«Пушки царя Иоганна» Иван Оченков

Пушки царя Иоганна
Иван Валерьевич Оченков


Приключения принца Иоганна Мекленбургского #4
Волей судьбы наш современник оказался в семнадцатом веке в теле мелкого немецкого князька, каких в Священной Римской империи как грязи. И все вроде бы хорошо – кругом Европа, а только не сидится добру молодцу на ровном месте! Вот и понесла его нелегкая на родину в самый разгар Смуты. А вновь обретенные соотечественники подумали-подумали, да и выбрали иноземного князя своим государем. И опять все вроде бы хорошо: сиди смирно и царствуй на славу, но, как сказал поэт, «покой нам только снится». На границах снова неспокойно, ибо обидно польскому королевичу, что московский трон ему не достался. И внутри страны, стоит только отвернуться, как разбаловавшиеся за время Смуты бояре так и норовят воткнуть нож в спину, крикнув: «Царь не настоящий!»





Иван Оченков

Пушки царя Иоганна




Пролог

А бывали ли вы на торжище в Москве? А приходилось ли вам видать всякие диковины, что привозят заморские гости в стольный град? А пробовали ли вы всякие вкусности, что продают в обжорном ряду? Эх, сразу видно, что не бывали вы в Москве. Старики, правда, говорят, что раньше она была еще больше да краше, нежели сейчас, да кто те времена помнит-то? Вот Смуту, будь она неладна, помнят все. А чего, всего шесть лет прошло, как ополчение выгнало ляхов из Москвы, да пять – как государь Иван Федорович отобрал у поганых латинян обратно Смоленск. Ох, смел да удачлив новый царь русский, да и роду он высокого, шутка ли сказать, от Никлота – старшего сына Рюрика ведется, не то что всякие разные имеющие наглость именовать себя Рюриковичами! Вот за те пять лет, что прошли с его возвращения из похода, и расцвела Москва. Пепелища застроили, оскверненные поляками церкви освятили, и стала Москва краше прежнего. Купцы в нее потянулись почти сразу же. Потому как государь пуще всего не любит… ну, наверное, латинян, но после них, точно, больше всего он не жалует татей да душегубов. А потому всякий разбой он в Москве и ее окрестностях извел под корень. Нет, ну осталось, конечно, по малости, как без того, но все же разбойнички попритихли. Оно, по правде сказать, царев стольник Корнилий Михальский – сам первый на всю Святую Русь душегуб! Но царю сей беженец из Литвы верен и без его повеления никого не трогает.