«Мандолина капитана Корелли» Луи де Берньер

Мандолина капитана Корелли
Луи де Берньер


Эксклюзивная классика (АСТ)
Древний остров Кефалония помнит многих воинов: хитроумного Одиссея и его соратников-ахейцев, гордых эллинов на триерах, римлян с их железной поступью, искушенных в интригах византийцев, жестоких турецких поработителей…

И теперь под оливы Кефалонии, где жизнь текла мирно и весело, как горный ручеек, снова пришла война. Страшная, беспощадная Вторая мировая.

Итальянские войска оккупировали остров, и уютный мир кефалонийцев распался на «до» и «после».

Таков фон, на котором предстоит разыграться истории итальянского капитана Антонио Корелли и юной дочери местного врача Пелагии.

Истории страстной, всепоглощающей любви, которую мужчине и женщине суждено пронести через всю жизнь и через все выпавшие на их долю испытания тяжких военных лет.





Луи де Берньер

Мандолина капитана Корелли



Моим матери и отцу,

которые в разных местах и разными способами сражались против фашистов и нацистов, потеряли многих ближайших друзей и не получили никакой благодарности




Солдат


Холодной тропою безмолвного мира
Ладные парни шагают в строю.
Ни смеха, ни звука. Приказ командира —
Занять оборону в умолкшем краю.

Их юность загублена, ей не цвести.
Любили, надеялись, жили напрасно.
И тонкому воздуху слов не снести,
Бездонное небо темно и ненастно.

Неслышно ступают по облачной тверди,
Во взорах печальных один лишь вопрос:
Ужель рассмеются в лицо подлой смерти,
Кто жизнь нашу в жертву бездумно принес?

На карте не сыщешь холодного поля,
И юноши рядом идут, как в строю.
Утешьтесь, солдаты, покоем без боли,
Коль счастье неведомо в тихом раю.

    Хамберт Вулф



1. Доктор Яннис начинает свою «Историю» и расстраивается


Доктор Яннис провел неплохой день – никто из его пациентов не умер, и никому не стало хуже. Он присутствовал при удивительно легком отёле, вскрыл один абсцесс, удалил коренной зуб, прописал некой даме легкого поведения дозу «сальварсана», поставил малоприятную, но зримо плодотворную клизму и, проявив ловкость рук, сотворил чудо врачевания.

Он усмехнулся про себя: никакого сомнения – чудо это уже расхваливают как достойное самого святого Герасима.