в Кафе[115 - Кафа – ныне Феодосия, город и порт на юго-восточном берегу Крыма.]. В Трапезунде же субыши[116 - Субыши, субаши – военачальники, местные феодалы в Османской Турции.] и паша причинили мне много зла: унесли весь мой хлам к себе в город, на гору, да и обыскали все; что мелочь была хорошая – всю выкрали, а искали грамот, так как пришел я из орды Хасан-бека. Божией милостью доплыл я до третьего моря, до Черного, а по-персидски море Стамбульское. Плыл же морем по ветру 5 дней и доплыл до Вонады[117 - Вонада – мыс на южном берегу Черного моря, к западу от Трабзона.], но тут нас встретил сильный ветер с севера и вернул нас к Трапезунду. И стояли мы в Платане[118 - Платана – городок и гавань на южном берегу Черного моря, к западу от Трабзона.] 15 дней из-за сильного и злого ветра. Из Платаны дважды выходили на море, но встречавший нас злой ветер не давал нам идти по морю; боже истинный, боже покровитель! – потому что, кроме него, иного бога не знаем. И море, было, проплыл, да занесло нас к Балаклаве[119 - Балаклава – порт на юго-западном берегу Крыма.], а оттуда к Гурзуфу[120 - Гурзуф – населенный пункт, ныне курорт, на Южном берегу Крыма.], и стояли здесь 5 дней. Божиею милостью приплыл в Кафу, за 9 дней до Филиппова заговенья. Боже, творец! Прошел я милостию божией три моря. Остальное бог знает, бог покровитель ведает. Во имя бога милосердного и милостивого. Бог велик! Боже благий, господи благий, Иисус дух божий! Мир тебе! Бог велик; нет бога, кроме Аллаха, творца. Слава богу, хвала богу! Во имя бога, милосердного и милостивого! Он есть бог, которому другого подобного нет, ведающий все тайное и явное; он милосерден и милостив; он бог, которому нет другого подобного; он царь, свет, мир, спаситель, попечитель, славен, могущ, велик, творец, зиждитель, изобразитель. Он разрешитель грехов, он и каратель; дарующий, питающий, прекращающий всякие затруднения; знающий, принимающий наши души; распростерший небо и землю, все сохраняющий; всевышний, возвышающий, низвергающий, все слышащий, везде видящий. Он судья правый, благий. Федот Котов. ХОЖДЕНИЕ КУПЦА ФЕДОТА КОТОВА В ПЕРСИЮ О хожении с Москвы в Персицкое царство и ис Персиды в турскую землю, и в Индею, и в Урмуз на Белое море, где на кораблях немцы приходят Древнерусский текст Лета 7131-го по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии и великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всеа Русии указу купчина московский гость Федот [Афанасьев сын] * Котов, а с ним в товарищах 8 человек ходили за море в Персицкую землю в купчинах з государевою казною. Ис Москвы пошли Москвою-рекою мая в 6 день на память святого и праведного Иова многострадального. От Москвы до Коломны 90 верст сухим путем, а рекою болше. А стоит Коломна город на Москве-реке, а со стороны вышла речка Коломенка и пала в Москву-реку. А город каменной, что московский Кремль. От Коломны до Голутвина монастыря 100 верст. Тут Ока река со стороны вышла. От Коломны до Переславля Рязанского 90 верст горами, а рекою и болше. А Переславль Рязанский город деревяной, обит глиною, а круг посадов острог, а город стоит на осыпи над рекою над рубежом, а Ока река отшиблась от города с версту за лугами, а стоит на горней стороне. В городе храмы каменные, тут архиепископ. От Переславля Рязанского до Терехова монастыря 90 верст, а на дороге от Переславля пловучи вниз 15 верст, Вышегород, а города нет, толко волость. От Вышегорода до Старой Резани 45 верст подле Оку реки. На горней стороне города нет, одна осыпь, а дворы стоят врознь по лесом на многих верстах. А Терехов монастырь стоит на луговой стороне, ограда у монастыря и храмы деревянные. От Терехова монастыря 90 верст до Касымова. В Касымове город деревянный стоит на луговой стороне, на бугре от реки с полверсты. А подле Оку реки посады и храмы руские. Да тут же живет царь Уруслан и посады под ним есть, а служил московскому царю. Тут за ево двором мечеть каменная да палата, где цари кладутся. От Касымова до Мурома 70 верст горами, а Окою рекою 150 верст. А по дороге городище стоит на луговой стороне, а зовут Елатма, тут посады. А Муром город деревянной рубленой, высоко стоит на осыпи, а в нем храм каменной соборный. Туте служит протопоп, а у той церкви в пределе Карпа во стороне муромские чудотворные благодатные князь Петр и княгиня Феврония в одной гробницы. А около города места высоки, бугры. А храмов каменных и деревянных и дворов много. А посады за городом, а стоят на луговой стороне красно над рекою Окою. От Мурома до Нижнево Новагорода 120 верст горами, а Окою 150 верст, а по нагорней стороне стародубшина живут, места хлебородные. А на половине от Мурома до Нижнего Новагорода на горней стороне Павлов перевоз, город был, а не острог, высоко на бугре, а дворы, и торги, и кабаки, и таможни в долу и по буграм, место велико. А Нижний Новагород каменный, высок, стоит в буграх на высоком месте. Около посадов острога деревянные и за острогами посады. А под городом сошли в реки Ока-река да Волга, Оки возля посадами повыше города к степи течет промеж гор ручей, а зовут Погана река. А стоит на горней стороне, а посады в городе и около города подолом и по ръвем. От Нижнево Новагорода 120 верст до Василю города, а стоит над Волгой, на горней стороне, посады под горою. А город был высок, на горе, да сожен. От Василю города 40 верст до Козмодемянсково. Город деревянной рубленой, стоит на горе, а дворы вниз к Волге, кругом острог, а стоит на горней стороне. От Козмодемянсково до Чебоксар 40 верст. А в Чебоксарах город деревянной, рубленой, стоит на горней стороне на горе, посады вниз к Волге пошли. От Чебоксар до Кокшайсково 30 верст, город деревянной, рубленой, стоит на луговой стороне, на горе в услоне, а посады под горою. От Кокшайсково до Свияжского 60 верст, а город деревянной стоит, от Волги за лугом на горней стороне, а под ним вдоль стоят посады. Да Свияга река течет к степи пониже города. От Свияжского до Казани 20 верст. А Казань место большое, стоит на луговой стороне над речкою над Казанкою от Волги 7 верст. А город каменной, белой, стоит по осыпи, а за городом посады вдоль около городу, а около посадов город деревянной, а Булак река течет сквозе деревянной город. А город и посады красно стоят, а за городом монастырь Луктов и слободы, а кругом пошла степь, места ровные, а посады и ряды в городе, а около степь. От Самары до Саратова 350 верст. А на Саратове город стоит на луговой стороне, стоячей острог и башни рубленые круглые, дворы и ряды в городе, а за городом стрелецкие дворы и рыбные лавки и анбары, где кладут с судов запасы. А стоит над Волгой на ровном месте, а по нижнию сторону речка Саратовка вышла из степи, а около пошла степь во все стороны. От Саратова двести веръст до Камышенки, на Камышенке речка Камышенка вышла из степи на нагорнеи стороне. А над речкою на горе высоко стоит острожек стоячей. А тут стоят по пяти сот и по семи сот стрелцов с весны до осени казаньских и пригородошъных. А как на о[сень пойдут] с осенным [астраханским то]варом, так [острожек] сожгут. А то[ю рекою Ка]мышенкою ходят на Дон, а ходу Камышенкою рекою три версты в степь. А тамо волоку дватцать веръсть, казаки струги волочат. А там река Илавла потекла в степь и [выпала в] Дон. Туде ходят [казаки на В]олгу, а стрелцы стоят для воровских казаков и их имают, а иных побивают. От Камышенки до Царицына сто пятьдесят верст. А на Царицыне [город стоит] на горней стороне, [невелик] стоячей тын, баш[ни рубленые] круглые на горе с[тоят невы]соко. А над ним гора пошла и [стога] по нижную сторону города. Речка невелика течет, что ручей, а лоткою ехать нелзя. А около Царицына города кругом степь, а город стоит над Волгою. Дворы, и ряд, и храмы – все в городе. А круг города надолобы и всякая скотина для тотарсково приходу. А от Царицына ход на Дон полдни ходу степью, а выходят на Пять изб. А по Дону городки все казачьи, а по тем городкам живут казаки з женами и з детми и вниз по Дону и до Азова. А Азов стоит на Дону за пять верст от устья Черного моря. А в Азове два городка каменные турские. А от Азова до Кафы ходят на кораблях морем. А в Кафе город каменной стоит над морем на правом боку моря. А от Кафы ходу до самого Стамбула 15 дней, а ход морем на кораблях и сия повесть дозде. Зде же возвратимся на предлежащий путь. А повыше Царицына города верст дватцать на луговой стороне река пошла Ахтуба степью и пала своим устьем в море Хвалижское пониже Астраханьского устья верст с шездесят. Тут по тои реки по Ахтубе стоит Золотая Орда. Царской двор, и полаты, и дворы, и мечети – все каменные, а стоят и до Астрахани. И ис тои Золотой Орды камение ломают и возят в Астрохань на всякие каменные дела. А от Царицына города до Астрохани пять сот верст. А все пошло по Волги островы, ниские места, и лесов нет никаких. А Астрахань город стоит над Волгою, стоит на луговой стороне. Город каменной велик, и соборная церковь и монастырь Троицкой в городе каменные. А башни у города подписаны ценью. А другой город к тому приделан, передняя стена от реки от Кутумовки, каменная, долга. Башни и ворота – все каменное, а две стены – стоячеи острог. А в каменном в кремле городе розряд и запасные анбары приделаны к углу глиною высоко. А двор архиепископов блиско к собору. А роскат у ворот архиепископова двора деревянной, велик и высок о многих стенах. И стрелецких дворов много. А таможня, и ряды, и кабаки, и дворы жилецкие и стрелецкие, и гостиные дворы рускои, и бухарскои, и кизылбашскои в другом городе и храмов много. И крымскои двор в том же городе. Приделан стоячеи тын к кремлю и замкнут, а сидят в нем аманаты и неволные люди и з женами, а у того двора стрелцы караулят. А по верхную сторону города речка Кутумовка пошла в степь и там пала в Балду реку. А по нижную сторону города и около города татарские юрты, живут все тотарове, вкопався в землю, да кругом плетенем оплетено и глиною обмазаны. А по степям кругом города кочюют нагаи, а послушны Государю. А в городе торгуют после обеда, а до обеда торгуют за городом в надолобах с татары, с ногаем, а жилецких и стрелецких дворов за городом нет, толко с верхнего конца монастырь на взгорочке. А под ним вниз к Кутумовке пошли сады. А в садех овощи, яблока, дыни, арбузы, тыквы, огурцы, изюм, дикой перец, капуста. А по нижную сторону города монастырь, из Троицкого монастыря выставка, да кузницы. А затем пошли юрты и сады. От Астрохани вниз три версты на луговой стороне, на которой Астрохань стоит, Царева Протока пошла из Волги и пала своим устьем в море. А по обе стороны тое протоки татарские юрты, чтобы наши руские деревни. От Царевы Протоки на тои же стороне рыбная ловля астроханьского монастыря какараузик, по рускому тоня, а в Астрохани зовут илым четыре версты от Протоки. А против илыму на другой стороне, на крымскои, соль стоит метана великие бугры, а вожена с озер. А от Волги степью до озер шестьдесять верст. А соль гребут в Кобыльи озере, та соль красна. Да на Мачеговском та соль бела и добра, и на иных озерах гребут. А к озерам протоки и теми протоки соль возят в павосках. От Астрохани тритцать верст на луговой стороне протока, тут учюг и ванчюг Троицкого астроханьсково монастыря. Тут храм и двор. Оттуд пятнатцать верст до Бирюля, тут город каменнои бывал и татарская клетка стоить. От Бирюля до Урослоба пятнатцать версть, тут учюг государевы. От Руслуба пятнатцать верст до Прорвы, тут караул, стоят стрелцы. От того караула тритцать верст до Четырех бугров. А на Четырех буграх стоят бугров влево в море стоят гилянские бусы, а в устье и под город под Астрохань бусы не ходят, стоят на море, с устья одва видеть. А товары возят з бус в Астрохань и из Астрохани сандалы и павоски, и отътуть ходят за море на бусах. А иза Астрохани на Русь к Москве ход есть же. Ходят степью по луговои стороне и по нагорнеи в станицах конми весною, и летом, и зимою, а переходят от Астрохани до Москвы недель в семь и осмь. А за станицею ходят стрелцы, и тотарове юртовские для оберегания от казаков и от казыевъских тотар. И государеву казну послали на две бусы августа в 8 день, на память иже во святых отца нашего Емельяна епискупа Кизическаго. А ход за море [в Кызылбаши] итъти прямо на полдень севером и западом. А на правой руки Терек, и Тарки и Дербень. И сухои путь есть же за море от Терка, и про тот путь писано ниже, после Шаврани. А пошед от устья с пристани налево, итти шелоником на полночь, там ходят на Акраганьское пристанище, а ходят мимо Яицкое устье и в узбеки в Бухары. И за море пришли з государевою казною в персидцкую землю, в шахову область. А пристали к Ширванъскои земли августа в 14 день на предпразньство успения пресвятеи богородицы и святаго пророка Михея на пристанище Низовую. А пристанище – место пусто и ниско, две речки невелики. А устья песком занесло. А с моря узнать три дерева стоят [издали видится] высокие, а иные лесы есть, да мелки и ниски. Тут буское пристанище, а берег мягкои, каменья нет, пристань добра. А от той пристани вниз подле моря есть иные пристани против городов и против пустых мест. А возле море пошли все каменные горы высоки в шаховы земли и до Фарабата. А с пристани, от Низовой с версту, деревня велика Дербенской приауд. Тут седит дорога, а по нашему приказнои человек. А над деревнею горы высоки, и с них снег и летом не сходит. А в деревни сады, яблока, изюм, орехи грецкие, чернослив, миндалы, дыни, арбузы, а хлебно – пшеница, пшено, арпа, а по рускому ячмень, а иного хлеба нет. А дворы в деревне глиняные, а в садех и сквозе дворы реки копаные текучие, а привожены из гор, а скота всякого много, а делают, и молотят, и орют и всякои запас возят на волах. А от Низовой ход в Шамаху по горам высоко и нужно, а ходят на конях, и на верблюдех, и на быках, и [на ослятах] на вьюках, а тележного пути нет. От Низовой ходу до Шаврина четыре агача, [20 верст], а по рускому во всякой агачи по 5 верст. А итти полями и мокрым местом. А Шаврань город был одна стена, да башня каменнои, да розбит и на ниском месте. А храмы, и ряды, и дворы в городе; а за посады каменые. А та Шаврань, и Шамаха, и Дербень со всеми уезды, и с ыными городы, и с пригородки изстари была Ширваньская земля, а были те все городы под туръским, да взял тое Шарванъскую землю у тоурсково перъскои шах, по се число болши [мало болши] двадцати лет. А овощов тут всяких много, и птиц, и скота. Зде же возвратимся на степьной [по степной] путь от Астрахани до Терка и Шаврани. От Астрахани от города ходят на руских бусах и на стругах болших морем подле Черни, толко далече. А ходу морем погодою двои сутки, а не будет ветров своих ино струги в тихое время переходят неделею. А на Терки город деревяннои, не велик, толко хорош. А стоит над рекою над Тюменкою на ниском месте. А храмы, и ряды, и дворы в городе; а за городом монастырь один, а против города за рекою слободы великие – Черкаская слобода, да Окоцкая, да новокрещеных черкас слобода. А через реку Тюменку мост деревянной на козлах высоко, под него проезд в лодках. А в Тюменку пала река Терек в болшую воду. А коли вода невелика и то место пересыхает. И того лета в Тюменки вода застаиваетца и бывает недобра. А болшой проход реки Терка вышла в Быструю реку, ниже Терка шестьдесят верст. А тот Терек река пала из гор и з гребенеи. А в гребенях живут казаки острошками. А туде промеж гор и гребеней черкас, пошли в Азову кабарды. А Быстрая река пала в море. А та река Быстрая пала из гор. А город Терек стоит от моря верст с пять, и тою Тюменкою выезд в море не одным устьем, а около все камыш. А около города Терка [садов много и в садех] всяких овощов много. А против Терка остров [Чечень стоит в мори, ходу до него парусом полдни и тот остров] велик и рыбы много. И на том острове терские люди и тарковские [кумачаня и горские] черкасы ловят рыбу. И от Астрохани до Терка, и от Терка до Астрохани сухой путь есть же. Ходят степью в станицах, а от Терка до Быстрые реки день ходу на вьюках. А место итти тиновато, а через реку брод и перевоз стругами. А по обе стороны Быстрой реки летом лежат казаки по перевозам для немирных и крымских татар. А от Быстрой реки день ходу до реки Сунши, а через реку Суншу брод. От Сунши ходу день до Меншого Аксая, а Меншеи Аксаи речка невелика. И нужна тиновато через нее брод, а итъти степью да камышем. От Меншого Аксая до Болшого Аксая полдни ходу. А Большой Аксаи речка невелика, через нее брод. От Болшого Аксая до Койсы реки ходу день или полтора, а оттуду ход на телегах. А Койса река широка, идет из гор, и тут на усть реки перевоз в стругах и в поромах. А перевозят кумычаня или сами, хто едет, а струги и поромы стоят безпрестани. От Койсы день ходу до Тарков, а ход берегом возле моря и на телегах. А в Тарках посад невелик и острожек деревяннои стоячеи. И тут седит илдырхан, шурин шахов, того звут крымъшахом. А люди живут в Тарках кумычаня, а послушны шаху. А илдырхан родом кумычанин Салтана Муту, горскому князю, брат. А Тарки стоят под горами от моря с версту. А от Тарков в горы живут кумачаня и князь у них свои, никому непослушны, живут в горах. От Тарков три дни ходу по Дербеня, шахова города. А ходят на вьюках промеж гор и моря ровным местом. А про меж Тарками и Дербенем живут лязгинцы, князь у них свои, а словет усминьской. И город у них есть в горах каменнои. А сами живут в горах далече, никому не послушны. И воровьство от них, на дороге торговых людей грабят и их [иных] запродавывают, а коли и смирно бывало, ино имали у торговых людей со вьюка по три киндяка. И те места ходят с провожатыми. А ворует усминскои князь, да каидатскои с своими людми. А Дербень город каменнои, белои, бывал крепок, толко нелюден. А стоит концом на горы, а другим концем в море. А длиною в горы болши трех верст, а поперег города сажен с триста, и поперег город перегорожен каменъными стенами в дву местех, ино станет три городы. И сказывают, что еще того города море взяло башен с тритцать, а тепере башня стоит в воде велика и крепка. И от того города Дербеня стена была каменная через горы в Черное море в Туръскую землю. А посады вси в городе, а за городом башни отъводные каменные. И от того города Дербеня подле море вверх огорожено стоячими плитами каменными и тут лежат 40 мученик, а бусорманы сказывают и арменья, то, де, руские 40 мученик святые, и руские люди, хто ни ездит мимо, ходят к ним прощатца, а иные и молебны поют четыредесятим мучеником. А лежат по своим гробницам и на них по великому каменю белому, а резана на них подпись. А нихто тое подписи прочесть не умеет ни бусорманы, ни арменья, ни турки. А подпись резь велика. И тут над ними выросло три деревца. Да к той же ограде пригорожена такъже каменем бусорманъское кладбище, и тут два сторожа бусорманъские. А около того великия кладбища старые и на них гробницы и подписи. А сказывают, что подпись греческая. От Дербени три дни ходу до Шаврани степью промеж гор и моря на вьюках. А от Астрохани ходят в Кизылбаши и в мелких стругах, подле Черни до Терка, и от Терка до Тарков, и от Тарков до Дербеня и до Низовои, торговые люди и от Низовои ходят на Шаврань на вьюках, а ход в малых судех нужен тем, где погодою прибьет к берегу струг, ино емлют с них с торговых людей, в Дербени и в Тарках великие пошлины, а к пустому месту прибьет, ино усминского князя да каидатъсково торговых людей побивают и животы емлют, берегут [берегом] воровство великое! Путь от Шаврани на Шамаху. А итъти все горами высоко и нужно и безводно, а ходу три дни на вьюках, на верблюдех и на конях. А по дороги от Шаврани до Шамахи стоят три карасамраи, а поруски – гостиные дворы, каменные, крепки и добры, с амбары и конюшнями, и с вороты. А стоят пусты, ставлены изстары для проезжих людей наслегу от разбоя, а ныне смирно. А Шамаха стоит промеж высокими горами в услоне. Город каменнои и посады каменные, а город невелик и невысок, а кругом города ров и ворота железом обиты, а посад, и ряды, и карамсараи стоят за городом. А в Шамахе семь карамсараев все каменные и воды на всех, а текут из столбов каменных привожены из гор по подземелью! А стоят карамсараи промеж рядами тезичеи. Армейское на том и рускои люди, торгуют, лязгинскои, гилянскои, бухарскои. И иные карамсараи и местом велик. А была Шамаха за турским, да шах взял в тоже время, как Шавран взял. И старой город в Шамахи розбил, что был около всего посаду, и турские мечети, да свои поставил. А товары в Шамахе всякие, и шолков много крашеного и сырцу. А шолк в Шамахе красят, а сырои шолк родитца около Шамахи по деревням. Да от Шамахи же с полъагача [версты с полтретьи] на полночь стоят два сада – шахов сад, да шамахинскова хана. А в них всякие овощи и всякие цветы, и полаты в них каменные, и воды в каменных ерданях. А против тех садов высоко на горе город каменнои пуст, роспался, а называют тот город Александров. А в Шамаху товары приходят ис Турскои земли. И путь ис Шамахи есть в Туръскую землю, и про тот путь писано ниже. А зде писан ход к перъскому царю в Ыспагань. От Шамахи ходу до Ардевиля десять дней. От города от Шамахи полдни ходу, через гор [одок] высоко добре. И как горы перешел, итъти два дни степью до реки Куры, а Кура река – с Москву реку. А у реки деревня велика и торжишко. А через реку мост на сандалех, да чепь железная по мосту протянута з берегу на берег. И тут рахтаны [рахматы] емлют с верблюда по две абасы. А тое реки болши нет во всей шахове области. Тут брань [гране] была в старину от турков от Куры реки ити пять дней степью, ни городов, ни посадов, ни деревень нет, ни карамъсараев. А по той степи живут муганы в кочевных избах и кочюют где зиму, где лето, и то словет муганская степь. А на тои степи нет никакого хлебного, ни овощов, ни лесов, толко норы змеиные и мышьи. А от к Ардевилю ити три дни горами, тут деревни есть и карамсараи. А Ардевиль посад, города нет, а рядами, и карамсараи, и дворами, и всем болши Шамахи и лутче, а все каменные, и лавок много, а карамсараев болши дватцати [много]. А товаров всяких много, и овощов, и рыбу привозят от моря из Гиляни, и от Коры реки с устья, чтобы руская семга красная и укусом такова же! А в Ардовиле салтан да дорога. И по конец маидану в Ардевиле, чтобы рускои монастырь строен, и мечеть велика, а называют шах Софея. А строит сам шах, тут у него отец лежит и дед, да сын его Диво Мурза. А стены у монастыря и мечеть все каменное, муравленое. А тут живут бусормане, тезики те же люди, не черньцы. А у монастырской ограды многие вороты, а у ворот чепи железные. И хто ково убьет, или розбои сотворит, или долгу для, или от каких великих бед и от смерти, и холопи от хозяев, то те люди вси тут убегают и за чипь ухватятца руками, и поцелует, и в монастырь в тот уйдет, и тот человек никого не боитца, и сам шах того не казнит. А кормят их вообще как в руских монастырех, из одного котла из монастырьских доходов. Ис того монастыря выпуск бывает, дают виноватых на выкуп, кому они надобны, толко по том человеке веру емлют, что их ничем невредить, ни казнить. А к монастырю приделана ограда каменная, и в той ограде ряды стоят со всяким харчем и с товаром, и воды текучие приводные, а текут ис труб медных и стоят в ерданех каменных. А болшои у них в монастыре поставлен от шаха тезик-бусорман. А зовут матавелеи, тот монастырем, и монастырским обиходом, и казною, и монастырскими людми владеет. А называют его владыкою. И его приходящии бусорманы и тутошные в ногу целуют. А у ограды над болшими вороты бьют по литаврам, и в суренки играют поутру, да к обеду, да в вечере. А над Ардевилью над посадом стоит гора добре высока и зовут Салаван. И на той горе снег лежит во весь год и летом не сходит. А зима в Ардевиле студена, и летом студение иных мест. И от Ардевиля в Турскую землю ходят же через Тевриз. А от Ардевиля до Халкана ходу три дни горами и ручьями нужно. А Халкал деревня велика, тут ардевильские подводы переменяют, от Халкала день ходу до болшие горы, а гора добре велика и высока, каменная, и промеж тое гору течет река не велика, порожиста, по ней ехать нелзя, а через тое реку мост каменнои велик [и высок от воды), а имя тое реки Кизыл. И того ходу через реку по мосту з горы на гору ходу день. А итъти на конях и на ослятах. А верблюжья ходу нет для безмерные высоты. И через тое реку есть другая дорога ниже горами. И по тои дороге ходят и верблюды с нужею. И перешод тое гору, ходу день до Зеньга горами же исполога, и ровным местом. А в Венге [в Зеньге] город был велик, каменнои, да разсыпался, одна подошва знать. А ныне города нет. Толко посад невелик, разореное место, и ряды есть, и карамсараи, а все каменное! От Зеньга день ходу до Салтанеи, а все итти полями, ровным местом, межу гор. А Салтанея была царство древнее, и город был каменнои, добре велик. И в том болшом городе кремль [нутреняй] город. А в кремле [нутренном] сказывают, болших дворов было болши 20 [тысяч] опричь большого города и посадов. А ныне тот болшой город разорен до основания. А у нутренего города толко одна стена, да две башни, и ров, да заросль. А тепере посадишко, да ряды и карамсараи, а все каменное – и царьского двора ворота, и столбы каменные добре высоки, да во внутренем же городе стоит мечеть каменная велика и высока о многих верхах, а в не(й) четыре притвора велики. Сажен одне стены по пятнадцати и болше. И в одном притворе лежит царь с своим сыном того царства Салтамунит. А сказывают, что то давное царьство было, да шах его взял Софеи, нынешнему шаху дед, лет немного ста. А у двух притворов, где царь лежит с сыном в каменных гробницах решетки медные деланы с яблоками болшими по мечю. И те яблока золочены и на них резаны травы и серебром навожены и видети велми дивно. А высотою решетки вверх сажен по десяти, а поперег пошти сажень. А на решетках дверцы в той же решетки, а яблока в дверцех поменше. А сказывают, что то царь дань имал на инъдеискои земли и те решетки взял за дань на инъдеискои земли за седмь лет. И ту мечеть строил тот царь, а другая мечеть в болшом [в другом] городе велика, толко не высока, а в ней шестънатцать [51] столпов каменных. И про те мечети писано ни в похвалу, ни в славу, а знать что было великое царьство, толко розорено. И иных мечетей много. А стоит то царьство промеж высоких гор на ровном месте и речка невеличка течет. А то все воды копаны и вожены из гор верст по дватцати и болши, а вожены по подземелью! От Салтанеи полтретья дни [под 3 дни] ходу до Авгаря ровным местом промеж гор. А на дороге течет речка невелика, коню под черево, а в Авгаре посад, города нет, ряды и карамсараи стройно место, толко невелико, а все каменное. А харчю и овощов всяких много. И товары есть, а круг всего посаду сады! От Авгаря два дни ходу до Казбина. А Казбин посад болшои и славнои велик, а города нет. А Шамахи и Ардевиля посадов и ряды карамъсараи всем болше, а в Казбине дворы шаховы стройны стоят. Болшими вороты и маидан. А маидан в Казбине велик [невелик] и ровен весь, а около маидана решетки деревянные. И круг всего маидану ров, а в нем вода. А на маидане всякие тамаши, борцы борютца, и куклы играют, и живые змеи выпущают и в руках носят, и по книгам волхвуют, и всякого харчю, и овощов на маидане продают много; и детеи учат [грамоте] на маидане. А рядов, и карамсараев много, и всяких товаров, и садов, и лес саженои держат; во дворех то у них честно. И тут в Казмине кормят шаховы звери – слоны и бабры. А о бабре писано ниже каков бе. А ис Казбина ход есть же в туръскую землю на Богдат. От Казбина шесть дней ходу до Савы, [на Багдать], все ити ровным местом промеж гор. А в Саве посад невелик, города нет; ряды и карамсараи все каменное, а овощов всяких много! От Савы до Кума два дни ходу ровным местом промеж гор. А в Куме – город, толко худ зделан из глины, что садовой замет, да башни. А с приезды от Савы шахов двор и карамсараи строино место и ряды, и карамсараи, и товары есть, а овощов всяких много. И тут делают добрые сабли, и латы, и колчюги, и всякое булатное дело, тут хлеб добр и вода студена. А ис Кума ходят в Мултанеиское царство в Ындею на вьюках на верблюдех и про тот ход писано ниже! Зде же писан ход в Перское царство в Ыспагань. От Кума ходу два дни до Кашина ровным местом промеж гор. А в Кашане город толко худ. А с приезду от Кума в Кашане шахов маидан и дворы шаховы и стоят вороты на маидан; место велико, рядов, и карамсараев, и таваров много. Тут делают дороги кашанские, и бархаты, и кизылбашские камочки, и овощов всяких много, а рыб никаких нет. От Кашани два дни ходу до Нетензя, а итти ровным местом промеж гор, а стоит на ровном же месте. А на дороге от Кашана до Нетензя, среди степи, стоит гора высока, [не висока] кругла, с одну сторону песочна, а з другую каменна и круг нее ход; а по верхную сторону под нею озеро соленое. И на тое гору сказывают нихто не сходит, а там не знают, что есть на той горе. И сказывают бусорманы, что многажды на тое гору ходили да нихто с нее не сойдет, там де на горе погибают. А гора невелика и невысока, толко подле нее ехать ужасно. А издали видится за два дни и болши со обоих сторон. И тое гору зовут невсходимая. А в Нетензе города нет. Посад стоит в буграх невелик и ряды плохи, а карамсараи каменнои, новои [а на дороге против посаду гостин двор новой]. А овощов всяких много, а под посадом гора добре высока, взошла шеломянем и на тои горе стоит на верху мечеть каменная. А сказывают, что был шах в Нетенъзе и стоял на поле, тешился. И на тое гору залетел у него кречат и убился. И шах для того веле поставить мечеть над кречатом на славу себе и всходу на ту гору мало, высока добре, а стоит пуста. От Нетензя три дни ходу до Испагани все ровным местом меж гор, толко каменисто. И в Ыспагань пришли во 7132-м году июня в 20 день. А Испогань стоит чтобы в рукаве промеж гор высоких на ровном месте. А Испогань царьство персидцкое настолнои город великои, строинои, толко город худ, чтобы замет круг садов глинянои. А царские дворы стоят вороты на болшои маидан. А ворота высоки и над вороты полаты писаны золотом. И полата стоит над полаты высоко в три статьи, а все выписаны золотом. И в те полаты приходят всякие послы и купчины. И шаховы полаты, в коих сам живет, от ворот далече стоят, в садех, ниски, а зде [где] шаховы жены живут и того двора болшие ворота на маидан же, а те ворота не высоки. А полаты в коих живут, те полаты в садех же, от ворот далече, а у обоих ворот стоят беки да тюфянчеи, а по рускому дети боярьские да стрелцы, а середи города и посадов маидан велик и широк. И около маидану ров выкладен каменем, а в рову круг всего маидану вода. А по обеим концам маидану стоят по два столба каменные высотою человека в два. А на маидане против шаховых ворот лежат пушки медные и железные, а пушки есть и болшие, а лежат нестроино без станков и без колод, а иные песком и землею изнабиты. А маидан весь гладок и ровен наряднои [велик добре и широк], а длиною сажен болши четырехъсот, а поперег сажен со сто. А около маидану ряды, и кафы, и гостиные дворы, и мечети – все каменные. А гостиных дворов, сказывают, болшие ста, а все каменные. А у них перед анбары и в анбарех писано розными красками и золотом всякие травы. А торгуют на них всякие люди: тезики, индейцы, турки, арапы, арменья, и аравляне, [аврамляне, жиды, лязгинцы и всякие люди] и жиды. А с конца маидану ворота высоки [в тынчак, а над теми вороты высоко], стоят часы, а где часы стоят и то место выписано золотом, а зделано стройно, а у часов мастер руской. А теми вороты ходят в тынчак, тот у них болшой ряд и велик, кабы у нас суроской. И тут у них всякими товары торгуют. И в тои тынчи и денги делают. А в ряду лавки каменные с верхними анъбарами и своды каменные покрыт строино. А перед лавками и в лавках писано розными красками з золотом, а у тынчи по обеим концом ворота великие и чепи железные [для конных]. А в тынчи лавок, опричь верхных анбаров и киюз, а русских с 200. А по сторонь тынчи ряд, а в том ряду делают всякое медное дело. Да в том же ряду и киндяки делают, красят, а миткали привозят из Индеи и из арап. А ряд каменнои с верхними анбары и своды каменные. А лавок в том ряду есть до четырех сот. А ис тынчи вытить на правои руки, мимо шаховы ворота и в том ряду товары торгуют и башалаки продают, и сабли и шатры делают у шаховых ворот, а ряд и своды каменные и с верхними анбарами. А в том ряду, опроче верхних анбаров, есть двести. А промеж теми ряды есть инои ряд, а на другой стороне маидану против тынчи ряд каменнои и своды каменные. А в том ряду делают сундуки и всякое деревянное дело, решетки, и книги пишут, и чернило, и чернилницы продают. А посередь того ряду строит шах болшую мечеть вново велику, а делают по 7133 год, шестой год. А величеством мечеть от болших дверей длиною 80 сажен, а поперег и с приделы [тою много болши] со 100 сажен, а камень делан рознои, и делом, и каменем строино и воды в неи. А не покрыта, уряжена что скверная невеста. А еще не зделана, а перед мечетью над вороты и в мечети выписано золотом и тут перед мечетью седит их кешит болшои и судит мужеи з женами и роспущает их и грамоты роспустные дает. Да того же ряду по другую сторону тое мечети ряд, тут делают седла. А лавок в том ряду, опроче верхних анбаров, девяносто. А по левую сторону тынчи, против шаховых ворот, на другой стороне маидану ряд, а в нем торгуют всячиною и шелковное дело делают, и бумагу бьют. А посередь того ряду, против шаховых ворот, мечеть велика каменная. А в том ряду лавок двести, а те ряды около маидану и позади тех рядов и по сторонь, иные ряды есть же и по крестцам, а все каменные. А подле маидан, от тынчи от левые руки и от правои по обе стороны поделаны полаты каменные, а зовут кафы и выписаны красками и з золотом, а з двух сторон каф решетки деревянные, куды кизылбаши смотрят на игру [но и денег не дают]. А верхи у всех выписаны красками же з золотом и во всех кафах, выше человека, протянуто железо волоченое и уплетено, что сеть или шахматная доска. И во всякой клетки поставленои по стопке склянои, а в них налито щербачья масла с фильтею. И те склянки зажигают с маслом по вечерам, да в кафах же зделаны ердани каменные с водою. И круг тех ерданеи робята пляшут з звонцами [с индейскими], а иныя бьют по бубнам, и в суренки играют, и в сопелки, а робята все молодые и хорошие. А платье на них и челмы и кушаки з золотом, а по пояс около гузна чтобы бор, что хупавые. А на маидане торгуют всякими товары, и мелочью, и ветошью, и всякие овощи продают: яблоки, и арбузы, дыни, и груши, и огурцы, и всякой виноград, и хлебное: пшеницу, и муку, и пшено, просо, и дрова, и солому пшеничную; а сен нет во всей шахове земли толко грава в трубках верчена. А все продают в вес в батманы: дрова, и траву, и муку, и пшеницу, и масло [мыло] и всякие овощи Да тут же на маидане всякие тамаши делают и костью играют в братынях, и землею и камышки розводят, играют, и по книгам волхвуют и абдалы росказывают, как их клятые жили, и веру свою отвержают. О них же абдалех писано ниже. И под конец того же маидану, у тынчи на верхних анбарех, взделано чтобы великий сараи и покрыты, а со все стороны поло. Тут бьют перские люди по набатам и по литаврам и в болшие трубы трубят, а трубят, чтобы коровы ревут, и в суренки играют – то на правой руки у тынчи. А на левой руки тынчи такой же зделан сараи тут бьют в 20 набатов, и в трубы трубят, и в суренки играют туръские люди, что взял шах в Багдате. А с маидану ежевечеров людей со всякими товары и с харчем ссылают и маидан чистят и равняют мелким камением, хрящем и водою поливают для летного конъского праху. И тут на маидан сам шах, сам выежжает, тешитца мало не ежеднеи, и в кафы. А теши у него: пляшут перед ним робята ис каф, а иные против его стоят на маидане со свечами восковыми, а свечи горят. И около всего маидану чираки горят с нефтью и того тешитца долго вечера. И стреляют порохом и селитрою ис писчеи бумаги и летают по маидану, что змеи. А шах охочь и днем гуляти по маидану и по рядом не во многих людех, толко перед ним ходят скороходы с батошки, а иные [иное]и без скороходов. А от болшого маидану, от тынчи на левую руку итъти версты с полторы. А ити все рядами каменными до старого маидану, а на старом маидане всякое хлебное, и овощи, и дрова продают, а все в вес. И всякие томаши делают: змеи живые болшие выпущают, и волъхвуют, и людей виноватых всякую казнью казнят, брюха порют, и кожи з живых здирают и на уды мечут. [Чистая страница]. 7132-го году июня 25 день шах пришол от туръского города ис под Багдата, город взял. И в том же городе Испагани стречали шаха промеж садов и арменских [и жидовских, и авраменских, и тевризских) слобод. А на стречю вышли из града все люди з женами и с детми, весь народ по статьям: кизылбаши и перси, арменья своим полком з женами и детми, индеицы своим полком, жидове своим полком з женами и детми, аврамляне своим полком, кюрты своим полком, а все пеши блятки своим полком. А все на конях, а ездят баско ис щапливо, скороходы и з барсы, а платье носят чисто, з золотом и кони держат быстры. А ездят перед самим шахом, да перед шахом же идучи, пляшут робята кафимъские и в ладони плещут. А пляшут з звонцами индеискими, а встрича была шаху от большого маидану за пять веръст. А дорога ехать промеж сады арменъские, и жидовские, и аврамские, и тевризские слободы. А сады шаховы строины. А те сады до тех мест дошли, где сам живет шах. А у тех садов заметы каменные и ворота в сады часты [все дощатыи] по обе стороны садов. А ворота выписаны золотом, а на воротех полаты и перед полатами крылца, а все выписано золотом, и версты за две от маидану, промеж тех же садов зделана болшая ердань каменная, стоит полна воды. А середь ердани поставлена труба медная стоячая и ис трубы вода бьет вверх испод земли выше человека. И приехали на мост в тех же садех, а тот мост через реку Испоганьку. А та река невелика и мелка, человеку и коню вброд, а прошла сквозе сады и слободы [а течет из горы], а рыба в ней чтобы руские подъяски, толко укус свои [да и тех мало добре]. А опроче тое рыбы никакой нет. А до того мосту не доехав, тут пошли промеж сады от улицы концами в поля слободы, а по их жулфы: армянъская, аврамская, жидовская, тевризская – велики и людны. И у них по своим верам ставлены и мечети. А через реку мост каменнои велик и высок и того мосту сто пятдесят сажен длиною. А по обе стороны того мосту, что городовая стена, высока и толста и наверх стен лествицы [каменные]. А сквозе стены ход, люди ходят и оттуда лествицы вниз к воде, а шириною тот мост сорок сажен. И тут на стенах того мосту, по обе стороны, сидели жонки ряда в два и [как мога] в три, в то время как шах шол изпод Багдата, и крычат все как мошно во весь голос, и руками бьют себя по губам, голосы раздваивают. Да тут же наверх мосту в болшие трубы трубят, и в суренки играют, и по литаврам и по набатам бьют, и все люди, и жонки, и робята, и девки кричат, да пляшут, как шах шол. И тот крик страшно слышати и не мошно слова друг з другом промолвити, и теснота великая ехать и пешим итти, друг друга подавляют, и платье обдирают, и стремена отрывают, и пеших топьчют. А заповедь в царстве такова: хто не идет шаха встречать от седми лет да по осмидесят лет мужсково полу и женьсково, того казнят смертною казнью – брюха порют. А от мосту ехать промеж сады ж дорога улицею широка, а в сады ворота так же часты и золотом писаны. И над вороты полаты и крылца золотом же писаны. И доехали, по обеим сторонам улицы стоят две мечети каменные, а в них писано красками. И от правой руки из мечети вышли на встречю шаху их мулълы и кешиши, а по нашему попы, а вынесли что киот, а в ней кумир их написан. И тут шах прикладывался, а муллы и кешиши стоят и поют, а свечи у них в руках горят восковые [высокие] велики, в аршин и болши [и в полтора], а один конец у свечи тонок, а другой толст и всякими красками крашены: красною, и зеленою, и синею [лазоревою] желтою [и белою] а зажигают их с тонково конца. И против тое мечети на левой руки сада другая мечеть тоже каменна и красками выписана. А в неи стоят на стене четыре образы руские – Христово рождество, да вход во Иерусалим, по другой стороне стоят преображение Господне, да богоявление и подпись руская, а писаны на красках, а образы пядница. А стоят выше человека, как рукою досягнуть, а сказывают, что принесены от грузинские земли. Да в той же мечети написан на доски их болван мужичеи образ и тут лежат в мечети шесты с праперы. Не пременяя к тому, а чтобы наши хоругви, коли о праздниках с образы носят; а у них те шесты носят на их праздники и перед мертвыми, а шесты долги и тонки, виноградные, длиною сажен по десяти, а как их поднимут, так шесты изгибаются. А у них у верху привязана тафтица уска, тонка, сажен с пять до полушеста висят, а наверху шестов что ножницы, или что жаравеи нос железное, а на иных шестах, что крыжи решетчатые и круги, и львы [и кумилвы]. А в тех мечетях живут и берегут абдалы. А те мечети стоят полы и ничего в них нет, толко паникадила медные, а деланы на свое дело и головы литы из меди змеиные. И те абдалы ходят по маидану, и по улицам, и по рядам и рассказывают про житье клятых своих, как жили и скончалися, а ходят наги и босы, толко закрывают у себя срам овчиною и через плечо носят овчину же шерстью вверх, а на голове носят колпаки дурны, а в руках носят палицы, и копьи, и топоры, а в ушах каменье хрустали [большие]. А образом страшны, что бешеные и дурни. Днем ходят по маидану и по улицам, и мало едят и пьют днем, а ночью и чихир пьют и з блядками и с робяты блуд содевают. Сия повесть до зде и конец, понеже бо не все исписать. Что видели [своими очими] то и написали. Зде же писано о праздниках бусорманъских в перскои земли. Первой у них праздник год починают марта месяца, как в небе увидят млад месяц. И тот у них праздник зовут баирам наурус, а по нашему новой год. А празднуют, как нов месяц увидят и тое ночь всю не спят, играют, и в трубы трубят, и в суренки, и по литаврам безпрестани. А с вечера во всех рядех лавки украсят, выбелят и выкрасят красками, всякими цветы украсят. А на утро во всех лавках и по домом свечи и свешники, и чираки иззасветят сколко хто может, по десяти [или по 20] болше во всякой лавке, и того светят часа с три. И свечи погасят и лавки, и ряды иззапрут, и по домам розоидутся и не торгуют ничем, толко на маидане всякие игры и тамаши делают, и красными яицы биются, и в руках носят, и друг у друга руки целуют, а в домех у собя в полатях и в садех выстелют ковры, и что у них есть каково живота и платье и то ростелют на ковры, и по всему по тому валяются, и денгами себя обсыпают, а у кого не великие денги и он их в хамъяне беспрестани пересыпает. А говорят то, чтобы де у нас в новои год на всякои день прибывало. А того празднуют по три дни и в трубы трубят, и в суренки играют, и по литаврам, и по набатам бьют, тем они свои праздники празднуют играми. А в мечетях никакого петья нет. Толко взлезут на мечеть их мулла, да уши свои заложит палцы и, голову закиня на небо, да кричит [молитву по своей вере]. И того трою днем кричат с утра, да в полудне, да в вечере. А празднуют блудом, противно всякого праздника с женами спят и з блядками проводят з гостиных дворов сколко хто захочет и может, а сказывают, что в том греха нет, в том, де, спасение. А другой у них праздник – июль [июнь] месяц постятся весь. И пост у них таков: в день ни пьют, ни ядят, а как солнце зайдет и они пьют и ядят мясо [и всякой скором, от мяса и молока посту нет] и в кафах, и на маидане играют, и пляшут, и всякие тамаши делают, во всю ночи со свечи и свешники, и с чираки, и з женами спят и з блятками. А и тот у них пост волной, хто хочет, тот и поститца, а хто не хочет, тот и не поститца. А служилые люди не постятца. А пост у них только один во весь год. И как тот месяц по небесному пройдет, и усмотрят на небеси новой месяц август, и то у них праздник – байрам рамазан. И в тот праздник разговеютца, станут в день ясти и пити, а против праздника во всю ночь не спят, станут с вечера в трубы трубить, и в суренки играть, и по литаврам и по набатам бить, да тоже свечи в рядех, и в лавках, и в кафах иззасветят, и на маидане пляшут, и в ладони плещут, и всякие тамаши делают, и яйца красные продают, и в руках носят, и друг у друга руки емлют да целуют руки, и ничем не торгуют, и ряды иззапрут. А празднуют по три дни тоже в сурны и в трубы трубят и в набаты и по литаврам бьют! Да того же августа месяца в 15 день была у шаха тамаша, а не праздник. Собралися весь народ на маидан против шаховых болших ворот, а все с куфшины, и с пьяли, и с чарки, и с чаши, и сам шах на крылце, что над болшими вороты, и с ним послы и купчины. А перед самими вороты играют и бьют [трубят] в болшие трубы, что буйволы ревут, и в суренки играют, и бьют по литаврам и по набатам [а люди на маидане все пляшут, и в ладони плещут, и в верх скачут]. И как шах от себя с крылца улил воды на землю и на людей, так все люди почали перед вороты и по всему маидану литца водою и в воду друг друга таскати, и грязью мазатца чей хто ни есть. И ближних шаховых всех грязью замазали, а шах велит на ту тешь всем людям быти в лутчем платие. И тою водою льютца и грязью мажутца всех чинов люди часа з два, а сам шах с крылца тое теши смотрят, и то у него теш, а не праздник! А третей у них праздник станут праздновать сентября с 1-го числа по небесному, как нов месяц увидят и празднуют по 10 дне нова месяца [и празднуют 9 дней и в 10 день нового месяца]. А в ту 10 дней водят верблюда. И тот у них праздник байрам курбан, а сказывают против того праздника, как Авраам сына своего Исаака на жертву привел. Выходят из царьства на поле и того верблюда в ту десять дней водят по маидану, и по рядом, и по всем улицам, а одет верблюд коврами, да всякими цветами украшен, а перед верблюдом ходят, да в суренки играют и в бубны бьют, а сторонни люди, и жонки, и робята с того верблюда шерсть щиплют на спасение себе. И как приидет десятое число месяца, и того верблюда поведут из города на поле, а перед ним понесут копье и топор нарядные. Да перед верблюдом же, как его ведут на жертву, идет великой полк испаганъцов, а все связьем, и вопят всякой во весь голос, что бешеные. А после того полку, идет другой полк связьем же – тевризцы и вопят тоже, что бешеные во весь голос. И все люди, идучи перед верблюдом, вопят. И тот людъской крик и конъское смешение страшно видети и слышати. И как того верблюда выведут на поле, а там на поле место учинено, чтобы гумно росчищено и водою полито. И как выедет сам шах, и с ним вси ханы и салтаны, и ближнии шаховы люди, и вси служивые, и все люди з женами и з детми, и выедет дорога, а по нашему городовой боярин, в Ыспогани всякие дела ведает, и суды судит, и виноватых казнит. Тот было грузинской царевичь. А за ним принесут на ратовищи на одном конце роготиня, а на другом копье нарядное з золотым яблоком да топор наряднои. И того верблюда повалят на том уряженом месте. И ноги у верблюда свяжут, а на ноги и на голову верблюду изсядут мясники с ножи человек с тритцать. А сам шах и вси люди к верблюду съедутца, и послы, и купчины иных государств. И сам шах, седя на коне, станет говорить фату, а по нашему молитву, по своей вере. И как молитву проговорит и рукою махнет дороге и дорога приедет на коне к верблюду и возмет у носящаго копие и ударит верблюда копьем с коня промеж ребр, а сам и прочь поедет, а копье в нем оставит. А шах, и все его ближние, и послы, и купчины, и все люди с того места скоро поедут и пешие побежат. А те мясники тот час голову у верблюда отрежут, и его разсекут на жеребьи и понесут к шахову двору. И как шах поедет, и вси людие, а ехать улицею меж сады и местом, что преже сего писан. И теми улицами и мостом одва мошно проехати от людского и от коньского утеснения. А на верх мосту все седят жонки во весь мост, и не в один ряд и вопят во весь голос, а рукою бьют сами себя по губам, голос раздваивают. И оттого крику страшно слышати. И как приехал шах в передние сады и зошол на крылцо над вороты, что в саду, и с ним ближние его люди, и послы, и купчины и голову верблюжью тут же привезли на лошади. И тое верблюжью голову перед крылцом перед шахом на каменном мосту подняли мужиком на руках высоко, да о землю опустят и сами мужики завопят; и того вздымали, да опущали до пятью, и после того подняли на плечи мужика и с плечь на руки, выше голов своих, и держали его великое время, а шах стоял в крылце и молитву говорил по своей вере, как мужика держали на руках и опустили его на землю. А голову верблюжью понесут на болшои маидан, и ноги, и мясо. И там все люди соберутца на маидан. И те полки станут связьем по своим полком и станут битись о верблюжье голове тевризцы с ыспаганцами, и бьютца великим боем на конях и пешие, и до смерти убиваютца, и которой полк осилеет и побьет и тот полк верблюжью голову возмет, да к шаху отнесет, и тот полк шах пожалует. А хто на тот бои не идет и про тех людей сказывают дороге. И тем людям дорога чинит поучение и заповеди правит; или которого мужа жена не идет против шаха в стречю и тем мужам так же поучение делают и пеню правят. А в другие не выйдет муж или жена и тех дорога казнит. А того празнуют по три дни, не делают ни чего, и не торгуют, и набаты бьют, и в трубы трубят, и в суренки играют, и красный яйца продают, и друг друга за руки емлют, и целуют руки друг у друга. А тому баираму, как пройдет неделя, так во всю ночь в набаты и по литаврам бьют, и в сурны играют, и в трубы трубят до пятого часу дни, а в мечетях ничего не поют и не празнуют никак, опричь игор! А четвертой у них празник – баирам ошур, ноября по небесному с первого числа до того же месяца по десятое число. Ходят по два мужика вместе на многие статьи. А сами ходят наги и босы, только в одних штанах, а вымазаны все черною нефтью и черны, что арапы, только одне зубы знать. А держат у себя по каменю в руках, а ходят по маидану, и по улицам, и по рядам, и по дворам и в те камышки бьют, а говорят ксен ксен таусен ксень, а говорят то беспрестани и ходят до самого своего праздника десять дней. А в самой празник ходят по маидану и по улицам и носят гробы, поволочены бархаты и украшены медью, паздерою, и оловом, и стеклы и перед теми гробы на верблюдех ездят робята наги, а седят головою к хвосту, а вопят тоже ксень. Да перед гробами же носят долгие шесты, что про них выше писано. Да перед гробами же водят кони обседланы со всею збруею, и шелом, и латы, сагадак, и сабля, и копье носят, да два маленких ездят на конех наги, а тело у них, и голова, и лице все кровью вымазано. А на иной лошаде ездит мужик наг, бараньею кожею сырою оволочен шерстью к телу, а сырым вверх, да стрела продета сквозе кожу на хрепте. Да перед теми же гробы возят на ишаке нарядного мужика, зделан мехом, да набит соломою, и сагадак, и стрелы зделаны из лучины и на голове колпак с кистью, а со сторон поддерживают, чтобы не упал. И ему ругаютца и плюют на него. А все то на маидане и все люди з женами и з детми, а жонки плачют, а мужики и робята головы у себя кроят [и на руках и по подмышкам] бритвами и ходят кровавы, а на руках и на грудех прорезывают и мажутца кровью – лицо, и голову, и руки. А того соломянного мужика вывезут на поле за город и вынесут соломы и нефти и нефтью польют и сожгут, а сами вязъем бьютца. А то они празднуют клятым своим, в то время их побили и Мамсеня, а что робята кровавы, то его дети, а что соломяннои мужик, тот де их побил! И всего в персидскои земли четыре празника, а что про них писано и то им не на славу, но на укоризну, и понос, и на пагубу им! А во всякой недели празнуют день пятницу. В тот день не торгуют и в рядех не сидят, а сами против пятницы с женами спят и з блятками, и перед светом в банях моются, и на свету по утру в пятницу ходят на кладбища, где мертвыя их лежат и тут над ними плачют, то у них празник. И им на укоризну, а не в похвалу. А сказывают, что в пятницу Бахмет родился того для и празнуют еженедель, ему на вечный огнь, и на бесконечную муку, и на понос, и на укоризну. А зима в персидской земли невелика. Орют [орут землю] и сеют пшеницу и ячмень о рождестве Христове и о крещении. И о великом заговеньи и после того великим постом станут [учнут] снеги перепадывать. Ночью падет, а днем стает, а на горах снег болши падет, а по полям нет, и того по Благовещеньев день. А земля не мержет [не мерзнет], а всякой скот – овцы, и коровы, и кони, и буйволы [и ишаки и катары] все на поле травою сыти бывают, сень не ставят. А хлеб поспевает жнут на Георгиев день, а овощ прежде всего. А другой хлеб [и Испахани] сеют и поспевает на успеньев день. А не по всеи земли хлеб родится [ровно], в ыном городе хлеб жнут, а в ыном сеют в то время! А в гилянскои земли подле море, тут теплее иных городов. Цветы всякие на великое заговеино поспевают. А хлеб в гилянскои земли в Фарабате [а в Арабате и в Ишарафе поспевает скоре] тут хлеб нужен, люди с него бесятся и место нездорово. А лесов в Гиляни подле море много, и рыбы севрюжина, и осетрина, и белужины, а опроче Гиляни во всем шахове земли никаких лесов нет, толко горы. А вод [и рек] нет никаких, ни рек, воды все приводные из гор, и по полям воду розводят и тем напаяют нивы, а дожжеи, опроче гиляньскои земли [и Шамахи], нет! А платье персы и кизылбаши носят кафтаны озямные, кинъдячные и дорогилные, и кумачныя, и кутняные. А поясы круг себя носят великие кушаки, а поверх кушаков шалы вишневы. А на головах челъмы, на ногах чюлки, да башмаки. А жонки ходят закрывшися в тонкие миткали – лиц и глаз не видеть, а на ногах теже чюлки суконные, башмаки, а иных бархатные чюлки. А у всех жонок штаны и у девок. Косы плетут долги до пояса и до пят. А косы плетут у иной две, и три, и четыре и вплетают в косы и чюжие волосы. Тем ся красят. А в ноздрях колца золотые с каменьем и з жемчюги. А исподнее платье – кафтаны уски и пелки наги. А по грудям и около шеи и по челу низан жемчюг на нитях. А персы и кизылбаши зовутца бусорманы, потому что у мужсково полу обрезывают срамные уды их попы. И как отрежут конец плоти и тое плоть низает на нить и держит у себя на вороту! А что аврамляне были у Шаха на встречи, и те аврамяне образом смирены, бороды у всех велики, а волосом черны. А жен держат по две и по три, и по пяти, и по семи, и сколко хто захочет и может. А платье на себе носят широко, а цветом кирпишнево на всех, а делано из верблюжья волоса, а на головах носят челмы, а ноги босы, штаны носят всего до колена. А на женах платье желто, делано ис тое же верблюжьи шерсти. А сказывают, что они веруют в Аврама и зовутца аврамляне. А хто у них умрет, и того мертвеца поставят у свои мечети, и подопрут его вилами под горло, чтоб не упал и стоит по та места, как прилетит птица и выклюнет у него глаз. И будет выклюнет правый, тот у них угодил тому, в кого веруют, а левой выклюнет, тот не угодил. И их хоронят в землю! А что в Ыспогани мултанеи по их языку, а по нашему индейцы, и у них розные веры: иные держат бусорманскую, а иные веруют в солнце. Как солнце станет всходить, так они солнцу молятца! А у иных мултанеев [индейцев] со лбу переносье у носа мажут желтою краскою. И тех мултанеев кто умрет, и того вывозят за город и за посады на поле и сожгут его на дровех и пепел развеют. А говорят тот де пошел на небо, а называются те мултанеи християнами. А платье все мултанеи носят миткали белые, и челмы на головах белые же, а родом недородны, и лицом бледы, [бледные], и сухи, и черноваты! А жиды платье носят вишнево на всех мужики и жонки, а делом чтобы у руских дьяконов стихари с оплечьем и по подолу кругом обложено, а на головах у иных челмы, а у иных шапки, что клобуки! А у жонок на головах желтые болшие платы, а лиц не закрывают, а родом плоски. Бороды велики, а лицом чисты. То им на пагубу и на безконечную муку. А и в персидском царьстве их не любят, побивают их, и озлобляют, и называют их чагатами, а иные жигутами. А что в Казбине зверь бабр величеством болши лва, а шерстью глиннаст, а шерсть ниска, а по нем полосы черны поперег. А губы что у кота и прыск котовои. А сам черевист, ноги коротки, а длиною долог, а голосом велик и страшен, ногти что у льва! И сих повестей до зде! Зде же пишет о хожении из Шамахи ход в турскую землю. От Шамахи ход в турскую землю промеж полдень и запад. А ходят на верблюдех, и на конях, и на ослятах на вьюках. А ити от Шамахи три дни до Ряши ровным место. А Ряш – посад города их. От Ряши день ходу до Генжи ровным место между гор, а в Генже города нет же, посад. А близь Генжи подошла Кура-река. От Генжи шесть дней ходу до Равана горами. А в Раване город каменнои, стоит на ровном месте над рекою над Чензичею. А ширина реки человеку каменем бросити. А от города Равана полдни ходу, тут стоят Учьклюс по арменьски, а по нашему поруски три церкви арменьские велики бывали и строины. И то место и Раван бывало арменьское царство. Тот настолной город был, а церквами для того называем, что на них кресты. А две церкви стоят пусты, а в третьеи поют арменья, а в церкви образов никаких нет, только крест, да образ пресвятые Богородицы. И колокол есть невеликои, а звонят временем, бояся бусорман. Да под тем же городом Раваною на полдень стоит гора добре высока и велика. А верх взошел что колпак. А руских верст до ней ходу от города Равана болши десяти. А около тое горы ходу, сказывают, пять дней. А на тои горе лежит вековои снег зимою и летом и на тое гору восходу нет никому. А на той горе стоит Ноев ковчег. А персы и турки тое гору называют Султана агры, тои горе зов по их. Да они же зовут Баш Дакеми, а по нашему по руски на верху горы ковчег. А у нас тое гору зовут Арарат. Да от Генже жь на полночь два дни ходу, там пошла грузиньская земля и посад Зечен. А в грузиньской земли лесов много. От Равана до Малазгирта два дни ходу, а ити ровным местом промежу гор, а Малазгирт стоит над рекою над Карсом. Тут грань шахове земли от турсково. А те все городы были туръские, да шах их побрал, коли Шамаху взял, и от тое грани от Малазгирта пошла турская земля. И до турсково города до Изрюма восмь днеи ходу, от Изрюма до и Изырьяна четыре дни ходу. От Изырьяна до Карасара два дни ходу. От Карасара до Вологора полдни ходу. От Воилагора до Токата три дни ходу. От Туката до Туркала день ходу [от Туркала до Амаса три дни ходу]. От Амаса до самого Стамбула [до самого Царяграда], а по нашему из Царя града, пятнатцать дней ходу. Се же от Шамахи путь в Царьград! А из Ардевиля из шахова города ходят в туръскую землю через Тевриз. А из Казбина из шахова города ходят в туръскую землю на Богдат и на Бясир. А Богдат сказывают великое место и город каменнои велик, а под ним река, болши Москвы-реки. И дворов жилых и людей много, а иные дворы в Богдате были и до взятья шахова пусты. А сказывают, что в тот Богдат преселение было ис первого Вавилона. И тот ныне Богдат называют Вавилоном кизылбаши и арменья. А перед взятьем Богдату от шаха во 7131 году песок от [с] неба шел на хлеб, и хлеб песком с неба засыпало, а того песку было в половину колена. От Богдата до Бясиря шесть дней ходу. А тот Бясир турскои же город был. Да взял его Карчегахан после богдатъсково взятья. И с ту сторону тот город Бясир стала грань от турсково. А от Богдата и от Бясира пошла арапская земля кочевная. Там их Бахмет лежит в арапъскои земли всего от Бясиря три недели ходу. Тут его пропасть в пустой мечети. А от Бясира ходят в турскую землю в Царьград. А те арапы нечерны, черны арапы под Индеею, Зде же писан ход ис персидъскои земли в Ындею. Из шахова города ис Кума ход в мултанейское царъство в Ындею и ходят на вьюках на верблюдех. От Кума два дни ходу Ваиромея. От Ваиромея до Таирани день ходу. От Таирани до Фарабата восм дней ходу. От Фарабата до Мешети пятьнадцать дней ходу. От Мешети до Кандагари сорок дней ходу. Тут была грань индейская от шаха и тот город Кандагар шах взял во 7130 году. И тот город стал шахов, а грань от Индеи. А от того города Кандагари все ити на восход солнца! А от Ыспагани ход в Ындею на Кашан и на Кум, а с Кума на Ваиромея. А писано про то повыше в статьи. Да от Испагани же ход, где корабли приходят белым морем немецкие люди для торгу. А ходу от Испогани на Фарабат. От Фарабата пятнатцать дней ходу до Мешети. От Мешети до Кандагари сорок дней ходу. А от Кандагари ходу [скажут] дней с сорок же до белого моря, правее восходу солнцу. А на том белом море стоит город Урмуз. И к тому городу пристань карабленая, приходят немецкие люди, аглинские и фрянцовские. И ис того города Урмуза приходят на въюках на верблюдех через те городы, что про них писано в сей статьи, приезжают в Ыспагань в персидское царство немецкие люди с товары и с ефимки для сырого шолку! А был тот город Урмуз индейскои, да взяли его шах и немцы вместе. А ныне сказывают, что тот город Урмуз весь за шахом! Се же о бусорманскои вере. Молятца на небо, на коленцах седя, руки на небо подняв, а как ходят молитца так моют руки по локоть, и ноги, и гузно, и передний срам. А в персидской земли пишутца грамоты от шаха по своим городом. Пишут золотом божию милость под тем, оставя строки три или четыре, пишут титлу. Государская милость, Аббас шахово величество, то дело над государи государь, а потом пишут город, на которои посылают: в Шамаху, или в Ардевил, или на инои город. Ардевилскому салтану Свирли, или которому хану ведал бы де, что е в ту пору посол, или купчина великой государя Владимирского, что над государи государь праведен и милостив от царскои милости. Да к царскои же милости бил челом. Потом дело пишут. А всякие писма и грамоты пишут против нашего писма в левую руку! Се же туръской счет: бир, ики, учь, дерть, бежь, алты, едди, секиз, токуз, он, онбир, онъики. Все так до дватцати а дватцать игирьми, игир, всибир, игирми ики. Все так до тритцати, а тритцать отуз, отътуз бир, отътуз ики. Все так до сорока, а сорок кырк, кырк бир, кырк ики. Все так до пятидесят, а пятьдесят илли, илли бир, илли ики. Все так до штидесят, а шездесят алтъмыш, алтъмыш бир алтъмыш ики. Все так до седмидесят, а семдесят едмиш едмиш бир, едмиш ики. Все так до осмидесят, а осмъдесят сексень, сексень бир, сексень икир. Все так до девяноста а девяносто токсень, токсен бир, токсен ики. Все так до ста, а сто юз, а тысяча мин! Се же перъскои счет: як, ду, се, чар, паншь, шашь гафт, гашты, ног, дах, якъзда, дувазда. Все так до дватцати, а дватцать бити, бистияк, бистиду. Все так до тритцати, а тритцать сил, силвуяк, силвуду. Все так до сорока а сорок чичил, чичиляк, чичилду. Все так до пятидесят, а пятдесят пенжа, пенджуяк, пенжуду. Все так до штидесят, а шестьдесят шучь, зашучь, заяк, шузаду. Все так до семидесят, а семдесят гафтьва, гафтьдаяк, гафтьдаду. Все так до осмидесят, а осмьдесят гаштьда, гаштьдаяк, гаштьдаду. Все так до девяноста, а девяносто ногда, ногдаяк, ногдаду. Все так до ста, а сто – сета, а тысяча – мин! Азбука по турски, и по перъсидски, и по арапски. Тот азбук слова одне, толко речь по своим языком. Повыше руская азбука, по середки их слова, а ниже туръским языком! Се же азбука арменъская: аинь, пень, кень, таечь, за, е, еть, то, же, инни, лон, хе, ца, кень, гоц, кат, че, мен, и, но, ша, по, ча, бе, че, ра, се, вев, дюн, ре, цо, фун, пур, ке, ечь, аин, заавсас! Се же счет по грузински: ерт, ори, сами, отхы, хуты, екси, шуди, ревя, цьхра, аты, одинънатцать терпеты, двенатцать торт, дватцать отсекь, тритцать, сорок урмусе, пятдесят сатму саты, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят отмутсе, девяносто, сто оси, тысяча атаси! О путешествии из Москвы в Персидское царство, из Персии в турецкую землю, в Индию и в Урмуз на Белом море, куда немцы приплывают на кораблях Н. А. Кузнецова. Перевод древнерусского текста В 7131 (1623) году по указу государя и Великого князя всея Руси Михаила Федоровича и великого государя Святейшего патриарха Московского и всея Руси Филарета Никитича московский купец Федот Афанасьевич Котов с восьмью товарищами был послан с царскими товарами за море в Персию. Из Москвы отправились по Москве-реке 6 мая в день святого и праведного Иова многострадального. От Москвы до Коломны[121 - Коломна – один из крупных торгово-ремесленных городов в Русском государстве XVII в.] сухим путем 90 верст, а рекою больше. Город Коломна стоит на Москве-реке, со стороны течет речка Коломенка и впадает в Москву-реку. Город каменный, как московский Кремль. От Коломны до Голутвинского монастыря[122 - Голутвин монастырь – имеются в виду Голутвин-Богоявленский и Бобренец-Голутвин монастыри, основанные в XIV в.] 100 верст; сюда выходит река Ока. От Коломны до Переяславля Рязанского[123 - Переславль Рязанский – ныне г. Рязань. В начале XVII в. город был одним из крупных торгово-ремесленных центров России.] горами 90 верст, а рекою и больше. Город Переяславль Рязанский деревянный, обмазанный глиной, а вокруг посадов частокол; город стоит на земляном валу над рекою, над рубежом. Река Ока протекает по лугам в версте от города. Город расположен на горней стороне *, в нем есть каменные храмы. Здесь живет архиепископ. От Переяславля Рязанского до Терехова монастыря[124 - Терехов монастырь – расположен в 50 км от Старой Рязани, упоминается в «Книге Большому чертежу» (подробное описание карты России и соседних государств XVI–XVII вв.).] 90 верст. А в пятнадцати верстах от Переяславля, вниз по реке, находится Вышгород[125 - Вышегород – г. Вышгород, расположен при впадении реки Рака в Оку.]. Но города здесь уже нет, осталась только волость. От Вышгорода до Старой Рязани[126 - Старая Рязань – столица Рязанского княжества в XII–XIII вв., ныне городище на правом берегу р. Оки в 50 км от современной Рязани.] 45 верст по дороге вдоль Оки. На горней стороне крепости нет, только один земляной вал, а дворы стоят врозь среди леса на протяжении многих верст. На луговой стороне стоит Терехов монастырь. Ограда монастыря и храмы деревянные. От Терехова монастыря до Касимова[127 - Касымов – г. Касимов. С середины XV в. до 1681 г. был центром Касимовского царства, т. е. удельного владения потомков ордынского царевича Касыма, не имевших никакой политической самостоятельности и целиком зависевших от московских царей. Упоминаемый Котовым царевич Уруслан – один из касимовских царей.] 90 верст. В Касимове, в полуверсте от реки, возвышается на луговой стороне деревянная крепость, а около реки Оки расположены русские посады и храмы. Здесь же живет царь Уруслан, владеющий посадами, но служит московскому царю. За его домом находится каменная мечеть и в ней склеп, где хоронят царей. От Касимова до Мурома[128 - Муром – в XVII в. был значительным торгово-ремесленным центром.] горами 70 верст, а Окою 150. По пути, на луговой стороне, находится городище Елатьма[129 - Елатма – ныне Елатьма. В XVI–XVII вв. здесь была важная пристань на р. Оке; в «Книге Большому чертежу» называется городом.], тут и посады. Город Муром деревянный рубленый, стоит высоко на земляном валу. В нем соборный каменный храм, в котором служит протопоп. В этой церкви в стороне, в приделе Карпа, в одной гробнице лежат муромские чудотворцы – благодатные князь Петр и княгиня Феврония. Около города высокие места, холмы. В нем много каменных и деревянных храмов и домов. За городом на луговой стороне над Окою красиво расположены посады. От Мурома до Нижнего Новгорода горами 120 верст, а Окою 150. На горней стороне живет стародубщина. Места у них хлебородные. На полпути от Мурома до Нижнего Новгорода на горней стороне находится Павлов перевоз[130 - Павлов перевоз – ныне г. Павлово Горьковской области. В начале XVII в. был известен как центр ремесленного производства (обработка металлов); в «Книге Большому чертежу» назывался городом]. Это город, а не острог; он стоит высоко на холме, дома же, рынки, кабаки и таможни разбросаны в долине, а также и по холмам на большом расстоянии. Нижний Новгород[131 - Нижний Новгород – крупный торговый центр XVII в.] обнесен высокими каменными стенами, стоит высоко на холмах. Часть посадов обнесена деревянным частоколом, а другие лежат за городом. Здесь сливаются Ока и Волга. Возле посадов выше города меж гор в степь течет ручей, называемый рекой Поганой. Нижний Новгород стоит на горней стороне. Посады находятся в городе, и около города по долам и по обрывам. От Нижнего Новгорода 120 верст до Василь-города[132 - Василь-город – ныне поселок Васильсурск в Горьковской области.], который стоит над Волгой, на горней стороне, а посады – под горою. Когда-то здесь на горе была высокая крепость, но сгорела. От Василь-города до Козьмодемьянска[133 - Козмодемьянское – Козьмодемьянск. Возникший как крепость, он в начале XVII в. уже не имел военного значения.] 40 верст. Деревянный город, огражденный рублеными бревенчатыми стенами, стоит на горе, а дворы спускаются вниз, к Волге, и обнесены частоколом. От Козьмодемьянска до Чебоксар[134 - Чебоксары – в XVII в. крупный торговый центр на Волге.] 40 верст. В Чебоксарах деревянный город стоит на горней стороне и обнесен рублеными бревенчатыми стенами, а посады спускаются вниз, к Волге. От Чебоксар до Кокшайска[135 - Кокшайское – село на Волге, расположенное между устьями рек М. и Б. Кокшаги. В XVII в. оно было незначительной военной крепостью.] 30 верст. Город деревянный, обнесенный рублеными бревенчатыми стенами, стоит на луговой стороне, на горе в услоне, а посады – под горою. От Кокшайска до Свияжска[136 - Свияжское (Ивангород) – Свияжск. В начале XVII в. из военной крепости стал превращаться в торгово-ремесленный и административный центр.] 60 верст. Деревянный город стоит на горней стороне от Волги, за лугом, а под ним вдоль идут посады. Река Свияга течет по степи ниже города. От Свияжска до Казани[137 - Казань – во времена Котова Казань была крупнейшим торгово-ремесленным центром и занимала значительную территорию – каменный кремль, верхние и нижние посады, обнесенные деревянной стеной, и слободы. В городе насчитывалось около 20 тыс. жителей.] 20 верст. Казань – большой город, стоит на луговой стороне, над речкою Казанкой, в семи верстах от Волги. Крепость каменная, белая возвышается на земляном валу, вдоль нее тянутся посады, обнесенные деревянной оградой, а Булак-река течет сквозь деревянный город. И крепость, и посады красиво расположены. За городом находятся Луктов монастырь и слободы, а кругом раскинулась степь. Посады и ряды находятся в городе. От Самары[138 - Самара – в начале XVII в. крепость Самара еще служила для защиты юго-восточных границ России от набегов ногайцев и крымских татар.] до Саратова[139 - Саратов – во времена Котова был крепостью.] 350 верст. Саратов стоит на луговой стороне. Здесь стоячий острог и круглые бревенчатые башни, дворы и торговые ряды, а за городом стрелецкие дворы, рыбные лавки, амбары, куда сгружают товары с судов. Город стоит над Волгой на ровном месте, а в низине течет речка Саратовка. Вокруг расстилается степь. От Саратова двести верст до Камышенки[140 - Камышенка – небольшой посад на Волге, ныне г. Камышин.]. В Камышенке протекает речка Камышенка[141 - Речка Камышенка – правый приток Волги: в ее устье находится г. Камышин.], берущая начало в степи, расположенной на горней стороне. Над речкой, высоко на горе, стоит острожек, и тут с весны и до осени стоят пятьсот – семьсот казанских и пригородных стрельцов, а осенью, уезжая с осенним астраханским товаром, сжигают острожек. Рекой Камышенкой ходят на Дон – три версты плывут водой, а потом двадцать верст казаки волочат струги до реки Иловли[142 - Река Илавла – Иловля, левый приток Дона.], которая течет по степи и впадает в Дон. Оттуда казаки ходят на Волгу. В степи стоят заставы стрельцов. Они ловят воровских казаков и некоторых из них убивают. От Камышенки до Царицына 150 верст. Царицын[143 - Царицын – укрепленный город на Волге; служил важным стратегическим пунктом для защиты от набегов степных кочевников. В городе жили стрельцы и казаки, управлялся он назначаемым из Москвы воеводою.] стоит на высоком берегу, обнесен невысоким тыном с рублеными круглыми башнями. Над городом возвышается гора со стогами на ней. В нижней части города протекает небольшая речка, вроде ручья, по которой в лодке нельзя ехать. Вокруг города Царицына расстилается степь, а город стоит над Волгой. Дворы, базар и храмы – все в городе. Скот из страха перед татарским нападением пасут за оградой, построенной вокруг города. От Царицына идут на Дон полдня степью и выходят на Пять Изб[144 - Пять Изб – Пятиизбянская станица второго Донского округа Войска донского на р. Дон; в XVII в. там была небольшая ярмарка.]. На Дону все городки казачьи, в тех городках живут казаки с женами и детьми. Городки расположены вниз по Дону до Азова[145 - Азов – в начале XVII в. был турецкой военной крепостью, заграждавшей выход из Дона в Азовское и Черное моря.]. Азов стоит на Дону, в пяти верстах от Черного моря[146 - Черное море – Котов и Черное, и Азовское моря называет «Черным». Он пишет: «Азов стоит на Дону в пяти верстах от устья Черного моря».]. В Азове есть два турецких каменных городка. От Азова до Кафы[147 - Кафа – Феодосия. В 1475 г. город завоевали турки и переименовали его в Крым-Стамбул, назвали его также Кучук-Стамбул и Кефе. В XVII в. Кафа считалась укрепленным пунктом, населения в ней было немного.] ходят морем на кораблях. Каменная крепость в Кафе стоит над морем, на правой стороне моря. От Кафы до самого Стамбула[148 - Стамбул – в начале XVII в. столица Османской империи.] ходят 15 дней, ход туда морем на кораблях. Но об этом рассказ сейчас заканчиваем. Теперь возвратимся к описанию предстоящего пути. Выше города Царицына, в верстах двадцати, по луговой стороне Волги степью течет Ахтуба[149 - Ахтуба – по-татарски Ак-Тюбе – Белые холмы, левый рукав Волги длиной около 520 км.] и впадает в Каспийское море[150 - Море Хвалижское – Каспийское море. На Руси называлось также Дербендским. Названия Хвалижское, Хвалынское или Хвалитьское образовались из арабизированной формы слова «Хваризм», т. е. Хорезм.] в шестидесяти верстах ниже Астраханского устья. На Ахтубе стоит Золотая Орда[151 - Золотая Орда – так Котов называет столицу золотоордынских ханов Сарай-Берке, или Новый Сарай, окончательно разрушенный в 1480 г. союзными войсками Ивана III и Менгли-Гирея. Во времена Котова Золотая Орда как город не существовала. Сохранившиеся каменные постройки – царский дворец, мечети и другие здания – разбирались и использовались как хороший строительный материал, который отправляли в Астрахань.], в которой еще задолго до основания Астрахани[152 - Астрахань, Астрохань – с начала XVII в. Астрахань постепенно превращалась в укрепленный пункт Русского государства на юго-восточной его границе. Торговое значение Астрахани к этому времени было велико.] были построены царский дворец, палаты, дома и мечети – все каменные, а теперь все эти здания ломают и камень возят в Астрахань для различных каменных работ. От города Царицына до Астрахани пятьсот верст. Здесь на Волге много островов, места низкие, лесов совсем нет. Город Астрахань стоит на Волге, на луговой стороне. Это большой каменный город. Соборная церковь и Троицкий монастырь тоже каменные, городские башни украшены глазурью. К Астрахани подстроен другой город. Длинная каменная передняя стена с башнями и воротами идет вдоль реки Кутумовки[153 - Кутумовка – Кутум, рукав Волги, вытекающий из главного русла у самой Астрахани, длиной около 20 км.] и вместе с двумя другими стенами образует крепость. В каменном кремле находятся приказ[154 - Розряд (разряд) – разрядный приказ, центральное правительственное учреждение в Русском государстве в XVI–XVII вв.] и запасные амбары, которые приделаны глиною к стене высоко в углу кремля. Двор архиепископа находится близко от собора. У ворот архиепископского двора возведен деревянный большой и высокий крепостной вал со стенами в несколько рядов. В кремле много стрелецких дворов, а таможня, базары, кабаки и дворы жителей – стрельцов и купцов русских, бухарских[155 - Бухарские земли, Бухара – так на Руси называлось Бухарское ханство, находившееся с 1510 по 1597 гг. под властью узбекской династии Шейбанидов, а с 1597 г. – Аштарханидов. Торговые связи у русских купцов с Бухарой были еще до монгольского нашествия. В конце XVI – начале XVII вв. из-за междоусобной борьбы в Средней Азии и разбоев на дорогах торговля несколько ослабла, тем не менее русские купцы продолжали ходить «в Бухары» и «в узбеки».] и персидских[156 - Кызылбаши, Кызылбашские земли, Персидская земля, Шахская земля – названия Персии на Руси в XVI–XVII вв. «Шахская земля» – от названия верховного правителя Персии «шаха», «кызылбаши» – по имени правивших в стране так называемых кызылбашских племен, которые составляли до начала правления шаха Аббаса I основную военную силу Сефевидов. Название «кызылбаши» (буквально «красноголовые») эти племена получили из-за красных полос на головном уборе, который они носили. В Московской Руси персов называли кызылбашами даже в официальных документах] – расположены в другом городе, где много храмов. Двор крымских татар в том же городе. К кремлю пристроен высокий тын, за которым сидят взаперти заложники[157 - Аманаты, арабск. – заложники. Благодаря связям с восточными соседями это слово было широко известно и употреблялось на Руси.] и пленники с женами; их караулят стрельцы. Выше города течет по степи речка Кутумовка и впадает в реку Балду[158 - Балда – Болда, небольшая протока в дельте Волги.]. Ниже города и около него находятся татарские юрты. Все татарские[159 - Тотарове (татары) – во времена Котова название многих народов монгольского и тюркского происхождения, входивших ранее в состав Казанского, Астраханского и Крымского ханств. В данном случае Котов имеет в виду астраханских татар.] жилища вкопаны в землю, обнесены плетнем, обмазаны глиною. В степи вокруг города кочуют ногаи[160 - Нагаи – ногайцы, потомки той части населения Золотой Орды, которая находилась в XIII в. под властью темника (военачальника) Ногая. В XIV в. после распада Золотой Орды ногайцы образовали Ногайскую Орду, которая позже распалась на ряд мелких орд. В 1555–1557 гг. ногайские орды стали постепенно переходить в русское подданство. Кочевали ногайцы на Северном Кавказе от Черного до Каспийского моря.], подвластные государю. В городе торгуют после обеда, а до обеда торгуют за городом, около городских укреплений, с татарами и ногаями. Домов городских жителей и стрельцов за городом нет. Только с верхнего конца города на пригорке построен монастырь; а под ним вниз, к речке Кутумовке, идут сады. В садах растут овощи: яблоки, дыни, арбузы, тыквы, огурцы, виноград, дикий перец, капуста. В нижней части города находятся монастырь, угодья[161 - Выставка – вероятно, одно из монастырских угодий.] Троицкого монастыря и кузницы, а затем идут юрты и сады. В трех верстах ниже Астрахани, на луговой стороне, на которой стоит Астрахань, из Волги вытекает Царева протока[162 - Царева протока – Царев, рукав Волги, отходит от главного русла в 3 км ниже Астрахани; длина около 140 км; соединяется с протокой Болдой.] и впадает в море. По обе стороны этой протоки стоят татарские юрты подобно нашим русским деревням. На той же стороне в четырех верстах от Царевой протоки рыбная ловля Астраханского монастыря – какараузик, по-русски тоня, а в Астрахани это место называют илым. Напротив илыма, на другой, крымской стороне, лежат очень большие кучи соли, привезенной с озер, расположенных в степи в шестидесяти верстах от Волги. Соль добывают на Кобыльих озерах[163 - Кобыльи озера – кобыльские соленые озера в 80 км к юго-западу от Астрахани, их семь. Соль в озерах хорошего качества.], но эта соль красная, а добытая на Мачеговском озере[164 - Мачеговское – одно из семи соленых озер.] белая и хорошая. И в других озерах также добывают соль. К озерам подходят протоки, по которым соль увозят в больших лодках. В тридцати верстах от Астрахани на луговой стороне есть протока. Здесь находятся рыбные загоны[165 - Учюг и Ванчюг – учуг – частокол для загона рыбы. Ванчуг – искаженное Иван учуг.] Астраханского монастыря, а также храм и двор. Отсюда до Бирюля[166 - Бирюль – протока в дельте Волги; есть также остров Бирючья коса с селением того же названия.] пятнадцать верст. Здесь прежде был каменный город, а теперь стоит лишь татарский амбар. От Бирюля до Рослоба[167 - Урослоба, Руслуба – один из населенных пунктов недалеко от устья Волги. Жители его занимались рыболовством.] пятнадцать верст. В Рослобе находится государев рыбный загон. От Рослоба пятнадцать верст до Прорвы[168 - Прорва – вероятно, так назывался один из населенных пунктов недалеко от устья Волги, в котором стоял стрелецкий караул.]; здесь стоит стрелецкий караул. От этого караула тридцать верст до Четырех бугров[169 - Четыре бугра – небольшой остров близ устья Волги], а влево от Четырех бугров в море стоят гилянские бусы[170 - Гилянские бусы – торговые суда гилянских купцов. Гилян – одна из прикаспийских провинций Персии.], которые не заходят в устье Волги и под Астрахань, а стоят в море и из устья – едва видны. Товары же с бус в Астрахань и из Астрахани на бусы перевозят на судах[171 - Сандалы (шандалы) – небольшие одномачтовые парусные суда.] и повозках. Отсюда бусы плывут за море. Из Астрахани есть ход на Русь, к Москве; туда ходят весной, летом и зимой на лошадях как по луговой, так и по нагорней стороне. А добираются из Астрахани до Москвы недель в семь-восемь. За станицею ходят стрельцы и оседлые татары, охраняющие путь от набегов казаков и козыевских татар[172 - Казыевские татары – так назывались ногайцы из улуса мурзы Казыя, перекочевавшие в 1604 г. из района между р. Бузулук и Аральским морем к Азову. В первой четверти XVII в. они часто нападали на поселения донских казаков.]. Из Астрахани государеву казну свезли и погрузили на две бусы 8 августа, в день святого отца нашего Емельяна, епископа Кизичского. А идти за море, в Персию, надо прямо на юг, придерживаясь вначале северного, а затем западного берега, где с правой стороны будут Терек[173 - Терек – город Терки, или Терский, центр Терской области, основан в 1567 г.], Тарки[174 - Тарки (Тарху, Тарку) – сейчас небольшое селение на берегу Каспийского моря в 2 км от Махачкалы.] и Дербент[175 - Дербень – Дербент.]. Есть и сухопутный путь за море от Терека, про этот путь написано ниже, после описания Шабрана[176 - Шаврань – Шабран в Бакинской области Азербайджана, находился километрах в 25 от г. Кубы. В начале XVII в. был небольшой крепостью. Сейчас сохранились лишь остатки крепости, известные у местных жителей под названием Шабран Калеси.]. С пристани от устья Волги, идя налево холмами[177 - Шелоник – курганы, холмы, дюны, неровная местность по пути к Яику, т. е. к Уральскому хребту и реке Урал.] на север, придешь на Акраханское пристанище[178 - Акраганьское пристанище – на западном побережье Каспийского моря есть Аграханский полуостров и Аграханский залив, в который впадает Терек. Возможно, что там и была какая-нибудь пристань. Но судя по контексту, Котов имел в виду «Караганское пристанище», находившееся в районе устья Яика на пути в Хиву и Бухару.]; этим путем мимо устья Яика[179 - Яицкое устье – устье р. Урала, называвшегося до XVIII в. Яиком.] ходят к узбекам[180 - Узбеки – с начала XVII в. в русских документах узбеками называли различные народности Средней Азии, входившие в состав Шейбанидского узбекского ханства: киргизов, казахов, каракалпаков и даже таджиков.] в Бухару. Мы пришли с царскими товарами в персидскую землю, во владения шаха, и пристали к Ширванской земле[181 - Ширванская земля – Ширванское ханство, находившееся на территории нынешней Бакинской области, было подчинено персидскому шаху.], к пристани Низовой[182 - Низовая – Ниазабад, пристань на западном берегу Каспийского моря в северной части Дагестана, примерно в 70 км к юго-востоку от Дербента.], 14 августа, перед праздником Успенья пресвятой Богородицы и святого пророка Михея. Пристань находится в пустынном и низком месте. Здесь протекают две небольшие речки, устья их занесло песком. Узнать эту пристань с моря можно по трем высоким деревьям. Есть здесь и лес, но он небольшой и низкий. Здесь находится судовая пристань. Берег мягкий, камня нет, пристань хорошая. Ниже, на море, есть и другие пристани, расположенные у городов и пустынных мест. Вдоль моря идут высокие каменистые горы в земли шаха, вплоть до Фарабада[183 - Фарабат – какой населенный пункт – Фарахабад или Фахрабат, что в данном случае имеет в виду Котов, выяснить не удалось.], В версте от пристани Низовой есть большая деревня – Дербентский присуд[184 - Дербенский присуд – Дербент был административным центром, там находился даруга – высший полицейский чин в округе.], где находится даруга, по-нашему, приказной человек. Над деревней возвышаются горы, с которых снег не сходит даже и летом. А в деревне – сады, в которых растут яблоки, виноград, грецкие орехи, чернослив, миндаль, дыни, арбузы; из хлебных злаков произрастают пшеница, просо, арпа, а по-русски ячмень, другого хлеба нет. Дворы в деревне глиняные; в садах и через дворы протекают проведенные с гор арыки. Много всякого скота. Почти все делают на волах – и молотят, и землю пашут, и всякую поклажу возят. От Низовой высоко в горах ходят в Шемаху[185 - Шамаха (Шемаха, Шамахи) – в начале XVII в. Шемаха была крупным торгово-ремесленным городом и пользовалась известностью в Западной Европе и Русском государстве как центр торговли шелком, куда приезжали купцы из Генуи, Венеции и других государств.], дорога опасная, по ней ездят с вьюками на лошадях, верблюдах, быках и ослах; колесного пути нет. От Низовой до Шабрана пути четыре агача[186 - Агач – мера длины; пеший агач был равен 4 верстам, конный – 7 верстам.], по-русски в каждом агаче по пяти верст, и идти надо полями и болотами. В Шабране от города остались одна стена и каменная башня, остальное все разрушено; сохранившиеся посады – каменные. И Шабран, и Шемаха, и Дербент со всеми уездами, городами и пригородами исстари были ширванской землей, потом все эти города захватили турки[187 - Турский царь, Турская земля – так в XVI–XVII вв. назывались турецкий султан и Османская империя в официальных документах Русского государства.], но персидский шах около двадцати лет назад отнял эту землю у турецкого султана. Здесь много всяких овощей, птиц и скота. Теперь опять возвратимся к постепенному описанию пути от Астрахани до Терека и Шабрана. От города Астрахани плавают на русских бусах и на больших стругах морем мимо Черни[188 - Чернь – Черный Рынок, селение в Терской области на р. Прорве, близ Каспийского моря; возможно, Котов имеет здесь в виду пристань того же названия на западном побережье Каспийского моря.], только этим путем идти далеко. Морем в ветреную погоду ходят двое суток, а в безветренную погоду струги идут неделю. А Терек город деревянный, небольшой, но хороший, стоит на реке Тюменке[189 - Тюменка – небольшая река на Северном Кавказе, на ней был выстроен г. Терек – Терки.], на низком месте. Базары, храмы и дома находятся в крепости, а за ней – один монастырь. За рекою, напротив крепости, раскинулись большие слободы – Черкесская слобода, Окоцкая и слобода новокрещеных черкесов[190 - Слободы великие – Черкасская слобода, да Окоцкая, да новокрещеных черкас слобода – небольшие поселения на берегу Терека, недалеко от города Терка.]. Через реку Тюменку построен деревянный высокий мост на козлах, под ним можно проезжать на лодках. В половодье в Тюменку впадает река Терек. Если вода невысока, это место пересыхает; в такое лето вода в Тюменке застаивается и загнивает. А главное русло реки Терека впадает в реку Быструю[191 - Быстрая река – Котов ошибается, говоря, что в реку Быструю в 60 верстах ниже Терка впадает Терек. В «Книге Большому чертежу» говорится: «А в Суншу реку пала река Белая да река Быстрая». То есть Быстрая – приток Сунжи, которая, в свою очередь, является притоком Терека.] в шестидесяти верстах ниже Терека. Река Терек выходит из горных кряжей[192 - «Из гребеней» – имеются в виду гребни на берегу горной речки Акташе в ущельях Кавказских гор.], где в небольших крепостях живут казаки. Там, между гор, рядом с черкесами – по направлению к Азову – живут кабардинцы[193 - Кабарды – кабардинцы. В XIII–XVI вв. кабардинцы уже занимали территорию, которая в XVII в. стала называться Кабардой и землями «пятигорских черкесов». В XVI в. в Кабарде стали складываться феодальные отношения. В начале XVII в. Кабарда распалась на множество мелких феодальных владений, во главе которых стоял старейший «князь». Особенностью общественного строя Кабарды XVI–XVII вв. было переплетение феодальных отношений с родовыми и наличие пережитков патриархального рабовладения. Со времени Ивана Грозного между Кабардой и Русским государством установились дружественные отношения (Иван Грозный в 1561 г. женился на дочери кабардинского князя Темрюка). После некоторого ослабления русских позиций на Северном Кавказе во время польско-шведской интервенции в начале XVII в. Османская империя и Крымское ханство неоднократно пытались утвердить свою власть в Кабарде.]. Река Быстрая выходит из гор и впадает в море. Город Терек стоит в пяти верстах от моря; выехать в море по Тюменке можно не одним руслом; кругом камыш. Около города Терека много садов, а в садах много всяких овощей. В море напротив устья Терека находится остров Чечень[194 - Остров Чечень – расположен около Аграханского полуострова.] – идти до него под парусом полдня – этот остров большой, и около него много рыбы, на нем терские жители, тарковские кумыки[195 - Кумачаня – кумыки. Народность, образовавшаяся в результате смешения местных дагестанских племен с пришлыми тюркскими элементами (главным образом, с половцами – кыпчаками).] и горские черкесы[196 - Горские черкасы – черкасами (черкесами) назывались разноплеменные, но родственные по языку и культуре северокавказские и иногда дагестанские (не тюркские) народности Кавказа.] ловят рыбу. От Астрахани до Терека и от Терека до Астрахани есть сухопутный путь степью через станицы. От Терека до реки Быстрой день пути с вьюками, дорога идет болотом; через реку есть брод и перевоз на стругах. По обе стороны реки Быстрой летом стоят казаки для охраны перевозов от нападений немирных и крымских татар[197 - Крымские татары – имеются в виду кумыки, подчинявшиеся «крымшаху» или Тарковскому шамхалу. Крым – местечко в Дагестане на реке Алазань, впадающей в Куру, указанное в «Книге Большому чертежу».]. От реки Быстрой до реки Сунжи[198 - Сунша – Сунжа, вытекает из гор Чечни и впадает в Терек. Длина около 200 км.] день пути; через Сунжу есть брод. От Сунжи день хода до Малого Аксая степью и камышом. Речка Малый Аксай небольшая, очень заболоченная, через нее есть брод. От Малого Аксая до Большого Аксая[199 - Меншой Аксай и Болшой Аксай. Ныне известна одна река Аксай, которая течет в Дагестане и, не доходя до Терека, теряется в болотах.] полдня хода. Речка Большой Аксай небольшая, через нее есть брод. От Большого Аксая до реки Койсы[200 - Койса-река – Койсу, общее название системы четырех рек в горной части нынешнего Дагестана. Аварское и Андийское Койсу, слившись, дают начало реке Сулак.] день или полтора пути, а от нее уже можно ехать на телегах. Койса – широкая река, вытекает из гор; в устье реки есть перевоз на стругах и паромах; перевозят кумыки или те, кто едет; струги и паромы стоят здесь во всякое время. От Койсы день пути до Тарков, колесный путь идет берегом возле моря. В Тарках есть небольшой посад и деревянный острожек, здесь сидит илдырхан, шурин шаха, которого зовут Крым-шахом[201 - «Илдырхан шурин шахов того звут Крымъ шахом» – имеется в виду Тарковский шамхал, кумыкский правитель (см. примечание 77).]. В Тарках живут кумыки, они подчиняются шаху. Илдырхан родом кумык, брат горского князя Салтанамута[202 - Салтан Мут – имя правителя горских черкесов – кумыков.]. Тарки стоят под горою, в версте от моря. В горах над Тарками живут также кумыки, которые имеют своего князя и никому другому не подчиняются. От Тарков до шахского города Дербента три дня вьючного пути ровным местом между горами и морем. А между Тарками и Дербентом живут лезгины[203 - Лязгинцы – лезгины, племена, обитавшие на юге Дагестана; в XVII в. у них сохранялся первобытно-общинный строй. Котов правильно указывает на лезгинские племена, жившие между Тарками и Дербентом в горах и никому не подчинявшиеся. Их правитель назывался «усмием».], у них свой князь, которого называют Усминским[204 - «Князь у них свои, а словет усминьской» – к северо-западу от Дербента находилось княжество Кайтак, правители которого имели титул «уцмия» («усмия» – в русифицированной форме, происходит от арабского слова «исм» – имя, означает «именитый»). В начале XVII в. Кайтагское уцмийство дорожило поддержкой Русского государства и экономическими связями с ним.]. У них есть каменная крепость, – а сами они живут далеко в горах, никому не подчиняясь. Они разбойничают на дороге, грабят и захватывают купцов и продают их в рабство; а если и не грабят, то взимают дань с купцов, по три куска ткани с вьюка[205 - «И мали у торговых людей со вьюка по три киндяка». Киндяк – ткань, набойка. Здесь – по три куска определенной ткани с вьюка.]. Эти места проходят с провожатыми. Грабежом занимаются усминский и кайдатский[206 - Кайдатской князь – см. прим. 84.] князья со своими людьми. Дербент – укрепленный белокаменный город, только малонаселенный. Один конец города уходит в горы, другой доходит до моря. Длина города больше трех верст, а ширина саженей триста; город перегорожен поперек каменными стенами в двух местах, так что получаются три города. Рассказывают, что тридцать башен этого города затопило море, и теперь еще одна большая крепкая башня стоит в воде. От Дербента через горы к Черному морю, в Турецкую землю[207 - «От того города Дербеня стена была каменная через горы в Черное море в Туръскую землю». От Дербента на запад много веков назад была построена стена для защиты от степных кочевников. У восточных авторов эта стена называется обычно «стеной Александра» (Македонского).], когда-то была выстроена каменная стена. Все посады находятся в крепости, а за ней – отводные каменные башни. Около моря недалеко от Дербента наверху огорожено каменными плитами место, где лежат сорок мучеников, а мусульмане[208 - Бусорманы – широко распространенное на Руси название мусульман.] и армяне[209 - Арменья – армяне.] говорят, что это-де русские 40 святых мучеников[210 - «Сорок мученик» – это знаменитое кладбище «Кыр-хляр». По мусульманскому преданию, здесь был уничтожен мусульманский арабский отряд, посланный во времена халифа Османа для покорения этого края. Все надписи на могильных плитах мусульманские; относятся к XIV в. и более позднему времени.]. Все проезжие русские люди ходят к ним на поклонение, а некоторые служат им молебны. Они лежат каждый в своей гробнице, и на них положено по большому белому камню с вырезанной надписью. Никто эту надпись не может прочитать: ни мусульмане, ни армяне, ни турки. А вырезанная надпись очень большая. Здесь над гробницами выросло три деревца. К той же ограде примыкает огороженное камнем мусульманское кладбище, и здесь два сторожа-мусульманина. Около этого кладбища есть и другие большие старые кладбища с гробницами и надписями на них. Говорят, что надписи греческие. От Дербента до Шабрана три дня вьючного пути степью, между горами и морем. Из Астрахани же плавают в Персию и в мелких стругах – от Черни до Терека, от Терека до Тарков, от Тарков до Дербента и до Низовой. Купцы из Низовой до Шабрана ходят вьючным путем. Путь на малых судах опасен тем, что если струг прибьет непогодою к берегу в Дербенте и в Тарках, то с находящихся на нем купцов взимают большие пошлины, а если струг прибьет к пустому месту, то люди усминского и кайдатского князей нападают на купцов, убивают их и товары отнимают. На берегу постоянно идут грабежи. Путь от Шабрана на Шемаху. Приходится идти высоко в горах, путь очень опасен и безводен, идти три дня вьючной дорогой на верблюдах и на конях. По дороге от Шабрана до Шемахи стоят три караван-сарая[211 - Карасамраи, карамсараи – так Котов называет караван-сараи, постоялые дворы на торговых путях и в городах Ближнего и Среднего Востока. Иногда он заменяет слово «караван-сарай» русским термином «гостиный двор».], а по-русски гостиные дворы, каменные, крепкие и хорошие, с амбарами, конюшнями и воротами. Построены караван-сараи давно – для проезжающих, чтобы укрываться в них от разбоя; они стоят пустые, так как сейчас здесь безопасно. Шемаха стоит в укрытии между высокими горами. Город каменный, небольшой и невысокий, и посады каменные. Кругом города проходит ров, ворота обиты железом, а посад, базары и караван-сараи стоят за городом. В Шемахе семь караван-сараев – все каменные, и во всех есть вода, которая течет по каменным трубам, проведенным с гор под землей. Караван-сараи стоят между базарами тезиков[212 - Тезичеи – тезики, персидские купцы. Так же Котов называет и вообще персов.], в них торгуют русские и армяне, здесь же находятся лезгинские, гилянские, бухарские и другие караван-сараи. Раньше Шемаха принадлежала турецкому султану, но шах захватил ее одновременно с Шабраном. Старый город в Шемахе, стоящий около посада, и турецкие мечети[213 - Мечеть – мусульманский храм.] шах разрушил и построил свои. В Шемахе много всяких товаров и шелков – крашеных и сырца. Шелк красят в Шемахе, а шелк-сырец производят в деревнях около нее. На расстоянии двух с половиной верст на север от Шемахи находятся два сада – сад шаха и сад шемахинского хана; в них растут разные овощи и цветы; есть там каменные палаты и вода в каменных бассейнах[214 - Ердань – резервуар, наполненный водой, бассейн.]. Напротив тех садов высоко на горе находятся развалины каменного города, который называют городом Александра[215 - Город Александров – т. е. построенный Александром Македонским; некоторые развалины древних городов жители называли «Александриями». В данном случае неизвестно, какие развалины недалеко от Шемахи упоминает Котов.]. В Шемаху товары привозят из турецкой земли. Путь из Шемахи есть в турецкую землю, и про тот путь будет написано ниже, а здесь описан лишь путь к персидскому царю в Исфахан[216 - Ыспагань – Исфахан, город в центральной части Персии; был объявлен столицей Сефевидского государства при Аббасе I, т. е. незадолго до приезда Котова в Персию. В конце XVI и в начале XVII вв. город быстро рос: была создана новая планировка его центра, сооружены дворцы, мечети, разбиты парки, через реку Зайенде-руд были построены многоарочные каменные мосты. Исфаган того времени был крупнейшим торгово-ремесленным и культурным центром центральной части Персидского государства.]. От Шемахи до Ардебиля[217 - Ардевиль – город Ардебиль в южной части Азербайджана. Был столицей первых сефевидских шахов. Здесь находится мавзолей родоначальника сефевидской династии шейха Сефи и первого шаха – Исмаила I. В XVII в., несмотря на перенесение столицы в другой город, Ардебиль был одним из крупнейших городов в Персии.] десять дней пути: сначала полдня идти через высокие горы, а как горы пройдешь, так еще идти два дня степью до реки Куры, которая похожа на Москву-реку. Около реки расположена большая деревня и имеется базарчик. Через реку перекинут мост на судах, и по мосту протянута с берега на берег железная цепь. Здесь взимают рахтаны по две аббаси[218 - «И тут рахтаны емлют с верблюда по две абасы». Рахдар – таможенная пошлина. Аббаси – персидская серебряная монета.] с верблюда. Такой большой реки нет во всей шахской области. В старину здесь проходила граница с турками. От Куры-реки идти пять дней степью: ни городов, ни посадов, ни деревень, ни караван-сараев нет. В этой степи в юртах живут муганы[219 - Муганы – по Котову, кочевники Муганской степи; Муганской степью называется часть Кура-Араксинской низменности к юго-востоку от места слияния Куры и Аракса.] и кочуют зимой и летом. Эта степь называется Муганской. В ней нет ни хлеба, ни овощей, ни лесов, только змеиные и мышиные норы. От Муганской степи до Ардебиля идти еще три дня горами. По пути есть деревни и караван-сараи. Ардебиль – посад, а не город. Базарами, караван-сараями, дворами и всем остальным он больше и лучше Шемахи. Все строения каменные, много лавок, больше двадцати караван-сараев, много всяких товаров и овощей. Из Гиляна, с устья реки Куры[220 - Кора-река – Кура.] и с моря привозят рыбу, похожую и цветом, и вкусом на русскую семгу. В Ардебиле находятся султан и даруга[221 - Салтан – султан, высший военный чин в сефевидской Персии.]. В конце площади в Ардебиле по распоряжению шаха построена большая мечеть, похожая на русский монастырь, которую называют шах Софея[222 - Мечеть… шах Софея – мечеть в Ардебиле, построенная сыном шейха Сефи – шейхом Садр-эд-дином. Мечети иногда владели землей, караван-сараями, базарами и т. п., так называемым «вакфом». Это дало Котову основание сравнить мечети с русскими монастырями.]. В ней похоронены его отец, дед и сын Диво-мурза[223 - Диво-мурза – Диви-мирза, сын Аббаса I, похороненный в Ардебиле.]. Стены монастыря и мечеть построены из глазурованного камня. Здесь живут мусульмане, тезики – обыкновенные люди, не монахи. В монастырской ограде много ворот с железными цепями. И если убийца, разбойник, должник, или спасающийся от каких-либо больших несчастий и смерти, или беглые холопы прибегают сюда, хватаются за цепь руками и ее целуют, то после этого они укрываются в монастыре и никого не боятся, даже сам шах их не казнит. Их кормят, как в русских монастырях, из одного котла за счет монастырских доходов. Бывает, что этих виновных людей выпускают из монастыря, дают их на выкуп тем, кому они нужны, но с последних берут клятву, что они не сделают вреда виновным и не будут их казнить[224 - «Их ничем невредить, ни казнить» – Котов говорит о старом обычае в Персии, так называемом «бесте», когда преступник мог скрыться от властей в мечети, мазарах и в других местах, считавшихся неприкосновенными.]. За каменной оградой, пристроенной к монастырю, стоят базарные ряды с различным харчем и товарами. В монастырь проведена вода, которая течет из медных труб и сохраняется в каменных бассейнах. Главным управляющим монастыря, называемым мутавалли[225 - Матавелеи – мутавалли, управляющий «вакфом».], назначен шахом мусульманин-тезик, который распоряжается владениями монастыря, его казной и людьми. Его называют «владыкою», а приходящие и местные мусульмане целуют ему ногу. У ограды над большими воротами бьют в литавры и играют на зурне утром, перед обедом и вечером. Над ардебильским посадом стоит очень высокая гора, называемая Савалан[226 - Салаван – гора Савалан, у подножья которой расположен г. Ардебиль.], на которой круглый год лежит снег. Зима в Ардебиле холодная, и летом здесь холоднее, чем в других местах. Из Ардебиля ходят в турецкую землю через Тебриз[227 - Тевриз – Тебриз, центральный город провинции Азербайджан, в XVII в. был крупным торгово-ремесленным центром в Персии.]. От Ардебиля до Халкала три дня трудного пути через горы и горные ручьи. Халкал[228 - Xалкан – Халхал, город в северной Персии, между Ардебилем и Зенджаном.] – большая деревня, здесь меняют ардебильские подводы. От Халкала день пути до высокой горы; между камней через горы течет не очень большая, но порожистая река, по которой нельзя плыть. Через эту реку высоко над водой построен большой каменный мост. Река называется Кызыл[229 - р. Кизыл – река Кызыл-Узен, так называется верховье реки Сефид-руд.], и с одной горы на другую через мост день пути. Из-за безмерной высоты по дороге можно ехать только на лошадях и ослах, но не на верблюдах. Ниже в горах через эту реку есть и другая дорога, по которой ходят и верблюды с поклажею. Перейдя эту гору, нужно идти день ровным местом под уклон до Зенджана[230 - Зеньга, Зенга – город Зенджан, расположенный на важнейшем торговом пути в Персию, соединявшем провинцию Азербайджан, Армению с центром страны. Большого значения в XVII в. Зенджан не имел.]. В Зенджане была большая каменная крепость, но разрушилась, от нее осталось одно основание. Сейчас крепости здесь нет, только небольшой посад – место разоренное, есть и базар, и караван-сарай, и все это каменное. От Зенджана до Султании[231 - Салтанея – город Султанийе, Султания; находится недалеко от Зенджана. Город начали строить в XIII в. Хулагиды, при которых он был объявлен второй столицей Персии. Наибольшего расцвета Султания достигла в XIV в. Постепенно город стал приходить в упадок, утратил свое значение. В XVII в. в нем было около 6 тыс. жителей; во времена Котова многие постройки еще сохранились и поражали своим великолепием. В городе находится гробница султана Олджейту, более известного под своим мусульманским именем Худабенде.] день пути, а идти нужно полями, равниной между гор. Султания была древним царством. Город был каменный, очень большой. В том большом городе – кремль, в котором, говорят, больших домов было больше 20 тысяч, кроме домов, находившихся в большом городе и посадах[232 - Вероятно, речь идет о жилых кварталах вокруг цитадели.]. Ныне этот большой город разорен до основания, а от кремля остались только одна стена, две башни, ров, и все заросло. А теперь только небольшой посад, базар и караван-сарай; все эти здания – каменные. Ворота и столбы бывшего царского дворца тоже каменные. В кремле стоит большая высокая каменная мечеть со многими куполами, в которой имеются четыре больших притвора. Стены мечети по пятнадцать и больше саженей. В одном притворе покоится царь со своим сыном Салтамунитом[233 - Салтамунит – вероятно, речь идет о хулагидских правителях, правивших в конце XIV – начале XV вв.]. Говорят, что это царство было древнее, его около ста лет назад захватил шах Софеи – дед нынешнего шаха[234 - Шах… Софеи – Исмаил, первый шах из династии Сефевидов.]. В притворе, где покоятся в каменных гробницах царь с сыном, сделаны медные решетки, украшенные большими, очень красивыми золочеными яблоками, на которых вырезаны травы и нанесены серебряные насечки. Видеть это дивно. Высота решеток саженей десять, а поперек – шесть. В решетках сделаны дверцы, тоже решетчатые, но яблоки на дверцах поменьше. Рассказывают, что этот царь взял эти решетки в качестве дани с индийской земли за семь лет вперед. И мечеть построил этот же царь. В городе есть другая, тоже большая, только невысокая мечеть с 16-ю каменными колоннами, и других мечетей в нем было много. Я про эти мечети пишу не в похвалу, не во славу. Видимо, здесь было когда-то великое царство, ныне разоренное. Находится это царство в долине, меж высоких гор, здесь течет небольшая речка. Вода проведена с гор верст на двадцать и больше, а подведена по подземелью! От Султании до Абхара[235 - Авгарь – Абхар, город, лежащий на пути из Зенджана в Казвин.] два с половиной дня ходу равниной, между гор. По дороге течет неглубокая речка, коню по брюхо. В Абхаре крепости нет, есть лишь посад – торговые ряды и караван-сараи, занимающие небольшую площадь, но все строения каменные. Харчу и всяких овощей много, есть и товары. Вокруг всего посада – сады. От Абхара до Казвина идти два дня. Казвин[236 - Казбин – Казвин, один из древних городов Персии. В XVI в. Казвин был столицей сефевидской Персии и поэтому значительно разросся; в пышности он не уступал в XVII в. ни одному городу в Персии, кроме Исфахана.] – большой и известный посад, а крепости в нем нет. В Шемахе и Ардебиле посадов, базаров и караван-сараев больше, чем в Казвине. Зато в Казвине находятся шахские дворцы с большими воротами и площадь. Площадь в Казвине – большая и ровная, обнесена деревянными решетками, вокруг тянется ров с водой. На площади устраивают различные зрелища: борются борцы, дают кукольные представления, носят в руках и выпускают живых змей, предсказывают судьбу по книгам, здесь же продают много всякого харчу и овощей. Детей обучают грамоте тоже на этой площади. А базаров, караван-сараев, всяких товаров, садов много, и посаженный лес содержат. Воровства здесь нет. В Казвине содержатся шахские звери – слоны и тигры. Тигр будет описан ниже. Из Казвина есть путь в турецкую землю на Багдад[237 - Богдат – город Багдад. В 1623 г. Багдад был захвачен персидским шахом Аббасом I.]. От Казвина равниной, между горами, идти до Саве[238 - Сава – Саве, город в Персии, находился на торговом пути между городами Казвином и Кумом (см. прим. 119).] шесть дней. В Саве – небольшой посад, крепости нет, но есть каменные базар и караван-сараи. Овощей всевозможных много. От Саве до Кума[239 - Кум – один из древних городов Персии. Особенно известен как религиозный центр шиитов. Здесь находится гробница Фатимы, сестры одного из шиитских имамов. В Куме начиная с XVII в. похоронено много шахов.] два дня пути равниной между горами. В Куме есть плохо сделанная, похожая на садовый забор глиняная крепость и башни. При въезде в Кум со стороны Саве построены красивые шахский дворец и караван-сарай. В городе есть базар, караван-сараи, товары; много всяких овощей. Здесь делают хорошие сабли, латы, кольчуги, занимаются и прочим булатным ремеслом. Хлеб здесь хороший, вода холодная. Из Кума ходят на верблюдах в Мултанейское царство[240 - Мултаненское царство. Мултан – город в Западном Пакистане, один из древнейших городов Индии, важный пункт на караванном торговом пути. Город был широко известен среди купцов Ближнего и Среднего Востока. По имени этого города Котов и называет Индию Великих Моголов «мултаненским царством».], в Индию; этот путь будет описан ниже. Здесь же говорится лишь о пути в Персидское царство, в Исфахан. От Кума два дня пути до Кашана[241 - Кашин – Кашан, город в Персии, севернее Исфахана, с древних пор славился производством глиняных и фаянсовых изделий. Свое торгово-ремесленное значение Кашан сохранял и в XVII в.] равниной, идущей между горами. В Кашане есть только плохая крепость. При въезде в Кашан со стороны Кума находятся шахские дворцы, выходящие воротами на площадь. Город большой – караван-сараев, базаров и товаров много. Здесь делают кашанские шелковые полосатые и клетчатые ткани, бархат и персидскую парчу. Овощей всяких много, а рыбы никакой нет. От Кашана до Натенза[242 - Нетензя – Натенз, город в Персии, расположенный на пути из Кашана в Исфахан.] два дня пути равниной между горами; стоит Натенз в равнине. На пути от Кашана до Натенза среди степи есть круглая гора, с одной стороны песчаная, с другой – каменистая, вокруг нее идет дорога. С высокой стороны горы есть соленое озеро. Рассказывают, что на эту гору теперь никто не поднимается, и не знают, что на ней есть. Мусульмане рассказывают, что много раз на ту гору люди ходили, но никто с нее не возвращался, – там-де, на горе, погибали[243 - Эту же легенду передал и Адам Олеарий, посетивший Персию несколько позднее Котова.]. Гора невысокая и небольшая, но ехать около нее страшно. Дня за два пути гору видно издали, и называют ее «Невсходимая». В Натензе крепости нет, небольшой посад стоит на холмах, базары плохие, а караван-сарай каменный, новый. Овощей всяких много. Над посадом высокая гора поднялась шеломом, на ее вершине построена каменная мечеть. Рассказывают, что в Натензе охотился шах. На эту гору залетел его кречет и разбился. Шах приказал на память поставить мечеть над кречетом. Люди редко поднимаются на эту гору, она очень высока, и поэтому мечеть стоит пустая. От Натенза три дня пути до Исфахана, идти все время равниной, между горами, путь очень каменистый. В Исфахан мы пришли 20 июня 1624 года. Исфахан стоит как бы в ущелье, между высокими горами, на ровном месте. Исфахан – столица персидского государства, город большой и красиво построен, только крепость плохая, похожая на глиняный забор вокруг садов. Царские дворцы построены так, чтобы ворота выходили на главную площадь. Ворота высокие, над воротами – расписанные золотом палаты. Они стоят одна над другой в три этажа. В эти палаты приходят всякие иностранные послы и купцы. Палаты, в которых живет сам шах, находятся в садах, далеко от ворот; они – низкие. Здесь живут шахские жены. Ворота этого дворца также выходят на площадь, но они низкие. Жилые палаты стоят в саду далеко от ворот. Около обоих ворот стоят беки и тюфянчеи, а по-русски дети боярские и стрельцы. Между крепостью и посадами находится большая и широкая площадь. Вокруг площади тянется выложенный камнем ров с водой. По обоим концам площади стоят по два каменных столба высотою в два человеческих роста. На площади, напротив шахских ворот, лежат медные и железные пушки, среди них есть и большие, но лежат они в беспорядке, без станков и без колод, а некоторые забиты песком и землею. Площадь гладкая, ровная, длиною больше четырехсот саженей, шириною около ста саженей. Около площади базарные ряды, кофейни, гостиные дворы, мечети – и все каменные. Гостиных дворов, говорят, больше сотни. У них на фасаде амбаров и внутри них нарисованы разными красками и золотом разные травы. Торгуют там всякие люди – тезики, индийцы, турки, арабы, армяне, аравляне[244 - Аравляне (аврамляне) – возможно, имеются в виду последователи Авраама, одна из мусульманских сект. Однако более вероятным является предположение, что Котов имеет в виду сирийцев.] и евреи. В начале площади на высоких воротах находятся часы. Место для часов расписано золотом и красиво отделано. За часами следит русский мастер. Через ворота ходят в Тынчак[245 - Тынчак, или Тынча, – название Центральной торговой площади и торговых рядов в Исфахане.] – это у них такой же большой базар, как у нас Сурожский ряд. Здесь торгуют всякими товарами, делают деньги. На базаре лавки каменные, с амбарами наверху, своды каменные с красивой крышей. Лавки снаружи и внутри расписаны разными красками и золотом. С двух сторон Тынчи находятся большие ворота с железными цепями для привязывания животных. В Тынче, кроме верхних складов и торговых киосков[246 - Киюз – искаженное турецкое слово «кешк» – павильон, киоск. Двухсот русских лавок на исфаганском базаре в то время быть не могло.], есть еще около двухсот русских лавок. Вдоль Тынчи идет базарный ряд, где занимаются медным делом. В том ряду делают и красят набивные ткани. Миткали привозят из Индии и от арабов. Базар – каменный, с верхними складами, своды каменные. Лавок на том базаре до четырехсот. Как выйдешь из Тынчи направо, мимо шахских ворот, еще есть базар, на котором торгуют разными товарами, продают башлыки, а около шахских ворот делают сабли и шатры. Базар, своды и верхние склады – каменные. На этом базаре, кроме верхних складов, есть еще двести лавок. Между этими базарами есть еще базар. На другой стороне площади, напротив Тынчи, также построен каменный базар с каменными сводами. Здесь делают решетки, сундуки, всякие деревянные изделия, пишут книги, продают чернила и чернильницы. В центре этого базара шах возводит большую мечеть, которую строят уже шестой год и должны достроить к 7133 (1625) году, а размер мечети в длину от больших дверей восемьдесят саженей, поперек, с приделами, сто саженей. Камень резной. Постройка и обработка камня красивы. В мечети уже есть вода. Мечеть еще не покрыта, но наряжена, как скверная невеста. Она еще не достроена, но над воротами и все внутри уже расписано золотом. Здесь же, перед мечетью, сидит их мулла, который судит мужей с женами, разводит их и выдает грамоты о разводе. С другой стороны мечети идет ряд того же базара, где делают седла. На базаре, кроме верхних складов, находится девяносто лавок. Налево от Тынчи, напротив шахских ворот, с другой стороны площади, есть базар, где торгуют всякой всячиной, делают шелковые и хлопчатобумажные товары. Посреди этого базара, напротив шахских ворот, построена большая каменная мечеть. На этом базаре двести лавок. Перечисленные базары находятся около площади. Позади их и по сторонам, и на перекрестках[247 - Крестцы – имеются в виду базары, расположенные на перекрестках улиц в центре города.] есть еще базары, и все они каменные. Около площади, налево и направо от Тынчи, построены каменные палаты, которые называются кофейнями; они расписаны красками и золотом, с обеих сторон кофеен сделаны деревянные решетки, сквозь которые кызылбаши смотрят на игру, а денег не платят. Верх у всех кофеен расписан красками с золотом. Во всех кофейнях выше роста человека протянута переплетенная проволока в виде сетки или шахматной доски. В каждой клетке стоит по стеклянной стопке с фитилем, в них налито кунжутное масло. Эти склянки с маслом зажигают по вечерам. В кофейнях сделаны каменные бассейны с водою, вокруг этих бассейнов пляшут ребята с колокольчиками, а другие бьют в бубны, играют на зурнах и дудках, все они молодые, хорошие. Они одеты в платья, чалмы, кушаки – все с позолотою, а от пояса около живота идут красивые сборки[248 - Бор – сборки, морщины.]. На площади торгуют всякими товарами и мелочью, старьем, продают овощи, яблоки, арбузы, дыни, груши, огурцы, виноград разных сортов, из злаков – пшеницу, муку, пшено, просо; дрова и солому пшеничную. А сена нет во всей шахской земле, вместо него продают только скрученную в трубки траву. Все продается на вес на батманы[249 - Батман (или ман) – наиболее распространенная в Иране мера веса, равная в зависимости от района 3–6 кг.] – и дрова, и трава, и мука, и пшеница, и масло, и всякие овощи. Здесь же, на площади, устраиваются разные зрелища: партиями играют в кости, раскладывают землю и камешки, делая разные узоры[250 - «И землею и камышки розводят, играют» – стараются так бросить камни, чтобы получились какие-либо фигуры, узор, «развод».], гадают по книгам, дервиши[251 - Абдалы – члены Дервишского ордена, наиболее распространенного в то время в Персии. «Их клятые», т. е. мусульманские святые.] рассказывают о том, как жили их проклятые святые, проповедуют свое учение. О дервишах будет написано ниже. В конце площади, у Тынчи, на верхних складах, устроены большие сараи, покрытые сверху, но открытые с боков. Здесь персы бьют в набаты и в литавры, трубят в большие трубы, которые ревут словно коровы, и играют на зурнах. Это с правой стороны Тынчи. С левой стороны сделан такой же сарай. Здесь бьют в двадцать набатов, трубят в трубы и играют на зурнах турки, взятые шахом в Багдаде в плен. Каждый вечер народ удаляют с площади со всем товаром и с харчем, площадь чистят и ровняют мелким камнем и крупным песком, поливают водою, чтобы не было летом пыли от коней. И тогда на площадь выезжает сам шах, там он развлекается, почти ежедневно заезжает в кофейни, а перед ним пляшут потешные его молодцы и ребята из кофеен. Некоторые молодцы стоят против него на площади с восковыми горящими свечами. Вокруг всей площади горят светильники с нефтью. И так они тешатся до позднего вечера: стреляют порохом, селитрою и бумагой, и кружатся по площади, как змеи. А шах – охотник погулять по площади и базарам и днем, когда не очень людно; тогда перед ним ходят скороходы с батожками, но иногда он гуляет и без скороходов. От большой площади, от Тынчи, до старой площади – версты с полторы, если идти вдоль каменных рядов, в левую сторону. А на старой площади продают всякое зерно, овощи и дрова – и все на вес. Здесь устраиваются различные зрелища: выпускают больших живых змей, гадают, казнят преступников – вспарывают им животы, с живых сдирают кожу и спускают ее на ноги, как покрывало. 25 июня 7132 (1624) года шах вернулся после взятия турецкого города Багдада[252 - «Шах пришел» – Котов посетил Персию во время царствования шаха Аббаса I, или Великого (1587–1628), одного из самых выдающихся шахов сефевидской династии. Придя к власти, Аббас направил все свои усилия на централизацию государства и усиление шахской власти. Чтобы уничтожить зависимость шаха от кызылбашских племен, Аббас провел военную реформу. Он скомплектовал гвардию так называемых шахсевенов (шахских дружинников) из разных племен и тем обезопасил себя от преобладающего влияния одного какого-либо племени. Вместе с тем он создал регулярное войско (20 тыс.), находившееся на содержании государственной казны, организовал производство огнестрельного оружия. С новой армией шах Аббас одержал несколько блестящих побед над узбеками и турками, значительно расширил территорию своего государства. При шахе Аббасе Сефевидское государство достигло наибольшего расцвета и могущества.]. Его встречали в садах, в армянских и в других слободах Исфахана. А навстречу вышли из города все люди с женами и с детьми, весь народ по статьям: кызылбаши и персы, армяне своим полком с женами и детьми, индийцы своим полком, евреи своим полком с женами и детьми, аврамляне своим полком, курды своим полком; отдельно своим полком стояли пешие все гулящие девки. Все остальные были на конях, ехали красиво, щеголевато. Скороходы с барсами, в чистом платье, украшенном золотом, держа в поводу быстрых коней, ехали впереди шаха. Перед ним же на ходу пляшут молодцы из кофеен, бьют в ладоши, а пляшут они с индийскими колокольчиками. Встреча шаха была устроена за пять верст от главной площади. Дорога шла между садами армянских, еврейских, аврамлянских и тебризских слобод. Шахские сады содержатся в порядке и тянутся до того места, где сам шах живет. Вокруг них возведены каменные ограды и сделаны по обе стороны садов частые ворота, расписанные золотом. На воротах – палаты с балконами впереди, и все расписано золотом. Версты за две от площади в этих садах сделан большой каменный бассейн, наполненный водой. В середине бассейна поставлена медная труба, из которой бьет вверх из-под земли вода выше роста человека. Доехали до моста, построенного в шахских садах через реку Испоганьку. Эта река невелика, мелка, ее и человек, и конь могут перейти вброд, она проходит через сады и слободы. В ней водится рыба, похожая на русских подъязиков, только вкус другой, да и той очень мало. Кроме этой рыбы никакой другой нет. Не доходя до моста, от улицы начинаются идущие через сады в поля большие и многолюдные слободы, которые называются Жулфы[253 - Жулфы – искаженное Джульфа. Джульфа – небольшой город при впадении Алинджичая в Аракс, в XV–XVI вв. занимал видное место в транзитной торговле через Закавказье. В 1603 г., т. е. незадолго до посещения Котовым Персии, Джульфа была разрушена Аббасом I, а около 50 тыс. ее жителей были переселены в Персию, в предместье Исфахана, которое стало называться Новой Джульфой. Жители Новой Джульфы были размещены по слободам – армянским (преимущественно), еврейским, азербайджанским и др., поэтому Котов и воспринял слово «Джульфа» как обозначение слободы, предместья вообще, а не как имя собственное.] – армянская, аврамлянская, еврейская, тевризская; в каждой находится храм своего вероисповедания. Через реку построен большой и высокий каменный мост длиною в 150 саженей, шириною в 40 саженей. А по обе стороны моста возведены высокие и широкие, как городские, стены, на верх которых ведут каменные лестницы. Сквозь стены сделан проход для людей, а от прохода вниз, к воде, также ведут лестницы. По обе стороны моста на стенах сидели женщины ряда в два, а где могли – и в три. При встрече шаха, когда он ехал из-под Багдада, они кричали во весь голос, били себя руками по губам, благодаря чему голос раздваивался. Здесь же, на мосту, трубили в большие трубы, играли на зурнах, били в литавры и в набаты. Когда проходил шах, все мужчины, женщины, ребята и девушки кричали и плясали. Этот крик был так оглушителен, что нельзя было друг с другом словом перемолвиться, а теснота была такая, что невозможно было ни ехать, ни идти пешком – друг друга давили, разрывали платье, отрывали стремена, а пеших топтали. В персидском царстве был такой закон: если кто-либо из мужчин и женщин от семи до восьмидесяти лет не идет встречать шаха, тех казнят – животы вспарывают. От моста нужно ехать среди садов, путь идет широкой улицей. Частые ворота, ведущие в сады, расписаны золотом; над воротами выстроены палаты и балконы, тоже расписанные золотом. Доехали до улицы, по обеим сторонам которой стоят две каменные мечети; в них все расписано красками. Из мечети с правой стороны навстречу шаху вышли муллы и кешиши, а по-нашему попы, вынесли что-то вроде киота с нарисованным на нем их кумиром. Когда шах к нему прикладывался, муллы и кешиши стояли и пели, а в руках у них горели восковые свечи длиною в аршин и больше, один конец тонкий, другой толстый, свечи раскрашены разными красками – красною, зеленою, синею, желтою, и зажигаются с тонкого конца. С левой стороны сада, напротив этой мечети, находится другая мечеть, тоже каменная и расписанная красками. На ее стене висят четыре русских образа – «Рождество Христово» и «Вход в Иерусалим», а с другой стороны – «Преображение господне» и «Богоявление» с русской надписью, и писаны они красками, размером в пядь. Эти иконы повешены высоко, выше роста человека, их едва можно достать рукою. Говорят, что они принесены из грузинской земли. В этой же мечети на доске нарисован их идол в образе мужчины, в ней же лежат и шесты со знаменами. Не хочу сравнивать, но они как наши хоругви, которые носят в праздники вместе с иконами. А у них те шесты носят на их праздники и перед мертвыми. Шесты длиною саженей по десяти, виноградные, тонкие, и когда их поднимают, они сгибаются. К верху шестов привязана шелковая полоска, узенькая и тонкая, длиною саженей в пять, свисающая до середины шеста; на верху шестов сделаны из железа будто ножницы или журавлиный нос, а на некоторых – решетчатые кресты, круги и львы. А в тех мечетях живут охраняющие их дервиши. Эти мечети стоят пустые, в них ничего нет, висят только медные паникадила, сделанные на свой лад в виде отлитых из меди змеиных голов. Дервиши ходят по площади, улицам и базарам и рассказывают про житие и смерть своих проклятых святых. Они ходят нагие и босые, только прикрывают срамные места овчиною и через плечо носят овчину шерстью наверх, а на головы у них надеты безобразные колпаки. В руках они носят палицы, копья, топоры, в ушах – серьги из хрусталя. Образ их страшен, как у сумасшедших или дураков. Днем они ходят по площади и по улицам, мало едят и пьют, а ночью чихирь пьют и распутничают с гулящими девками и с мальчиками. Теперь этот рассказ кончаем, так как всего не описать. Описали то, что видели своими глазами. Дальше будет написано о мусульманских праздниках и персидской земле. Первый праздник начинают в марте месяце в новолуние, его называют «байрам Наурус»[254 - Байрам-науруз – праздник нового года в Персии (байрам – праздник; науруз, правильно ноуруз, – первый день нового года) отмечается 21 марта.], а по-нашему Новый год. Его начинают праздновать, как только увидят новую луну, и всю эту ночь не спят, играют, трубят в трубы и в зурны, непрерывно бьют в литавры. С вечера все лавки на базарах красят, белят, украшают цветами. А утром во всех лавках и в домах зажигают свечи, и лампадки, и светильники – по десяти штук и больше в каждой лавке, и так горят они часа три; затем свечи гасят, лавки и базары запирают, расходятся по домам, ничем не торгуют, только на площади устраиваются разные игры и зрелища, носят в руках и бьют красные яйца, целуют друг у друга руки. А у себя в домах, в палатах и в садах стелют ковры, раскладывают на них все свое добро и платья и по всему этому валяются, осыпают себя деньгами, а у кого деньги небольшие, те их просто все время пересыпают в кармане и говорят: «Сколько у нас есть на Новый год, пусть будет каждый день». Этот праздник празднуют три дня, трубят в трубы, играют на зурнах, бьют в литавры и в набаты; так они отмечают свои праздники. В мечетях же никакого богослужения нет, только муллы залезут на мечеть, заткнут себе уши пальцами и закинув голову в небо кричат молитву[255 - Колоколов в мусульманских храмах нет. К молитве три раза в день призывают муэдзины.]. И так кричат три раза в сутки: утром, в полдень и вечером. Праздник отмечают также блудом, накануне, с женами спят и в гостиных дворах с гулящими девками время проводят кто сколько захочет и может. И говорят, что в этом греха нет, что в этом, мол, спасение. Другой их праздник – пост в течение всего июля[256 - Июль месяц постятся весь – Котов был в Персии всего несколько месяцев и не мог наблюдать перемещения праздников с одного месяца на другой. Судя по всему, он не знал мусульманского лунного календаря и решил, что месячный пост рамазан постоянно бывает в июле.]. А пост у них таков: днем никто не пьет, не ест, а как только солнце сядет, начинают и пить, и есть мясо, в кофейнях и на площади играть и плясать, показывать разные зрелища. Всю ночь у них горят свечи, лампадки и светильники; сами спят с женами и с гулящими девками. Этот пост у них добровольный – кто хочет, тот и постится, кто не хочет, тот не постится. Служилые люди не постятся. Пост у них бывает только один раз в год. Как лунный месяц пройдет и появится на небе новый месяц в августе, начинается второй праздник – «байрам рамазан»[257 - Байрам-рамазан – праздник по окончании тридцатидневного поста в месяце рамазан, отмечается в первые дни следующего месяца – шавваля. Один из главных мусульманских праздников.]. В этот праздник разговляются, начинают днем есть и пить. А под праздник всю ночь не спят, с вечера трубят в трубы, играют на зурнах, бьют в литавры и в набаты, и опять свечи на базарах, и в лавках, и в кофейнях засветят; пляшут на площади, хлопают в ладоши, устраивают всякие зрелища, продают красные яйца, носят их в руках, друг друга берут за руки, целуются; ничем не торгуют, базары запирают. Празднуют три дня и ежедневно трубят в трубы, играют на зурнах, бьют в набаты и в литавры. В этом же году 15 августа было у шаха представление, но не праздник. На площади, напротив больших Шахских ворот, собрался весь народ – кто с кувшинами, с пиалами, с чарками, с чашами. Шах находился на балконе над большими воротами, с ним были послы и купцы. Перед самыми воротами люди играли, трубили в большие трубы, ревевшие как буйволы, играли на зурнах, били в литавры и в набаты. А как только шах с балкона полил воду на землю и на людей, так все стоявшие перед воротами и по всей площади начали поливаться водой, толкать друг друга в воду, мазать себя и других, кто бы ни был, грязью, всех приближенных шаха измазали грязью. А шах всем приказал приходить на эту потеху только в лучшем платье. И вот часа два люди всех чинов поливались водою и мазались, а шах смотрел на эту потеху с балкона. И это у него была потеха, а не праздник. Третий праздник празднуют[258 - Байрам-курбан – праздник жертвоприношения, отмечается в месяце зуль-хидже. Каждый мусульманин должен в этот день принести жертву и совершить молитву.] в течение 10-ти дней – с первого числа нового лунного месяца сентября, как новую луну увидят. В эти десять дней выводят верблюда. Праздник называется «байрам курбан». Говорят, что под этот праздник Авраам хотел принести в жертву своего сына Исаака. Верблюда, покрытого коврами и украшенного цветами, в течение праздника водят по площади, базарам, по всем улицам. Перед ним идут люди, играют на зурнах и бьют в бубны. А посторонние люди, женщины и дети щиплют с верблюда шерсть себе во спасение. Как подойдет десятое число, верблюда выводят из города в поле, перед ним несут украшенные копье и топор. Перед верблюдом, когда его ведут к месту жертвоприношения, идет большой полк исфаханцев, все они связаны друг с другом и все вопят, всяк во весь голос как бешеные. А после этого полка идет другой – тебризцы, тоже связанные, и вопят тоже как бешеные – во весь голос. И все люди, идущие перед верблюдом, вопят. От смешения людского крика и конского топота становится страшно. В поле, куда ведут верблюда, уже подготовлено место, расчищенное, как гумно и политое водой. Когда выезжает сам шах, а с ним все ханы, султаны, приближенные, служилые люди и все мужчины с женами и с детьми, тогда выезжает и даруга, а по-нашему городовой боярин, ведающий в Исфахани разными делами: он судит и казнит виновных. Этот даруга был грузинским царевичем. За ним несут древко, на одном конце которого рогатина, а на другом – копье, украшенное золотым яблоком, и украшенный топор. Верблюда на том подготовленном месте валят на землю, ноги у него связывают, на ноги и на голову ему садятся с ножами человек тридцать мясников. К верблюду подъезжают шах, его приближенные, послы и купцы других государств. Шах сидя на коне начинает говорить фатху[259 - Фата – «фатха» – глава, которой начинается Коран.], а по-нашему молитву, по окончании ее он махнет рукою даруге. Даруга подъедет на коне к верблюду, возьмет у копьеносца копье и с коня вонзит копье между ребрами верблюда, сам отъедет, а копье оставит в нем. После этого шах, все его приближенные, послы, купцы и весь народ быстро возвращаются обратно – конные скачут, а пешие бегут. Мясники тотчас же голову верблюда отрежут, рассекут его самого на куски и понесут ко дворцу шаха. А когда шах и весь народ поедут улицей, через сады, местами, о которых было раньше написано, то по тем улицам и мосту из-за тесноты от людей и коней едва можно проехать. Наверху вдоль всего моста в несколько рядов сидят женщины и вопят во весь голос, рукою бьют сами себя по губам, чтобы голос раздваивался. И этот крик страшно слушать. Возвратившись в передние сады, шах опять поднимается на балкон над воротами, которые ведут из сада; с ним его приближенные, послы и купцы. Верблюжью голову сюда же привозят на лошади, и на каменном помосте перед шаховым балконом ее высоко поднимают на руках мужчины, потом опускают на землю, а сами вопят, и так поднимали и опускали голову раз пять, а после этого подняли мужчину сначала на плечи, потом на поднятые руки выше своих голов и держали его так долгое время, пока шах стоял на балконе и говорил молитву по своей вере; по окончании ее мужчину опустили на землю. Верблюжью голову, ноги и мясо принесли на большую площадь. Там связанные между собой люди стали по своим полкам, и вот началось побоище за верблюжью голову; тебризцы бились с исфаханцами страшным боем, на конях и пешие, и убивались до смерти. Осиливший полк берет верблюжью голову и относит ее к шаху, и последний тот полк награждает. А кто в этом бою не участвует, про тех людей докладывают даруге, и он им делает внушение и читает наставление. А если у каких-либо мужей жены не идут встречать шаха, тем мужьям также делают внушение и взимают штраф. А если во второй раз не выйдет муж или жена, тех даруга казнит. Таким образом празднуют три дня, ничего не делают, не торгуют, бьют в набаты, трубят в трубы, играют на зурнах, продают красные яйца, берут друг друга за руки, целуют руки друг у друга. А как пройдет неделя этого праздника, всю ночь бьют в набаты и в литавры, играют на зурнах, трубят в трубы до пяти часов дня. В мечетях богослужения нет, а бывают только игры. Четвертый праздник – «байрам ошур»[260 - Байрам-ошур – праздник ошура, «шахсей-вахсей» (см. прим. 141). Этот шиитский праздник посвящен памяти шиитского имама Хусейна, сына имама Али и Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. Хусейн был убит в 680 г. около Кербелы по приказу омейядского халифа.] – начинается с первого числа лунного месяца ноября и празднуется по десятое число этого месяца. Мужчины ходят вместе по двое, молодец к молодцу, но нагие и босые, в одних только штанах, вымазаны все черной нефтью и черны как арапы, только одни зубы блестят. Они ходят по площади, по улицам, по базарам и по дворам, держат в руках камни, ударяют их друг о друга и непрерывно говорят: «Ксен, ксен, таусен ксень»[261 - Ксен ксен таусен ксень – искаженное выражение «Хусейн! Хусейн! – Шах Хусейн! Вай, Хусейн!». С этими возгласами шииты идут во время траурного шествия по улицам. Отсюда произошло и название праздника «шахсей-вахсей».]. Десять дней они ходят по площади и улицам, носят обитые бархатом, украшенные медью, соломою, оловом и стеклом гробы, впереди которых на верблюдах ездят голые ребята, сидя лицом к хвосту, и тоже вопят: «Ксень!». Перед гробами носят длинные шесты, которые описаны выше, а также водят оседланных коней со всей сбруей; шлем, латы, сагадак[262 - Сагадак – лук со стрелами.], саблю и копье носят мальчики, из них два маленьких едут голые на конях, а тело, голова и лицо у них измазаны кровью. На другой лошади едет голый мужчина, завернутый в сырую баранью кожу, шерстью к телу, мездрой вверх, а на хребте продета сквозь кожу стрела. Перед этими же гробами возят на ишаке наряженное чучело, сделанное из меха и набитое соломой; его лук и стрелы сделаны из лучины, а на голову надет колпак с кистью; с боков его поддерживают, чтобы не упал. Все его ругают и плюют на него. Это происходит на площади, где собрались все мужчины с женами и детьми. Женщины плачут, а мужчины и ребята рассекают себе головы и ходят окровавленные. Также прорезают бритвами кожу у себя на руках и на груди и кровью мажут лицо, голову, руки. Потом соломенное чучело вывезут в поле за город, принесут соломы и нефти, польют нефтью и сожгут его, а себя бьют цепями. Так они празднуют день, когда были убиты их проклятые и имам Хусейн[263 - Мам сень – имам Хусейн (см. прим. 140).], и окровавленные ребята – якобы его дети, а соломенное чучело – тот, кто их убил. И всего в персидской земле четыре праздника. И написано про них не для восславления, а в укоризну, осуждение и на погибель им. Каждую неделю мусульмане празднуют пятницу. В этот день не торгуют, на базарах не сидят, а сами под пятницу с женами и с гулящими девками спят и перед светом в банях моются, а утром в пятницу, когда рассветает, ходят на кладбища, где похоронены их близкие, и здесь над ними плачут. Таков у них праздник. Написано это в осуждение им, а не для похвалы. Говорят, что в пятницу родился Мухаммед[264 - Бахмет – имеется в виду Мухаммед (ок. 570–632), который считается основателем мусульманской религии – ислама.], и с того времени этот день празднуют еженедельно. А сказано это как поношение и укоризна, чтобы предать его вечному огню и бесконечным мукам. Зима в персидской земле короткая. Пашут землю, сеют пшеницу и ячмень около Рождества Христова и Крещения. Около Великого заговенья и после него, в Великий пост, начинает выпадать снег: ночью падает, а днем тает. На горах снега выпадает много, а на полях – нет. Так продолжается до Благовещенья. Земля не замерзает, и всякий скот – овцы, коровы, кони, буйволы, ишаки и верблюды – все в поле травой сыты бывают; загонов для них не делают. На Георгиев день поспевает хлеб, и его жнут, а овощи поспевают еще раньше. В Исфахани вторично сеют хлеб, и он вырастает к Успенью. Однако хлеб поспевает не везде одновременно: в одном городе его жнут, в другом в это время сеют. В Гилянской земле около моря теплее, чем в других городах. К Великому заговенью расцветают различные цветы. Хлеб в Гилянской земле, в Фарабаде, поспевает быстро; но он здесь вредный – люди от него теряют рассудок, и место здесь нездоровое. А лесов в Гиляне около моря много, а также рыбы – севрюги, осетрины, белуги. Во всей шахской земле, кроме Гиляна, лесов нет никаких, только горы. И рек нет никаких – вода всюду проведена с гор, воду проводят по полям и этим орошают нивы. А дождей, за исключением Гилянской земли и Шемахи, нигде не бывает. Персы и кызылбаши носят озямные, киндячные дорогильные, кумачные или кутняные[265 - «Озямные, киндячные и дорогилные, кумачныя, и кутняные» кафтаны – здесь перечисляются различные ткани, из которых шили верхнюю одежду в Персии. Большинство названий – персидского происхождения, но они прочно вошли в русский язык того времени.Озямный – производное от озям (верхняя мужская одежда с узкими рукавами); здесь скорее имеется в ввиду определенный вид материала.Киндяк – широко распространенная в то время ткань-набойка.Дорога – полосатая и клетчатая ткань.Кумач – бумажная ткань красного, реже синего цвета.Кутня – специальная ткань для верхнего платья.] кафтаны, вокруг пояса большие кушаки, а сверху кушаков – вишневые шали, на голову надевают чалму, на ноги – чулки и башмаки. Женщины ходят, закутавшись в тонкие миткали, ни лица ни глаз не видно. На ногах носят суконные чулки и башмаки; у некоторых чулки бархатные. Все женщины и девушки носят штаны. Косы заплетают длинные, до пояса и до пят. Некоторые плетут по две, три и четыре косы, вплетают в косы и чужие волосы, этим украшают себя. В ноздрях носят золотые кольца с драгоценными камнями и жемчугом. Их исподнее платье состоит из узкого кафтана и рубахи без вышивки, а на груди, около шеи и на лбу они носят нитки жемчуга. Персы и кызыл-баши называются мусульманами потому, что их попы делают обрезание у мужчин. Отрезанный конец плоти нанизывают на нить и носят у себя на вороте. Жен держат, сколько кто хочет и может, – по две, по три, по пяти и по семи. У аврамлян, которые были у шаха на встрече, лица смирные, у всех большие бороды, волосы черные. А жен держат по две, по три, и по пяти, и по семи, и по сколько кто захочет и сможет. Платье они носят широкое, у всех кирпичного цвета, сделанное из верблюжьей шерсти, на голове носят чалму, ходят босиком, штаны носят всего лишь до колен. На женщинах платье желтое, сделано из той же верблюжьей шерсти. Говорят, что они веруют в Авраама и зовутся аврамляне[266 - Аврамляне (см. прим. 124).]. Когда кто-нибудь у них умирает, они ставят его около своей мечети, подпирают вилами под горло, чтобы не упал, и он стоит до тех пор, пока не прилетит птица и не выклюет у него глаз. Если выклюет правый глаз, это значит, умерший – праведник, выклюет левый – значит, не угодил богу. Потом их хоронят в земле. Что касается до мултанеев в Исфахани[267 - Мултанеи – довольно часто встречающееся в XVII в. наименование индийцев, происходящее от названия города Мултан (см. прим. 120).], а по-нашему индийцев, то у них веры разные – одни придерживаются мусульманства, другие веруют в солнце. Как утром начинается восход солнца, так они молятся ему! А другие мултанеи мажут переносицу около лба желтою краскою. Если из них кто-нибудь умрет, их вывозят за город или за посады в поле, где и сжигают на костре, а пепел развеивают. Говорят, что умерший пошел, мол, на небо. Называются эти индийцы христианами. Все индийцы носят платье из белого миткаля, белую чалму на голове, а ростом невелики, лицом бледные, сухие и смуглые. А евреи, мужчины и женщины, носят вишневое платье, по внешнему виду похожее на стихари у русских дьяконов с оплечьем, а по подолу кругом оторочка, на голове у некоторых чалмы, у других – шапки, как клобуки. У женщин на голове большие желтые платки, лиц они не закрывают, станом плоски. У мужчин бороды большие, лица чистые. Это пусть будет им на погибель и бесконечную муку. В персидском царстве их не любят, убивают и озлобляют, называют их «чагатами», а некоторые – «жигутами»[268 - Жигуты, чагаты – искаженное перс. «джахудийя», т. е. евреи.]. Есть в Казвине зверь – тигр, он величиною больше льва, шерсть у него цвета глины, низкая, поперек идут черные полосы. Губы, как у кота, и повадки кошачьи, а сам пузатый, ноги короткие, тело длинное, голос сильный и страшный, когти, как у льва. И эти повести теперь окончены! Дальше описывается путь из Шемахи в турецкую землю. Путь от Шемахи в турецкую землю идет на северо-запад, по нему ходят на навьюченных верблюдах, конях и ослах. Идти от Шемахи до Ряши три дня равниной. Ряш[269 - Ряш – Ареш, или Араш, один из центров производства шелка-сырца.] – посад около крепости. От Ряши до Ганджи[270 - Генжа – Ганджа, древний город в северной части Азербайджана, бывшая столица ганджинского ханства, ныне Кировабад.] день ходу равниной между гор. В Гандже крепости тоже нет, только посад. Около нее протекает река Кура. От Ганджи шесть дней пути горами до Еревана[271 - Раван – Ереван. В течение нескольких столетий шла борьба за этот армянский город между турками и персами. В 1604 г. Аббас I взял Ереван, причинив городу огромные разрушения. Однако вскоре он приказал отстроить Ереван, окружить его новой крепостной стеной. В XVII в. Ереван был центром на торговом пути, идущем через Закавказье.]. В Ереване стоит каменная крепость на ровном месте над рекою Зенгичай. Река неширокая – человек может с берега на берег перебросить камень. Недалеко от города Еревана расположен Учьклюс[272 - Учьклюс – (Эчмиадзин) знаменитый армяно-григорианский монастырь в 19 км от Еревана. В монастыре имеются три церкви – собор Шогакат, церкви св. Рипсиме и св. Гаяне, поэтому он и получил турецкое название «учь келисе» – «три церкви».], по-армянски, а по нашему, по-русски – Три Церкви; они были большие и красивые. Все это место и Ереван были армянским царством. Это был престольный город, а церквами мы их называем потому, что на них есть кресты. Две церкви стоят пустые, а в третьей поют армяне. В церкви нет никаких икон, только крест да образ пресвятой Богородицы. Есть небольшой колокол, но звонят в него лишь иногда, так как боятся мусульман. И под тем же городом Ереваном, к югу, находится гора очень высокая и большая. А вершина поднялась, как колпак. От Еревана до нее больше десяти русских верст. Вокруг той горы идти, говорят, пять дней. На этой горе лежит вечный снег, и на нее нет подъема ни для кого. На этой горе стоит Ноев ковчег[273 - По преданию, после всемирного потопа Ноев ковчег приплыл к горе Арарат, которая раньше всех выступила из воды.]. Персы и турки ту гору называют Султан-агры. Они же зовут ее Баш-Дакеми, что по-нашему, по-русски, «наверху горы ковчег». У нас ту гору зовут Арарат. На север от Ганджи через два дня пути начинаются грузинская земля и посад Зечен[274 - Зечен, или Зегги, – определить местонахождение упоминаемого Котовым посада не удалось.]. В грузинской земле много лесов. От Еревана до Малазгирта[275 - Малазгирт – в XVII в. пограничный пункт между Персией и Турцией; расположен на реке Мурад, севернее озера Ван.] два дня пути ровным местом между горами. Малазгирт стоит над рекою Карсом[276 - Каре – приток реки Ахурян, которая в свою очередь является притоком Аракса.]. Здесь проходит граница между шахскими землями и землями турецкого султана. Раньше все эти города были турецкие, но шах их забрал тогда же, когда взял Шемаху. От этой границы – от Малазгирта – началась с тех пор турецкая земля. До турецкого города Эрзурума[277 - Изрюм – Эрзурум, древнеармянский город Карин. Греки называли его Карано, арабы – Каликала. После разрушения в 1047 г. близлежащего Ардзна жители его укрылись в Карине, после чего он стал называться Ардзн-Рум – Эрзурум.] восемь дней пути, от Эрзурума до Эрзинджана[278 - Изырьян – Эрзинджан, город в 140 км от Эрзурума, стоит на р. Карасу.] четыре дня пути, от Эрзинджана до Карахисара[279 - Карасара – Шебин-Карахисар, небольшой город, находящийся к северо-западу от Эрзинджана.] два дня пути, от Карахисара до Войлогара[280 - Волсгор, или Войлагор, – так называет Котов промежуточный пункт между Шебин-Карахисаром и Токатом. Вероятно, это небольшое селение, где останавливались на ночлег при переходе. На картах это название не встречается.] полдня пути, от Войлогара до Токата[281 - Токат – город западнее Шебин-Карахисара, расположен на р. Ешиль-Ирмак.] три дня пути, от Токата до Турхала[282 - Туркал – Турхал, небольшой город северо-западнее Токата на р. Ешиль-Ирмак.] день пути, от Турхала до Амасьи[283 - Амас – Амасья, важный в то время пункт на торговом пути, расположенный на р. Ешиль-Ирмак. Хотя от Амасьи до Стамбула путь и далек, Котов другие промежуточные пункты не называет.] три дня пути, от Амасьи до самого Стамбула, – по нашему, до Царьграда, – пятнадцать дней пути. Это путь из Шемахи в Царьград. Из шахского города Ардебиля ходят в турецкую землю через Тебриз. Из шахского города Казвина ходят в турецкую землю на Багдад и Басру[284 - Бясир – Басра, крупный город на р. Шатт-эль-Араб в 90 км от Персидского залива. Основан город в VII в. В 1538 г. Басра была завоевана турками. Длительное время за Басру шла борьба между Персией и Турцией.]. А Багдад, говорят, важное место. Это большой каменный город; под ним протекает река больше Москвы-реки, жилых дворов и людей много; а некоторые дома в Багдаде еще до покорения его шахом были пустые. Говорят, что в древности в Багдад было переселение из первого Вавилона. Персы и армяне до сих пор называют Багдад Вавилоном. Перед взятием Багдада шахом в 7131 (1623) году, говорят, с неба песок сыпался на хлеб, и этого песку было до половины колена. От Багдада до Басры шесть дней пути. Басра была турецким городом, но взял его Карчегахан[285 - Карчегахан – Карчкан-хан, один из приближенных шаха Аббаса I, занимавший многие видные посты в государстве.] после того, как шах взял Багдад. И с этого времени город Басра стал граничить с землями турецкого султана. От Багдада и Басры начинается земля арабских кочевников. Там их Мухаммед похоронен, в арабской земле. Могила всего лишь за три недели пути от Басры. Останки Мухаммеда лежат в пустой мечети. От Басры ходят в Царьград, в турецкую землю. Здесь арабы не черные: черные арабы живут около Индии. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/afanasiy-nikitin/hozhdenie-za-tri-morya-3/?lfrom=196351992) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Море Дербентское, море Хвалынское – Каспийское море. 2 Море Индийское, море Индостанское – Индийский океан. 3 Море Черное, море Стамбульское – Черное море. 4 Спас Златоверхий – кафедральный собор в Твери; каменный собор, о котором идет речь у Афанасия Никитина, был построен в конце XII в. 5 Михаил Борисович – Великий князь Тверской (1461–1485). 6 Владыка Геннадий – епископ Тверской. 7 Монастырь Святой Троицы – монастырь в г. Калягине, основанный игуменом Макарием, о посещении которого говорит Афанасий Никитин. 8 Имеется в виду одна из церквей Калязинского монастыря, названная в честь Бориса и Глеба, сыновей Великого князя киевского Владимира Святого, канонизированных русской церковью. 9 Грамота Великого князя – речь идет об Иване III Васильевиче. 10 Василий Папин – посол Ивана III ко двору ширваншаха Фаррух-Ясара. Ширваншах – шах Ширвана, расположенного на северо-востоке Азербайджана. 11 Сарай – столица Золотой Орды. 12 Берекезан – местность в дельте Волги, к северу от Астрахани. 13 Бувань-река (Бузань) – рукав Волги в нижнем ее течении, впадает в р. Ахтубу. 14 Хан-Касим – султан Касим, первый хан астраханский (с 1466 г.). 15 Бугун – одна из мелей в устье Волги. 16 Ез, яз – заграждение на реке; устраивается, чтобы задержать рыбу для ее ловли. 17 Дербент – город на западном берегу Каспийского моря. Известен с VI в. н. э. 18 Тарки (Тарху) – крепость на дагестанском побережье Каспийского моря. 19 Кайтаки – жители области и княжества Кайтак, или Кайтаг, в западном Дагестане, к северо-западу от Дербента. 20 Койтул – ставка государя или какого-либо эмира; синоним термина орда, или орду. 21 Шемаха – город в Ширване, ныне районный центр Азербайджана. 22 Чапакур – селение в Мазандаране на южном берегу Каспийского моря. 23 Сари – город в Мазандаране, в 25 км к югу от Каспийского моря. 24 Мазандаран (Мазендеран) – область в Северном Иране, занимающая узкую полосу между южным побережьем Каспия и хребтом Эльбурс. 25 Амуль (Амоль) – самый крупный город Мазандарана. 26 Демавенд – массив и гора, высшая точка хребта Эльбурс (5604 м). 27 Рей – один из величайших городов средневекового Ирана; развалины его находятся в 8 км к юго-востоку от Тегерана. 28 Кашан, Найин (Наин), Сирджан, Тарум – иранские города на пути следования А. Никитина. 29 Батман – мера веса, различная для разных местностей, от 3 кг до нескольких пудов. 30 Лар – город на юге Ирана; дважды посещался Афанасием Никитиным. 31 Бендер – гавань, порт (перс.), имеется в виду Старый Ормуз (см. следующее примечание). 32 Ормуз (Хормуз, Гурмыз) – остров и старинный порт в Персидском заливе; Старый Ормуз находился на материке на побережье залива. 33 Тава, или даба, – местное название морского судна. 34 Маскат – порт на Оманском берегу Аравийского полуострова. 35 Дега – неясно, какой пункт называет этим именем Афанасий Никитин; можно предположить, что имеется в виду Диу – порт у полуострова Катхиавар на западе Индии. 36 Гуджарат – область на западе Индии. Во времена Афанасия Никитина Гуджарат был самостоятельным государством. 37 Индиго, лакх – краски, получаемые из растений. 38 Камбай – порт у одноименного залива в Гуджарате. 39 Чаул – гавань на Малабарском берегу Индии к югу от Бомбея. 40 Фата – имеется в виду «дхоти» – кусок ткани, повязанный на голое тело вокруг бедер. 41 Пали – город к востоку от Чаула. 42 Джунир (Джуннар) – город к востоку от Бомбея. 43 Асад-хан – вероятно, Джуннарский наместник Мухаммед-шаха III. В середине XIV в. в Декане создалось мусульманское государство во главе с династией Вахманидов. Во время пребывания Афанасия Никитина в Индии на престоле Вахманидов находился Мухаммед-шах III. От имени этого шаха государством фактически управлял министр (везир) Мухаммед Гаван, носивший титул Мелик-ат-туджар; Афанасий Никитин везде называет его Меликтучаром. 44 Тьма – десять тысяч; термин вошел в обиход русского языка того времени после монгольского завоевания. 45 Кафир – «неверный», так мусульманские завоеватели называли немусульман; Афанасий Никитин кафирами, или кафарами, называет только индуистов в отличие от «бусурман», т. е. мусульман. 46 Хорасанская земля – Хорасан, северо-восточная область Ирана. В Средние века к Хорасану причисляли всю территорию от пустыни Дешти-Кевир на западе до р. Амударьи и гор Вадахшана на востоке и от пустыни Каракум на севере до хребта Гиндукуш и области Сеистан на юге. 47 Чагатайская земля – в XIII–XV вв. название Средней Азии. 48 Индийская земля – Индостан, Индия. 49 Татна – род растения, из которого в Индии приготовляли опьяняющий напиток. 50 Бидар – город на Деканском плоскогорье, в 100 км к северо-западу от Хайдарабада. 51 Кулунгир, Кульбарга (Гулбарга) – города в Декане. 52 Ков – мера длины, различная для разных областей Индии (от 6,5 до 15 км). Афанасий Никитин считает в кове по 10 верст в среднем. 53 Камка – шитая золотом цветная шелковая ткань, парча. 54 Алянд (Алланд) – город в 45 км к северо-востоку от Гулбарги. 55 Покров святой Богородицы – 1 октября. 56 В Бидаре… престол бусурманского Индостана – в действительности Бидар был только столицей Вахманидов, а не всей мусульманской Индии. 57 Мелик-хан и Харат-хан (Фарат-хан) – военачальники Мухаммед-шаха III Бахманида. 58 Футун – южноиндийская монета разной ценности в разных местностях, золотая и серебряная. 59 Филиппово заговенье – в православной церкви пост с 14 ноября по 24 декабря. 60 Ходжа Юсуф Хоросани – мусульманское имя, принятое Афанасием Никитиным. 61 Всех же вер в Индии 84 – по-видимому, Афанасий Никитин имеет в виду многочисленные секты и ответвления индуизма. 62 Парвата – храмовый комплекс на правом берегу р. Кистны в 175 км к юго-востоку от Хайдарабада. 63 Шекшень – мелкая серебряная монета. 64 Как царь Юстиниан в Царьграде – дается сравнение с положением руки на конной статуе византийского императора Юстиниана I в Константинополе. 65 Кичири (кхичри) – индийское блюдо из риса с маслом и приправами. 66 Шетель (шитель) – серебряная монета. 67 Бусурманский великий праздник – имеется в виду улу-байрам, один из двух главных мусульманских праздников. 68 Дабул – в XV в. важный торговый порт на Малабарском берегу Индии, в 136 км к югу от Бомбея. 69 Каликут – знаменитый в XIII–XIV вв. порт на юге Малабарского берега Индии. 70 Шабат – точно не выяснено, какую страну имеет в виду Афанасий Никитин. 71 Негу – область в Южной Бирме, в нижнем течении р. Иравади. 72 Чин и Мачин – обычные у мусульманских народов средневековые названия Китая; у Афанасия Никитина – Южный Китай. 73 Китай – имеется в виду Северный Китай. 74 Алача – персидская ткань из сученых шелковых и бумажных ниток. 75 Пестрядь – ткань из разноцветных ниток, тафта или миткаль. 76 Адрик – вид имбиря. 77 Высокая гора – Адамов пик на Цейлоне, где согласно верованию мусульман сохранялся след ноги первочеловека Адама. 78 Деньга, тенгэ – серебряная монета разного веса и ценности в разных местах. 79 Сандал – сандаловое дерево, общее название нескольких видов пахучих деревьев, ценимых ради запаха и твердости. 80 Фуфал – плод ореховой пальмы. 81 Райчур – город к юго-западу от Хайдарабада. 82 Почка – на Руси мера веса для драгоценных камней – 2,13 г. 83 Кени – мелкая монета, 1/64 тенги. 84 Великий день – Пасха. 85 Каин – не установлено, какой город Афанасий Никитин имел в виду. 86 Кентарь – мера веса, различная для разных местностей, от 50 кг и выше. 87 Сайдак – полный набор вооружения конного воина. 88 Бахрейн – группа островов в Персидском заливе. 89 Джидда – гавань в Аравии на Красном море. 90 Арабстан – Аравия. 91 Гилянь (Гилян) – область на северо-западе Ирана. 92 Хумс (Хомс) – древняя Эмеса, город в Сирии. 93 Алеппо (Халеб) – город в Сирии. 94 В Севастей Губе – Сивас, Севастия греков, город в восточной части Малой Азии, на р. Кызыл-Ирмак. 95 Волошская земля – Валахия, ныне Румыния. 96 Подольская земля – Подолия, русская область по верхнему течению р. Днестр. 97 Покров Богородицы – христианский православный праздник, 1 октября. 98 Виджаянагар – большой город в Южной Индии, был столицей большого феодального индийского государства. 99 Авдоном – греческое «самодержец», здесь, видимо, государь Виджаянагара. 100 Кулур – алмазные копи в районе Райчура, к юго-западу от Хайдарабада. 101 Коилконда – Голконда, город к юго-востоку от Гулбарги. 102 Шираз – главный город южноиранской области Парс (Фарс). 103 Аберкух (Эберкух) – город в северной части области Фарс, к юго-западу от Йезда. 104 Испагань (Исфахан) – город в центральной части Ирана. 105 Кум – город в Иране, к югу от Тегерана. 106 Сава (Саве) – город в Иране, к северо-западу от Кума. 107 Султания, Султанийэ (Сольтание) – город в северной части Ирана, на дороге Тегеран – Тебриз. 108 Тавриз (Тебриз) – город в Иранском Азербайджане. 109 Хасан-бек стоял во главе объединения туркменских племен Ак-Койюнлу («белобаранных»). 110 Токат – город в Малой Азии, к северу от Сиваса. 111 Амасия (Амасья) – город в Малой Азии, к северо-западу от Сиваса, на реке Ешиль-Ирмак. 112 Караман – туркменское государство в юго-восточной части Малой Азии, существовавшее в XIII–XV вв. 113 Арзинджан (Эрзинджан) – город на Армянском нагорье к востоку от Сиваса. 114 Трапезунд (Трабзон) – город на южном побережье Черного моря. 115 Кафа – ныне Феодосия, город и порт на юго-восточном берегу Крыма. 116 Субыши, субаши – военачальники, местные феодалы в Османской Турции. 117 Вонада – мыс на южном берегу Черного моря, к западу от Трабзона. 118 Платана – городок и гавань на южном берегу Черного моря, к западу от Трабзона. 119 Балаклава – порт на юго-западном берегу Крыма. 120 Гурзуф – населенный пункт, ныне курорт, на Южном берегу Крыма. 121 Коломна – один из крупных торгово-ремесленных городов в Русском государстве XVII в. 122 Голутвин монастырь – имеются в виду Голутвин-Богоявленский и Бобренец-Голутвин монастыри, основанные в XIV в. 123 Переславль Рязанский – ныне г. Рязань. В начале XVII в. город был одним из крупных торгово-ремесленных центров России. 124 Терехов монастырь – расположен в 50 км от Старой Рязани, упоминается в «Книге Большому чертежу» (подробное описание карты России и соседних государств XVI–XVII вв.). 125 Вышегород – г. Вышгород, расположен при впадении реки Рака в Оку. 126 Старая Рязань – столица Рязанского княжества в XII–XIII вв., ныне городище на правом берегу р. Оки в 50 км от современной Рязани. 127 Касымов – г. Касимов. С середины XV в. до 1681 г. был центром Касимовского царства, т. е. удельного владения потомков ордынского царевича Касыма, не имевших никакой политической самостоятельности и целиком зависевших от московских царей. Упоминаемый Котовым царевич Уруслан – один из касимовских царей. 128 Муром – в XVII в. был значительным торгово-ремесленным центром. 129 Елатма – ныне Елатьма. В XVI–XVII вв. здесь была важная пристань на р. Оке; в «Книге Большому чертежу» называется городом. 130 Павлов перевоз – ныне г. Павлово Горьковской области. В начале XVII в. был известен как центр ремесленного производства (обработка металлов); в «Книге Большому чертежу» назывался городом 131 Нижний Новгород – крупный торговый центр XVII в. 132 Василь-город – ныне поселок Васильсурск в Горьковской области. 133 Козмодемьянское – Козьмодемьянск. Возникший как крепость, он в начале XVII в. уже не имел военного значения. 134 Чебоксары – в XVII в. крупный торговый центр на Волге. 135 Кокшайское – село на Волге, расположенное между устьями рек М. и Б. Кокшаги. В XVII в. оно было незначительной военной крепостью. 136 Свияжское (Ивангород) – Свияжск. В начале XVII в. из военной крепости стал превращаться в торгово-ремесленный и административный центр. 137 Казань – во времена Котова Казань была крупнейшим торгово-ремесленным центром и занимала значительную территорию – каменный кремль, верхние и нижние посады, обнесенные деревянной стеной, и слободы. В городе насчитывалось около 20 тыс. жителей. 138 Самара – в начале XVII в. крепость Самара еще служила для защиты юго-восточных границ России от набегов ногайцев и крымских татар. 139 Саратов – во времена Котова был крепостью. 140 Камышенка – небольшой посад на Волге, ныне г. Камышин. 141 Речка Камышенка – правый приток Волги: в ее устье находится г. Камышин. 142 Река Илавла – Иловля, левый приток Дона. 143 Царицын – укрепленный город на Волге; служил важным стратегическим пунктом для защиты от набегов степных кочевников. В городе жили стрельцы и казаки, управлялся он назначаемым из Москвы воеводою. 144 Пять Изб – Пятиизбянская станица второго Донского округа Войска донского на р. Дон; в XVII в. там была небольшая ярмарка. 145 Азов – в начале XVII в. был турецкой военной крепостью, заграждавшей выход из Дона в Азовское и Черное моря. 146 Черное море – Котов и Черное, и Азовское моря называет «Черным». Он пишет: «Азов стоит на Дону в пяти верстах от устья Черного моря». 147 Кафа – Феодосия. В 1475 г. город завоевали турки и переименовали его в Крым-Стамбул, назвали его также Кучук-Стамбул и Кефе. В XVII в. Кафа считалась укрепленным пунктом, населения в ней было немного. 148 Стамбул – в начале XVII в. столица Османской империи. 149 Ахтуба – по-татарски Ак-Тюбе – Белые холмы, левый рукав Волги длиной около 520 км. 150 Море Хвалижское – Каспийское море. На Руси называлось также Дербендским. Названия Хвалижское, Хвалынское или Хвалитьское образовались из арабизированной формы слова «Хваризм», т. е. Хорезм. 151 Золотая Орда – так Котов называет столицу золотоордынских ханов Сарай-Берке, или Новый Сарай, окончательно разрушенный в 1480 г. союзными войсками Ивана III и Менгли-Гирея. Во времена Котова Золотая Орда как город не существовала. Сохранившиеся каменные постройки – царский дворец, мечети и другие здания – разбирались и использовались как хороший строительный материал, который отправляли в Астрахань. 152 Астрахань, Астрохань – с начала XVII в. Астрахань постепенно превращалась в укрепленный пункт Русского государства на юго-восточной его границе. Торговое значение Астрахани к этому времени было велико. 153 Кутумовка – Кутум, рукав Волги, вытекающий из главного русла у самой Астрахани, длиной около 20 км. 154 Розряд (разряд) – разрядный приказ, центральное правительственное учреждение в Русском государстве в XVI–XVII вв. 155 Бухарские земли, Бухара – так на Руси называлось Бухарское ханство, находившееся с 1510 по 1597 гг. под властью узбекской династии Шейбанидов, а с 1597 г. – Аштарханидов. Торговые связи у русских купцов с Бухарой были еще до монгольского нашествия. В конце XVI – начале XVII вв. из-за междоусобной борьбы в Средней Азии и разбоев на дорогах торговля несколько ослабла, тем не менее русские купцы продолжали ходить «в Бухары» и «в узбеки». 156 Кызылбаши, Кызылбашские земли, Персидская земля, Шахская земля – названия Персии на Руси в XVI–XVII вв. «Шахская земля» – от названия верховного правителя Персии «шаха», «кызылбаши» – по имени правивших в стране так называемых кызылбашских племен, которые составляли до начала правления шаха Аббаса I основную военную силу Сефевидов. Название «кызылбаши» (буквально «красноголовые») эти племена получили из-за красных полос на головном уборе, который они носили. В Московской Руси персов называли кызылбашами даже в официальных документах 157 Аманаты, арабск. – заложники. Благодаря связям с восточными соседями это слово было широко известно и употреблялось на Руси. 158 Балда – Болда, небольшая протока в дельте Волги. 159 Тотарове (татары) – во времена Котова название многих народов монгольского и тюркского происхождения, входивших ранее в состав Казанского, Астраханского и Крымского ханств. В данном случае Котов имеет в виду астраханских татар. 160 Нагаи – ногайцы, потомки той части населения Золотой Орды, которая находилась в XIII в. под властью темника (военачальника) Ногая. В XIV в. после распада Золотой Орды ногайцы образовали Ногайскую Орду, которая позже распалась на ряд мелких орд. В 1555–1557 гг. ногайские орды стали постепенно переходить в русское подданство. Кочевали ногайцы на Северном Кавказе от Черного до Каспийского моря. 161 Выставка – вероятно, одно из монастырских угодий. 162 Царева протока – Царев, рукав Волги, отходит от главного русла в 3 км ниже Астрахани; длина около 140 км; соединяется с протокой Болдой. 163 Кобыльи озера – кобыльские соленые озера в 80 км к юго-западу от Астрахани, их семь. Соль в озерах хорошего качества. 164 Мачеговское – одно из семи соленых озер. 165 Учюг и Ванчюг – учуг – частокол для загона рыбы. Ванчуг – искаженное Иван учуг. 166 Бирюль – протока в дельте Волги; есть также остров Бирючья коса с селением того же названия. 167 Урослоба, Руслуба – один из населенных пунктов недалеко от устья Волги. Жители его занимались рыболовством. 168 Прорва – вероятно, так назывался один из населенных пунктов недалеко от устья Волги, в котором стоял стрелецкий караул. 169 Четыре бугра – небольшой остров близ устья Волги 170 Гилянские бусы – торговые суда гилянских купцов. Гилян – одна из прикаспийских провинций Персии. 171 Сандалы (шандалы) – небольшие одномачтовые парусные суда. 172 Казыевские татары – так назывались ногайцы из улуса мурзы Казыя, перекочевавшие в 1604 г. из района между р. Бузулук и Аральским морем к Азову. В первой четверти XVII в. они часто нападали на поселения донских казаков. 173 Терек – город Терки, или Терский, центр Терской области, основан в 1567 г. 174 Тарки (Тарху, Тарку) – сейчас небольшое селение на берегу Каспийского моря в 2 км от Махачкалы. 175 Дербень – Дербент. 176 Шаврань – Шабран в Бакинской области Азербайджана, находился километрах в 25 от г. Кубы. В начале XVII в. был небольшой крепостью. Сейчас сохранились лишь остатки крепости, известные у местных жителей под названием Шабран Калеси. 177 Шелоник – курганы, холмы, дюны, неровная местность по пути к Яику, т. е. к Уральскому хребту и реке Урал. 178 Акраганьское пристанище – на западном побережье Каспийского моря есть Аграханский полуостров и Аграханский залив, в который впадает Терек. Возможно, что там и была какая-нибудь пристань. Но судя по контексту, Котов имел в виду «Караганское пристанище», находившееся в районе устья Яика на пути в Хиву и Бухару. 179 Яицкое устье – устье р. Урала, называвшегося до XVIII в. Яиком. 180 Узбеки – с начала XVII в. в русских документах узбеками называли различные народности Средней Азии, входившие в состав Шейбанидского узбекского ханства: киргизов, казахов, каракалпаков и даже таджиков. 181 Ширванская земля – Ширванское ханство, находившееся на территории нынешней Бакинской области, было подчинено персидскому шаху. 182 Низовая – Ниазабад, пристань на западном берегу Каспийского моря в северной части Дагестана, примерно в 70 км к юго-востоку от Дербента. 183 Фарабат – какой населенный пункт – Фарахабад или Фахрабат, что в данном случае имеет в виду Котов, выяснить не удалось. 184 Дербенский присуд – Дербент был административным центром, там находился даруга – высший полицейский чин в округе. 185 Шамаха (Шемаха, Шамахи) – в начале XVII в. Шемаха была крупным торгово-ремесленным городом и пользовалась известностью в Западной Европе и Русском государстве как центр торговли шелком, куда приезжали купцы из Генуи, Венеции и других государств. 186 Агач – мера длины; пеший агач был равен 4 верстам, конный – 7 верстам. 187 Турский царь, Турская земля – так в XVI–XVII вв. назывались турецкий султан и Османская империя в официальных документах Русского государства. 188 Чернь – Черный Рынок, селение в Терской области на р. Прорве, близ Каспийского моря; возможно, Котов имеет здесь в виду пристань того же названия на западном побережье Каспийского моря. 189 Тюменка – небольшая река на Северном Кавказе, на ней был выстроен г. Терек – Терки. 190 Слободы великие – Черкасская слобода, да Окоцкая, да новокрещеных черкас слобода – небольшие поселения на берегу Терека, недалеко от города Терка. 191 Быстрая река – Котов ошибается, говоря, что в реку Быструю в 60 верстах ниже Терка впадает Терек. В «Книге Большому чертежу» говорится: «А в Суншу реку пала река Белая да река Быстрая». То есть Быстрая – приток Сунжи, которая, в свою очередь, является притоком Терека. 192 «Из гребеней» – имеются в виду гребни на берегу горной речки Акташе в ущельях Кавказских гор. 193 Кабарды – кабардинцы. В XIII–XVI вв. кабардинцы уже занимали территорию, которая в XVII в. стала называться Кабардой и землями «пятигорских черкесов». В XVI в. в Кабарде стали складываться феодальные отношения. В начале XVII в. Кабарда распалась на множество мелких феодальных владений, во главе которых стоял старейший «князь». Особенностью общественного строя Кабарды XVI–XVII вв. было переплетение феодальных отношений с родовыми и наличие пережитков патриархального рабовладения. Со времени Ивана Грозного между Кабардой и Русским государством установились дружественные отношения (Иван Грозный в 1561 г. женился на дочери кабардинского князя Темрюка). После некоторого ослабления русских позиций на Северном Кавказе во время польско-шведской интервенции в начале XVII в. Османская империя и Крымское ханство неоднократно пытались утвердить свою власть в Кабарде. 194 Остров Чечень – расположен около Аграханского полуострова. 195 Кумачаня – кумыки. Народность, образовавшаяся в результате смешения местных дагестанских племен с пришлыми тюркскими элементами (главным образом, с половцами – кыпчаками). 196 Горские черкасы – черкасами (черкесами) назывались разноплеменные, но родственные по языку и культуре северокавказские и иногда дагестанские (не тюркские) народности Кавказа. 197 Крымские татары – имеются в виду кумыки, подчинявшиеся «крымшаху» или Тарковскому шамхалу. Крым – местечко в Дагестане на реке Алазань, впадающей в Куру, указанное в «Книге Большому чертежу». 198 Сунша – Сунжа, вытекает из гор Чечни и впадает в Терек. Длина около 200 км. 199 Меншой Аксай и Болшой Аксай. Ныне известна одна река Аксай, которая течет в Дагестане и, не доходя до Терека, теряется в болотах. 200 Койса-река – Койсу, общее название системы четырех рек в горной части нынешнего Дагестана. Аварское и Андийское Койсу, слившись, дают начало реке Сулак. 201 «Илдырхан шурин шахов того звут Крымъ шахом» – имеется в виду Тарковский шамхал, кумыкский правитель (см. примечание 77). 202 Салтан Мут – имя правителя горских черкесов – кумыков. 203 Лязгинцы – лезгины, племена, обитавшие на юге Дагестана; в XVII в. у них сохранялся первобытно-общинный строй. Котов правильно указывает на лезгинские племена, жившие между Тарками и Дербентом в горах и никому не подчинявшиеся. Их правитель назывался «усмием». 204 «Князь у них свои, а словет усминьской» – к северо-западу от Дербента находилось княжество Кайтак, правители которого имели титул «уцмия» («усмия» – в русифицированной форме, происходит от арабского слова «исм» – имя, означает «именитый»). В начале XVII в. Кайтагское уцмийство дорожило поддержкой Русского государства и экономическими связями с ним. 205 «И мали у торговых людей со вьюка по три киндяка». Киндяк – ткань, набойка. Здесь – по три куска определенной ткани с вьюка. 206 Кайдатской князь – см. прим. 84. 207 «От того города Дербеня стена была каменная через горы в Черное море в Туръскую землю». От Дербента на запад много веков назад была построена стена для защиты от степных кочевников. У восточных авторов эта стена называется обычно «стеной Александра» (Македонского). 208 Бусорманы – широко распространенное на Руси название мусульман. 209 Арменья – армяне. 210 «Сорок мученик» – это знаменитое кладбище «Кыр-хляр». По мусульманскому преданию, здесь был уничтожен мусульманский арабский отряд, посланный во времена халифа Османа для покорения этого края. Все надписи на могильных плитах мусульманские; относятся к XIV в. и более позднему времени. 211 Карасамраи, карамсараи – так Котов называет караван-сараи, постоялые дворы на торговых путях и в городах Ближнего и Среднего Востока. Иногда он заменяет слово «караван-сарай» русским термином «гостиный двор». 212 Тезичеи – тезики, персидские купцы. Так же Котов называет и вообще персов. 213 Мечеть – мусульманский храм. 214 Ердань – резервуар, наполненный водой, бассейн. 215 Город Александров – т. е. построенный Александром Македонским; некоторые развалины древних городов жители называли «Александриями». В данном случае неизвестно, какие развалины недалеко от Шемахи упоминает Котов. 216 Ыспагань – Исфахан, город в центральной части Персии; был объявлен столицей Сефевидского государства при Аббасе I, т. е. незадолго до приезда Котова в Персию. В конце XVI и в начале XVII вв. город быстро рос: была создана новая планировка его центра, сооружены дворцы, мечети, разбиты парки, через реку Зайенде-руд были построены многоарочные каменные мосты. Исфаган того времени был крупнейшим торгово-ремесленным и культурным центром центральной части Персидского государства. 217 Ардевиль – город Ардебиль в южной части Азербайджана. Был столицей первых сефевидских шахов. Здесь находится мавзолей родоначальника сефевидской династии шейха Сефи и первого шаха – Исмаила I. В XVII в., несмотря на перенесение столицы в другой город, Ардебиль был одним из крупнейших городов в Персии. 218 «И тут рахтаны емлют с верблюда по две абасы». Рахдар – таможенная пошлина. Аббаси – персидская серебряная монета. 219 Муганы – по Котову, кочевники Муганской степи; Муганской степью называется часть Кура-Араксинской низменности к юго-востоку от места слияния Куры и Аракса. 220 Кора-река – Кура. 221 Салтан – султан, высший военный чин в сефевидской Персии. 222 Мечеть… шах Софея – мечеть в Ардебиле, построенная сыном шейха Сефи – шейхом Садр-эд-дином. Мечети иногда владели землей, караван-сараями, базарами и т. п., так называемым «вакфом». Это дало Котову основание сравнить мечети с русскими монастырями. 223 Диво-мурза – Диви-мирза, сын Аббаса I, похороненный в Ардебиле. 224 «Их ничем невредить, ни казнить» – Котов говорит о старом обычае в Персии, так называемом «бесте», когда преступник мог скрыться от властей в мечети, мазарах и в других местах, считавшихся неприкосновенными. 225 Матавелеи – мутавалли, управляющий «вакфом». 226 Салаван – гора Савалан, у подножья которой расположен г. Ардебиль. 227 Тевриз – Тебриз, центральный город провинции Азербайджан, в XVII в. был крупным торгово-ремесленным центром в Персии. 228 Xалкан – Халхал, город в северной Персии, между Ардебилем и Зенджаном. 229 р. Кизыл – река Кызыл-Узен, так называется верховье реки Сефид-руд. 230 Зеньга, Зенга – город Зенджан, расположенный на важнейшем торговом пути в Персию, соединявшем провинцию Азербайджан, Армению с центром страны. Большого значения в XVII в. Зенджан не имел. 231 Салтанея – город Султанийе, Султания; находится недалеко от Зенджана. Город начали строить в XIII в. Хулагиды, при которых он был объявлен второй столицей Персии. Наибольшего расцвета Султания достигла в XIV в. Постепенно город стал приходить в упадок, утратил свое значение. В XVII в. в нем было около 6 тыс. жителей; во времена Котова многие постройки еще сохранились и поражали своим великолепием. В городе находится гробница султана Олджейту, более известного под своим мусульманским именем Худабенде. 232 Вероятно, речь идет о жилых кварталах вокруг цитадели. 233 Салтамунит – вероятно, речь идет о хулагидских правителях, правивших в конце XIV – начале XV вв. 234 Шах… Софеи – Исмаил, первый шах из династии Сефевидов. 235 Авгарь – Абхар, город, лежащий на пути из Зенджана в Казвин. 236 Казбин – Казвин, один из древних городов Персии. В XVI в. Казвин был столицей сефевидской Персии и поэтому значительно разросся; в пышности он не уступал в XVII в. ни одному городу в Персии, кроме Исфахана. 237 Богдат – город Багдад. В 1623 г. Багдад был захвачен персидским шахом Аббасом I. 238 Сава – Саве, город в Персии, находился на торговом пути между городами Казвином и Кумом (см. прим. 119). 239 Кум – один из древних городов Персии. Особенно известен как религиозный центр шиитов. Здесь находится гробница Фатимы, сестры одного из шиитских имамов. В Куме начиная с XVII в. похоронено много шахов. 240 Мултаненское царство. Мултан – город в Западном Пакистане, один из древнейших городов Индии, важный пункт на караванном торговом пути. Город был широко известен среди купцов Ближнего и Среднего Востока. По имени этого города Котов и называет Индию Великих Моголов «мултаненским царством». 241 Кашин – Кашан, город в Персии, севернее Исфахана, с древних пор славился производством глиняных и фаянсовых изделий. Свое торгово-ремесленное значение Кашан сохранял и в XVII в. 242 Нетензя – Натенз, город в Персии, расположенный на пути из Кашана в Исфахан. 243 Эту же легенду передал и Адам Олеарий, посетивший Персию несколько позднее Котова. 244 Аравляне (аврамляне) – возможно, имеются в виду последователи Авраама, одна из мусульманских сект. Однако более вероятным является предположение, что Котов имеет в виду сирийцев. 245 Тынчак, или Тынча, – название Центральной торговой площади и торговых рядов в Исфахане. 246 Киюз – искаженное турецкое слово «кешк» – павильон, киоск. Двухсот русских лавок на исфаганском базаре в то время быть не могло. 247 Крестцы – имеются в виду базары, расположенные на перекрестках улиц в центре города. 248 Бор – сборки, морщины. 249 Батман (или ман) – наиболее распространенная в Иране мера веса, равная в зависимости от района 3–6 кг. 250 «И землею и камышки розводят, играют» – стараются так бросить камни, чтобы получились какие-либо фигуры, узор, «развод». 251 Абдалы – члены Дервишского ордена, наиболее распространенного в то время в Персии. «Их клятые», т. е. мусульманские святые. 252 «Шах пришел» – Котов посетил Персию во время царствования шаха Аббаса I, или Великого (1587–1628), одного из самых выдающихся шахов сефевидской династии. Придя к власти, Аббас направил все свои усилия на централизацию государства и усиление шахской власти. Чтобы уничтожить зависимость шаха от кызылбашских племен, Аббас провел военную реформу. Он скомплектовал гвардию так называемых шахсевенов (шахских дружинников) из разных племен и тем обезопасил себя от преобладающего влияния одного какого-либо племени. Вместе с тем он создал регулярное войско (20 тыс.), находившееся на содержании государственной казны, организовал производство огнестрельного оружия. С новой армией шах Аббас одержал несколько блестящих побед над узбеками и турками, значительно расширил территорию своего государства. При шахе Аббасе Сефевидское государство достигло наибольшего расцвета и могущества. 253 Жулфы – искаженное Джульфа. Джульфа – небольшой город при впадении Алинджичая в Аракс, в XV–XVI вв. занимал видное место в транзитной торговле через Закавказье. В 1603 г., т. е. незадолго до посещения Котовым Персии, Джульфа была разрушена Аббасом I, а около 50 тыс. ее жителей были переселены в Персию, в предместье Исфахана, которое стало называться Новой Джульфой. Жители Новой Джульфы были размещены по слободам – армянским (преимущественно), еврейским, азербайджанским и др., поэтому Котов и воспринял слово «Джульфа» как обозначение слободы, предместья вообще, а не как имя собственное. 254 Байрам-науруз – праздник нового года в Персии (байрам – праздник; науруз, правильно ноуруз, – первый день нового года) отмечается 21 марта. 255 Колоколов в мусульманских храмах нет. К молитве три раза в день призывают муэдзины. 256 Июль месяц постятся весь – Котов был в Персии всего несколько месяцев и не мог наблюдать перемещения праздников с одного месяца на другой. Судя по всему, он не знал мусульманского лунного календаря и решил, что месячный пост рамазан постоянно бывает в июле. 257 Байрам-рамазан – праздник по окончании тридцатидневного поста в месяце рамазан, отмечается в первые дни следующего месяца – шавваля. Один из главных мусульманских праздников. 258 Байрам-курбан – праздник жертвоприношения, отмечается в месяце зуль-хидже. Каждый мусульманин должен в этот день принести жертву и совершить молитву. 259 Фата – «фатха» – глава, которой начинается Коран. 260 Байрам-ошур – праздник ошура, «шахсей-вахсей» (см. прим. 141). Этот шиитский праздник посвящен памяти шиитского имама Хусейна, сына имама Али и Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. Хусейн был убит в 680 г. около Кербелы по приказу омейядского халифа. 261 Ксен ксен таусен ксень – искаженное выражение «Хусейн! Хусейн! – Шах Хусейн! Вай, Хусейн!». С этими возгласами шииты идут во время траурного шествия по улицам. Отсюда произошло и название праздника «шахсей-вахсей». 262 Сагадак – лук со стрелами. 263 Мам сень – имам Хусейн (см. прим. 140). 264 Бахмет – имеется в виду Мухаммед (ок. 570–632), который считается основателем мусульманской религии – ислама. 265 «Озямные, киндячные и дорогилные, кумачныя, и кутняные» кафтаны – здесь перечисляются различные ткани, из которых шили верхнюю одежду в Персии. Большинство названий – персидского происхождения, но они прочно вошли в русский язык того времени. Озямный – производное от озям (верхняя мужская одежда с узкими рукавами); здесь скорее имеется в ввиду определенный вид материала. Киндяк – широко распространенная в то время ткань-набойка. Дорога – полосатая и клетчатая ткань. Кумач – бумажная ткань красного, реже синего цвета. Кутня – специальная ткань для верхнего платья. 266 Аврамляне (см. прим. 124). 267 Мултанеи – довольно часто встречающееся в XVII в. наименование индийцев, происходящее от названия города Мултан (см. прим. 120). 268 Жигуты, чагаты – искаженное перс. «джахудийя», т. е. евреи. 269 Ряш – Ареш, или Араш, один из центров производства шелка-сырца. 270 Генжа – Ганджа, древний город в северной части Азербайджана, бывшая столица ганджинского ханства, ныне Кировабад. 271 Раван – Ереван. В течение нескольких столетий шла борьба за этот армянский город между турками и персами. В 1604 г. Аббас I взял Ереван, причинив городу огромные разрушения. Однако вскоре он приказал отстроить Ереван, окружить его новой крепостной стеной. В XVII в. Ереван был центром на торговом пути, идущем через Закавказье. 272 Учьклюс – (Эчмиадзин) знаменитый армяно-григорианский монастырь в 19 км от Еревана. В монастыре имеются три церкви – собор Шогакат, церкви св. Рипсиме и св. Гаяне, поэтому он и получил турецкое название «учь келисе» – «три церкви». 273 По преданию, после всемирного потопа Ноев ковчег приплыл к горе Арарат, которая раньше всех выступила из воды. 274 Зечен, или Зегги, – определить местонахождение упоминаемого Котовым посада не удалось. 275 Малазгирт – в XVII в. пограничный пункт между Персией и Турцией; расположен на реке Мурад, севернее озера Ван. 276 Каре – приток реки Ахурян, которая в свою очередь является притоком Аракса. 277 Изрюм – Эрзурум, древнеармянский город Карин. Греки называли его Карано, арабы – Каликала. После разрушения в 1047 г. близлежащего Ардзна жители его укрылись в Карине, после чего он стал называться Ардзн-Рум – Эрзурум. 278 Изырьян – Эрзинджан, город в 140 км от Эрзурума, стоит на р. Карасу. 279 Карасара – Шебин-Карахисар, небольшой город, находящийся к северо-западу от Эрзинджана. 280 Волсгор, или Войлагор, – так называет Котов промежуточный пункт между Шебин-Карахисаром и Токатом. Вероятно, это небольшое селение, где останавливались на ночлег при переходе. На картах это название не встречается. 281 Токат – город западнее Шебин-Карахисара, расположен на р. Ешиль-Ирмак. 282 Туркал – Турхал, небольшой город северо-западнее Токата на р. Ешиль-Ирмак. 283 Амас – Амасья, важный в то время пункт на торговом пути, расположенный на р. Ешиль-Ирмак. Хотя от Амасьи до Стамбула путь и далек, Котов другие промежуточные пункты не называет. 284 Бясир – Басра, крупный город на р. Шатт-эль-Араб в 90 км от Персидского залива. Основан город в VII в. В 1538 г. Басра была завоевана турками. Длительное время за Басру шла борьба между Персией и Турцией. 285 Карчегахан – Карчкан-хан, один из приближенных шаха Аббаса I, занимавший многие видные посты в государстве.