Басни Иван Андреевич Крылов Хрестоматии для начальной школыНовейшая хрестоматия по литературе. 2 классРусская литература XIX века «Волк из лесу в деревню забежал, Не в гости, но живот спасая; За шкуру он свою дрожал: Охотники за ним гнались и гончих стая…» Иван Андреевич Крылов Басни Волк и Кот Волк из лесу в деревню забежал, Не в гости, но живот спасая; За шкуру он свою дрожал: Охотники за ним гнались и гончих стая. Он рад бы в первые тут шмыгнуть ворота, Да то лишь горе, Что все ворота на запоре. Вот видит Волк мой на заборе Кота, И молит: «Васенька, мой друг! Скажи скорее, Кто здесь из мужиков добрее, Чтобы укрыть меня от злых моих врагов? Ты слышишь лай собак и страшный звук рогов? Всё это ведь за мной». – «Проси скорей Степана; Мужик предобрый он», – кот Васька говорит. «То так, да у него я ободрал барана». — «Ну, попытайся ж у Демьяна». — «Боюсь, что на меня и он сердит: Я у него унёс козлёнка». — «Беги ж, вон там живёт Трофим». — «К Трофиму? Нет, боюсь и встретиться я с ним: Он на меня с весны грозится за ягнёнка!» — «Ну, плохо ж! Но авось тебя укроет Клим!» — «Ох, Вася, у него зарезал я телёнка!» — «Что вижу, кум! Ты всем в деревне насолил! — Сказал тут Васька Волку, — Какую ж ты себе защиту здесь сулил? Нет, в наших мужичках не столько мало толку, Чтоб на свою беду тебя спасли они. И правы – сам себя вини: Что ты посеял, то и жни». Ворона и Лисица Уж сколько раз твердили миру, Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок, И в сердце льстец всегда отыщет уголок. Вороне где-то бог послал кусочек сыру; На ель Ворона взгромоздясь, Позавтракать было совсем уж собралась, Да призадумалась, а сыр во рту держала. На ту беду Лиса близёхонько бежала; Вдруг сырный дух Лису остановил: Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил. Плутовка к дереву на цыпочках подходит; Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит И говорит так сладко, чуть дыша: «Голубушка, как хороша! Ну что за шейка, что за глазки! Рассказывать, так, право, сказки! Какие пёрышки! какой носок! И, верно, ангельский быть должен голосок! Спой, светик, не стыдись! Что, ежели, сестрица, При красоте такой и петь ты мастерица, — Ведь ты б у нас была царь-птица!» Вещуньина с похвал вскружилась голова, От радости в зобу дыханье спёрло, — И на приветливы Лисицыны слова Ворона каркнула во всё воронье горло: Сыр выпал – с ним была плутовка такова. Зеркало и Обезьяна Мартышка, в зеркале увидя образ свой, Тихохонько Медведя толк ногой: «Смотри-ка, – говорит, – кум милый мой! Что это там за рожа? Какие у неё ужимки и прыжки! Я удавилась бы с тоски, Когда бы на неё хоть чуть была похожа. А ведь, признайся, есть Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть; Я даже их могу по пальцам перечесть». — «Чем кумушек считать трудиться, Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» — Ей Мишка отвечал. Но Мишенькин совет лишь попусту пропал. Таких примеров много в мире: Не любит узнавать никто себя в сатире. Я даже видел то вчера: Что Климыч на руку нечист, все это знают; Про взятки Климычу читают, А он украдкою кивает на Петра. Кот и Повар Какой-то Повар-грамотей С поварни побежал своей В кабак (он набожных был правил И в этот день по куме тризну правил), А дома стеречи съестное от мышей Кота оставил. Но что же, возвратясь, он видит? На полу Объедки пирога; а Васька-кот в углу, Припав за уксусным бочонком, Мурлыча и ворча, трудится над курчонком. «Ах, ты, обжора! ах, злодей! — Тут Ваську Повар укоряет, — Не стыдно ль стен тебе, не только что людей? (А Васька все-таки курчонка убирает.) Как! быв честным котом до этих пор, Бывало, за пример тебя смиренства кажут, — А ты… ахти, какой позор! Теперя все соседи скажут: Кот Васька плут! Кот Васька вор! И Ваську-де не только что в поварню, Пускать не надо и на двор, Как волка жадного в овчарню: Он порча, он чума, он язва здешних мест!» (А Васька слушает да ест.) Тут ритор мой, дав волю слов теченью, Не находил конца нравоученью. Но что ж? Пока его он пел, Кот Васька всё жаркое съел. А я бы повару иному Велел на стенке зарубить: Чтоб там речей не тратить по-пустому, Где нужно власть употребить. Листы и корни В прекрасный летний день, Бросая по долине тень, Листы на дереве с зефирами шептали, Хвалились густотой, зелёностью своей, И вот как о себе зефирам толковали: «Не правда ли, что мы краса долины всей? Что нами дерево так пышно и кудряво, Раскидисто и величаво? Что б было в нём без нас? Ну, право, Хвалить себя мы можем без греха! Не мы ль от зноя пастуха И странника в тени прохладной укрываем? Не мы ль красивостью своей Плясать сюда пастушек привлекаем? У нас же раннею и позднею зарёй Насвистывает соловей. Да вы, зефиры, сами Почти не расстаётесь с нами». — «Примолвить можно бы спасибо тут и нам», — Им голос отвечал из-под земли смиренно. — «Кто смеет говорить столь нагло и надменно? Вы кто такие там, Что дерзко так считаться с нами стали?» — Листы, по дереву шумя, залепетали. «Мы те, Которые, здесь роясь в темноте, Питаем вас. Ужель не узнаёте? Мы Корни дерева, на коем вы цветёте. Красуйтесь в добрый час! Да только помните ту разницу меж нас: Что с новою весной лист новый народится, А если корень иссушится — Не станет дерева, ни вас». Мартышка и Очки Мартышка к старости слаба глазами стала; А у людей она слыхала, Что это зло ещё не так большой руки: Лишь стоит завести Очки. Очков с полдюжины себе она достала; Вертит Очками так и сяк: То к темю их прижмёт, то их на хвост нанижет, То их понюхает, то их полижет — Очки не действуют никак. «Тьфу пропасть! – говорит она. – И тот дурак, Кто слушает людских всех врак: Всё про Очки лишь мне налгали; И проку на волос нет в них». Мартышка тут с досады и с печали О камень так хватила их, Что только брызги засверкали. К несчастью, то ж бывает у людей: Как ни полезна вещь, – цены не зная ей, Невежда про неё свой толк всё к худу клонит; А ежели невежда познатней, То он её ещё и гонит. Трудолюбивый медведь Увидя, что мужик, трудяся над дугами, Их прибыльно сбывает с рук (А дуги гнут с терпеньем и не вдруг), Медведь задумал жить такими же трудами. Пошёл по лесу треск и стук, И слышно за версту проказу. Орешника, березняка и вязу Мой Мишка погубил несметное число, А не даётся ремесло. Вот и?дет к мужику он попросить совета И говорит: «Сосед, что за причина эта? Деревья таки я ломать могу, А не согнул ни одного в дугу. Скажи, в чём есть тут главное уменье?» — «В том, – отвечал сосед, — Чего в тебе, кум, вовсе нет: В терпенье».