«Ночь в Лиссабоне» Эрих Мария Ремарк

Ночь в Лиссабоне
Эрих Мария Ремарк


Это – «Ночь в Лиссабоне».

Ночь, когда человек, потерявший последнее, что осталось от его в осколки разбитой войной жизни, отчаянно исповедуется перед случайным встречным.

Ночь, когда за бутылками и бутылками дешевого вина раскрывается кровоточащая душа – и рассказывается, рассказывается рвущая душу история о любви и жестокости, странной верности и странной отваге…





Эрих Мария Ремарк

Ночь в Лиссабоне





I


Я неподвижно смотрел на корабль. Ярко освещенный, он покоился на поверхности Тахо,[1 - Река в Португалии, на которой стоит г. Лиссабон. – Здесь и далее примеч. пер.] невдалеке от набережной. Хотя я уже неделю был в Лиссабоне, я все еще не мог привыкнуть к беспечным огням этого города. В странах, откуда я приехал, города по ночам лежали черные, будто угольные шахты, и свет фонаря в темноте был опаснее, чем чума в средние века. Я приехал из Европы двадцатого столетия.

Корабль был пассажирским судном. Шла погрузка.

Я знал, что он должен отплыть завтра вечером. В резком свете обнаженных электрических огней на борт подавали мясо, овощи, рыбу, консервы; рабочие втаскивали багаж, а кран легко и бесшумно подымал, будто невесомые, тюки и ящики. Корабль снаряжался в путь, словно Ноев ковчег.

Что же, это и в самом деле был ковчег. Каждое судно, покидавшее Европу в эти месяцы 1942 года, было ковчегом. Америка высилась Араратом, а потоп нарастал с каждым днем. Он давно уже затопил Германию и Австрию, глубоко на дне лежали Прага и Польша; потонули Амстердам, Брюссель, Копенгаген, Осло и Париж; в зловонных потоках задыхались города Италии; нельзя спастись уже и в Испании. Побережье Португалии стало последним прибежищем беглецов, для которых справедливость, свобода и терпимость значили больше, чем родина и жизнь. Того, кто не сможет теперь достигнуть благословенной земли Америки, ждала гибель. Он был обречен истечь кровью в дебрях отказов во въездных и выездных визах, безнадежных попыток добыть разрешение на жительство и работу, в чащах бюрократии, лагерей для интернированных, отчуждения и равнодушия к судьбе одиночки – вечного следствия войны, страха и нужды. Человек был ничем; надежный паспорт – всем.

Сегодня после обеда я пошел в казино «Эсторил» с надеждой выиграть. У меня еще был приличный костюм, и меня впустили.